Разрушенный рыцарь

Милена Янг, 2023

Рафаэль не выносит чужих прикосновений. Он видит мир черно-белым. И совсем не умеет любить. Тереза – скромная девушка из религиозной семьи. Родители выбрали за нее профессию и будущего мужа. Ему важно не разбить свою корону. Ей – не разлететься вдребезги… Но что, если любовь стирает маски?

Глава 6

Тереза нервно ерзала на месте, ощущая на себе тяжелые взгляды родителей. Несмотря на ее переезд, семейные ужины по воскресеньям были устоявшейся традицией. Девушка всегда чувствовала себя рядом с ними не в своей тарелке. Когда она оказывалась в чем-то виновата, родители начинали играть с ней в молчанку. Вместо того чтобы сесть и все обсудить, они давили на нее психологически до тех пор, пока девочка сама не поймет свои ошибки.

В детстве это ужасно угнетало Терезу. Но со временем она свыклась. Сегодня они снова были в игре. Девушка сжала зубы. Иногда ей хотелось плюнуть на все. Перестать делать первые шаги им навстречу. Но она не могла себя пересилить.

— Мам, пап, что произошло? — наконец выдавила она из себя.

Слабачка. Так важно их мнение? Они считают тебя объектом исследования. Игрушкой. А ты все терпишь и терпишь. Действительно святоша.

В ответ молчание. Был слышен лишь тихий лязг ножей и вилок о тарелки. Терезе кусок в горло не лез. Она неуверенно посмотрела на маму, которая подчеркнуто ее игнорировала.

— Пап? — Девушка повернула голову к отцу, но тот делал вид, что занят газетой.

— Простите меня, если чем-то вас огорчила, — извинилась девушка, не зная, за что просит прощения.

Минута. Другая. Все еще давящая на мозги тишина, от которой выть хотелось.

— Я недавно виделась с деканом, — решила наконец вступить с дочерью в диалог Эмили.

Выглядела она, как всегда, безупречно: элегантный брючный костюм, идеальный красный маникюр и помада в тон — мать неизменно была при параде. Даже во время семейных вечеров. Казалось, что и в такие минуты ее мысли витали около работы. Эмили бросила на дочь тяжелый, хмурый взгляд.

— Она сказала, что ты устроила в университете потасовку.

Тереза нервно разгладила расстеленную на коленях салфетку. Она чувствовала себя так же, как в школе, когда мать устраивала ей вынос мозга из-за четверок или вторых мест на олимпиадах. Ведь их дочь всегда должна была быть лучшей. Во всем. Но как бы Тереза ни старалась, она не могла угодить родителям. Они постоянно были ею недовольны.

— Это произошло случайно, — пробормотала девушка.

— Ты ударила Рафаэля Тернера.

— Не специально.

— Ты позоришь нашу семью, Тереза, — отчитала ее мать ледяным тоном. — Тем более связываясь с отбросом общества. Никогда не заговаривай с ним и обходи таких типов стороной.

Учитывая, где уже побывали руки и губы этого типа, запрет на общение явно запоздал. Отец согласно кивнул, намазывая масло на хлеб.

— Еще одна подобная выходка, и можешь забыть о раздельном житье. Вернешься домой и будешь под нашим контролем, если не умеешь вести себя в обществе.

Кулаки у девушки крепко сжались под столом, ногти до боли впились в ладони. Но Тереза только смиренно опустила голову.

— Простите меня. Подобное больше не повторится, честное слово.

Мать только фыркнула, продолжая читать нотацию. Тереза абстрагировалась. Только отвлечение помогало ей выжить в их чопорной бездушной семейке. Она научилась этой хитрости с детства. После долгой гневной тирады женщина наконец умолкла.

— Я услышала тебя, мам.

— Прекрасно. — Эмили поджала алые губы.

— Можно я пойду домой? У меня с утра лекция. Нужно выспаться, а дорога предстоит долгая.

Тереза встала из-за стола, желая убраться из этого ада как можно скорее. Несмотря на то что она виделась с родителями только по воскресеньям, этого было достаточно, чтобы зарядиться негативом на всю неделю.

— Как всегда невнимательна, — упрекнула ее мать, преграждая Терезе путь. — Я же сказала, что с минуты на минуту к нам присоединится Джеймс.

«Его только не хватало!»

— Славно, — натянуто улыбнулась Тереза. — А как я домой доберусь?

— Он тебя отвезет. — Мать многозначительно приподняла бровь. — Жениху следует провожать свою будущую жену. Тем более я заметила, что ваше с ним расписание сильно отличается. Я понимаю, что вы учитесь в разных университетах, но поделилась с Джеймсом своими тревогами. Он разделил мое беспокойство и теперь приедет сегодня, чтобы согласовать ваше времяпрепровождение.

«Боже мой! Такое ощущение, что мы обсуждаем бизнес-план. Это полный кошмар».

— В каком смысле? — рискнула уточнить девушка.

