Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается

Марк Михайлович Вевиоровский, 2016

В книге вы встретитесь с обыкновенными и неординарными людьми, которые мало отличаются от нас с вами, но живут удивительной жизнью. Действие происходит в узнаваемых обстоятельствах и даже с участием реальных лиц. Паранормальные способности некоторых героев позволяют причислить книгу к произведениям фантастическим, но уж если это научная фантастика, то фантастика социальная, затрагивающая некоторые основы нашей реальной действительности с необычной стороны, но неизменно с любовью к человеку.

На озеро с лошадьми

А рано утром пофыркивающие лошади кивая головами шли с ними рядом к озеру. И вошли в воду.

Уля сбросила кофточку и бюстгальтер, расстегнула ремень джинсов, сняла их и сняла трусики.

И смотрела при этом на Гришу, а Гриша, раздеваясь, смотрел на Улю.

Перед ним стояла взрослая девушка с красивой фигурой, узкой талией, крепкими грудями с коричневыми кругами вокруг острых сосков, выпуклым животом, со стройными ногами и удивительно трогательным островком волос внизу живота.

— Ты — просто прелесть. И когда ты успела стать такой прекрасной?

— Это ты прелесть…

Перед Улей стоял юноша с хорошо развитой мускулатурой, широкими плечами, выпуклой грудью и впалым животом, а там, ниже… Но Уля не отвела глаз.

— Ты стал мужчиной…

— Еще нет. Но надеюсь… на твое участие в этом процессе…

— Гришка, не хулигань! — тут Уля смущенно улыбнулась и первая пошла в воду.

Вытирая ее Гриша старательно обходил грудь, и предупреждая ее вопрос сказал:

— Эта прелесть предназначена для другого… Пока это я вытирать не достоин…

Они шли рядом с лошадьми по лесу и никак не могли начать.

— Гриша, что-то изменилось?

— Ты стала взрослой, из маленькой девочки превратилась в прелестную девушку.

— Ты тоже вырос… Но что изменилось? Я… я люблю тебя…

— Я тоже люблю тебя… И хочу, чтобы ты стала моей первой женщиной.

— Я тоже хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. И единственным! И чтобы у меня… у нас были дети!

— Прямо сейчас?

— Нет, через девять месяцев…

— Мы можем подождать и потерпеть? Чтобы потом, когда мы больше терпеть не сможем, стать мужем и женой?

— Как скажешь…

— Я не готов морально… к семейной жизни — извини, а… просто так…

— Нет! Первый раз должен быть праздником…

— Ты сможешь подождать?

— Только вместе с тобой…

— И никаких интимных ласк?

— Как скажешь… Но вместе с тобой… Но целоваться-то мы можем!?

— Еще… как… не кусайся!

— Сам… не… кусайся…

Лошади очень неодобрительно наблюдали за целующимися.

— Ты не представляешь, как на меня подействовала твоя нагота…

— Ты голых мужиков не видела?

— Дурак! Это был… это был мой… мужчина…

— Но это… была моя… женщина… любимая… и прекрасная!

— Как же быть? Я не соблазняю тебя?

Уля откинулась — они устроились на его куртке, и ее нестесненная грудь открылась почти вся в полурасстегнутой кофточке.

— Еще как соблазняешь… Если только рассматривать тебя как художественный объект, тогда это можно стерпеть…

— Попозировать тебе? Хочешь?

— Хорошо!

— Только ты разденься тоже… пожалуйста…

Обратно они шли обнявшись. Но лошадей больше не купали, хотя Уля не стала более стеснительной, а если и стала, то самую малость.

А Гриша старался по мере сил не реагировать на Улину наготу и ее прикосновения.