Дом

Матс Страндберг, 2017

Джоэл вернулся в маленький городок, в котором он вырос. Он был вынужден стать родителем для собственной матери Моники и заботиться о ней. Но в доме престарелых «Сосны» Монике становится все хуже и хуже. Она видит своего умершего мужа. Знает то, чего знать не должна. Стала совсем непохожа на себя. Как будто что-то неизвестное овладело ею. Это не история о призраках и одержимости. Это история о самом ужасном страхе – о потере контроля над собой.

Нина

Должно быть, Моника перебралась через бортик на кровати. Она стоит посреди комнаты. Надела пальто прямо на ночную рубашку. В ужасе смотрит на Нину, когда та заходит в квартиру.

За эти годы Нина бессчетное количество раз видела взгляд человека, страдающего деменцией. В их глазах была пустота. Но это всегда были чужие люди и никогда кто-то настолько близкий, как Моника. Это совершенно другое. И это почти невыносимо.

Нина смотрит на кровать. Напоминает себе о том, что надо сообщить о произошедшем Элисабет. Перелезая через бортик, можно в нем застрять или упасть на пол с еще большей высоты, чем с кровати без бортика. — Пожалуйста, помогите мне добраться до дома, — просит Моника. — Мне нужно попасть домой.

Нина подходит на шаг ближе. Чувствует отчетливый запах мокрого подгузника. Придется его сменить. Иметь дело с голым телом, обнаженными половыми органами.

Гордая Моника, которая никогда не показывала свою слабость, никогда не просила о помощи.

— Пойдемте, — говорит Нина. — Давайте сядем и немного поговорим.

— Я не хочу садиться, — отвечает Моника. — Почему меня никто не слушает? Я просто хочу домой, неужели это так сложно понять?

Нина приобнимает ее, но Моника пятится назад:

— Кто-то должен приехать и забрать меня. Я не могу найти ключи от машины.

— Сейчас вам лучше поспать, Моника.

— Не хочу я спать! Я хочу домой!

Ее нижняя губа начинает дрожать.

— Я не должна быть здесь, — всхлипывает она.

— Завтра вам будет лучше, вот увидите.

Что-то во взгляде Моники меняется — слабый проблеск, — и Нина почти не дышит.

Она меня узнала?

Но проблеск снова гаснет.

— Вы не понимаете, — жалуется Моника. — Никто не понимает. Все вокруг такое странное, и никто меня не слушает.

— Я слушаю, — успокаивает ее Нина. — Давайте сядем, и вы мне все расскажете.

Моника глубоко вздыхает, но на этот раз не возражает и идет к кровати. Кажется, она не замечает, как Нина снимает с нее пальто и вешает его на спинку стула.

— Мой муж… его звали Нильс, — говорит Моника, дрожащим пальцем показывая на свадебную фотографию.

Нина кивает и опускает защитный бортик.

— Он не найдет меня здесь, — продолжает Моника и тяжело садится на край кровати. — И теперь я очень боюсь, что он подумает, будто я знать его больше не желаю.

Моника качает головой.

— Мне надо домой.

Нина гладит ее по спине. Только бы сдержать слезы. Не выдать эмоции. Не волновать ее.

— Все будет хорошо, — говорит она. — Я позабочусь о вас.

Как и вы заботились обо мне.