Дом

Матс Страндберг, 2017

Джоэл вернулся в маленький городок, в котором он вырос. Он был вынужден стать родителем для собственной матери Моники и заботиться о ней. Но в доме престарелых «Сосны» Монике становится все хуже и хуже. Она видит своего умершего мужа. Знает то, чего знать не должна. Стала совсем непохожа на себя. Как будто что-то неизвестное овладело ею. Это не история о призраках и одержимости. Это история о самом ужасном страхе – о потере контроля над собой.

Юэль

Сейчас полдень, и тяжелое солнце давит на парковку «Сосен», преследует Юэля, пока он идет к входным дверям. Он проснулся всего час назад. У него не просто похмелье, а настоящее отравление. Но он принял душ, побрился, как следует причесался. Купил маме журналы. Сделал все, чтобы показать, что в дверь отделения Г звонит спокойный и заботливый сын. Нормальный трезвый человек!

На этот раз дверь ему открывает Сукди.

— Здравствуйте, — говорит она и отходит в сторону. — Проходите.

— Спасибо.

Юэль украдкой наблюдает за женщиной, пока они вместе идут по коридору.

— Наверное, вчера я показался вам странным, — неуверенно начинает он. — Было безумно тяжело перевезти сюда маму, и я принял успокоительное, но… оно оказалось сильнее, чем я думал. Я только хочу, чтобы вы, кто здесь работает, знали, что обычно я так себя не веду.

Теперь уже нет.

— Понимаю, что это нелегко, — говорит Сукди. — Но вы правильно сделали, что перевезли ее сюда.

Юэль кивает. Очень хочет, чтобы его в этом убедили.

К нему подходит пожилая женщина в синей униформе «Сосен» и представляется Ритой. У нее седые волосы стального оттенка, прическа паж и типичный западно-шведский глубокий загар. Скорее всего, ей недалеко до пенсии. Юэль задумывается, каково работать с пациентами, которые ненамного старше тебя. Они пожимают друг другу руки, и Рита исчезает в комнате отдыха, где подает поильник одной из старушек.

— Как мама провела ночь? — спрашивает Юэль и снова оборачивается к Сукди. — Вам что-нибудь известно?

— Я читала в отчете, что она немного волновалась, но это нормально. А сегодня утром она была веселой.

Юэль пытается переварить это.

Веселой?

Мама была веселой?

И, только почувствовав невероятное облегчение, он понимает, насколько был настроен на очередную катастрофу и насколько малы сейчас его собственные резервы.

Из зала в коридор выходит женщина. На ней коричневые брюки с вшитыми стрелками, на кофточке блестящая брошь. На голове набекрень надет красный берет.

— Слушайте, напомните, пожалуйста, где тут я живу, — просит она.

— Здравствуйте, Анна, — приветствует ее Сукди и показывает рукой в коридор: — Вам в ту сторону. Квартира Г7. Я могу вас проводить.

— Подумать только, здесь постоянно перекрывают дороги, — жалуется Анна, добродушно качая головой. — Нелегко найти собственный дом, когда они тут вовсю постарались.

— Да уж, понятно, — соглашается Сукди.

Ни конспирологических подмигиваний Юэлю, ни смеха в голосе.

— На улице холодно, — сообщает Анна.

— Вот оно что, — улыбается Сукди. — Я не выходила на улицу с самого утра.

Юэль смотрит на них. Здесь, в «Соснах», маму будут окружать люди, которые понимают все, что настолько непонятно ему самому. У них есть знания, есть протоколы. Для них все, что касается мамы, всего-навсего обычная работа.

Юэль замечает, что Анна с любопытством смотрит на него.

— Какой симпатичный мужчина, — замечает она. — Берегитесь, чтобы не попасть в руки Будиль.

— Не отпугивайте его, — весело говорит Сукди.

Юэль улыбается. Интересно, кто такая Будиль и почему ему надо ее остерегаться?

— У вас дома есть пианино? — спрашивает Анна, прежде чем Юэль успевает задать свой вопрос. — Надо позволять себе немного радости в этой жизни.

