Лелёка и голубая пуля

Мира Виссон, 2022

Лена Лёвочкина работала личным секретарём. Всё текло ровно в её жизни. Стабильная работа с хорошей зарплатой последние пять лет. В меру капризный шеф, к которому она уже привыкла. Однако пришла беда откуда не ждали. По нелепой случайности она оплошала на службе, за что была тут же уволена. В тот момент, когда она шла домой, понурив голову, не зная, как жить дальше, где взять деньги, чтобы платить за квартиру, она и подумать не могла, что это самое меньшее из бед, что ждут её в ближайшее время. Увольнение – пустяк, по сравнению с тем, что случится через несколько часов. Вот где начнётся самый настоящий экстрим. Вопрос о деньгах – да это ерунда, рядом не лежало с тем, что каждую минуту надо быть на чеку, чтобы не выдать, что ты вообще здесь оказался из другого мира. И да, она точно узнала, что Земля не единственная обитаемая планета.

Кое-что проясняется

В тот день с ней не связались. На следующий рано утром срочно вызвали на дежурство на замену. Не успела она приступить к дежурству, как Никеус отправил Лелёку с запиской к начальнику дворцовой стражи. Причём раз сто повторил, что передать записку надо из рук в руки.

Это было более чем странно. Почему не отправить записку не в бумажном виде, а сообщение на листинд. Но эта здравая мысль пришла в голову Лелёки лишь сейчас, когда она сидела в подвальной тюрьме. Тогда же она с радостью ушла, лишь бы не вступать в полемику с Никеусом и не выслушивать его нотации. Уж лучше выполнять глупые поручения, но как можно дальше от него.

Как правило дежурство гвардии начиналось с того, что они ожидали выхода королевы из покоев. Иногда весь день был напряжённый с самого утра: встречи, приёмы, деловые завтраки, а позже и обеды, и ужины, а между ними встречи с послами, дипломатами и тому подобное. В те дни, когда устраивались приёмы, могли вызвать и тех гвардейцев, кто был в этот день выходной. Вызывали иногда даже тех, кто только освободился после дежурства. Единственное, старались их занять не на весь день, как и тех, у кого завтра должна была быть смена.

В последнее время количество приёмов значительно снизили. Оставили только деловые встречи. Развлекательные, напоминающие балы, свели к нулю. Поэтому всё чаще дни у гвардии проходили более-менее спокойно, если не сказать скучно. Одна-две заранее запланированные встречи, трапезы в узком кругу приближённых. Бывали дни полного безделья, когда королева вообще не покидала своих покоев.

В такие дни дежурный офицер считал своим долгом развлекать подчинённых какими-нибудь глупыми заданиями, чтобы они не закисли с тоски. Отправить их в казарму было нельзя, вдруг королева внезапно решит куда-нибудь отправиться, или явится какой-нибудь незапланированный визитёр.

Как правило расписание королевы было известно заранее. Но её величество могла как отменить какие-нибудь незначительные встречи, так и назначить новые. Поэтому чаще всего ключевой состав дежурил в приёмной королевы.

В прежние времена начальники смены могли на своё усмотрение уменьшить число дежурных гвардейцев, если ничего не планировалось. Сейчас же, из-за угрозы нападения, каждый раз наготове был весь дежурный состав.

Решив, что раз Никеус стал раздавать задания, то скорее всего у королевы ничего не запланировано, Лелёка с радостью отправилась относить записку. Зная своего начальника и его предвзятое отношение к ней, с радостью убралась подальше от него.

В штабе начальника дворцовой стражи она не застала. Тот, как оказалось только что ушёл с проверкой караулов. Лелёка хотела было кинуться искать того, но дежурный в штабе стражи остановил её:

— С ума сошла? У нас помимо центрального входа и главных ворот ещё пять дополнительных ворот, чтобы попасть за крепостные стены, и около десятка дверей. Бог его знает куда именно он отправился. Ты целый день будешь все обходить — сама подумай, какие расстояния-то. Он-то территорию на транспорте объезжает. Проще уж здесь подождать. Если всё нормально, то минут через сорок-пятьдесят вернётся. Ну максимум час.

