Жги, детка!

Марья Коваленко, 2018

В клиентов влюбляться запрещено! Но как не влюбиться, если Он самый обаятельный хоккеист Лиги, нахал, каких поискать, и главное действующее лицо моих эротических снов? Меня уволят за роман с Ним. Выставят на улицу с позором и без выходного пособия, но как удержаться от соблазна, когда рядом только Он, море и знойный Сочи?

Глава 8. Затишье перед бурей

Лиза.

Наглость Клюева перешла все возможные пределы. Сон у меня в офисе, загубленные фотосессии, а теперь еще романтическая love story со мной в главной роли. Это был не заказ, а проклятие.

После пресс-конференции и шоу на задворках ледовой арены о спокойном сне можно было и не мечтать. Эмоции клокотали внутри меня маленькими вулканчиками, и за ночь подушка дважды летала в стену. Это ж додуматься — сделать из меня свою девушку! Еще бы замуж позвал у прессы на виду.

Сон убегал, стоило закрыть глаза. Я, конечно, могла слукавить и признаться, что металась по кровати, думая лишь о последствиях признания Ника… Что-что, а его откровения меняли весь план мероприятий. Но моя глупая блондинистая голова истязала меня картинками отнюдь не профессионального содержания.

Позор, но даже в гневе, я думала о другом. «Откуда у этого наглого, самоуверенного хоккеиста такое умение целоваться?» — эта мысль не давала покоя до утра. Проклятие, да у меня губы начинали зудеть, стоило вспомнить, как Ник прикасался к ним!

Неплохо было бы на законодательном уровне запретить такие поцелуи между малознакомыми людьми. Захватнический и дерзкий вначале, этот поцелуй спустя несколько мгновений полностью расплавил мой мозг своей удивительной нежностью. Клюев целовался как бог! Губы, язык, дыхание — все сплелось в такую магию, что я забыла, с кем нахожусь и где.

Наверное, потребовалось перецеловать не один десяток девчонок, чтобы достигнуть таких высот. Может даже, сотню, а учитывая, что к окончанию у меня подкашивались ноги, и выпрыгивало из груди сердце — вероятно, счет предшественницам доходил и до нескольких сотен.

Мысли о красотках и Клюеве вызывали еще большую злость. Меня начало трясти от несправедливости и обиды. Подлец! Манипулятор хренов! И ведь на поддержку от подруг или коллег даже рассчитывать не приходилось. В рейтинге на самый худший разговор мои подруги вполне могли потягаться с драгоценным боссом.

— Милая, это гениальный ход! — вместо приветствия прокричал в трубку Карабас, стоило мне подать признак жизни — включить утром скайп.

Признаться, не на такую реакцию генерального я рассчитывала. Все же увольнение за роман с Ником никто не отменял.

— Девочка моя, я восхищаюсь тобой! — продолжил петь оды Карабас. — Теперь твой клиент у нас в кармане. Блестящий ход.

— Босс, я не думаю, что…

— Я теперь всем ставлю тебя в пример! Детка, ты лучшая.

— Только мы совсем не влюбленная пара, — опустив голову на столешницу, расстроенно проблеяла я.

— Так изобразите любовь! Изобразите так, чтобы публика молиться на вас начала. Покажите нам Ромео и Джульетту, Чарльза и Диану.

— Но леди Ди и герои Шекспира умерли…

— Ничего страшного! Хороший пиар стоит любых жертв. Ты ведь профессионал!

После последней фразы я нервно сглотнула. Умирать на работе как-то не хотелось, тем паче ради светлого облика Николая Клюева. Во избежание заказа на трагический суицид я скрестила пальцы, но спорить с боссом не стала. Не уволил, и слава Богу.

— Все, детка! Не трачу больше ни одной твоей золотой секунды. Считай, благословение получено. Леночка просила передать, что ее визажист и парикмахер в полном твоем распоряжении.

Хорошо, что я сидела. Парикмахер и визажист? Серьезно? Так и хотелось спросить: «А как же Леночкина портниха?» Помнится, наша шустрая секретарша еще год назад сшила себе очаровательное свадебное платье с зеленым, в цвет Карабасовых глаз, бантиком на корсете.

Когда окошко диалога с боссом свернулось, я из стрессового состояния перешла в шоковое. Пиар-компания стремительно превращалась в извращенное испытание на прочность. После разговора с Карабасом мне как воздух нужна была поддержка подруг. Хоть кто-то в этом продажном мире должен был протянуть мне руку помощи и признать Клюева последним мерзавцем публично.

Набрав по скайпу Марго и Владу, я быстро натянула удобные брюки с любимым кашемировым пуловером и принялась ждать. Дозвониться до подруг утром было делом непростым. С лотереей мне везло чаще. Однако, прошла всего минута, как скайп порадовал двойным ответом, предлагая установить конференцсвязь.

