Жизнь со вкусом Moёt

Марта Кауц, 2019

Ее любимая поза – женщина сзади. Москва, наши дни. Город тщеславия и пороков, хищных женщин и состоятельных мужчин. Красивая жизнь совсем рядом, только протяни руку. Погрязшая в серых буднях Венера, няня из детского сада, мечтает о новой, лучшей жизни. Она знакомится с эскортницей Оксаной, которая уверена, что любовь – это сказка для бедных и нужно самой диктовать мужчинам правила игры. Хотите получить рецепт сладкой жизни? Тогда будьте готовы обнаружить, что на вашей кухне к батарее прикован личный раб.Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Мне не спалось. Я крутилась в кровати и пыталась не думать о Тихоне.

— Эй, Венера, ты спишь? — прошептала Оксана.

— Нет, — отозвалась я.

— Всё хочу спросить, почему у тебя такое странное имя?

Я улыбнулась в темноту.

— Не знаю, так мама решила. Бабушка всегда говорила, что у меня шлюшное имя и называла меня Верой.

— Круто, а я вот свою бабушку не видела ни разу. Она умерла ещё до моего рождения.

— Моя бабушка тоже уже умерла. И я с ней даже не попрощалась. Я смотрю, ты хочешь послушать котоламповые истории на ночь?

Жила я у бабушки. Маму видела редко и очень скучала по ней. Всё время спрашивала у бабушки, когда же она приедет. Та лишь вздыхала и говорила неизменное «скоро». Мама изредка приезжала и привозила мне незатейливые игрушки. Потом они запирались с бабушкой на кухне и о чём-то говорили. Иногда ругались. Тогда мама с пунцовым от злости лицом распахивала дверь и уезжала, даже не попрощавшись со мной.

Скоро мне должно было исполниться семь. Бабушка научила меня управляться с иголкой и ниткой, и я сама смогла пришить Тяпе глаз. Тяпа — это мой заяц, который всё время терял глазки-пуговки.

Незадолго до моего дня рождения приехала мама. В этот раз она ничего мне не привезла, а сразу закрылась на кухне с ба. Я была послушным ребёнком и не подслушивала, но тогда крики долетали до зала.

— Даже не думай! Ты с ума сошла! — кричала бабушка.

Это было необычно, бабушка почти никогда не кричала. Она считала, криком ничего не добиться и надо разговаривать.

— А ты не лезь не в своё дело, — мама выскочила из кухни. — Я её забираю и точка! Это моя дочь, в конце концов.

— Ага, вспомнила наконец. Ты её одну прокормить не могла, что с двумя собираешься делать?

— Без тебя разберусь! — огрызнулась мама. — Собирайся! — это она уже мне.

— Никуда она не поедет, — возмущалась ба. — На аборт иди!

— Поздно уже идти. Пятый месяц пошёл! — мама развернула сумку и стала доставать из шкафа мои вещи.

Бабушка обессилено опустилась на диван.

— А живота-то почти нет. Чего ж ты так затянула?

— Ему время надо, — словно не бабушке, а себе рассказывала мама, в спешке скидывая вещи в сумку. — Он одумается и на коленях приползёт. Он любит меня. Это всё из-за этой кикиморы. Ну ничего, он от меня так легко не отделается. Я на алименты подам. Или приду с ребёнком и всё его жене расскажу. Выгонит она его взашей, и куда ему податься тогда?

— Ну и дура ты, Светка, ой дура… — держалась за голову бабушка.

Мама закончила сборы и потащила меня в коридор.

— Обувайся, — велела она.

Я замешкалась, глядя на бабушку. Мама, видя моё замешательство, села на корточки и посмотрела мне в глаза.

— Значит так, мама уезжает, и ты едешь с ней, ясно? Тебе в школу в этом году пора. В городе ходить будешь, а не в этом захолустье. Игрушек тебе купим. Поедешь со мной? Жить будем вместе. Здорово, правда? — мама поднялась. — Но если ты не хочешь, хорошо, оставайся здесь. Но запомни, я никогда, поняла, никогда сюда больше не приеду, и ты меня не увидишь! — она открыла дверь в подъезд и протянула мне руку.