Рассудив, что лучше час ждать здесь, чем искать начальника стражи неизвестно где, Лелёка осталась в штабе. Ждать пришлось даже больше часа.

Начальник пришёл, прочитал записку, после чего попросил подождать и ушёл в свой кабинет. Пока Лелёка ждала, на листинд пришло сообщение от Никеуса срочно прийти в расположении гвардии. И не просто в расположение гвардии, а в её в личные покои, где её ожидают. Это было довольно странно: в рабочее время идти в спальную зону. И самое главное, кто её мог там ожидать. Неужели Бориус Глела? Почему не связались с ней напрямую, а через Никеусу.

Пока Лелёка размышляла над странностью происходящего, в кабинет начальника стражи проследовали несколько человек, которые довольно быстро куда-то отправились, видимо получив какое-то задание. После них вызвали Лелёку.

— Спасибо за сообщение, — презрительно заявил начальник стражи, — я вас больше не задерживаю.

Он махнул рукой, как бы говоря, что она может выметаться. Тогда девушка не обратила внимания ни на тон каким это было сказано, ни на этот жест. Её мысли занимало другое. Она торопилась к себе, решив, что там её ждёт Советник.

Как оказалось, ожидали её те самые стражники, которые перед ней заходили в кабинет начальника. Да не только они. Вместе с ними были представители внутренней разведки. Последние проводили обыск её комнаты. Они были в перчатках и очень аккуратно и методично переворачивали вверх дном её комнату. И хоть особо смотреть тут было нечего, всё равно выглядело так, как будто в комнате был погром.

Один из них держал в одной руке коробочку, а в другой пулю, которая сквозь имевшиеся в корпусе отверстия светилась красным. Совсем как Риглус, когда его брал в руки чужой.

— Сударыня, объясните, что это такое?

«Как он её открыл-то?» — некстати подумалось Лелёке. В тот момент ей даже в голову не пришло, что это она не захлопнула коробку, когда убегала по тревоге. После она ведь даже не трогала её. На вопрос разведчика она не ответила. Объяснять, как к ней попали эти предметы не хотела. А что это — она и сама не знала.

— Арестовать, — скомандовал во всей видимости главный группы.

На девушку одели наручники. Незваные гости продолжили обыск комнаты. Рвали её одежду и обувь, пытаясь найти скрытые предметы, даже зубную пасту выдавили, вдруг она туда что-то спрятала. Вылили шампунь и гель для душа, вдруг там что-то спрятано. В конце концов в её комнате не осталось ни единого целого предмета. Даже казённую мебель они изничтожили.

Ей ещё задавали какие-то вопросы.

— Как долго служите в гвардии?

— Как ваше имя?

— Сколько вам лет?

— Как вы попали в гвардию?

— Кто порекомендовал вас на стрелковые курсы?

— Почему вы остались в гвардии после получения наследства?

На какие-то вопросы она отвечала кратко, на какие-то более полно. Что-то оставила без ответа.

После вопроса:

— Вы были знакомы с Сигрусом Нимрла до службы в гвардии?

На который она не стала отвечать, Лелёка замолчала, не ответив больше ни на один вопрос.

Её вина была лишь в том, что она самозванка, присвоила чужое имя. Но она не была предательницей и не собиралась вредить стране, что приютила её. И уж тем более она не хотела причинять вред Сигрусу.

Её воспоминания прервал какой-то шум.

«Пришли допрашивать, — предположила она, — наконец-то». Неизвестность и неопределённость угнетали её больше, чем грозящие допросы. Ей уже хотелось, чтобы это всё поскорее началось и закончилось, и уже не важно чем, лишь бы больше не ждать. Ждать и бояться — хуже не придумаешь. С другой стороны она понимала дознавателей. Промаринованный преступник, который сам себя накрутил, скорее всё расскажет.

