Верёвка

Мерси Шелли, 2018

Работая над диссертацией по сетевой антропологии, Егор находит удачное применение для своей науки: рекламное агентство, которое специализируется на создании социальных приложений и интернет-сообществ. Однако знакомство с древней верёвочной игрой, известной как "кошачья колыбель", пробуждает в молодом человеке новые странные способности и интересы. А когда тайны исчезнувших цивилизаций начинают влиять на личную жизнь, становится понятно, что фигуры из верёвки – не просто детская забава…

2. Двери

Прежде чем идти на рабочее место, он собирался заглянуть к Паше. Но пройдя половину опенспейса, притормозил. Сквозь стеклянную стенку кабинета было видно, что гендиректор занят: рядом стоит ассистентка Вера, показывает какие–то бумаги.

Интересно, кто придумал, чтобы у всех перегородки непрозрачные, а у начальника — стекло? В этом конечно есть свой бонус: кабинет Паши отгорожен полностью, а у остальных стеночка только полтора метра над землёй. Сотрудников в спейсе слышно, но почти не видно, если сидят. А начальника видно, но не слышно — и никто не узнает, какие там деловые разговоры он ведёт.

Однако, стоя напротив прозрачного кабинета, можно узнать многое даже без звука. Позы, жесты… Наверное, это отпуск среди иностранцев обострил восприятие невербального. Видно, что Паша с Верой спорят. Причём Вера спокойна, а Паша морщится и сомневается. И если не знать, кто из них начальник, а кто скромная студентка, взятая на работу даже без резюме, то можно было бы решить…

Паша увидал его и приветственно взмахнул обеими руками. Значительно активнее, чем предполагала их деловая дружба. Ну ясно — рад любому поводу, чтобы отложить эти самые бумажки. Можно входить.

— О, кто к нам вернулся с того света! Смотри, Вер, совсем другой человек!

Гендиректор шагнул к Егору через кабинет, протягивая пятерню. Стильно одетый, в приталенном пиджачке и узких джинсах, он и двигался по-особому стройно: спина прямая, подбородок вперед… Эдакий Леголас из Леголэнда. Егор подумал, что до сих пор не знает пашиного бэкграунда на эту тему. Балетная школа? Или папа-военный?

Тут возникла заминка. Егор опустил глаза: его левая рука протянута навстречу Паше вместо правой. А в правой зажат пропуск, с которым он вошёл в здание. Паша поглядел на пропуск и захохотал:

— Ага, я тоже с нашего турникета балдею! Когда входишь, надо правой приложить, а выходишь — левой. Один раз бежал на встречу, чуть ноги не сломал об эту железяку, когда она не открылась — не той рукой приложил на автомате…

Опять повисла пауза. Егор вздрогнул, переложил пропуск в левую руку и быстро сунул в карман. Протянул Паше правую.

— А в Барселоне, представляешь, вообще все турникеты в метро левые! — Паша пожал его руку, внимательно заглядывая в глаза. — Там надо левой держать карточку, а проходить справа. Тоже не сразу переключишься после нашего метро. Помнишь, Вер?

— Да, — подтвердила Вера. — Но так даже удобнее. В правой я сумочку несу, в левой карточку. А чего ты не загорел совсем?

Теперь и она глядела на молчаливого Егора как-то озабоченно. Он тряхнул головой. Да блин, говори уже хоть что-нибудь.

— Э-э… Я по ходу разучился языком шевелить… Там на островах такое всё медленное…

Он широко открыл рот и изобразил руками волны. Паша снова хохотнул, и Егор наконец почувствовал, что поймал волну беспечного офисного трёпа. Вроде пляжного волейбола: к тебе летит мячик, ты должен отбить красиво, то есть в неожиданном направлении, но всё же в рамках заданного поля.

— И ещё там здороваются иначе.

— Покажешь? — Вера подняла бровь.

— Нужна цветочная гирлянда. А без гирлянды… вот так примерно.

Он шагнул к ней, придурковато воскликнул «Алоха!» и быстро клюнул её губами в щёку. У Паши на миг сделалось такое лицо, словно он пропустил мяч.

— Как во Франции, только один раз? Неплохо. Но в офисе я бы практиковать не стал. — Он оглянулся на свою стеклянную дверь. — Сейчас девочки такие замороченные. Пришьют харасмент.

— А по-моему, наоборот. — Вера как бы невзначай коснулась Паши локтем. — Хотя не знаю, стоит ли такое говорить…

— Да выкладывай, тут все свои.