Я мало понимала, что происходит. Прижимая к груди Тяпу, я смотрела то на маму, то на бабушку. Мне было страшно. Я не хотела уезжать. Но если мама сейчас уйдет без меня, мы никогда не увидимся!

Мама сделала шаг в подъезд, и я, судорожно натянув сандалики, поспешила следом за ней.

На новом месте было непривычно, но мама была рядом. Меня оформили в школу. Мы с мамой ходили в парк, катались на качелях и ели сладкую вату. Я была счастлива. Потом мама открыла мне секрет, что скоро нас станет трое. Я сначала не поняла, но мама сказала, что вот-вот у меня появится братик или сестричка. Я совсем не хотела ни брата, ни сестру, но расстраивать маму побоялась.

Вскоре родился брат. Он был болезненным и капризным. Мама надеялась, что, если она затянет с абортом, её любовник бросит жену и уйдёт к ней. Но этого не произошло. Ей приходилось крутиться изо всех сил, зарабатывая и подрабатывая в тяжёлые 90-е годы. Поэтому забота о Кирюше легла на мои семилетние плечи.

Я сама включала газовую печку, варила брату кашу, наливала в бутылку, остужала до нужной температуры, пробовала на локоток и кормила его. Потом приходилось мыть его и менять марлевые подгузники. На памперсы у нас денег не было. Но если вдруг памперсы и появлялись, то я сушила использованные на батарее, чтобы можно было снова надеть. Это пока брат в них не покакает, тогда, конечно, в утиль. Также в мои обязанности входило стирать ползунки и пелёнки в тазике, гладить бельё с двух сторон тяжеленным утюгом, мыть посуду, подметать полы и вытирать пыль. За уроки я садилась после девяти и не очень успевала с учёбой. Уставшая после работы мама часто ругала меня:

— Двойка? Снова двойка?! Вся в своего отца-алкаша, ленивая дрянь! Разбаловала тебя бабка. Ни черта не можешь! За что мне такое наказание? У всех дети как дети, а у меня выродок какой-то. Зачем я тебя только забирала? Бестолковое отродье!

Однажды я заикнулась, что хочу к бабушке, за что и получила по голове половой тряпкой.

— Думаешь, она тебя ждёт?! — отвесила мне мама пинка под зад. — Давай, вперёд! Она нарадоваться не может, что избавилась от тебя! Я тут для неё в пух и прах разбиваюсь, а она к бабке своей намылилась, неблагодарная.

Перед моим восьмым днём рождения мама вернулась домой весёлая и заговорщицким тоном позвала меня на кухню. Когда я зашла, то не поверила своим глазам. Из сумки она достала две красивейшие коробки с куклами Барби, шикарные по тем временам. Глаза у меня загорелись. Мама спросила:

— Смотри, какая тебе больше нравится?

Они обе были прекрасны, но волшебное розовое платье на одной из кукол просто заворожило меня. Оно мерцало словно звёздная пыль.

— Эта! — уверенно ткнула я пальчиком.

— Здорово, — ответила мама, пряча кукол обратно в сумку. — Тогда её Оле, дочке начальницы, и подарим, а ту я обратно в магазин сдам. Никак не могла сама выбрать. Уроки сделала?

Ком в горле был у меня в тот день до вечера.

— Так, харэ булки плющить, — с порога заявила Оксана.

Я отложила книгу и подняла голову.

— Ну как тебе? — поинтересовалась она, кокетливо виляя бедрами.

Красное мини с разрезом сбоку шикарно подчёркивало все выпуклости и впуклости Оксаны.

— Смело, — отозвалась я.

— Значит, то что надо!

— Не слишком ли откровенно? А как же правило оставлять мужчинам пространство для фантазий?

— Венера, ну какие фантазии? И что у меня там может быть такого необычного согласно твоей логике? Третья сиська? Огромный ком водорослей? А может, секретная ракетная установка?