— Теперь вы с Джеймсом будете видеться гораздо чаще. Мы изучили твое расписание и выяснили, что среда и пятница у тебя почти свободны от занятий, кроме утренней пары.

«А меня-то вы спросить не хотите?!»

— Понятно, — бесстрастно отозвалась девушка, внутренне кипя от гнева.

Но вновь надела любимую маску. Она знала — посмей выразить эмоции, будет только хуже. Мать наказывала ее за проявление чувств. Страх. Радость. Злость. Иногда Терезе казалось, что она восковая кукла. Иногда, когда кому-то из близких было плохо, она ловила себя на ужасающей мысли о том, что совсем не сочувствует ему. Или когда кто-то был счастлив и делился этим с ней, она кривила губы в улыбке (почти настоящей), но внутренне оставалась равнодушна. Такая безучастность ее пугала. Разве люди должны быть настолько эмоционально пустыми?..

Послышался звонок в дверь, и мать засуетилась, грациозно поспешив открыть врата в их дом нареченному Терезы. Девушка чуть не поморщилась. Светловолосый парень вошел в гостиную, сияя лучезарной улыбкой, которая не всколыхнула в душе Терезы ничего. Вообще. Совсем ничего. По устоявшейся дурацкой традиции он поцеловал ей руку. Девушка стояла как окаменевшая, безразлично глядя на него. И зачем ему это? Неужели Джеймсу нравится девушка, которая игнорирует его существование?

То, что жених обсуждал свои планы с ее матерью, тоже не прибавило баллов в его копилку. Казалось, будто они действовали у нее за спиной. Словно Терезы не существовало. Или ее мнение приравнивалось к нулю. Что на самом деле было чистой правдой.

— Где твои манеры, Тереза? — укоряющим тоном пропела мать. — Поприветствуй своего жениха.

Джеймс, казалось, не был ни капельки смущен отсутствием интереса со стороны невесты.

— Прости, милый, от радости она потеряла дар речи.

Тереза едва удержалась от того, чтобы демонстративно не закатить глаза и не издать неэстетичное «пф-ф, я вас умоляю».

— Добрый вечер, Джеймс, — сдержанно произнесла она, следуя правилам хорошего тона.

После самого скучного ужина Джеймс по-джентльменски вызвался подвезти ее до дома. Конечно, ему тоже приходилось играть ради наследства. Как знать, если бы он по-настоящему любил Терезу, то и ее отношение к нему было бы другим.

— Я не видел тебя на вечерней мессе в прошлый раз. Мы всей семьей были на службе.

Тереза поджала губы. В тот день она улизнула с Ирэн на вечеринку.

— Потому что меня там не было.

— Нехорошо пропускать службы.

«Лицемер!»

— «Не судите, да не судимы будете», — процитировала она Евангелие от Матфея^[2].

Конечно, Тереза не считала себя идеальной прихожанкой. Нет, у нее тоже бывали плохие мысли, она часто ошибалась, грешила, но ее раздражало, что Джеймс считал себя вправе осуждать ее за что-либо. Словно она должна была соответствовать его идеалам.

Она вырвалась наконец из особняка родителей, но, сидя в машине жениха, все еще чувствовала, что задыхается.

Ты жалеешь себя, но не предпринимаешь ничего, чтобы прекратить все это.

«Пошел вон из моих мыслей, гадкий Тернер!» — Тереза тряхнула головой, словно стараясь отогнать неуместные воспоминания о самом унизительном вечере в своей жизни. Ей не привыкать. Родители постоянно катком проезжались по ее гордости, самоуважению и мнению. Только если их она боялась разочаровать и была зависима от мнения, то придурок Рафаэль не имел права ее судить. Он ей никто. Пустое место. Идиот-одногруппник. Или…

Самый влиятельный человек в Данверсе. Тот, кто прячется в тени. Тот, кто решает сам, как ему жить. Тот, кто за минуту сумел препарировать ее личность и выдать горькую пилюлю ей на руки. Сумел увидеть ее страхи и трусливую привычку прятаться в панцире.

Тереза кивала, изредка вставляя комментарии в ходе беседы с Джеймсом, но ее мысли были далеко.

— Так, значит, ты согласна? — просиял парень так, словно выиграл лотерею в миллион долларов.

— С чем? — осторожно переспросила Тереза. — Извини, я немного отвлеклась.

— Сыграть нашу свадьбу этой весной, очевидно же.

«Как мы вообще перешли к этой теме?!»

— Нет, — резко оборвала его радостную речь Тереза.

«Ни за что. Хотя бы не так рано… Золотая клетка. Что может быть хуже?»

— Я сделал что-то не то? — Лицо Джеймса вытянулось, когда он затормозил перед домом, где жила Тереза.

— Мне проект надо будет сдавать, это не лучшая идея, — объяснила она невпопад. — И такие вопросы не решаются за один день.

— Но мы с твоей мамой…

— Джеймс, — отчетливо произнесла девушка, медленно вскипая. Раздражение достигло апогея. — Если ты хочешь, чтобы у нас с тобой что-то получилось, немедленно прекрати всякие переговоры с моей матерью.