— Ну… Вы подумайте, что чувствует девушка, когда вы вокруг неё здороваетесь? Тянете руки друг к дружке, стараетесь никого не упустить — кроме неё. Если оказываешься с шестью парнями, которые только что встретились, приходится целую минуту ждать, пока вы все друг друга потискаете. А девушку никто не замечает. Это тоже вроде как… харасмент.

— Сдаюсь. — Паша поднял руки вверх. — В своё оправдание скажу, что и мужики от этого не всегда в восторге. Наш сисадмин Жора, например, любит так пожать, чтоб хрустнуло.

— И ещё, когда много незнакомых, — поддержал Егор. — Помнишь, в старом офисе все свои были? А тут куча разных компаний на одной мануфактуре. С ними тоже знакомишься постепенно… и начинается перебор. Идёт тебе навстречу десяток мужиков по коридору, а ты лихорадочно соображаешь: этот наш, этот вроде тоже знакомый, а вот этому давать руку или нет? Может, это случайный гей из «Ламоды». Или ещё хуже, редактор из «Афиши».

— Короче, повелеваю с завтрашнего дня ввести всеобщее целование вместо рукопожопий. — Паша слегка приобнял Веру. — Можем начать тренироваться.

— Договоры подпиши сначала.

— Ох, да… Сейчас. Горыныч, ну ты в норме после самолётов?

— Почти. Но чтоб ты знал, Пабло, как мне было плохо, я тебе тоже захватил… — Егор выставил из рюкзака на стол чёрную бутылку.

— Вот это класс! Только попозже. Слушай, ты сегодня адаптируйся к родине, а завтра будет важная встреча с чуваком из «Бьюти-Мамы». Погляди в почте нашу презу, и про клиента поищи… Ну ты понял. Кстати, а правда, почему не загорел-то?

— Потому что у меня глаза серые. Вероятность рака кожи в два раза больше, чем у тебя.

— Во! Ты слышала, Вера? Настоящего учёного никакие Гавайи не собьют с настоящих фобий!

— А я не поняла, при чём тут глаза… Мне загорелые люди кажутся здоровее. Ну чего вы ржёте, объяснили бы лучше!

— Как раз для этого у нас в агентстве есть собственный научный консультант. Горыныч, продавай!

— Здоровее будет чувствовать себя любой, кто провёл отпуск на море. — Егор непроизвольно развернул плечи. — Чистый воздух, плавание, много фруктов… Но всего этого ты не можешь показать другим людям по возвращении. Загар — не самое полезное следствие, зато самое заметное в наших бледнолицых краях. Поэтому загар и превратился в статусный символ хорошего отдыха. Типичный случай, когда корреляцию путают с причинной связью и устраивают карго-культ вокруг наглядного, но бесполезного и даже вредного явления…

— Всё-всё, мой гуманитарный мозг уже дымится! — Вера закрыла руками уши. — Паш, давай с договорами закончим.

# # #

Пароль к рабочему компу вылетел из головы начисто, и после пятого раза Егор оставил попытки подобрать его — вспомнились слова Жоры о том, что если часто долбить, система может вообще заблокироваться. Проверять эту страшилку не хотелось. Хотя забытый пароль в виде хаотичного набора цифр и букв исходил от того же сисадмина, и было бы логично, если бы две жорины технологии безопасности наконец столкнулись лбами. Но остатки отпускного спокойствия ещё сдерживали офисную горячку, и вместо борьбы с окошком логина Егор стал не спеша наводить порядок.

Он выкинул два контейнера ненужных распечаток, сломанный степлер, несколько пластиковых стаканов из-под кофе — и тогда офисный бог чистоты вознаградил его ценной находкой в виде жёлтого стикера с той самой последовательностью букв и цифр. Про опасность вывешивания паролей на видном месте Жора тоже предупреждал, но это уже слишком. Все знают, что самые важные вещи надо писать на ярких стикерах.

Бумажка порадовала Егора не только тем, что позволила наконец залогиниться. Разглядывая жёлтый стикер, он вспомнил, как в детстве играл сам с собой в «секретные послания»: сочинял записку с шифром или с картой сокровищ, засовывал в прозрачный цилиндрик от шариковой ручки и закапывал осенью во дворе дома, под какой-нибудь особой приметой вроде газовой трубы. А весной, когда сходили снеговые горы, выкапывал это послание… и оно действительно читалось как письмо другого человека.

