Казино «Пять тузов». Киноповесть

Митрофан Вистовский

По заказу Министерства Внешних Долгов. Авантюрная, остросюжетная комедийная киноповесть. Продукт готов к употреблению, не требует дополнительной обработки…

Сцена 4: Больница на троих

«…А в это время Сидоров, ничего не подозревая о том, что я пытаюсь ему дозвонится, в кампании с врачом Окачуриным двигался в направлении главного входа больницы…».

По больничному двору быстро движутся две фигуры в белых халатах. Один из них — Сидоров. Другой — врач Окачурин.

Над входом бригада строителей в рабочих спецовках молотками ремонтирует карниз. Поодаль еще одна бригада крепит на трос тяжелую железную бочку с известкой. Трос тянется на крышу и проходит через самодельный лебедочный блок. Возле блока тоже суетятся строители.

По другую сторону от входа вдали виднеется копающий траншею экскаватор.

Врач услужливо распахивает перед Сидоровым двери и Сидоров делает шаг вперед. Мой голос за кадром продолжает проникновенный рассказ:

«…Не подозревал Сидоров и о том, что помимо обворованной квартиры, судьба приготовила ему еще один сюрприз, и что большой медвежий капкан событий уже готов сомкнуть на нем свои железные челюсти».

За дверью слышится жуткий грохот, чем-то похожий на звук падающих оцинкованных ведер…

На лестнице Окачурин пытается успокоить посетителя. Он заметно возбужден.

— Ничего страшного, обыкновенное ведро! Это мы тут, так сказать, белим, красим. Евроремонт, знаете ли. А вы, кстати, кем приходитесь товарищу, так сказать, генералу?

По лицу Сидорова заметно, что он в пессимизме, хотя и пытается сдерживаться. На ходу он недовольно отряхивает штанину и сухо поясняет:

— Внук.

— Поздравляю, товарищ внук! — всплескивает руками врач. — Быть генеральским, так сказать, внуком, это, знаете ли, достойно уважения. Я, признаться, и сам был бы не прочь, но, как говорится, таланта не хватает.

Окачурин снова распахивает дверь перед Сидоровым, но тот решительно пропускает эскулапа вперед. Только убедившись, что врач прошел без проблем, Сидоров делает шаг. Снова слышится грохот железных ведер.

Как ни в чем ни бывало Окачурин продолжает разговор в коридоре, а Сидоров отряхивает другую штанину.

— И не надо, знаете ли, волноваться — ничего страшного с вашим дедом не случилось. Обыкновенный, так сказать, инсульт. Жить, как говорится, будет… Минуточку…

За ближайшим окном видно, как рабочие рывками пытаются поднять на крышу бочку с известкой. Бочка угрожающе раскачивается, бьется о стену между окон, и с каждым рывком с нее капает белая жижа.

— Эй! — орет Окачурин, высунувшись в окно и задирая голову вверх. — Осторожнее! Вы мне так весь фасад заляпаете. Помалу, помалу давай!

Он ловко уворачивается от летящих брызг и как ни в чем ни бывало возвращается к разговору.

— За всеми, как говорится, глаз да глаз нужен…

Сидоров чуть поодаль приводит в порядок свой костюм.

— Да, кстати, — добавляет Окачурин, одним глазом продолжая коситься на бочку, — хочу вас сразу же предупредить. Если ваш, как говорится, дед начнет вдруг рассказывать какие-то глупости, не пугайтесь. Это, так сказать, типичный бред при инсульте. Не придавайте значения. Лучше терпеливо выслушайте, а потом мне расскажете. Договорились?

— Зачем? — не совсем понимает Сидоров.

— Ну, как же зачем, голубчик? Интересно ведь… Минуточку…

Окачурин опять высовывается в окно:

— Да что ж вы ее дергаете? Помалу тяните! Аккуратненько!

— А он вам что, уже что-то рассказывал? — озадачивается Сидоров.

— Ну а как же! У них как приступы начинаются, такого наслушаться можно! Идемте, и не берите в голову. Обыкновенный, так сказать, маразм. Сдвиг по фазе. Шиза. Полная клиника. Мозг, знаете ли, штука неизученная… А вот, кстати, и наш покой…, в смысле, пациент… Ну, не буду вас, как говорится, задерживать… Да! — вспоминает он, прежде чем уйти, и громко шепчет Сидорову на ухо. — Никаких плохих новостей, только хорошие! Ему вредно волноваться.

Врач оставляет Сидорова у палаты с табличкой: «Тяжело больной генерал милиции Сидоров», а сам быстро возвращается к окну с бочкой. Издалека доносится приглушенный крик Окачурина: «Да осторожнее, черти! Помалу давай!».

Сидоров секунду мешкает и рывком заходит в палату, чуть было не налетев на очередное ведро. Он аккуратно отодвигает ведро в сторону и приветствует пациента:

— Здорово, дед.