— Но…

— Ты на ней собираешься жениться или на мне? — строго спросила она, глядя в его серые глаза.

— На тебе, разумеется. — Ужас на лице парня вызвал у Терезы улыбку.

— Тогда будь любезен обращаться ко мне, если у тебя появятся вопросы касаемо нашего будущего. Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Я обдумаю твое предложение.

«Меня сейчас стошнит».

— Отлично.

— Я заеду за тобой во вторник?

— Нет. Я занята проектом.

— Но твоя мать…

— Мы только что это обсудили, — напомнила Тереза, выходя из машины. — Я одна решаю, как и когда мне удобно проводить свое время. Даже с тобой. И заранее я не могу тебе сказать сроков. Сейчас у меня серьезный проект по учебе, о котором мама тебе не сообщила. Поэтому на этой неделе не получится.

— Я тебя понял. — Джеймс сдержанно кивнул, но она заметила, как он помрачнел.

Несмотря на годы, проведенные рядом, он был для Терезы закрытой книгой. Которую она не спешила открывать. Потому что ей было неинтересно. Потому что боялась узнать, что таится за его оболочкой. Потому что чувствовала: узнай она его ближе, все станет только сложнее. Она может передумать.

— Не надейся, что я откажусь от тебя, Тереза, — твердо произнес Джеймс, прищурившись и глядя ей в глаза. — Я не для того ждал столько лет, чтобы ты в последний момент все испортила.

— Если мне не изменяет память, ты особо себя не ограничивал, — парировала девушка. — Птичка на хвосте принесла, что ты время даром не терял и успел переспать с половиной университета.

Выражение лица у Джеймса стало жестким. Маска грозила сползти, обнажая эмоции, которые он привык подавлять. Как и она. То, что они были зеркальными близнецами, только сильнее отталкивало от него Терезу. Правду говорят: люди с одинаковыми недостатками не выносят друг друга.

— Рекомендую меньше слушать сплетни, — мило улыбнулся Джеймс. — Злые языки просто хотят нас разлучить.

— Было бы что разлучать, — пробормотала она.

— Если ты беспокоишься о моем целомудрии, то отчего не предприняла ни единой попытки изменить все между нами?

— Переводим стрелки? — огрызнулась девушка. — Ты можешь сколько угодно притворяться святым перед нашими родителями, но у меня есть свои источники информации. И в первую очередь глаза.

— Вероятно, ты не в настроении сегодня, — спокойно прервал он ее тираду.

«Ого, какой догадливый!» — с усмешкой подумалось ей.

— Голова разболелась.

— Тереза… — Джеймс вышел из машины следом, но девушка остановила его, подняв руку.

— Не стоит меня провожать до дверей. Это уже слишком.

— Я немного перегнул палку, признаю…

— Спокойной ночи.

Тереза приложила ключ к экрану домофона и захлопнула дверь. В висках и правда начало пульсировать. Джеймс всегда был с ней таким. Словно в нем бушевал океан чувств, который он старательно сдерживал. Но всякому терпению приходит конец. Ей просто хотелось верить, что она сумеет удержать его на расстоянии вытянутой руки, пока не придумает, как избавиться от нежеланного брака. «Господи, направь меня, пожалуйста. Укажи мне путь».

* * *

— Лучше бы у тебя была важная причина, нарушитель моих снов, — сонным голосом проворчала Тереза.

— Какого черта ты еще не у меня дома? — послышалось сердитое в ответ.

Тереза поморщилась, приподнявшись на локте. На мгновение отняла телефон от уха, чтобы проверить время. Пять утра. Он что, с ума сошел?!

— Ты ненормальный? — возмутилась девушка, падая на подушку. — Время видел?

— Тащи свою ленивую задницу по адресу, который я тебе прислал, — невозмутимо отозвался Рафаэль.

— Какого… — От злости сонливость как рукой сняло. — Ты слепой, Тернер?!

«Почти угадала».

— Клянусь, еще одно оскорбление…

— Ты вообще читал мои коррективы?! Мы должны были встретиться в обед! Никак не в пять утра!

— А теперь открой глаза и перечитай таблицу, которую я тебе прислал в ответ. Там черным по белому было сказано о том, что сегодня у меня есть возможность провести с тобой время только в первой половине дня, — снисходительным тоном пояснил он.

— А ничего, что мне неудобно?!

— Ничего.

— Гад, чтоб тебя…

Он повесил трубку.

Сволочь! Тереза вскочила с кровати, скрипнув зубами от раздражения. Она не могла поверить: придурок действительно отключился в разгар спора. Кипя от злости, она перезвонила ему.

— У тебя есть ровно двадцать минут, чтобы вызвать такси. И лучше бы тебе не опаздывать, святоша.

— Я не собираюсь…

— Думаешь, я горю желанием лицезреть тебя?

— Вот и не надо!

— В отличие от тебя я привык выкладываться на работе. Так что довожу до твоего сведения: я намерен выполнить этот проект на все сто. И лучше бы тебе сотрудничать, маленькая святоша.

