Жизнь со вкусом Moёt

Марта Кауц, 2019

Ее любимая поза – женщина сзади. Москва, наши дни. Город тщеславия и пороков, хищных женщин и состоятельных мужчин. Красивая жизнь совсем рядом, только протяни руку. Погрязшая в серых буднях Венера, няня из детского сада, мечтает о новой, лучшей жизни. Она знакомится с эскортницей Оксаной, которая уверена, что любовь – это сказка для бедных и нужно самой диктовать мужчинам правила игры. Хотите получить рецепт сладкой жизни? Тогда будьте готовы обнаружить, что на вашей кухне к батарее прикован личный раб.Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Утро ворвалось в моё сознание жёстко и неумолимо. С кухни доносилась высокодуховная ориентальная музыка, которая изощрённо сплеталась с беспощадным запахом жареной мойвы.

— Расул… — простонала я, зарываясь с головой под одеяло.

— Господи, что это? — сонным голосом спросила Оксана. — Мы в аду, и нас пытают?

Удивляться особо было нечему. Так начинались почти все мои выходные.

Через час таджик отправится на рынок торговать смесителями. А пока невидимый музыкант продолжал терзать незамысловатый инструмент «адын палка, два струна».

Оксана свесилась с кровати, нащупала телефон и завопила:

— Шесть тридцать! Они там совсем охренели?!

С гневным видом она вскочила с постели, запуталась в покрывале, чуть не грохнулась на пол и вылетела из комнаты.

— Что за вонь? — донёсся из кухни её недовольный вопль.

— Доброе утро, красавица! — восхитился Расул. — Голодная, да? Кушать рыбку хочешь? Ты садись, не стой. Вах, музыку давай потише. Есть ещё манты. Вот сметанка, аджика. Совсем худая! Ты кушай-кушай, не стесняйся.

— Я это не ем, — растеряно заявила Оксана.

— Не ешь? — изумился Расул. — А что ты хочешь? Сладкое? Чак-чак вот медовый и чай.

— Нет, спасибо, я кофе просто…

Под оханья и аханья таджика Оксана поспешила ретироваться в комнату.

— Как ты здесь живёшь? — спросила она, закрывая за собой дверь.

— Так и живу, — усмехнулась я.

Через пару часов Оксана придирчиво разглядывала мой гардероб. Она собиралась на «охоту» и была уверена, что мне нужна встряска и, следовательно, я должна ехать с ней.

— Так, а платья у тебя нормальные есть?

— Ну вот, — ответила я, протягивая ей своё единственное платье, купленное в «Простых ценах».

— Что это? — ужаснулась она. — Нет, я, конечно, понимаю, что ты пыталась приспособиться к суровой жизни нищеброда, но не до такой же степени. Сожги его! Ладно, дам тебе своё трикотажное. Надеюсь, мои сиськи несильно растянули верх, — и глядя на мою жопу, верней её отсутствие, добавила: — и низ. Туфли-то, надеюсь, хоть приличные?

— Балетки.

— За что мне это? — спросила она у пыльной люстры, задрав голову и глядя в импровизированные небеса.

— Ну я не ношу туфли, — попыталась оправдаться я, — мне их некуда надевать.

— Не беси меня! Неси свой бьюти-кейс, посмотрим, что там. Чувствую, мои страдания на сегодня не окончены.

— Что нести? — переспросила я.

— Косметичку, — как для тупых пояснила Оксана.

Я достала из тумбочки старую потёртую косметичку и протянула подруге.

— Ну уж нет, я это трогать не буду, — брезгливо поморщилась Оксана. — Высыпай всё.

Лёгким движением руки содержимое переместилось на диван.

— А где остальное? — удивлённо посмотрела на меня соседка. — Только не говори, что это всё.

— Ну мне этого хватает. Вот тушь. Пудра, правда, немного рассыпалась. Я её стукнула, когда в сумке носила, и она теперь крошится. Но я ей почти не пользуюсь. Как-то неестественно она на мне смотрится. Накрашусь, и здравствуйте, румынский вампир Николай. Помаду я тоже не люблю, она скатывается на губах. Но на всякий случай имеется. Ну не смотри так на меня! У тебя вон какие черты лица эффектные, а я как бледная моль. Стоит мне накраситься, выгляжу как кукла из фильмов ужасов. Ну не идёт мне макияж.

Оксана смотрела на меня, и в её взгляде одновременно читалось недоумение и жалость.

— А что, ленинградская тушь «плюй-мажь» уже кончилась? — съязвила она и вытащила из шкафа гигантский кофр.

Оксана потянула его крышку в разные стороны, ящик раскрылся, превращаясь в гигантский стенд с косметикой.

— Ничего себе, — восхитилась я.

Чего там только не было! Неимоверное количество пузырьков, тюбиков, флакончиков, баночек и кисточек. Мне даже было страшно представить, сколько это всё может стоить.

— Ты занимаешься алхимией? — не удержалась я от сарказма.