— Почему о твоем новом романе я узнаю из новостей?! — хором, будто сговорившись, произнесли они.

После этих слов нужно было срочно выключать скайп. В ту же секунду.

— Лизок, солнышко, — Марго перехватила инициативу, — это тот самый хоккеист? — спросила она с придыханием.

— Я таких красавцев видела только на обложках американских журналов, а уж я-то повидала! — с намеком на свою успешную модельную карьеру дополнила Влада.

То, каким образом вчерашний роман неожиданно превратился в любовь всей жизни, никто поинтересоваться не удосужился. Обе видели обертку, затмевающую любые причинно-следственные связи, и еще обвиняли меня в скрытности. Потрясающая помощь! Мечта, а не поддержка!

— А вас ничего не смутило? — вместо покаяния гневно спросила я.

Две пары глаз с экрана моргнули. И вновь, словно сговорившись, подруги хором протянули:

— Нет! А что?!

О гадании, о моем расстройстве после встречи с Ником в кабинете генерального менеджера они вообще не вспомнили. Часть мозга, ответственная за память, неожиданно отключилась. Смазливая мужская мордашка, широкие плечи, и вуаля — жесткий диск отформатирован.

Обидно стало до слез. Не верила, что такое возможно, но на двадцать восьмом году я все еще продолжала постигать мудреные правила жизни: «Женская солидарность заканчивается там, где появляется более-менее привлекательный самец». Получите, распишитесь.

— Так, — я хлопнула ладонью по столу, — мне все понятно. Кое-кто наотрез не желает отличать правду от вымысла.

Подруги опять взмахнули ресницами. Вот точно «двое из ларца»!

— Ник Клюев — моя работа! Работа. Work. Arbeit, — на всякий случай, на трех языках повторила я. — С утра до вечера. И ничего более.

Задумчиво закусив губу, Влада протерла салфеткой свой монитор.

— Лизок, — откашлялась она, — а что это на тебе? Зимняя пижамка? А ну, повертись.

Она будто и не услышала мою пламенную речь.

— Ох, Лиз, только не говори, что ты собралась в этом топать на встречу к красавчику, — включилась Марго. — Что за брючки? Что за свитер? Мать моя женщина! Ты позоришь женский род.

— Я… Я… — я открыла рот, но от возмущения все слова из головы повыскакивали.

— Переодевайся иди! — прикрикнула Влада.

— Вы с ума сошли?

Вокруг меня плелся настоящий заговор, и его участницы даже не скрывались.

— Нельзя упускать ни единого шанса, — наставительно продолжила подруга. — Сегодня клиент, а завтра отец твоих детей.

— Но я вообще не собираюсь иметь с ним ничего общего! — выдержка летела к чертям. Я смотрела в монитор на двух самых близких своих людей, не считая родителей, и не могла поверить в происходящее.

— Не так давно ты сама призналась, что влюблена в него. — Марго заговорщицки подмигнула. — Все очень удачно сложилось.

Я была близка к тому, чтобы не просто выключить скайп, а вообще отключить ноутбук. С каких пор мои подруги превратились в охотниц на мужчин? Когда я пропустила это опасное изменение?

— Милая, ты уже больше года с плюшевым мишкой, — сменив строгий тон на елейный, Влада улыбнулась мне. — Дерзай! Девственность повторно не потеряешь, а психику, если понадобится, мы тебе восстановим.

Идея Карабаса со смертью ради пиара уже не казалась смешной. Босс, конечно, корыстно преследовал собственные цели, но его хотя бы можно было понять. Трезвый расчет, и ничего личного. Подруги же предлагали мне броситься на амбразуру ради… Ради чего?

С таким отношением к жизни Ник Клюев даже плюшевому мишке был не конкурент. Его и мой бывший обходил почти по всем статьям. Вася продержался почти год, Клюев же утопает налево, не успею я одеться после секса.

Проклятый поцелуй. Стоило на миг подумать о сексе с Ником, губы снова начали зудеть. Не спасала ни гигиеническая помада, ни твердая убежденность, что больше таких поцелуев не будет. Губам было все равно. Они, как и мои подруги, требовали своего, и плевать им было на последствия для моего рассудка.

* * *

Ник.

Утро началось со звонка самого бесполезного человека на свете. Я бы с удовольствием считал таким главного менеджера, но Руслан Игоревич Серебряков умел преподносить сюрпризы и виртуозно скрашивать мои серые будни. Идея с пиаром была особенно «хороша», сам бы я до такого никогда не додумался. Посему к бесполезным относить его не приходилось.

— Коля, привет! Интервью в «Вестнике» просто бомба! — прокричал в трубку мой менеджер.