Генерал лежит на больничной койке в генеральском мундире и вопреки ожиданиям выглядит довольно бодро. Изо рта у него торчит какая-то трубка, а потому слова не очень разборчивы.

— А, внучок! — оживляется он одной половиной лица. — Хорошо, что зашел. Какие новости?

Внук старается держаться бодро.

— Хорошие новости. Врач тебя волновать запретил. Кстати, дед, где у нас деньги могут быть спрятаны?

— У тебя что, деньги закончились? — через трубку бухтит генерал. — Много нужно?

— Да так, ерунда. Не волнуйся. В карты я маленько проигрался.

Генерал смотрит на внука с осуждением:

— Это плохо.

— Да нет, не так уж плохо. Просто долг надо отдать, вот и все. Не отдам — убьют…

— И это плохо, — на лице генерала задумчивость.

— Так у тебя есть или нет?..

— Деньги у меня в потайном сейфе, — громким шепотом поясняет дед, — а шифр от замка знаю только я.

— В сейфе нет, — уверенным голосом сообщает Сидоров.

— Как нет? — немного напрягается больной. — Совсем нет?

— Совсем, — бодро поясняет Сидоров. — Ограбили нас.

— Как ограбили? — приподнимается на локтях генерал.

— Да лежи ты, лежи, — утешает больного внук. — Тебе волноваться вредно. Скажи лучше, где еще твои деньги могут лежать? Может ты где секретные заначки хранишь?

— Как ограбили? — генерал еще выше поднимается на локтях и подозрительно синеет.

— Да не волнуйся ты так, — ободряюще говорит Сидоров, — обыкновенно ограбили. Подчистую. И чего ты так нервничаешь? Там и было-то всего пара тысяч.

— Маузер, — тяжело хрипит больной.

— Что, Маузер? — не понимает Сидоров. — При чем здесь твой Маузер? Рано тебе стреляться-то…

— Маузер… Где?.. — синева деда быстро приобретает фиолетовый оттенок.

— А! Ты про Маузер спрашиваешь? Тоже ограбили…

Сидоров незаметно для больного скрещивает пальцы на руке.

Лицо генерала начинает идти пятнами. Губы старика сдавленно шепчут:

— Там… Там…

— Что, там? — пожимает Сидоров плечами. — Уже не там. Исчез твой Маузер… Тю-тю…

— Бриллиант, — хрипит больной.

— Да не было там никакого бриллианта.

Сидоров тоже немного напрягается, а генерал все хрипит:

— Маузер… У него… Там… В рукоятке… Тайник… Бриллиант… Звезда Тимура…

— Ты что?! Какой тайник? — внук резко выдергивает трубку изо рта больного. — Тайник? Что ж ты раньше молчал? В ручке Маузера был тайник?..

— Это Кузьма!.. — продолжает бредить старик. — Это он… Сволочь… Я его продать собирался… Миллион долларов… Бриллиант… М-м-м…

На этих словах генерал успокаивается и падает головой на подушку. Пальцы рук у него скрючиваются, а из горла — только свистящие стоны и бульканье.

— Эй, дед, — трясет Сидоров генерала за плечи, — что с тобой? Очнись, ты что? Какой бриллиант? В какой рукоятке? Ты чего, бредишь, что ли?

— Ну, конечно же, бредит, — раздается за спиной бодрый голос врача Окачурина. — Маузеры, бриллианты… Смех курам!

Сидоров поворачивает голову и вздрагивает:

— Что с вами?

Окачурин выглядит странно — на его лице и колпаке толстый слой жидкой известки. Тем не менее, врач остается невозмутим.

— Не обращайте внимания, — на ходу поясняет он, протирая глаза. — Обыкновенный, так сказать, ремонт.

Отерев руки о халат, он быстро щупает у больного пульс. Генерал слегка приоткрывает веки, но увидев врача, опять теряет сознание.

— Я вас предупреждал — обыкновенный инсульт…

— Сделать что-то можно? — озабоченно спрашивает Сидоров.

Окачурин приподнимает пациенту веки, потом выносит свой вердикт:

— Все, как говорится, ясно — обыкновенный инфаркт.

— Вы говорили обыкновенный инсульт, — напоминает Сидоров.

— Ну, был обыкновенный инсульт, а теперь — обыкновенный инфаркт, — доктор стучит молоточком по суставам пациента и добавляет, — и обыкновенный паралич. Как говорится, жить, знаете ли, будет… Если, так сказать, не умрет…

Как ни в чем ни бывало Окачурин идет к умывальнику. Сунув голову под кран, он продолжает разговор:

— Ну, надо же! Звезда, как говорится, Тимура… Да-а… Чего только не наслушаешься… Кстати, молодой человек, там над кроватью, знаете ли, кнопочка красная должна быть. Вы бы ее, так сказать, нажали, пока пациент не скончался…

Возле постели больного пусто. Сидоров-младший исчез. Доктор набрасывает на мокрую голову полотенце:

— А может и не бред, — задумчиво пожимает плечами он и наталкивается на железное ведро. Грохот.