— Не умничай, садись. Будем из тебя человека делать. Не поверишь, если не покупать помаду у метро, она не будет скатываться.

Меня усадили напротив окна, и процесс начался.

— С контуринга начнём? — решила я похвастаться знанием дела.

— Контуринг не в моде. Наступила эра стробинга и дрейпинга.

— Стробинг — это куда? — фыркнула я.

— Это когда объём делается хайлайтером. Но я отдаю предпочтение двум оттенкам румян.

Оксана колдовала надо мной не менее получаса. Я была уверена, что по окончанию буду похожа на оживший кошмар сторожа. Когда мы закончили, я взглянула на себя в зеркало.

На меня смотрела роскошная инстагёрл. Я не представляла, что могу так выглядеть. Девушка в зеркале была красивой, но это была не я.

Мы сели в красную Kia, припаркованную во дворе. Я ни разу не ездила по Москве на машине, поэтому поездка вызвала у меня кучу радости, как у щенка, которого везут на дачу.

— А кто тебе тачку подогнал? — поинтересовалась я, наблюдая как Оксана ловко подрезает других на МКАДе.

Я очень сомневалась, что Оксана завела себе свинью-копилку, куда скидывала сдачу с гречки по акции.

— Подарок от колхоза, — усмехнулась она.

— Что?

— Коллективное хозяйство. Каждому из своих мужиков, которые были на тот момент, сказала, что почти накопила на машину и не хватает 30 — 100 тысяч. С кого сколько взять можно было. Типа у меня днюха не подходе и было бы замечательным подарком, если б он доложил. Вот они все дружно и скинулись. Как говорила моя знакомая, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

— А они друг про друга не знали?

— Ну ясен пень!

Мы приехали в торговый центр «Афимолл». Впервые я увидела Москоу Сити так близко. Мне всегда было некомфортно находиться в таких местах. А вот Оксана явно чувствовала себя в своей стихии.

— Так, смотри со стороны, но не мешай.

Она каким-то особым хищным взглядом начала сканировать пространство. Её выбор остановился на мужчине, который пил кофе за столиком в кафе.

— Добрый день, — Оксана подошла к незнакомцу, легко коснувшись рукой его плеча. — Вы должны меня спасти! Я иду к подруге на свадьбу, и мне очень нужно выбрать платье. А я никак не могу определиться. Мне очень надо мужское мнение. Спасите, молю!

Мужчина с лёгким шоком и заинтересованностью смотрел на Оксану.

— Меня зовут Даша. А вас как?

— Дмитрий, — отозвался мужчина.

— Неужели?! — изумилась Оксана. — Это моё любимое имя. Обязательно назову так сына. Дмитрий — это так мужественно. Очень приятно познакомиться. Дмитрий, помогите мне. У вас такие красивые часы! А это говорит о том, что у вас отличный вкус. Мне без вас никак не справиться. Это у вас займет буквально пару минут. Вон тот магазин. Прошу. Там одно такое кружевное красное, а другое чёрное с глубоким декольте. Но я боюсь, что оно уж очень глубокое.

Продолжая щебетать и хлопать глазками, Даша-Оксана увлекла мужчину в пучину бутиков и шоу-румов. Я незаметно последовала за ними. Мне было интересно, что она задумала.

Оксана кружилась, прикладывая к себе платья, и смеялась. Дмитрий расслабился и полностью погрузился в выбор. Набрав целый ворох нарядов, Оксана скрылась в примерочной. Дмитрий стоял у шторки в кабинку и вместо консультанта помогал Оксане застёгивать платья. Я прекрасно помнила, в каком сексуальном белье была сегодня подруга. Так что она устроила ему настоящее шоу!

— Вот это? — ещё раз переспросила Оксана, показывая красное платье.

— Да, вот прям шикарно на тебе смотрится, — согласился Дмитрий. — Хотя на тебе всё смотрится супер.

— Хорошо, тогда берём это. Всё, можешь нести на кассу оплачивать, а я пока оденусь.

Дмитрий пару раз моргнул, переваривая информацию, и покорно потрусил на кассу. Я была в шоке. В голове крутилось: «А что, так можно было?»

— Спасибо, я так счастлива, — улыбалась Оксана, забирая пакет. — Ты мне так помог.

Она приподнялась на носочки и поцеловала Дмитрия в щеку.

— Пойдём ещё туфли к платью выберем.

Пока я пыталась поднять челюсть с пола, парочка под ручку продефилировала мимо меня в сторону обувного.

— Девушка, вам помочь? — спросила меня консультант.

— Нет, — я вышла из оцепенения и покинула магазин.

Через минут десять Оксана вернулась со вторым пакетом и протянула его мне.

— Это тебе подарок от Дмитрия.

— В смысле? — я решительно ничего не понимала.

— Бери, туфли там. Размер твой, 37. Мне со своим 38 пришлось мерить и улыбаться, еле влезла в них.

Я открыла пакет и вытащила коробку. Там лежали изумительные красные лодочки на шпильке.

— Это мне? — переспросила я.

— Нет, дяде Пете, — передразнила Оксана.