К её камере подошёл знакомый ей человек. Верней знакомы-то они как раз не были. Это скорее Лелёка знала, кто это. Как-то раз, ещё в самом начале её службы, на одном из приёмов Изрика указала на этого мужчину и сказала, кто он.

«Палач», — шёпотом на ухо сообщила она.

Мужчина был ничем не приметный, с простым, даже приветливым лицом. Правда он ни на кого не смотрел. На него же смотрели все и тут же отводили глаза. Он шёл по залу, и казалось вокруг него образуется вакуум. Люди старались исчезнуть с его пути. В тот вечер он подошёл к королеве, перекинулся с ней парой слов, она даже удержала его за руку и вынудила присесть рядом с ней. Стала что-то рассказывать ему. Палач даже пару раз хмыкнул. Лелёка решила, что королева рассказывала ему что-то смешное.

Изрика вцепилась в руку девушки, и когда та приблизила голову, снова зашептала:

— Указания раздаёт, кого схватить и пытать.

— Почему ты так думаешь, — тоже шёпотом спросила Лелёка.

— А что ещё можно говорить палачу?

«Да что угодно, — хотела было сказать девушка, — что если палач, так уже и не человек?»

Однако промолчала. Сама же внимательно смотрела на палача, пытаясь по его лицу понять, отдали ему приказ схватить и пытать кого-то, или же рассказали шутку.

Сейчас Лелёка, по личному опыту, знала, что «хватают» дворцовые стражники либо внутренняя разведка. Пытают скорее всего тоже они, судя по тому, что именно они её допрашивали сначала в её комнате, а потом пытались здесь, но она молчала. Тогда они оставили её, ждать. Палач же скорее всего занимается своим непосредственным делом — приводит приговор в исполнение.

Девушка тяжело вздохнула. Внимательно посмотрела на мужчину, что подошёл к её камере.

«Что ж, похоже меня решили казнить», — подумала она, едва сдерживая слёзы.

«Не заплачу, ни за что не заплачу», — как мантру повторяла она.

— Пойдём, тебя хотят видеть, — неожиданно мягким голосом сообщим он.

Лелёка даже не сразу поняла, что он сказал.

— Кто? — наконец спросила она едва слышно.

Он уже открыл камеру и повёл её по коридору, когда она задала этот вопрос. Она даже не отметила, что они идут в противоположную от лестниц и лифта сторону.

— Увидишь, — уклончиво ответил он.

«Может он всё-таки ведёт меня убивать, — предположила она, — специально правды не говорит, чтобы истерику не устроила?»

Она хотела его напрямую об этом спросить, но не успела. Они подошли к шторе.

Лелёка удивилась. Она только начала думать, что здесь не может быть окна, и значит шторы быть не должно.

Игорус Лопла отдёрнул штору, за которой оказались двери другого лифта, о существовании которого она не знала. Палач открыл двери и мягко подтолкнул Лелёку внутрь. На панели, где должны были быть кнопки всех тридцати этажей было всего две: нижняя с номером « — 3» и над ней «27»

«Прямой лифт в покои королевы! — осенило девушку, — неужели она хочет меня видеть?!»

Сердце Лелёки застучало, отзываясь шумом в ушах, а может это скоростной подъём лифта так сработал.

Палач открыл двери и вытолкнул пленницу.

— Ваше величество, я привёз её, — сказал он не выходя из лифта, и не дожидаясь ответа, закрыл двери и, судя по тому, что зашумел механизм лифта, палач отправился вниз.

