Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается

Марк Михайлович Вевиоровский, 2016

В книге вы встретитесь с обыкновенными и неординарными людьми, которые мало отличаются от нас с вами, но живут удивительной жизнью. Действие происходит в узнаваемых обстоятельствах и даже с участием реальных лиц. Паранормальные способности некоторых героев позволяют причислить книгу к произведениям фантастическим, но уж если это научная фантастика, то фантастика социальная, затрагивающая некоторые основы нашей реальной действительности с необычной стороны, но неизменно с любовью к человеку.

Уля

Сумбур встречи на аэродроме, суета…

У приехавших не было кучи вещей, и был автобус, который довез их до города, до подъезда.

Перед подъездом Гришу атаковали четверо рыжих мальчишек.

Один из них с веселым воплем прыгнул прямо на Гришу и оказался девчонкой — в стороны торчали две рыжие косички.

— Привет, Наташка! Привет, КЛМН!

И Гриша степенно поздоровался с тремя мальчиками — такими же рыжими и такими же курносыми, как девочка, а девчонку легонько шлепнул по мягкому месту.

Свиридовы всей гурьбой ввалились в квартиру Галиных и тут их всех в свои объятия приняли Василий Васильевич и Галина Игнатьевна.

И как-то так получилось — даже странно? — что они все сразу перешли в квартиру Свиридовых, а перед Гришей осталась Уля.

— Как ты выросла…

Гриша протянул к ней руки и они обнялись.

И стали целоваться, взахлеб, не отрываясь.

— Ты задушишь меня! — смеялась Уля, обхватив его шею.

— Ты задушишь меня! — вторил ей Гриша.

— Ну, рассказывай…

— Что? Как я скучал по тебе? Дай… твои губы…

— А я тебе писала письма… и складывала… в ящик стола…

— Теперь… я их почитаю…

Они не могли нацеловаться.

— А куда все ушли?

Обнимая ее Гриша почувствовал, что острые лопатки исчезли, но зато нащупал полоску бюстгальтера — раньше этого не было. Тело Ули стало плотным и упругим, и его так хотелось гладить и гладить. А к его груди прижимались не острые холмики, а мягкие и горячие девичьи груди.

— Может… для приличия… пойдем, покажемся?

— Идем. А то у меня… уже губы болят.

Гриша с Улей появились в соседней квартире ненадолго — они вошли, тесно прижавшись, Гришина рука лежала на ее талии, а ее рука — на его талии.

— Как же ты выросла, Уля, — удивился Свиридов. — И когда ты успела?

И он обнял Улю и поцеловал ее в щечку — это было так по отечески…

Потом они сидели на диване у Гриши в комнате. Уля по привычке устроилась с ногами, прижавшись у него под мышкой. Но теперь не только его рука обнимала ее плечи, но и ее рука забралась к нему за спину и очень уютно устроилась где-то под лопатками.

Их позвали поесть, и потом они снова вернулись на диван.

— Я сильно изменилась?

— Ты стала такая красивая!

— И только?

— Нет. Ты стала прекрасной девушкой…

— Твоей девушкой… Нет?

— Да…

— А ты стал моим… парнем? Да?

— Да…

Но кроме поцелуев в тот вечер больше ничего не было.