— Прекрати меня так называть! — возмутилась она.

— Осталось восемнадцать минут.

Тереза раздраженно сбросила вызов. Как этому Тернеру удавалось выводить ее из себя даже на расстоянии?..

Ирэн ночевала где-то в другом месте, а кулинарные навыки Терезы оставляли желать лучшего, поэтому она отказалась от завтрака.

— Пошел ты, дурак, — пробормотала она гипотетическому образу Тернера, поспешно натягивая на себя первую попавшуюся одежду.

* * *

— Ты опоздала на восемь минут тридцать семь секунд, — вместо приветствия выдал Рафаэль, с раздраженным видом стоя на пороге своего особняка. В джинсах и простой белой футболке, прекрасно демонстрирующей его мышцы, он выглядел, как и всегда, раздражающе соблазнительным.

— И? — Тереза приподняла подбородок, прищурив глаза. Она отказывалась показывать неуверенность или позволять ему помыкать собой.

— Я говорил, что ненавижу опоздания.

— Ну и что? Я, к примеру, терпеть не могу таких самовлюбленных засранцев, как ты. Смирись, каждому из нас приходится наступать себе на горло из-за твоей глупой прихоти взять в пару меня, — ухмыльнулась Тереза.

Парень не смог сдержать довольной улыбки. Маленькая мисс Браун оказалась острой на язык. Он думал, что смог сбить с нее спесь прошлой ночью и она придет, опустив голову, но девчонка мало того что не стыдилась, так еще и сумела словесно атаковать его. Это приятно его удивило.

— А разве слово «засранец» не является запретным в твоем лексиконе? — протянул он, пропуская ее в дом.

— Позволять моральному уроду дотрагиваться до меня тоже было неправильным, но вот она я, — язвительно фыркнула Тереза. — Упомянешь снова мою веру или воспитание, и я не стану сдерживаться, Тернер, честно тебе говорю. Я верю в Бога, но никогда не навязываю свою веру атеистам. И прошу такого же отношения. Нам нужно соглашение.

— Соглашение? — переспросил он, закрывая дверь на замок, и последовал за Терезой, которая деловито прошла в его гостиную, уселась без спросу на его диван и забросила ноги на его журнальный столик.

— Кто-то возомнил себя злобной королевой? — присвистнул Рафаэль. — Что, уже хочешь облить меня святой водой?

— Я просто буду вести себя так, как ты того заслуживаешь, — слащаво улыбнулась ему Тереза.

— Хочешь сказать, что со своим единственным и неповторимым ты так же себя ведешь? — с издевкой протянул он, поудобнее усаживаясь рядом с ней.

— Не волнуйся, с моим парнем я покладистая и вежливая, как подобает хорошей девочке. А ты не заслуживаешь ни моего уважения, ни нервов. Поэтому давай уже приступим к работе.

Рафаэль нахмурился. Девчонка испытывала его терпение своей дерзостью. Он не мог понять, бесит это его или, напротив, интригует, но наконец, расслабленно откинувшись на спинку дивана, небрежно махнул рукой:

— Выкладывай.

— Вот мои условия.

Она порылась в маленьком розовом (Рафаэль насмешливо наблюдал) рюкзачке, достала оттуда лист бумаги и вручила ему.

— С чего ты взяла, что можешь ставить мне условия? — усмехнулся парень, со скукой рассматривая бумагу.

— Это будет двустороннее соглашение. Ты тоже напишешь свои правила. Будем их придерживаться, чтобы не убить друг друга, — заявила Тереза.

— Я не чувствовал, что ты хочешь убить меня, когда терлась об меня той ночью, — нахально выдал он, следя за ее реакцией.

Как бы малышка Браун ни пыталась казаться храброй и невозмутимой, ее дыхание сбилось, а щеки предательски покраснели. Девушка вцепилась пальцами в рюкзак, играя с молнией.

— Я отказываюсь обсуждать то, что не имеет непосредственного отношения к проекту.

— Как скажешь, милая. — Рафаэль скривил губы в улыбке, наслаждаясь ее очевидным смущением, и приступил к изучению списка.

1. Не оскорблять мою веру.

2. Не оскорблять моих близких и друзей.

3. Не оскорблять меня саму.

4. Не вмешиваться в мою личную жизнь.

5. Не приставать ко мне.

6. Придерживаться сугубо деловых отношений.

7. Не шантажировать.

8. Не выдавать секретов, которые мы узнаем друг о друге в ходе проекта, и не использовать слабости напарника против него самого.

Рафаэль, нахмурившись, внимательно прочитал список.

— И какое мне с этого веселье? — Он притворился обиженным. — Скука смертная.

— Пиши теперь свои. — Тереза, вздохнув, бросила ему ручку.

Парень подхватил ее на лету, наклонился к обратной стороне листа, старательно выводя один-единственный пункт.

1. Не прикасаться ко мне.

— Никогда и ни при каких обстоятельствах, — произнес он лишенным эмоций голосом. Его взгляд был пустым, из глаз исчезли искорки озорства или интереса.