Я расхохоталась, а Оксана порылась в своём бьюти-кейсе и продолжила:

— Садись. Пока крашу глаза, расскажу тебе одну историю. Была у меня знакомая, выскочила по малолетству замуж. И понеслось! Каблуки не носи, в них же неудобно. Вот, ходи в балетках. Ногти ярко не крась, с красным лаком только шлюхи на трассе стоят. Укладка тебе не нужна, не порть волосы. И прочее в том же духе. Знакомая сначала сопротивлялась, а потом постепенно сдала позиции. Ты же догадываешься, что через год муж от неё свалил? Причём любовница рассекала на шпильках, имела кроваво-красные ногти и Вавилонскую башню из волос. Вывод? Бабы-дуры, — подытожила Оксана, докрашивая глаза. — Что-то мне эта тушь не нравится… Хоть и стоит, как космический шаттл. Не пойму, почему в рекламе туши пишут, что она выдерживает слёзы и дождь, но не пишут, выдерживает ли она возюканье мордой по подушке в догги-стайл? Знаешь ли, я не так часто рыдаю, а тем более не шарюсь под дождём.

Я догадывалась, зачем Оксана возится со мной. Моя невзрачная внешность выгодно оттеняла её неземную красоту. Но мне было всё равно. Отношений я не хотела. Мужское внимание меня не прельщало. Мир Оксаны был совсем другим. И я не понимала, как эти миры могут существовать в одной плоскости, бок о бок друг с другом. Тут были совсем другие законы. В моём мире любви и семейных ценностей я потерпела фиаско. А Оксана, казалось, уже родилась с инструкцией к этой жизни.

— Так, поедем не на моей машине, — предупредила она, когда мы спускались вниз. — Я планирую пить.

— А на чьей? — не поняла я.

— Найдём.

— В смысле — найдем?

Мы подошли к дороге. И сразу же возле нас притормозил Lanos. Оксана скривила лицо.

— Проезжай, убогий!

Через пару минут остановилось такси, но Оксана прогнала и его тоже.

— А почему мы не берём такси? — спросила я.

— Правило у меня такое: я езжу только бесплатно.

Следующим остановился большой джип. Оксана заглянула внутрь и осталась довольна.

— Девочки, вас подвезти? — спросил водитель, плотоядно нас оглядывая.

— Ой, вы нас просто спасёте, — Оксана включила виктимный режим. — Нам нужно в «Джем».

— Клуб, в смысле? Садитесь.

Оксана открыла дверь впереди, кивком головы указав мне сесть назад.

— Я Оксана, а это Венера. Она недавно прилетела из Нью-Йорка. Вот хочу показать ей Москву.

— Очень приятно. А я Георгий.

— Не может быть! — начала вновь Оксана старую песню. — Георгий? Моё любимое имя. Всегда мечтала так назвать своего будущего сына. Вы, наверное, с работы едете? Устали?

И понеслось! Оксана словно русалка сладкими песнями заманивала моряка в пучину соблазна. Она смеялась и непринуждённо касалась собеседника. Восхищалась и пугалась, когда он ловко лавировал между других машин. Рядом с ней Георгий чувствовал себя самым смелым, самым остроумным, самым необыкновенным.

У Георгия была запланирована этим вечером ещё какая-то встреча, о чём он искренне жалел. Взяв у Оксаны номерок и обещание ни с кем не танцевать, он с тоской на сердце нас покинул.

«Джем» считался крутым клубом, о чём я знала, конечно, только со слов Оксаны. В московских клубах до этого я не была ни разу.

— Так, не сиди истуканом, — грозно потребовала Оксана, садясь за ранее забронированный столик.

— Что вы будете заказывать? — поинтересовалась официантка.

— Девушка, чуть позже подойдите, — велела ей Оксана.

И официантка действительно подошла чуть позже. Тарелка из дюжины видов десертов и шампанское — от столика справа. Большой букет роз — от столика напротив.

Я видела, с каким лицом официантка приносила нам вазу под букет. Она, конечно, пыталась улыбаться, но в её глазах читалась вся ненависть по отношению к нам.

