Любимый деспот

Мила Александровна Реброва, 2021

С четырнадцати лет я знала, что Осман Хусейн будет моим. В восемнадцать добилась своего и вынудила его жениться на мне, сумев залезть к нему в постель. В двадцать – ушла, поняв, что все-таки не смогу получить его любовь. А когда муж отказался отпускать – стала самой счастливой, пока не забеременела и долгожданный любимый не обвинил меня в том, что ребенок не от него… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

— Эй! — возмутилась Ксюша, когда я отщипнул кусочек от ее сладкой ваты.

Мы гуляли в парке, болтая и резвясь среди других прохожих. Было так странно быть частью толпы.

— Что ж ты жадина такая, а? — со смешком спросил я ее, чувствуя, как тает сладкое лакомство на языке.

— Дело не в жадности, а в том, что ты самым бесстыжим образом съел всю мою вату! — надулась она, соблазнительно выпячивая нижнюю губку. — Главное, отказался, когда мне покупал, а мою всю слопал!

— Твое всегда вкуснее, — подмигнул я ей, отщипывая еще кусочек.

— Ах ты, наглый пожиратель… — запыхтела она, ударяя меня кулачком по груди.

Захохотав, я примирительно обнял ее, игриво отрывая от земли и наслаждаясь ее визгом. Я даже не понимал, как скучал по ней, пока не увидел. С Ксюшей всегда было так легко и уютно. Если бы меня спросили, что такое дом, я бы не задумываясь сказал, что для меня это Ксюша.

Если бы можно было вернуть все назад и оставить как было…

— Ты не замерзла? — спросил я, пытаясь отвлечься от своих глупых и эгоистичных мыслей.

— Не-а, это для тебя тут мороз, а я уже привыкла. Глеб говорит, что начало октября выдалось на редкость теплым. Хотя, признаться, вначале я тоже жутко мерзла с непривычки…

«Опять этот Глеб», — с недовольством подумал я, слушая ее легкую трескотню.

Не слишком ли они сдружились для начальника и подчиненной? Да и вообще, он слишком стар для нее. Ей нужен мужчина помоложе и не с такой кобелиной натурой. Не хватало только, чтобы моя Ксюша связалась с этим легкомысленным ловеласом. О чем я только думал, доверяя ее ему? Черт, надо было найти кого-то менее привлекательного, чтобы представить ей в качестве владельца ресторана. И какого черта он вообще повадился к ней ходить? А он ходит, судя по всем разговорам, в которых он упоминается Ксюшей.

— Я вижу, ты хорошо подружилась с начальством? — спросил я, делая акцент на том, что Глеб ее начальник. — Я имею в виду, что ты зря волновалась, — тут же добавил я, заметив, как она напряглась от моего резкого тона.

— Ах да. Глеб просто душка, Осман! Так мне помог! Что с работой, что со знакомством с городом. Я же за тот месяц, что тут жила, почти никуда и не выходила. А тут оказалось столько всего! Даже в спортзал записалась, в который ходит сам Глеб. Собираемся теперь после работы ходить вместе, только вот я никак не соберусь. Мне бы для начала полностью влиться в работу, я тут задумала пару изменений, которые…

Идя рядом и сжимая кулаки, я никак не мог понять, что со мной. Почему меня так разозлила перспектива того, что она собиралась в зал с Глебом? Может, дело в том, что я сам не раз облизывался на нее во время наших совместных занятий в спортзале отеля? Я ведь прекрасно знаю, как соблазнительно она выглядит в своем обтягивающем костюме, и если уж у меня возникали определенные желания, связанные с ней, что уж говорить об этом бабнике?

— А как дела у тебя? — прервала она мои размышления своим вопросом.

— Отлично, думаю о том, чтобы взять пару помощников и немного отдохнуть.

— Отдохнуть?! Ты?! — пораженно переспросила она, от удивления даже останавливаясь и поворачиваясь ко мне.

— Представь себе, я. Я вдруг понял, что хочу изменений. Возможно, открою что-нибудь новое. — Вспомнив, о чем хотел поговорить, я взял ее прохладные ладошки в свои руки, сжимая их в своих и согревая. — И я хотелизвиниться перед тобой за слова Ясмины. Не знаю, откуда она взяла эти глупости, но хочу тебя заверить, что я ничего ей не говорил. Она была всего лишь моей помощницей и никем другим.