— Почему? — Тереза облизнула губы, внимательно вглядываясь в лицо парня.

— Я не задавал тебе вопросов. Вот и ты не лезь туда, куда не надо.

— Справедливо, — согласилась она.

Губы Рафаэля снова приподнялись в чуть заметной улыбке. Общество Терезы Браун нравилось ему. Возможно, они смогут выполнить этот проект. Только теперь он не был уверен, что сможет выполнить кое-какое правило. К примеру, гребаный пятый пункт. Уж очень забавно было наблюдать за малышкой Браун, когда она выходила из себя. Переставала быть этакой правильной, чопорной сукой, которой притворялась. Выбитая из равновесия, она была чертовски горячей. Притягательной. И он не мог отказать себе в удовольствии поиграть с маленькой святошей, упорно решившей держать дистанцию.

— Я распечатал нам план. — Рафаэль потянулся к столику, как бы невзначай коснувшись ее колена пальцами. По телу у нее пробежали мурашки от этого легкого, как крыло бабочки, касания.

— Ты…

— Что? — пожал плечами Рафаэль. И снова с удивлением поймал себя на мысли, что дотрагиваться до нее не противно. — Всего лишь достал папку. — Он помахал стопкой бумажек перед ее носом. Придвинулся ближе к ней.

Запах черники. Она готова была бесконечно вдыхать его.

— Даже не думай.

— Мы собираемся работать. Предпочитаешь, чтобы я орал тебе с другого конца комнаты?

Он дразняще облизнулся, и хитрое выражение его лица подсказало Терезе, что негодяй прекрасно знал, какой эффект оказывает.

— Думаешь, я не понимаю, что ты пытаешься сделать, гад?

— И что же, по-твоему, я делаю? — Рафаэль задумчиво постучал кончиками пальцев по нижней губе.

— Перестань пытаться соблазнить меня, подлец! — выпалила она с горящими щеками.

— Упаси Боже меня от таких грешных мыслей, — ужаснулся он, откровенно забавляясь реакцией девушки.

— Ты обещал! — Она сердито и смущенно ударила его кулачком по плечу.

— А ты обещала держать свои ручонки подальше от моего тела, — парировал Рафаэль, кивнув на ее ладошку. Девушка тут же отдернула ее, осекшись. — Только если не собираешься расстегнуть молнию моих джинсов и…

— Только в твоих мечтах.

Тереза задохнулась от возмущения и волны странного тепла, которая окатила ее с ног до головы, стоило лишь представить такую возможность.

— Придурок, — проворчала она себе под нос.

— Я все слышал, святоша, — передразнил ее Рафаэль.

— Давай уже приступим к первому пункту.

Девушка забрала у него папку и, нахмурившись, принялась изучать их планы на сегодня.

— Как ты поняла, проект включает в себя определенные задания, которые нам придется выполнять. Каждый день новый пункт. Если бы я был религиозным, то перекрестился бы, — проворчал Рафаэль, пробежав глазами список заданий.

— Не волнуйся, я сделаю это за тебя. — Тереза хихикнула, разделяя его ужас. — Смотри, нам будет нужно завести питомца, рассказать друг другу секреты, поделиться чем-то важным… В основном дальше идет творческий подход после установления первичного доверительного контакта.

— То есть можем делать что хотим? — лукаво предположил он.

— Ну… частично. После этих заданий нам нужно еще проанализировать список литературы из двадцати книг.

— Это мне как раз несложно. Гораздо хуже задания с тайнами и всякой фигней, — скривился Рафаэль.

Тереза приподняла бровь.

— У меня фотографическая память. Мелочь, но приятно.

— Да ты у нас гений.

— Не сказал бы, — скромно пожал он плечами.

— Итак… Сегодня нам нужно показать друг другу наши любимые места, — заключила девушка, протянув ему бумагу.

— Ты взяла блокнот?

— Обижаешь.

Она приоткрыла рюкзак, демонстрируя ему идеально подобранные предметы для сегодняшнего исследования.

— Отрада для глаз, — довольно улыбнулся Рафаэль.

— Перфекционистка, люблю порядок, — пожала плечами Тереза и вскочила с дивана. — Кто первым покажет свое любимое место?

— Уступаю даме. — Рафаэль склонил голову в рыцарском жесте.

— Какая честь, я польщена. — Tea показала ему язык и, схватив рюкзак, направилась к двери. — Но, чур, ты первый.

Его губы дернулись в улыбке. В который раз за это утро. Рафаэль не подозревал, что с кем-то может быть так интересно. Забавно. Весело. Даже дразнить ее или смотреть, как она смущается, доставляло ему радость. Разжигало интерес. Любопытство. Он многого не знал о ней. Но теперь был намерен выведать больше о Терезе Браун. Любую мелочь. Каждую раздражающую деталь. Абсолютно все.

* * *

Наконец-то она вышла из дома! Он нерешительно переминался с ноги на ногу, не решаясь постучать уже больше десяти минут.

— Привет!