Я не знала, что сказать. У меня даже комок в горле появился и удивительно посырело в глазах.

— Спасибо, — прошептала я и крепко обняла Оксану.

— Э, ты чего? — она явно не ожидала такого прилива нежности. — Это туфли, Веник, не «Бентли». Пойдём обедать.

Я покорно потопала за подругой.

— А куда ты дела Дмитрия?

— Ему надо было бежать по делам. Но я дала ему свой номер.

Мы сели в ресторане восточной кухни. Удобные кожаные диваны, приглушённый красный свет, ненавязчивая музыка, стайка разноцветных рыб в большом аквариуме — всё это делало пространство уютным.

— Ваше меню, — официантка положила передо мной увесистую папочку и удалилась. Я замешкалась, глядя на цены. Конечно, у меня были с собой деньги, но сумма, и правда, набегала внушительная. Видя моё замешательство, Оксана сказала:

— Не парься. Заказывай, что хочешь. Я разрулю.

— Даже не спрашиваю как.

Я заказала себя суп удон с креветками и роллы. Когда нам принесли еду, Оксана достала из сумки бумажку и что-то написала на ней.

— Что пишешь? — полюбопытствовала я.

— Желаю дорогим мужчинам приятного аппетита и хорошего дня.

Сложив послание в несколько раз, она попросила официантку передать бумажку за соседний столик.

Через пару минут мы уже сидели в компании мужчин. Их было трое. Один — лысоватый пухляш, который носил слишком маленькую для него рубашку. Он с восхищением взирал на Оксану, которая снова представилась Дашей, и почёсывал лысину сосисочными пальцами. При каждом его движении рубашка расходилась, и оттуда выглядывало устрашающее жерло пупка. Второй походил на Кощея: тощий, высокий, носатый. Третьего я окрестила Петросяном. Он выдавал на-гора шутки-самосмешки и всеми силами пытался очаровать Дашеньку.

— Дашенька, а вы работаете, учитесь? — вопрошал Петросян.

— Я танцую, — кокетливо отвечала та. — Танец — это моя жизнь. Я преподаю бачату, самый сексуальный в мире танец.

— Виктория, а чем занимаетесь вы? — из вежливости спросил Пухляш, глядя на меня.

Ах да, это он мне.

— А Виктория у нас художница, — ответила за меня Оксана. — Сейчас она готовит выставку в Москве. Еле уговорила её найти время для шоппинга. Творческие личности, они такие.

Я вопросительно посмотрела на Оксану. Художница, значит? Та лишь мило улыбнулась в ответ. По-моему, вчерашние разговоры о Тихоне дают о себе знать.

Обеденный перерыв наших мужчин заканчивался. Они поблагодарили нас за компанию, оплатили наш обед и взяли номер Оксаны.

— А почему ты всем другим именем представляешься? — спросила я, когда мы ехали в машине.

— Я с ними ничего серьёзного не планирую. Это так, однодневки. Не мой уровень. Бедные.

— Ничего себе бедные! Дима тебе платье за десять штук купил и мне туфли за семь.

— Ну да, начни сосать за мороженку, — хмыкнула Оксана, перестраиваясь на МКАДе из ряда в ряд. — Не будь как бабы-дуры, которые мечтают о принце и благодарны за любую брошенную им кость. Найдётся какой-нибудь ёбарь-террорист, купит пару йогуртов в «Монеточке» и мылит на старом хозяйском диване свою единственную и неповторимую.

На светофоре Оксана успела подкурить и теперь одной рукой крутила руль, а другой держала сигариллу.

— Просто чем раньше ты поймёшь, что любви нет, — продолжала она, — тем быстрей обретёшь свободу. Любовь всегда на передних планах наших действий. Это она причина страхов и неуверенности в будущем. Любовь удерживает нас такими тонкими способами, что мы этого даже не понимаем. Вот представь, что ты никогда больше не влюбишься. Будешь идти с уверенностью по жизни, свободной без ограничений, излучая бесконечную энергию. И сразу открываются невиданные возможности. Не жить в страхе, что вдруг я не встречу того единственного, не успею родить детей, часики-то тикают, буду плохой матерью, а вдруг он заведёт любовницу, бросит меня, мы все умрём с голоду, надо быть худее, умнее, интереснее. А просто забить на всё и жить!

— Ну неужели тебе не хочется любви?

— Я хочу, чтобы меня любили. А я буду любить себя. Мы все рождаемся одинокими и одинокими умрём. А люди забывают об этом и пытаются заполнить эту дыру другими людьми. Впихнуть невпихуемое, так сказать. Мы все одиноки, и надо это принять. А чем больше город, тем сильнее одиночество. Только каждый пусть сам решит, что это. Одиночество или свобода.

— Продавать себя — это твоя свобода?

— Я продаю тело, а они — душу. Сидят в душных офисах, делают никому не нужные отчёты, ждут пятницу, чтобы напиться и забыться, потому что ненавидят свою жизнь. И кто из нас большая проститутка?