Ну вот, а теперь и трёх недель хватает, чтобы испытать такое же детское чувство с позабытым паролем на стикере. «Мы могли бы служить в разведке», ага.

Непрочитанных писем накопилось штук пятьдесят, но в основном они не касались Егора — его просто ставили в копию переписки по разным проектам. За два часа почтовый ящик был расчищен, «на потом» осталось лишь четыре сообщения, которые требовали более внимательного просмотра вложенных документов.

Пожалуй, хватит адаптации на сегодня. Он воткнул смартфон в USB и запустил скачивание отпускных фоток на комп. Облачных сервисов он не любил, но украденная однажды мобила научила его регулярной архивации телефонного добра на запасные носители. Что ни говори, а собственные ошибки учат безопасности лучше, чем паранойя сисадмина.

Ещё через час дала о себе знать спина, отвыкшая от офисного высиживания. Но только лишь он собрался выскользнуть на обед, как рядом нарисовалась Света, тихая SMM-щица, сочиняющая как бы интересные посты для клиентских групп в соцсетях.

— Привет! Не отвлекаю? Паша сказал к тебе подойти. У меня анонс какой-то неудачный вышел сегодня. Всего девять лайков и ни одного коммента. Посмотришь?

— Э-э… Знаешь, я только вчера прилетел, надо кучу писем разгрести… — Он покосился на экран, но открытая там фотка с пальмами не подтверждала образ тяжелой работы. — Хотя, если у тебя текст небольшой, давай посмотрим. Какой проект?

Света назвала адрес.

— У меня с утра голова болела, может поэтому и пост фиговый…

Егор оторвался от экрана, где ещё не загрузилась нужная страница, и поглядел в окно. От утренней снежной пелены не осталось и следа. Небо совершенно чистое, солнце палит. Но зато теперь ветер сильный, по деревьям видно.

— У тебя всегда голова болит, когда погода меняется?

— Да, наверно. — Света коснулась пальцем правого виска. — Вот здесь. Перед дождём обычно. Или наоборот, когда вдруг жарко становится.

— А знаешь, чем наши юзеры отличаются от рыб?

— Н…нет.

— И правильно. Ничем. При резкой смене погоды рыба не клюёт. С людьми в Интернете та же петрушка. Хотя на посещаемости это, как правило, не сказывается. То есть читают или ролики смотрят как обычно, даже иногда чуть активнее. А вот комментировать и лайкать перестают. Как бы затаиваются караси наши.

— Здорово! Значит, сам пост нормальный?

— Думаю, да. Смотри по статистике: читали не хуже, чем вчера. А если хочешь больше комментов и лайков, публикуй с учётом прогноза, когда погода стабильная. Можно просто смотреть на «Гисметео». Или даже лучше: сходи к Вике и попроси, чтобы она тебе показала «Синоптиков». Мы делали для одного психа такое сообщество в позапрошлом году. Сразу увидишь, в какие дни лучше публиковать.

— Спасибо! Слушай, у меня прям даже голова прошла.

— «Доктор Хаус едет сквозь снежную равнину!» — пропел Егор, откинувшись в кресле.

В обычном случае он бы оговорился, что это лишь рабочая гипотеза, хотя он и вправду наблюдал такой эффект, но причина может быть и другая, надо всё проверить… Да ну нафиг. Первый день после отпуска. Ему вообще сейчас положена ломка-городняшка. Или как минимум перерыв на обед.

Проходя по двору бывшей мануфактуры, он мысленно перебрал местные кафешки и направился к одной из них… но остановился у заколоченной двери в кирпичной стене. Что-то здесь было до отпуска? Да вроде нет, давно уже эта дверь забита. Он двинулся дальше, но у самого кафе опять притормозил. Вспомнил.

То, что было за обшарпанной дверью, накатило из более далёкого прошлого. Ещё студентами ходили они на Даниловскую мануфактуру поесть. В начале двухтысячных здесь был вещевой рынок, а в глубине его — вьетнамская кафешка, хорошо спрятанная в лабиринте торговых рядов с шубами и платьями. В этом и был их студенческий лайфхак: на каждом рынке прятался такой вот дешевый и вкусный шалманчик «для своих», и они с друзьями периодически находили и показывали такие места друг другу, что позволяло экономить скудный бюджет.

Он передумал заходить в аккуратную стекляшку «Караваевых», развернулся и пошёл на Даниловский рынок.