Вильям просиял, глядя на незнакомку из клуба, с которой провел лучшую ночь в своей жизни, и протянул ей цветы. Ирэн остолбенела, глядя на парня, которого не рассчитывала больше встретить. Непроизвольно поправила слишком короткое красное платье, уловив на себе его восхищенный взгляд. Да, та ночь тоже что-то для нее значила, но она не собиралась давать шанс этому парню. Ее не интересовали серьезные отношения. После гибели любимого человека на треке Ирэн закрыла свое сердце, пытаясь удовлетворить тело, но никогда чувства.

— Как ты меня нашел, черт тебя побери? — потребовала она ответа. — Ты что, сталкер?

— Я друг Рафаэля, — сообщил парень, хмуря брови. Не так он представлял их встречу. В его романтичных мечтах Ирэн бросалась к нему на шею или хотя бы не смотрела так сердито.

— Тернера? — приподняла бровь Ирэн.

— Да. Послушай, нам было хорошо тогда…

— Это была одноразовая акция. Серьезные отношения меня не интересуют, — отрезала девушка, сложив руки на груди. — Советую оставить меня в покое.

— Хочешь сказать, что дважды с одним парнем не спишь? — раздраженно прищурился Вильям.

— Именно так. А теперь будь добр и пропусти меня. Я опаздываю на встречу с друзьями.

Она высокомерно кивнула и махнула рукой подъехавшему такси. Цветы она так и не взяла. Незачем давать этому парню ложную надежду. Не то чтобы она заботилась о его чувствах. Просто хотела избавить себя от лишних раздражителей. Возможно, Тереза и считала ее хорошим человеком, но она таковым не была.

* * *

— Тернер, стоп, я не могу. — Тереза, запыхавшись, налетела на спину Рафаэля, когда тот резко остановился. — Ай! — вскрикнула она и, не удержавшись на ногах, шлепнулась на землю. — Ты что, каменный?!

— Если это комплимент моей невероятной физической форме, то засчитано. — Парень взъерошил темные волосы. — Поднимай свою вредную задницу с земли и ступай за мной.

— Я устала, — заныла Тереза, отказываясь вставать с места.

Она никогда не могла похвастаться хорошей спортивной подготовкой. Земля, на удивление, была нагретой солнцем, которое сегодня щедро наградило Данверс очень теплой погодой. Ей не хотелось никуда идти. Проклятый Тернер тащил ее уже больше пяти километров пешком в какую-то глушь.

— Немедленно, — приказал парень, возвышаясь над ней. — Черт, ты впустую тратишь мое время.

— У меня ноги болят. И в боку колет, — пожаловалась она, глядя на него умоляющими о перерыве глазами. — И ходишь ты слишком быстро. Я не успеваю. Давай немного отдохнем.

— Исключено.

— Не будь таким занудой, — фыркнула Тереза. — Я отдыхаю. Хочешь идти — вперед.

— Зачем мне туда идти, если весь резон в том, чтобы отвести тебя в это место? — огрызнулся парень, вертя в пальцах кольцо.

— Я же говорю — за-ну-да, — пропела она и похлопала по траве рядом. — Садись.

— Ты что, серьезно? — ужаснулся он и посмотрел на нее так возмущенно, словно она была ненормальной, которая приглашала его в змеиное логово.

— А в чем дело? — растерялась девушка.

— Там грязно.

Тереза возвела глаза к небу, сняла с себя джинсовую куртку и расстелила ее на траве.

— Теперь твоя высокомерная задница соизволит опуститься на эту грешную землю?

Рафаэль прищурился, с сомнением размышляя над ее предложением, и тут… Девчонка, блин, просто схватила его за запястье и потянула на себя! Он даже не успел испугаться нежелательного контакта. Никакой панической атаки. Ничего. Рафаэль просто повалился на землю как придурок. Его завалила девчонка. Маленькая, хрупкая малышка Браун, которая едва доставала ему до груди.

— Зашибись! — Парень сел на место, которое она ему подготовила. — Что это за приставания, свят…

Она закрыла ему рот ладошкой:

— Придумай мне другое прозвище.

Рафаэль оценивающе глянул на нее.

— Оно оскорбляет мои чувства.

Парень отвел от своего лица ее руку. Но не отпустил.

— И не подумаю.

— Я тебе сказала…

— Старайся лучше. — Он погладил большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья, лаская точку пульса.

— Пожалуйста, Рафаэль, — попросила она, и он медленно кивнул.

— Как прикажешь… радуга, — тихо рассмеялся парень.

Сердце Терезы сжалось. От этого звука. Он был прекрасным. Его глаза тоже беззаботно улыбались. В них плясали искорки искренней радости. Едва заметная ямочка справа на щеке была такой очаровательной, когда он широко улыбался. Ей. Эта улыбка была предназначена только ей. И от осознания этого у Терезы перехватило дыхание. Она завороженно смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Любуясь этим редким явлением… Ей вдруг захотелось зажмуриться. Закрыться в себе. Спрятаться от света, который он излучал. Потому что Тереза знала: рано или поздно она сгорит в нем…

«А что, если я попробую коснуться снова?..» — подумал Рафаэль и решился. Все еще улыбаясь, он прижал губы к ее запястью, нежно целуя его.