Лелёка, не отдавая себе отчёта, одёрнула форменную куртку, провела рукой по брюкам, разглаживая их, хотя, впрочем, им это вовсе не помогло. Пригладила рукой волосы. Ещё поступив на стрелковые курсы, она остригла свои локоны ниже плеч. С короткой стрижкой было куда удобнее. Сейчас она попыталась привести причёску в порядок, но подозревала, что вряд ли ей это удалось. Девушка выпрямилась и двинулась вглубь комнаты.

Около дверей лифта горели два торшера, от этого здесь было достаточно светло. Дальше же в комнате был полумрак. Освещался лишь небольшой участок — лампа на столике, рядом с которым стояли два кресла. В одном из них угадывался облик королевы.

Девушка подошла ближе к креслу, опустилась на одно колено, склонилась перед королевой.

Королеве было сорок пять. Разумеется это был общеизвестный факт. Если бы Лелёка не знала, сколько лет её величеству, она бы решила, что той максимум тридцать пять. Судя по портретам родственников правительницы, это была семейная черта — они все выглядели моложаво, поздно старели. И даже тогда признаки старости были лёгкими. Прабабушка королевы в семьдесят пять выглядела так, как будто её слегка за пятьдесят — только стали проявляться признаки старения. Поэтому не удивительно, что монаршая особа выглядела молодо.

Её величество была среднего роста, немного полновата, что делало её ещё более женственной: ямочки на щеках, на руках, вся очень нежная и трогательная. Под этой внешностью скрывался стальной характер и ледяная выдержка. Она могла мило улыбаться, делать комплименты и вести светскую беседу. Собеседник даже не подозревал, что его готовы были разорвать в этот момент, но умело скрывали это.

Светло русые волосы королевы сейчас свободно спадали ниже плеч. Такой Лелёка видела её впервые. Обычно голову правительницы украшала сложная причёска, к которой крепилась одна из её диадем, которые заменяли корону.

Правительница была очень привлекательной женщиной. Девушка всегда удивлялась, почему такая красавица не вышла замуж давным-давно. Знаки внимания королеве оказывали все мало-мальски подходящие ей по рангу персоны. Насколько знала Лелёка, так было всю жизнь. Об этом говорили все придворные. Стоило бы королеве лишь упомянуть, что она готова создать семью, как со всего света слетелись бы женихи, чтобы завоевать её сердце. Но правительница никогда не делала таких намёков.

Каждый раз, когда она излишне приветливо разговаривала с кем-нибудь из знатных персон, как гостей других держав, так и Ниделии, все замирали с надеждой. Но всегда это было в рамках приличия и не имело продолжения. Подданных это волновало потому, что после правительницы не оставалось прямых наследников. После её кончины разгорелась бы борьба за трон, что не было полезным ни для одного государства.

— Добрый вечер, ваше величество.

— Добрый вечер, душенька. Встаньте, — королева махнула рукой, как бы говоря, что сейчас не до светских ритуалов. — Нам с вами придётся немного подождать Советника, он уже идёт.

Лелёка не знала, стоит ли сейчас что-то говорить королеве. Та, ещё раз махнула рукой на неё, показывая, что гвардейка может не стоять на вытяжку. Да и сама она сидела в кресле расслабившись. Вряд ли так стала бы вести себя королевская персона рядом с предателем или кем там окрестили девушку. Та ведь даже не знала толком в чём её обвиняют, могла лишь только догадываться.

Она стояла и думала, может стоит воспользоваться моментом наедине с королевой и сказать что-то в своё оправдание. Но в голову ничего не лезло. Да и стоит ли оправдываться, если ни в чём не виновата? Ответа на этот вопрос у Лелёки не было. Она так и стояла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, не могла заговорить, не знала, что именно убедит королеву в её невиновности.

— Я сама толком ничего не поняла, — словно прочитав мысли девушки-гвардейца, сказала королева, — сейчас он придёт и нам обеим всё объяснит.