Почему-то мне было важно, чтобы Ксюша знала это, хоть я и не понимал почему.

— Была? — с удивлением переспросила она.

— Я ее уволил, — кивнул я.

— Но… Она же была твоей правой рукой! Лучшим работником! И откуда ты вообще узнал о ее словах? — закидала она меня вопросами.

— Не поверишь, но она сама имела глупость сказать мне о них. Думал, я похвалю ее за то, что она смогла избавить меня от тебя. Также она весьма красноречиво описала мне преимущества того, что я получу, женившись на ней, — хмыкнул я, вспомнив шокирующее предложение от помощницы. — Знаешь, современные девушки такие пугающие.

Ксюша отчего-то смутилась, пряча глаза, вместо того чтобы поддержать мою шутку.

— Ты остановился в том же отеле? — сменила она тему, отворачиваясь и возобновляя прогулку.

— Да, и я надеялся, что мы поужинаем у меня. Я даже заказал твои любимые устрицы, зная, что ты не сможешь устоять против них, — соблазнительно прошептал я.

— Тебе не надо соблазнять меня едой, — шутливо возмутилась она. — Я и так с удовольствием с тобой поужинаю!

— Ну и отлично! Поехали? Твоя вата только возбудила мой аппетит, — пожаловался я, выискивая взглядом водителя, что должен был следовать за нами.

— Это твоя расплата, будешь знать, как воровать мои сладости! — показала она мне язык, вновь развеселенная и расслабленная.

Такая, какой нравилась мне больше всего.

***

Взволнованный тем, что Ксюша оставила неотвеченным уже пятый по счету вызов, я попросил водителя поторопиться, чертовы пробки всегда раздражали меня, но сегодня был просто какой-то проклятый день. С самого моего утреннего вылета все пошло наперекосяк, сначала задержка рейса, потом неотвеченные звонки, и в завершение всего чертовы пробки, в которых мы намертво застряли.

После моего прошлого приезда минуло всего три недели, но я просто не мог сидеть на месте. Не мог работать от волнения и странных чувств, охвативших меня. Мне нужна была Ксюша. Я слишком к ней привык и не мог так быстро перестроиться и привыкнуть к жизни без нее. Пока она была рядом, я даже не замечал, в скольких аспектах моей жизни она принимала участие.

***

На работе этой несносной девчонки не оказалось, а хостес лишь пожала плечами, сообщив, что Ксения Андреевна взяла выходной.

Решив искать ее дома, я прямиком отправился в сторону ее жилищного комплекса, решив, что пешком в любом случае доберусь быстрее, чем на машине.

А добравшись, наконец, до ее квартиры, пришел в отчаяние, когда эта девчонка не открыла мне дверь.

Где она может быть?!

Кроме Глеба, у нее не было знакомых в городе. Я бы знал, подружись она с кем-нибудь.

А если?..

Да нет, бред. Не станет она брать выходной и проводить его с Глебом. Если бы их отношения зашли так далеко, я бы знал.

Чувствуя, как неприятно скребет в грудной клетке, я все же набрал номер старого приятеля, ожидая и боясь его ответа.

— Привет, Осман. Какими судьбами? — наконец, ответил он.

— Привет, ищу Ксюшу, не знаешь, где она? На работе говорят, взяла выходной, — начал я издалека.

— Ксюшу? Нет, прости, я в отъезде. Буду через пару дней, так что ничем не могу тебе помочь. Может, решила завалиться спать на весь день? Она работает просто на износ.

— Возможно, спасибо за помощь, попробую найти ее дома.

Попрощавшись, я положил трубку, не понимая, откуда взялось это чертово облегчение, что накрыло меня с головой.

Нажав на звонок еще раз, я стал ждать, не убирая палец с кнопки. Такой шум и мертвого разбудит, а Ксюша, судя по всему, явно спит.

— Осман, уходи… — захрипели, наконец, с той стороны двери.

— Ксюша? Ксюша, открывай! — потребовал я возмущенно.

— Уходи, Осман, ты же знаешь, чем дело кончится…

— Ксюша, если ты сейчас же не откроешь дверь… — начал я угрожать, уже поняв, в чем дело.