От прикосновения его горячих губ девушку словно током пронзило. Тепло от поцелуя стремительно распространилось по всему телу, вызывая мурашки по позвоночнику и дрожь в груди.

— Ты что творишь? — прошептала девушка, вырвав руку из его теплой ладони. — А как же запрет?

— Наказываю за то, что ты меня облапала, — подмигнул ей парень. — Снова посмеешь меня коснуться, и мои губы окажутся уже в другом месте, радуга.

— Ты невозможен. — Девушка поспешно вскочила с места. — Все, я отдохнула. Пошли.

— Как прикажешь, моя госпожа, — поддразнил он в уже привычной манере. Встал следом и небрежно швырнул ей куртку.

— Спасибо от лица моей задницы.

Тереза захихикала. Чертов Тернер мог быть ужасно обаятельным, когда хотел этого. Она бы соврала, если бы сказала, что чувствует себя рядом с ним некомфортно. Напротив. С ним было тепло, волнующе, и еще был целый спектр эмоций, которые она пока не могла распознать. Они продолжили путь в спокойной тишине, пока Рафаэль не вывел ее из рощи к домику на дереве.

— Как красиво!

Девушка с восхищением осмотрелась по сторонам. Место было просто чудесным. Безмятежная гладь озера изгибалась изящной линией. Тростник тихо шелестел над водой, а деревья, в кронах которых весело щебетали птички, склоняли к озеру свои ветви. Домик был словно из сказки. Расположенный довольно высоко от земли, он был большим, уютным, и каким-то удивительным образом ощущалось, что тот, кто его строил, вложил в него всю свою душу. От него веяло детством, беззаботностью и свободой.

— Добро пожаловать в мое тайное убежище, радуга.

— Это замечательное место, Рафаэль, — с искренним восхищением выдохнула Тереза, робко улыбаясь.

В его глазах мелькнула благодарность, словно ее одобрение было важно для него. Привычным жестом Рафаэль раздвинул густые ветви:

— Поднимайся.

С этими словами Тернер взобрался по веревочной лестнице в домик на дереве и терпеливо дожидался, пока девушка последует его примеру. Терезе нравилась высота, поэтому она охотно поднялась за парнем и закинула лестницу на ближайшую ветку. Рафаэль открыл дверь, приглашая ее войти. Тереза прошла внутрь, замирая от восторга. Ее глаза горели, пока она внимательно изучала убежище Рафаэля. Возможно, все это не имело значения, было обычной чепухой… Но она чувствовала себя так, будто они разделили вместе особенный секрет.

В детстве Тереза не играла с другими детьми. У нее банально не хватало времени. А когда удавалось выкроить свободную минутку… С ней не хотели играть другие дети. Они считали ее снобом. И никогда не принимали ее в свою компанию. Несмотря на отличные оценки, веселый нрав и дружелюбие, она не смогла завоевать их расположение. Напротив, дети только сильнее ее возненавидели. За то, что она всегда была впереди них.

Ее дразнили выскочкой и обходили стороной, будто она чумная. Сначала девочка пыталась исправить ситуацию, изменить их мнение, как старалась заставить родителей полюбить ее… Но одноклассники начали этим пользоваться для собственной выгоды. Тереза всегда давала всем списывать, лишь бы ее пригласили на перемене поиграть с ними в салки. Так продолжалось до тех пор, пока она однажды случайно не услышала, с каким отвращением о ней отзываются за ее спиной. Это открыло ей глаза.

И она ответила им тем же. Грубостью и высокомерием, в котором ее так любили обвинять. Любое поддразнивание сверстников она отражала словесными выпадами. Как она ни старалась убедить себя действовать по заповеди «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»^[3], ей это не удавалось. В конце концов ее оставили в покое, не желая связываться. Тереза сконцентрировалась на учебе. И перестала тянуться к сверстникам. Они стали лишь серым шумом, назойливым фоном, который ее не интересовал. Только Ирэн удалось пробиться сквозь ее броню. Она была ее первой настоящей подругой. Переезд в Данверс стал бы глотком воздуха в этой удушающей реальности, если бы родители не последовали за ней.

Тереза никогда не играла ни в прятки, ни в настольные игры, не водила хороводы, как обычные дети ее возраста. Она выросла погруженной в свой мир. Лишенный красок. Серый. Иногда ей казалось, что она так и осталась ребенком. Но это не мешало ей относиться к людям так, как они того заслуживали. Тереза была острой на язык и не стеснялась говорить что думает. Окружающим это не очень нравилось. Она могла спокойно поставить раздражающего ее человека на место, никому не дать себя в обиду… Кроме родителей. Им она не могла и не хотела перечить. Проклятие! Девушка тряхнула головой, словно отгоняя от себя неприятные воспоминания.