«А вот это должно быть хороший знак, она вроде как нас объединила», — начала было рассуждать над словами правительницы Лелёка. Додумать свою мысль она не успела, потому что распахнулись двери в дальней части комнаты, и стремительно вошёл Советник.

— Извините, милые дамы, что заставил вас ждать, — сказал мужчина, подходя к королеве и целую её руку, которую она даже не успела протянуть, он сам её схватил.

— Лилейка! — обратился он к девушке, — или лучше вас называть Лелёка, это имя вам похоже больше нравится?

Девушка не успела ответить, похоже Советнику и не нужен был её ответ.

— Извините, что продержали вас целый день в казематах. Надо было чтобы все поверили, что мы уверены, что поймали шпиона. Это была уловка. Нужна была, чтобы настоящий шпион расслабился.

Бориус оглянулся по сторонам, подошёл, так же стремительно, как вбежал в комнату к стене, где нажал на кнопку и зажёг верхний свет. Стало настолько светло, что Лелёка невольно зажмурилась, королева же прикрыла глаза рукой, ожидая пока они привыкнут к свету.

— Не томи уже, — проворковала она, явно кокетничая. Правда скорее это было дежурное кокетство. Так обычно все придворные дамы кокетничают со всеми придворными кавалерами. Чего-то по-настоящему искреннего, страстного в этом не было. Скорее привычное дружеское кокетство, чтобы держать себя и собеседника в форме.

Советник театрально встал посреди комнаты и вытащил из кармана знакомую Лелёке коробочку, открыл её и вытащил пулю, которая едва засветилась красноватым цветом.

— Дорогуша, скажите где вы это взяли?

Он обращался к Лелёке держа пулю между большим и указательным пальцем в поднятой руке, словно желая, чтобы было хорошо видно, что он имеет в виду.

Худой, выше среднего, с орлиным носом, серыми глазами и начавшей седеть шевелюрой. Он был привлекательным мужчиной. Когда за ним на приёмах увивались барышни всех возрастов, было не очень понятно, что их больше привлекает, его богатство, или привлекательная внешность. Его ровесники как правило уже были располневшими, даже те, кто старался следить за фигурой. Советник же выглядел стройным, подтянутым. Причём вряд ли у него было время пропадать в спортивном зале, чтобы поддерживать такую фигуру. Он должно быть хорошо осознавал, как выглядит со стороны, поэтому позволял себе некоторую театральность, как сейчас.

— Я возвращалась во дворец. Забегала проведать друзей в страже участка семьсот тридцать шесть. Уже подошла почти к самым воротам. Вдруг меня схватил за руки мальчик, — начала рассказывать Лелёка то, что собиралась ему рассказать ещё пару дней тому назад.

Советник слушал, склонив голову к плечу. На слове «мальчик» у него взметнулась вверх бровь.

— Верней я сначала решила, что это мальчик-подросток, но оказалось, что это была переодетая женщина. Она попросила меня передать вам коробочку, в которую она что-то положила.

— Как ты не побоялась что-то брать? — изумилась королева.

— Она сунула коробочку мне в руки и убежала.

Лелёке всё-таки пришлось оправдываться

— Я даже сообразить ничего не успела, так быстро это всё произошло.

Девушка перевела дыхание и продолжила:

— В своей комнате я открыла коробочку, увидела там пулю. Подумала, что может это вообще это микро-бомба. Я её не трогала, коробочку с пулей оставила в комнате, а сама ушла на построение по тревоге.

Она снова вздохнула.

— После построения пошла…

— Ко мне, — перебил её Советник, не выдержав размеренного повествования.

— Да, — успела вставить Лелёка.

— Но я уезжал и мы не смогли поговорить, — продолжил он тоном нараспев, сам вдруг внезапно перестав торопиться.

Резко сменив интонации на деловые и быстрые, он продолжил:

— Я летал на встречу со своим разведчиком. Верней, меня предупредили, что её ранили и я летел, чтобы расспросить её, что она узнала, определить к лучшим врачам. Не успел. Она умерла до моего приезда.