Наконец, раздался лязг замка, и дверь открылась, являя на свет укутанную в свитер растрепанную Ксюшу.

— Эх, чудо ты мое, как только умудрилась, — покачал я головой, оглядев ее и остановившись глазами на покрасневшем носу.

— Осман, ты же заразишься, — без сил прислонившись к дверному косяку, простонала она.

— Не думай об этом, глупышка, — быстро разувшись, подхватил я ее на руки. — Да ты вся горишь! — приложившись губами к ее лбу, воскликнул я.

— Температура никак не спадает, — прикрыв глазки, пожаловалась она. — Хотя я выпила лекарство, перед тем как заснуть.

— Ничего, будем тебя лечить. У нас это всегда хорошо получалось, да? — попытался я приободрить заболевшую девушку.

— Ага, а потом будем лечить тебя, когда ты подхватишь мою заразу, — из последних сил прошептала она, обмякая в моих руках.

Дни пролетали, как один, пока я вертелась, словно белка в колесе. Новая жизнь и работа отнимали все силы, возможно, поэтому мой организм дал сбой и я заболела.

Хотя нет, вру. Силы отнимала не работа и новая жизнь, а расстояние, что я сама возвела между собой и единственным мужчиной, которого я хотела.

Порой, лежа без сна, я думала о том, что совершила ошибку, уехав. Там, в нашем доме, я хотя бы быларядом с Османом, могла видеть его, говорить с ним. Ну и что, что между нами не было близости и отношений, о которых я так грезила? Разве это самое важное в жизни? От всех этих мыслей становилось лишь хуже, и я начинала презирать саму себя за слабость.

А своими приездами Осман лишь подливал горечь и раздрай в мое сердце. Хотела бы я относиться к нему как к любимому дядюшке, забыв про глупые чувства и страсть, что охватывали меня от его близости.

В его прошлый приезд мы почти сутки провели вместе, что вернуло меня в прошлое. Ведь если подумать, между нами было все, кроме физической близости. Порой я безумно злилась на Османа за то, что он не мог перейти эту черту и позволить нам быть полноценной парой. Ведь у нас было все, чтобы стать счастливыми. Мы идеально подходили друг другу. В чем, черт возьми, была его проблема?

Я успокаивала себя тем, что скоро он исчезнет, что не будет приезжать так часто. И рано или поздно мое сердце само вытеснит его, забудет о глупой детской любви, которая так и осталась безответной. В конце концов мучения закончатся и я встречу того, кто оценит меня и сможет полюбить.

Возможно, все эти переживания и стали причиной того, что я внезапно слегла с высокой температурой? Болела я всегда тяжело и прекрасно понимала масштаб того, что меня ожидает в ближайшую неделю. Так что, поняв, что на работу точно не выйду, я позвонила администратору и предупредила о своем отсутствии. Хотела также набрать Глеба, но накатила такая слабость, что я решила отложить этот звонок до вечера.

К счастью, в квартире имелась запечатанная аптечка, в которой я нашла жаропонижающее, и, выпив положенную дозу, я почти сразу же вырубилась.

Каково же было мое удивление, когда, очнувшись, я обнаружила рядом с собой сопящего Османа! От шока я даже глаза протерла, думая, что он плод моего воображения, ведь под высокой температурой и не такое привидеться может.

Застонав, я обхватила голову, чувствуя, как в ней бомбит от каждого движения. Как же все болит, словно по мне каток проехался.

— Ксюша? — заговорило видение голосом Османа. — Извини, я задремал! — спохватился он, тут же садясь рядом и принимаясь ощупывать мой лоб.

Неужели настоящий? А откуда взялся?

— Осман? — с опаской прокаркала я, в конце не совсем изящно кашлянув.

— Ох, лапа моя, я смотрю, тут легкой простудой дело не ограничится, — покачал расстроенно головой Осман, в реальности которого я окончательно убедилась.

— Что ты тут делаешь? — не скрывая удивления, спросила я, ведь даже месяца не прошло с его предыдущего отъезда.

— Был в России по работе, вот и решил сделать крюк через тебя, — вставая и кидая в изголовье пару подушек с кресла, объяснил он свой внезапный приезд. — Давай-ка садись поудобнее, будем обрабатывать твое горлышко. Пока ты спала, я отправлял водителя в аптеку.