Дом состоял из единственной комнаты с самодельными скамьями и столом. Интерьер дополняли лоскутные одеяла и расписанные орнаментом наличники окон. Но главным украшением были, конечно, толстые ветви дуба, «проросшие» сквозь пол и крышу домика. Тереза бережно провела пальцами по шероховатой коре.

— Ты его не срубил.

— Оно ведь живое.

Тереза подняла голову, сталкиваясь взглядом с черными, как тьма, глазами. Кто же ты на самом деле, Рафаэль Тернер? Как он мог быть таким чутким сейчас и отстраненным, ну… всегда?

— Люди хуже, — ответил он на ее безмолвный вопрос.

— Ты давно его построил? — поинтересовалась девушка, доставая блокнот.

— Много лет назад. С тех пор он пережил и бури, и снегопады. Мне часто приходилось его чинить, чтобы дом не развалился.

Рафаэль уселся на цветное одеяло, расстеленное на деревянном полу.

— Это место тебе дорого.

Девушка опустилась рядом с ним и прижала блокнот к груди.

— Помню, как целыми днями трудился, чтобы сделать его лучше, украсить мой маленький мир, заключенный в этом домике. Сначала я притащил сюда ковер из дома, который пылился у меня в комнате за дверью. Расстелил его, довольный собой. — Рафаэль усмехнулся, погружаясь в светлые воспоминания. — Собственноручно сколотил стол и две скамейки. Но мастер я был неумелый и все руки занозил. — В уголках его черных глаз появились веселые лучики морщинок.

— Ты приводил сюда друзей? — Она с любопытством смотрела на Тернера.

— Нет, ведь тогда это место перестало бы быть моим. Это единственное место, где я мог без опаски побыть один.

— Интересно… — Девушка задумчиво уставилась в окно, размышляя над его словами.

— Я почти могу слышать, как крутятся шестеренки в твоей хорошенькой голове. Даже не пытайся, радуга. Я выстроил такие барьеры, что ни тебе, ни кому-либо через них не пройти.

Просто воспринимай сказанное мной как факты, не нужно думать о причинах или ставить мне диагнозы.

— Даже в мыслях не было.

Ее улыбка была похожа на солнце, проглядывающее сквозь дождевые облака сначала робко, едва-едва, а затем все увереннее, освещая все вокруг своим светом. Он против воли улыбнулся ей в ответ. «Дерьмо. Я веду себя как идиот».

— Что насчет тебя? — спросил Рафаэль, прищурившись от яркого солнца, которое проникало через три окошка в домике на дереве.

Она растерянно посмотрела на парня, который уставился на нее в ожидании ответа.

— Где твое любимое место, Тереза?

Ее взгляд стал пустым, но она попыталась скрыть свой дискомфорт. Тонкие пальцы погладили корешок блокнота. Мгновение девушка молчала, подбирая слова. А потом просто призналась:

— Не знаю.

Рафаэль продолжал смотреть на нее с хмурым видом.

— У меня его нет.

— Почему?

— Я чуть больше года в Данверсе, — поспешила оправдаться она, пожав плечами. — Не успела найти.

Он никак не прокомментировал ее откровение, и Тереза почувствовала облегчение. Ей не хотелось слышать издевки или рассказывать о своем несчастном детстве, из-за которого у нее не было ни единого места, где она могла бы почувствовать себя в безопасности. Тишине. Покое. Радости.

— Погода испортилась, — бесстрастно заметил Рафаэль, глядя в сторону. — Вот это больше похоже на Данверс.

Неожиданно начавшийся ливень был таким сильным, что капли забарабанили по оконным стеклам, словно пытались ворваться в дом. Тереза скептически посмотрела на свои туфли и легкое нежно-голубое платье ниже колена. Ладно. После той проклятой ночи ей не привыкать переживать непогоду.

— Надеюсь, дождь быстро прекратится.

— Я тоже. Не хотелось бы застрять здесь с тобой. — Рафаэль лег на одеяло, играя своим серебряным кольцом. — Дел по горло.

— Не у тебя одного. Но раз уж нам пришлось… Можно извлечь из этого максимум пользы.

Парень поднял голову:

— Удиви меня.

— Давай выполним пару заданий. — Тереза порылась в розовом рюкзаке и достала оттуда листы. — Расскажи мне о себе то, чего не знают большинство людей.

— У меня ахроматопсия, — сообщил Рафаэль после недолгого раздумья.

— Что это значит?

— Нарушение зрения, при котором человек видит мир черно-белым.

Ее губы приоткрылись от удивления.

— Ого! Ты сейчас видишь все серым?

«Не с тобой».

— Да, но я воображаю цвета. — Рафаэль приподнялся на локтях. — Твоя очередь, радуга. Скажи мне то, чего не знает никто.

Девушка ответила почти сразу:

— Я мечтаю связать свою жизнь с музыкой. Мне очень нравится петь.

— Тогда какого черта ты забыла на психологическом? — нахмурился парень.

— Это уже второй вопрос, — отшутилась она.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Мф. 7:1–2.

3

Мф. 5:39.