Оксану сразу же увели танцевать. Но я не расстроилась. На сцене выступали отличные мальчики-танцоры. Полуголые загорелые накачанные тела шикарно двигались. Я не могла отвести глаз. Словно загипнотизированная я смотрела на их дерзкие движения. Господи, у меня уже девять месяцев не было секса! Низ живота волнительно заныл.

— Позвольте вас угостить, — раздалось сбоку.

От неожиданности я подпрыгнула и чуть не ударила локтем в глаз своего потенциального ухажёра. Надо мной склонился лысый мужик с выпученными глазами и определённым сходством с жабой. Жаба протянула мне коктейль с зонтиком и представилась Николаем.

С трудом оторвавшись от сладких мальчиков на сцене, я полностью сосредоточилась на новом знакомом. Николай рассказывал что-то жутко неинтересное про продажи и какую-то сделку с китайцами. Я вспомнила слова Оксаны, что не надо бояться показаться глупой, главное, не выглядеть умней мужика, и активировала режим блондинки. Я смеялась с его несмешных шуток, восхищалась его мудростью и лила в уши откровенную чухню. Но самым странным было то, что он всё принимал за чистую монету! Я не понимала, как можно вестись на «у тебя такие сильные руки, наверное, много качаешься», если видно, что последний раз он был в спортзале на уроке физкультуры в восьмом классе. Добавим сюда «у тебя такой красивый голос, если бы существовал секс по телефону для женщин, ты бы мог там сделать головокружительную карьеру» и «мне с тобой так интересно, ты чудесный собеседник». И всё, Мистер восхитительные яйца поплыл.

Мы потанцевали под пару медленных песен, и он меня даже не лапал. Краем глаза я видела Оксану, которая танцевала с одним из представителей соседнего столика. Потом она увела меня в туалет.

— Так, деньги на такси я нам нашла. А этот лысый ничё так.

— Ты что! — ужаснулась я. — Мне он совсем не нравится.

— А он и не должен тебе нравиться. Главное, чтоб ты в его вкусе была.

Вскоре я устала от этих бессмысленных диалогов, не несущих никакой смысловой нагрузки и хотя бы малейшего конструктивизма. Оставив жабе-Николаю свой номер, мы уехали из клуба.

— Оксана, давай заедем в магазин. Мне надо жвачку купить. Я завтра в садике всех детей перегаром распугаю.

— Говно-вопрос, — икнула она. — Остановите возле «Гармонии вкуса».

Я ни разу не была в этой сети магазинов. Знала только, что он очень дорогой и хлеб там стоит триста рублей. Пошатываясь после шампанского и коктейлей, я побрела в супермаркет.

Найдя на стенде двойную мяту, я подошла на кассу.

— Добрый день. У вас только жвачка? — улыбаясь в тридцать два зуба, уточнила кассир.

Нет, блин, еще кочан капусты, который я пытаюсь вынести у себя между ног.

— Пакет надо?

— Нет.

— Товары по акции желаете? Две воды «Волшебный источник» по цене одной…

— Нет.

— Влажные салфетки, средство для мытья полов в капсулах, вафли «Бурёнка»…

— Нет.

— Кстати, специальное предложение! Купите четыре пачки собачьего корма «ХэппиВуф» и получите в подарок…

— Девушка, нет!

— Карта магазина имеется?

— Нет.

— Хотите завести? Каждый месяц участие в розыгрыше…

— Нет!

— Фишки собираете?

У меня начал дёргаться глаз, а руки стали непроизвольно сжиматься. Я представила, как они смыкаются на горле кассирши.

— Нет.

— За покупку от двухсот рублей начисление бонусов…

— Можно? Мне? Мою? Жвачку?

— Оплата наличными или картой?

Оплата моими нервными клетками и плюс парой седых волос на голове. То есть я просто так хвастаюсь своими ста рублями в руке?

— Наличными.

— С вас шестьдесят девять рублей девяносто копеек.

Я протянула купюру.

— Ваши сто рублей, — бодро отрапортовала кассир. — Ваша сдача тридцать рублей десять копеек.

Схватив сдачу и жвачку, я принялась бежать отсюда прочь.

— Спасибо за покупку. Хорошего дня! — долетело мне вслед.