Мигом насторожившись после этих слов, я замерла на месте, не зная, как реагировать на такое заявление.

— Я не хочу! — поняв, что последует дальше, подобралась я, готовая к бегству.

— Ксюша, хватит упрямиться. Ты же не ребенок, в конце-то концов! — с явным укором в голосе, но со смешинками, мелькнувшими в глазах, которые выдавали его веселье, потребовал Осман.

Ага! Не ребенок, значит? Только вот вспоминает он об этом исключительно в своих интересах!

— Говори и делай что хочешь, но я не позволю тебе приблизиться к своему рту с этим пыточным оружием! — зажав ладошками рот, возмущенно захрипела я, заходясь в приступе кашля.

Но Осман, словно не слыша меня, продолжал методично наматывать на деревянный шпатель марлю, после чего смочил ее в знакомом и таком ненавистном с детства растворе. Вот ведь гадство! И принесло же его, словно волка, почуявшего добычу, на мою болезнь! Ну вот зачем он приехал?! Отлежалась бы себе спокойно, без всяких этих штучек-дрючек! Ему же только дай покомандовать над моим бедным больным организмом, да в доктора поиграть!

— Давай, Ксюш, ложись, ты же знаешь, что твое горло само не пройдет, — с улыбкой наблюдая за тем, как я сгруппировалась, готовая бежать в любой момент, ласково попросил он. — Надо обработать горлышко.

— Хватит говорить со мной как с трехлеткой! — возмущенно просипела я, злясь на свой каркающий голос.

— Тогда не веди себя как трехлетка! — засмеялся бессовестно он, совершенно не впечатлившись моим негодованием. — И не пытайся меня отвлечь. Давай, иди сюда, — протянул он ко мне руку с располагающей улыбкой. Ха! Да он с ума сошел, если думает, что это сработает!

У меня поджилки тряслись от одной мысли об этой неприятной процедуре! А о том, чтобы пойти на это добровольно, не могло быть и речи!

В последний раз, когда он все-таки смог уговорить меня добровольно согласиться на это, я еще долго кляла себя за глупость. Решила показать себя зрелым человеком, а не ребенком, и сама позволила провести над собой экзекуцию! Но в этот раз фигушки, дорогой Османчик, твои улыбочки тут не прокатят! И эти соблазнительные ямочки на щеках тоже!

Видя, что я приподнялась, готовая к бегству, Осман строго зыркнул на меня, выражая полное неодобрение, что еще пару месяцев назад сработало бы безотказно.

— Ксения, — назвал он меня полным именем, что делал лишь в моменты полного недовольства. — Хватит уже. Это всего лишь минутная обработка. Не веди себя так, словно я собираюсь тебя пытать.

— Это хуже пытки! — с опаской наблюдая за тем, как он встает на колени и тянет ко мне свои загребущие руки, восклицаю я. — Ну не надо, Осман!

Решив сменить тактику, я перешла на умоляющий тон. Правда, судя по тому, как он, схватив за ногу, бесцеремонно опрокинул меня на спину, это тоже не сработало.

— Ты не можешь так себя вести! Я взрослый самостоятельный человек, в конце концов! — предприняла я последнюю попытку воззвать к его здравому рассудку. — Это принуждение! Ну не надо-о-о! — взмолилась я, наблюдая за склонившимся надо мной мужчиной.

— Я тихонько, — продолжая забавляться, сказал он, попытавшись убрать мои руки, зажимающие рот. — Ну же, Ксюша, скажи: «А-а-а».

Не знаю, как это случилось и что было тому виной, может быть, его голос, сочившийся лаской, или нежное прикосновение руки, но я, словно под гипнозом, убрала руки и позволила ему обработать горло антисептиком. Самое удивительное, что я даже ничего не почувствовала, слишком завороженная серьезным видом Османа, тщательно и сосредоточенно выполняющего свою миссию.

***

Удивительно, Ксюша, которая практически ничего не боялась, становилась жуткой трусихой, когда дело касалось обработки больного горла! Когда, однажды заболев, мы с врачом поняли, что обычные аптечные спреи не помогают, он сам изготовил раствор, и мы с ним на пару с трудом смогли обработать им ее горло. С тех самых пор Ксюша ненавидела эту процедуру.