Он скорее адресовал эти слова королеве.

— Мой агент, что следил за разведчицей, сказал, что потерял её возле дворца. Потом он её нашёл уже возле её укрытия, которое оказалось раскрытым.

— Так это она успела передать, — королева кивнула головой в сторону девушки-гвардейца, — Лелёке послание.

— Оно в пуле что ли? — воскликнула через секунду королева, догадавшись.

— Да, — торжественно произнёс Советник, — я предупреждал её, что если надо будет что-то срочно передать — найти Лилейку Сидла.

— Почему меня-то? — изумилась девушка.

— Мы давно тебя приметили, — проворковала королева.

–?

— Ты несколько раз слышала наши приватные разговоры, — пояснила она, на этот раз кивая в сторону Советника, — но ни разу никому ничего не сказала. Женщина, которая может удержаться от сплетен — редкое явление даже в гвардии, где порой и мужчины этим грешат. Не говоря уж про придворных, которые только сплетнями похоже и живут.

— Мы поняли, что тебе можно доверять, ты мало того, что преданная, так ещё и не болтливая. Вот скажи, ты кому-нибудь сказала, что тебя попросили передать мне пулю?

— Что пулю не сказала, а что просили передать сказала.

— Кому? — хором воскликнули королева и Советник, изумлённо уставившись на неё. Только если королева сказала это охнув, то мужчина возмущённо.

— Вашему помощнику, тогда, когда… — договорить ей не дали.

— Ух, — выдохнула её величество.

Советник же просто махнул рукой.

— Ладно, давай открывай, — сказал он, протягивая Лелёке пулю.

— Я не знаю как, — сказала она, дёрнув левым плечом, вот такое кривое пожатие плечами у неё получилось.

— Ты её возьми сначала, — посоветовал мужчина, делая несколько шагов в её сторону.

Лелёка взяла протянутую пулю и покрутила в руках. Она заметила слабую отметку куда надо прикладывать палец, когда уже непроизвольно дотронулась до неё. Пуля сразу же окрасилась в яркий голубой цвет и засветилась.

Девушка посмотрела на Советника.

— Покрути, — сказал он, двигая кистями рук, показывая, как надо крутить.

Оказалась, что пуля — это контейнер с обыкновенной винтовой нарезкой. Лелёка раскрутила его. Внутри оказалась свёрнутая бумажка.

«Как в наших шпионских фильмах», — невольно подумала она.

Советник своими длинными тонкими пальцами аккуратно вытащил бумажку, развернул её и углубился в чтение.

— Читай вслух, — приказала королева.

— Убийца в гвардии королевы. Заслали его ещё до переворота. Имя пока не знаю. Сообщу позже. К.О.

— Уже не сообщит, — мрачно констатировала королева.

Она стукнула кулачком по подлокотнику кресла:

— В моей гвардии!

Лелёка расширенными глазами смотрела то на королеву, то на Советника. «Как же так! — крутилось в её голове, — кто же теперь будет защищать королеву, если предатель среди тех, кто должен её защищать?»

— Что же делать? — вслух сказала она.

— Все думают, что это ты шпион, предатель, убийца, — сообщил Советник, тщательно и с выражением выговаривая каждое слово.

В так последним трём словам он грозил поднятым вверх пальцем правой руки. При этом оставался на удивление спокойным.

— А значит настоящий убийца не замедлит проявить себя. Он же думает, что теперь мы все расслабимся.

— Я что же буду подсадной уткой? — холодно поинтересовалась королева.

— Ваше величество! — воскликнул Советник с интонацией «как вы могли такое подумать», — вызовем вашего двойника.

— То есть ты кого-то подставишь под пулю или яд?

— Для этого и существуют двойники.

Советник театрально развёл руками.

Королева поджала губы, но промолчала.

Конец ознакомительного фрагмента.