— И тебе, Федор, не хворать. — Я поскреб затылок, вспоминая, когда же успел дать интервью. Последний месяц ни в какие редакции меня не заманивали и на улице с диктофонами не подлавливали. Выходило, что расстарался один из вчерашних журналюг Лизы.

— И девчонку такую сисястую отхватил! Парень, у тебя наконец появился вкус? Гордость берет за выкормыша.

После последнего слова я с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Если уж кто из нас двоих и кормился за счет другого, так уж точно не я. Во всяком случае, последние лет шесть.

— Кормилец ты мой! — пока разговор не скатился к обсуждению прелестей моего пиар-менеджера, я решил взять быка за рога. — Папа номер два, лучше скажи, где контракт на следующий сезон? Что за х*рня вообще происходит?

— Коль, ну чего ты на меня кричишь? Я как раз делаю, что могу.

— Незаметно что-то!

— Да если бы Руслан не уперся, еще в прошлом месяце подписали бы. Я такие условия тебе выбил! В шоколаде кататься будешь.

Песня была знакомой. Только даже новогоднее обращение Президента звучало правдивее.

— Что-то мне подсказывает, что кататься я буду голым задом по льду.

— Да ладно!

— Не ладно. — Я начинал заводиться. — Специально у своих спросил, контракты подписали со всеми.

— Так твой следующий, — агент был не прошибаем. — Сам же понимаешь, все это процесс небыстрый.

— Федя, даже с Томми переподписали! Канадский агент все согласовать успел, а ты нет.

Вместо очередной байки в трубке я услышал шумное сопение. Кажется, до кое-кого дошло.

— Коля, — уже совсем другим тоном заговорил агент, — черт, дружище, клянусь, я кручусь как белка в колесе. Руслан уперся рогом в твой пиар. Не представляю, зачем ему шелковый форвард, но не подписывает, как я с ним ни ругаюсь.

Вот это уже больше было похоже на правду. Не стопроцентную, Федор был еще тем жуком, но все же.

— Так, может, махнем к конкурентам? — аккуратно прощупал его я. — Где наша не пропадала?

— Не пори горячку. Они подпишут.

Возможно, мне показалось, но в голосе моего кристально честного собеседника мелькнула паника.

— На «Волках» свет клином не сошелся, — я решил продолжить. — Еще не поздно, меня даже в Ярославль возьмут. После того, как я их ворота в последней игре расстрелял, еще и в попу поцелуют. Или не веришь?

— Дружище, ты забыл, я не твой папаша, мне ничего доказывать не нужно. Хочешь в Ярославль, поехали. Только сколько у тебя в новой команде будет шансов побороться за кубок? Стоит ли так рисковать?

Трюк с упоминанием Клюева-старшего был старым и грязным. Мне давно уже пора было перестать на него вестись, но каким-то непостижимым образом он все равно срабатывал. Не росла мозоль на больном месте. Мой заботливый агент ковырялся в душе и так, и эдак. Панцирь отрасти должен был, а дергало что-то изнутри, цепляло.

Во рту стало горько, как после кофе из уличного автомата, и настроение упало ниже плинтуса. Федор был в пяти минутах от очередного своего увольнения. Пятого, если память меня не подводит.

— Короче, — сухо произнес я, — к показательному матчу мне нужен контракт. Крутись, как хочешь. Не получится у тебя — получится у кого-то другого.

В ответ на ультиматум в трубке снова послышалось сопение.

— Хорошо, — решил-таки порадовать меня человеческой речью Федор, — будет тебе контракт. К показательному, при всем желании не успею, юристы так быстро не пропустят, но к концу следующей недели будет.

— Вот и хорошо, — срок меня устраивал. Твердых планов на межсезонье пока не было, и с плечом лучше было разобраться до отдыха.

— Коль, — Федор, не желал прекращать разговор. Он, похоже, решил изнасиловать сегодня мои уши, — я со своей стороны сделаю все, что смогу. Обещаю…

— Угу.

— Но прошу тебя очень… Коля, ты ж только не запори нам всю малину. Одну неделю проживи без приключений. Руслану много не надо, он скоро успокоится, но неделя мне нужна позарез. Не подведи.

Уже двое в этом полушарии просили меня стать паинькой. Совсем как в старые добрые времена в стенах родного дома. Хорошо хоть, Лиза не была похожа на мать. Так бы точно можно было поверить в байки о карме или еще в какую-нибудь мистическую ахинею.

— Хорошо, так и быть — стану зайкой, — выдавил я, подойдя к своему ноутбуку. Понадобилось нажать всего на одну кнопку, чтобы открылось непрочитанное со вчерашнего вечера сообщение от Лизы: «Нам нужно придумать нашу историю. Позвони мне». — Я, Федя, стану самым белым и пушистым, — настроение медленно, но верно возвращалось в норму, — ты только добудь мне контракт. Не затягивай.