Я прекрасно знал, как она себя поведет, когда звонил нашему семейному врачу, чтобы взять инструкцию по приготовлению этого чудо-раствора. Даже успел приготовить его, пока она спала, чтобы сократить время ее паники. Будить не стал, дав ей небольшую отсрочку, по правде, мне было жаль свою лапу. Она всегда болела очень тяжело. Когда это случилось в первый раз, я настолько сильно испугался, что даже настоял на ее госпитализации.

— Ну вот и все! А ты боялась, — бодро возвестил я ее об окончании экзекуции. — Ты чего? Больно было? — встревожился я, когда она никак не отреагировала на мои слова. Вон даже рот не прикрыла.

— Когда выздоровеешь, куплю тебе гору киндеров, идет? — решил подкупить ее я, зная, что она наверняка обиделась на мой деспотизм и принудительное лечение.

— А почему это после? Я, может, сейчас хочу! — отмерла, наконец, она. — И одними киндерами тут не отделаешься! Рафаэлку хочу! И не просто коробочку, а огромную коробище… Короб… В общем, ты понял! Огромную коробенцию, вот! — затребовала эта шантажистка.

«И как только умудряется оставаться такой тоненькой при своей любви к сладкому?» — окидывая тело, все еще распластанное подо мной на кровати, подумал было я. Да вот только пышная грудь, на которой невольно застыл мой взгляд, выбила из меня дух и заставила забыть про все связные мысли.

Я настолько завис на ней, что, если бы не жалобный стон, приведший меня в себя, точно бы сделал что-то неподобающее!

— Какой же все-таки противный вкус! — скривилась Ксюша, высунув язык.

В голове мелькнула дикая мысль о том, чтобы засосать его в свой рот, и я мигом с нее слетел, шокированный своими мыслями, совершенно неуместными, когда дело касалось Ксюши!

— Пить хочу, — проныла она, помогая мне отвлечься от своих пошлых мыслей, не желающих покидать мою дурную голову.

— Потерпи, лапа, ты же знаешь, что нельзя, — вновь невольно возвращаясь взглядом на все еще лежащую на месте девушку, попросил я.

На ней была одна из тех шелковых пижам, которые она так любила. Коротенькие шортики, едва прикрывающие попку, и рубашка с длинными рукавами. Ничего особенного, я видел ее в подобном виде сотню раз, но никогда еще пах не напрягался с такой силой от взгляда на нее. Да что со мной такое, черт возьми?! Это же Ксюша! К тому же больная!

— Кажется, у меня опять поднимается температура, — начиная дрожать, прохрипела она.

— Давай-ка укроем тебя и померяем твою температуру, — кляня себя на чем свет стоит, подхватил я одеяло, укрывая девушку подальше от своих взбесившихся глаз.

Это же надо было смотреть на Ксюшу и возбудиться! Совсем с ума сошел!

— Я вдруг вспомнила маму, — прикрывая глаза, поделилась Ксюша тихим голоском. — Она всегда злилась, когда я заболевала. Тогда мне казалось, что это из-за хлопот, которые я ей доставляла, но теперь я понимаю, что дело было в беспокойстве.

— Ты помнишь ее? — спросил я, удивленный тем, что она впервые за время нашего знакомства заговорила о ней.

— Немного, воспоминания о том времени, когда я болела, самые яркие. Возможно, из-за того, что она вечно ругалась, но все равно ухаживала за мной. Поила этим ужасным чаем из красных ягод, — грустно усмехнулась она.

Завороженный ее воспоминаниями, я даже не заметил, как подхватил ее, прижимая к себе и баюкая. Мне стало так жаль ее, маленькую девочку, рано лишившуюся матери, а затем и отца.

— Обещаю ухаживать за тобой ничуть не хуже, правда, понятия не имею, что там был за чай из красных ягод, — щелкнул я ее по носу.

Градусник запиликал, извещая о том, что его пора доставать.

— Тридцать восемь и девять, — безрадостно констатировал я.

— Эх, хоть бы раз пронесло, — покачала она головой.

— Ничего, вылечим тебя в два счета. Думаю, лекарство сработало, так что можно и таблеточку от жара принять.

— Спасибо, Осман, — выпив таблетку, поблагодарила она меня, вновь сворачиваясь в клубок. — Не знаю, что бы я без тебя делала.

Почему мне показалось, что она имела в виду не только сегодняшний день?