Герцог (не) желает жениться, или Фиктивная семья для холостяка

Мила Синичкина, 2022

Единственный раз решила нарушить закон, выкрасть необходимые документы для строительства сиротского приюта, и попалась. Теперь герцог Вандербург шантажирует меня – либо фиктивный брак, либо темница. Прямо не знаю, что и выбрать…

Глава 7

— Итак, участок, — становлюсь напротив стола, подбоченившись.

Разговор о деле всегда помогает выгнать сентиментальные мысли.

— Хм, да, — Бернар вмиг мрачнеет, на лице снова появляется маска аристократического равнодушия. — Я не могу отдать землю в центре.

— Что?! Я тут изображала из себя невесту, а вы не можете? Теперь наверняка поползут слухи! Моя и без того не лучшая репутация, будет совсем очернена, — обреченно вздыхаю.

— Не думал, что вам важно общественное мнение, — тонко подмечает герцог.

Не в бровь, а в глаз, что называется.

— Не волнует, вы правы. Но девушкам в нашем мире и без того трудно, а с подмоченной репутацией вдвойне тяжелее.

Вандербург некоторое время хмурится. Я готова поклясться, что вижу, как крутятся шестерёнки в его голове.

— Я не могу отдать вам участок в центре не из–за того, как вы бездарно изображали мою невесту.

— Чего это? Ваш отец поверил в практичную спутницу, а досаждать матери вам нравится, не отрицайте, — произношу, выпрямившись.

— В старой части города осталось не так много свободной земли, а об экономике думать надо. Ибо в процветающем городе процветает и население, — Бернар игнорирует мое замечание, продолжает свое.

— Ясно. Очередной мужской клуб гораздо важнее. Конечно, сиротки никому не нужны, — говорю, вмиг расстроившись.

Ничего, мы справимся. Я еще что–нибудь придумаю. Возможно, придется пересмотреть чертежи или перекроить собственный дом.

— Знаете, Беатрис, в чем ваша проблема? Вы не даете человеку оформить мысль до конца. Если вы так вели себя с моими сотрудниками, понимаю, почему никто не помог. Правда, они бы и не смогли, в отличие от меня, — хмурится Вандербург.

— И это значит, что? — спрашиваю осторожно.

Он не прав, я по началу никого не перебивала, мало говорила и все больше слушала. Но толку не было. А когда отказывают в очередной раз, не хочется продолжать.

— Смотрите! — вместо ответа Бернар раскрывает на столе план города. — Здесь центр, здание мэрии, куча особняков, в которых живут одни снобы. Оно вам надо обрекать детей и ваших работников на постоянный негатив? Они даже погулять нормально не смогут!

— Это все, конечно, прекрасно, но без крыши над головой детям еще хуже, — произношу сквозь зубы.

Кажется, Вандербург решил поступить, как истинный политик.

— А здесь участок в три раза больше того, что в центре, — он снова никак не комментирует мои слова, тычет в квадрат на окраине. — Рядом лес, где можно собирать грибы и ягоды. Из соседей — средний класс. Им нет дела до снобистских рассуждений высшей знати, но в то же время они не хулиганы, которым нечем заняться, дай только попортить чужое имущество.

— И?

— И герцог отдает его нам, что непонятного! — влезает Мелани.

— Мэл, вмешиваться в чужие разговоры не вежливо, — одергиваю ее.

— Нет–нет, девочка права. Я предлагаю вам этот лакомый кусочек на окраине. Все лучшие школы всегда располагаются за городом, а не на главной площади. Да и места гораздо больше.

— Беатрис, мы сможем гулять! Ты поместишь на свой план качели, которые некуда было поставить. Я научу мелких отличать съедобные грибы от несъедобных, старшаки покажут, как охотиться с рогаткой, — мечтательно произносит Мелани.

— Нет, милая, животных убивать мы не будем, но учиться стрелять можно.

— Так что, соглашаетесь? — спрашивает Вандербург, заметив смену настроения.

— Ладно. Но я хочу владеть землей!

— Беатрис, город принадлежит обществу, какие владения, — снисходительно отвечает Бернар.

— Да половина земли ваша! — искренне возмущаюсь.

Он тяжело вздыхает и закатывает глаза.

— Как на счет аренды на пятьдесят лет с правом продления?

— Триста лет! Минимум!

— Вы столько не проживете.

— Оформлю наследство на Мэл.

— Сто лет, на больший срок не составляется.

— Хорошо, но укажем в договоре, что продление тем же владельцам!

— Ох, — герцог качает головой, — по рукам.