— Нет, — отвечает Юэль. — Но я подумаю об этом.

— Не думайте слишком много, — улыбается Анна. — Надо просто начать играть.

Старушка продолжает болтать, и вместе они направляются к квартирам.

Из Г1 выходит беременная женщина. На этот раз Юэль, постаравшись встретиться с ней взглядом, здоровается. Она улыбается в ответ. Держит руку на копчике. К щеке прилипли несколько комочков туши.

Юэль останавливается у квартиры Г6. Раздумывает, надо ли постучать, но не хочет будить маму, если она уснула.

— Вот мы и пришли, Анна, — говорит Сукди у двери Г7. — Хотите, чтобы я зашла с вами внутрь?

— Да, пожалуй, так будет лучше, — отвечает Анна. — Кажется, яблоко опять выкатилось. Но у меня нет кофе, чтобы вас угостить.

— Ничего страшного, — заверяет ее Сукди.

Юэль машет им рукой. Открывает дверь в мамину квартиру. От сквозняка развеваются шторы. Мама сидит за столом. Широко ему улыбается, когда он заходит в комнату.

У Юэля появляется чувство, что он что-то прервал. Разговор, который только что смолк… Слова как будто повисли в воздухе.

— Юэль! — восклицает мама. — Наконец-то! Сейчас я тебе что-то расскажу!

Глаза ясные, улыбка бодрая. Когда Юэль видит маму такой, можно легко убедить себя в том, что она снова здорова. Что все это просто какое-то недопонимание, что-то временное, и теперь все позади.

Она может снова переехать домой, а я могу вернуться в Стокгольм, но в этот раз я выучил урок и буду поддерживать отношения и…

Юэль напоминает себе, что, как ребенок, пытается выдать желаемое за действительное. Он разувается и садится напротив мамы. Кладет на стол журналы, но мама на них даже не смотрит.

— Нильс нашел это место.

— Да ну? — Это единственное, что Юэль может произнести.

Мама энергично кивает. Ее улыбка становится еще шире и, наконец, превращается в какую-то маниакальную.

— Ты не видел его, когда вошел? — спрашивает она.

Юэль вынужден отвести глаза. Он смотрит в окно на парковку, где стоит ее машина. Пытается определить, что все это значит. Ему надо порадоваться за маму? Это что-то хорошее? Надо ли ему подыграть ее фантазии или лучше попробовать вернуть ее к действительности? Он знает только, что не хочет сказать что-то не то. Разрушить волшебство и опечалить, разозлить или напугать маму.

Она смеется и кивает чему-то за его спиной.

— Да, — говорит она. — Теперь вы наконец можете узнать друг друга. Ты должен знать, Юэль, что папа тобой очень гордится.

Юэль улыбается, но чувствует себя совершенно обессиленным. Папа был чернорабочим и наверняка человеком своего времени. Юэль сомневается, что он гордился бы таким сыном.

Мама морщит лоб. Смотрит в прихожую и снова на Юэля. Впивается в него взглядом:

— Нильс говорит, ты мне не веришь.

Шторы колышутся. Юэль колеблется.

— Но ты же мне веришь? — спрашивает мама. — Ты ведь тоже его видишь? Он стоит прямо за тобой.

Надежда, которой светятся ее глаза, так сильна, что у Юэля перехватывает дыхание.

— Хотя бы посмотри на него, — прости мама.

Юэль оборачивается. Кажется, перед дверью он видит тень, но это всего лишь пальто на крючке в прихожей.

Никого, естественно, нет.

И все же такое ощущение, словно что-то смотрит на него. Дуновение из окна ласкает его затылок.

Я схожу с ума, как и она. Придется им поставить здесь дополнительную кровать.

Юэль снова поворачивается к маме. Встречается с ее напряженным взглядом.

Если сейчас мама думает, что папа к ней вернулся, то это подарок. Было бы жестоко отобрать его у нее.

— Да, — говорит Юэль. — Конечно же я тебе верю.