Треугольное лето

Мария Фомальгаут

Мы облюбовали себе лето.Ну, само собой, что же еще, не суровую же зиму и не промозглую весну, и не темную осень – а бескрайнее светлое лето. Итак: мы облюбовали себе лето.Я и Ингрид.Июнь, июль и август. И снова июнь. И снова июль. И по кругу, по кругу.

Ледяной спор

…был у мельника осел…

Интересно, как выглядит осел, думает Й. И как выглядит мельник.

Й смотрит на осла, отлитого из бронзы, Й думает, правда у осла шесть граней, двенадцать ребер, восемь вершин, или нет. Про пса Й знает, у пса, вроде, четыре грани, четыре вершины, шесть ребер, правильно пса сделали. И кота правильно, у кота граней вообще нет. А вот насчет петуха Й сомневается, правда ли у петуха две прямые пересекаются под углом в девяносто, Й кажется — в шестьдесят.

Впрочем, с градоначальниками не поспоришь, они так решили, так оно и будет.

И с народом не поспоришь, зря, что ли, народ в ратуше голосовал.

А завтра ледяной спор.

Завтра ледяной спор, говорит Й, когда встречается с Ъ. У Й колеса, чтобы по улицам ездить, и четыре ноги, чтобы по лестнице подняться.

И полозья еще есть у Й, только их не видно.

Зачем?

А вот нужны.

Завтра ледяной спор, кивает Ъ.

Древний такой обычай есть — кивать.

Идут по улице, смотрят на дом, большой дом, красивый дом.

Там очаг.

И окна полукругом.

И много еще чего.

Й говорит — будут деньги, купим дом. Я уже придумал кое-чего, чтобы денег получить.

Ъ говорит — будут деньги, купим дом, я уже придумала кое-чего, чтобы денег раздобыть.

Так говорят.

Прощаются.

Й засыпает, думает, как же все-таки выглядит осел.

И мельник.

Мельник, наверное, муж мельницы, у него четыре крыла…

— Ну, знаете, первый раз вижу, чтобы заказывали тело определенной массы. А можно поинтересоваться, зачем?

–…все равно не понимаю. Вам нужно для максимальной скорости?

— Теперь совсем не понимаю. Какие фунты, что за фунты, вы мне в килограммы переведите.

–…полозья? Это еще что?

— Вы меня с ума сведете. Хорошо… будет сделано.

–…нет, я не знаю, как выглядит мельник. И осел тоже.

Сегодня ледяной спор.

Уже сегодня.

Все торопятся к Везеру, и стар и млад, и беден, и богат. Все вырядились кто во что горазд, какие только тела себе не заказали. Кто побогаче, тот и тело себе праздничное прикупил последней модели, кто поскромнее живет, тот каждый год одно и то же праздничное тело надевает, кто совсем скромно живет, тот с одним телом круглый год ходит, но тоже как может, украшает, цветы из фольги, птицы какие-то, а то и вовсе не поймешь чего, что только не придумают. Ну и, конечно, в осла наряжаются, в пса, в кота, в петуха, в мельника, в мельницу, вон парочка идет, мельник да мельница, под ручку.

Й смотрит на разодетых граждан, думает о тех временах, когда ходили по земле вот так парочками мельники с мельницами, под ручку.

Здесь проще бы сказать — а на Й никто не смотрит, Й живет скромнее скромного, где ему найти хорошее тело на праздник.

И не скажешь так.

Потому что все смотрят на Й.

На тело Й.

Й на новое тело всем городом скидывались, тело у Й непростое — тело портного. Портной — это, который в порту, поэтому Й фигурками кораблей и парусами украсили, ну и парочку колец добавили, вроде как порталы, потому что до сих пор понять не могут, портной — он про порты или про порталы. Кто-то про портупею вспомнил, только кто ж её знает, что там такое тупее порта. И про португалию вспомнили, что такое, тоже никто не знает, ну на всякий случай еще галькой тело украсили. И монетами, потому что портмоне.

И все на Й смотрят.

Потому что — портной.

И все ходят вокруг да около, спрашивают, да правда ли девяносто девять фунтов, или нет.

Правда, говорит Й.

Ъ свое дело знает.

Какое?

Да любое.

Вот что ни скажите Ъ сделать, то он и выполнит. Недорого. Договоримся.

Ъ смотрит на заказчика.

Ждет.

А как заказчика зовут, Ъ не знает, Ъ знать такое не положено.

— Завтра ледяной спор, — говорит заказчик.

(Это еще вчера разговор был)

— Завтра, — кивает Ъ.

(Это древний обычай такой — кивать)

— Я поставил все на замерзший Везер.

Ъ слушает, не понимает, Ъ думает, что он там поставил на Везер, это что такое вообще… А-а-а, Везер, Везер, ну, конечно же, только как на него можно что-то поставить, нельзя ничего ставить на воду…

А.

Ну да.

— Вы… сделали ставку.

–…на замерший Везер.

Ъ хочет посочувствовать, ну еще бы, жара стоит, где ж тут Везер замерзнет.

— Замерзнет, — говорит заказчик.

(А как зовут его, Ъ не знает)

Ъ пытается возразить, смотрит на заказчика, который третий раз повторяет с нажимом:

— Замерзнет.

Ъ догадывается. Кивает.

— Замерзнет.

Договариваются о цене. Заказчик сердится, да что такое, да без ножа режете, да кто ж такую цену заламывает…

Ъ разводит руками, а вы как хотели, это же мне в космос подниматься придется, и много еще чего, что значит, почему в космос, по кочану, да по капусте.

Заказчик (а как его зовут, неизвестно) сердится, разворачивается, да сто лет вы мне не нужны, да я другого найду, да таких как вы тут вагон и маленькая тележка по сто рублей за ведро…

Ъ тоже разворачивается.

Тоже уходит, сто рублей так сто рублей, за ведро, так за ведро…

Конец ознакомительного фрагмента.