Садовый вишнь

Мария Фомальгаут

А вы знаете, что наша вселенная – всего лишь клетка на шахматной доске? А где же сама доска? А куда подевалось ваше прошлое, и почему у вас чужое будущее? И почему чашка ничего не говорит? И почему велосипеду пришлось изобретать велосипед? И почему осень стала бессмертной… или не стала? А вы знаете, какое вы число… или не знаете?Ничего, мы это узнаем… Кстати, не желаете стать стрелкой для лунных часов?

Соноход сонолова

–…Китти!

Китти бежит за мной, как она не понимает, что бежать надо быстрее, еще быстрее, и что что устала, здесь невозможно устать, потому что ничего этого нет, и её самой нет, поэтому:

— Китти!

Китти бежит за мной, продолжает что-то болтать, глупая, глупая Китти, я же её не вытащу, если она не поторопится, да я её в любом случае не вытащу, потому что как я себе это представляю вообще…

…еще один поворот, заросшие мхом ступени, уводящие вниз, на улицу, — вниз, на улицу, значит, вот он, выход, осталось сделать несколько шагов. Дверь передо мной начинает медленно закрываться, ничего, успею проскочить, только бы Китти успела проскочить в другую дверь, которая закрывается за моей спиной перед лицом Китти…

— Китти!

Китти замирает, не понимает — дверь с легким стуком захлопывается. Уже понимаю, что ловить нечего, что там, за дверью, ничего нет, или есть, но не то, не то, не то — все-таки распахиваю дверь, пока она еще есть, все-таки смотрю на комнату за дверью, какого черта это та же самая комната, похожая на магазин с витринами со всякой всячиной, можно даже присмотреться и увидеть, что за всячина, и что за всякая. И главное — какого черта здесь стоит Китти, как ни в чем не бывало, смотрит на меня, как-то странно смотрит…

— Здравствуйте, — любезно улыбается, — что-то конкретное выбираете?

— А… э…

Сжимается сердце — понимаю, что случилось, вот ведь черт, черт, черт, сон отдал мне Китти, первый раз в жизни сон отдал что-то, что уже совсем было собрался отнять — но черт возьми, это не та Китти, вернее, та, какой она была до встречи со мной минуту назад или миллион вечностей назад, здесь это одно и то же…

Понимаю, что здесь ничего не сделать, некогда и нечего объяснять, она не поймет, я бы тоже не понял, если бы на работе ко мне кто-нибудь подошел, и начал впаривать, да вы не понимаете, вы во сне, мы с вами только что из сна убегали, вы…

…бросаюсь в уже готовую закрыться дверь, спотыкаюсь на ступеньках, понимаю, что сейчас упаду, вернее, упал бы, если бы не сон, здесь я могу только парить, лететь, выше, выше, выше…

–…ты… ты какого черта творишь вообще?

Слышу голос сонохода, через какие-то доли секунды вижу его самого.

— Ты… ты чего там?

— Китти…

— Ты просыпайся давай!

— Китти, Китти…

— Да хватит про свою Китти, выбрался, и хорошо…

— Да нет, Китти… она… вы понимаете, что это первый раз такое было, чтобы человек во сне мне помогал из сна выбраться? Она… она как будто поняла, что такое сон, что такое явь, что мне нужно выбраться…

–…вы идиот.

Молчу. Уже настолько привыкаю к этому «идиоту», что даже не обращаю внимание.

–…идиот вы.

Еле сдерживаюсь, чтобы не отрезать — да слышу, слышу.

— Слышите?

Меня передергивает, это совсем уже…

— Слышу.

— Что слышите?

— Что я идиот.

А почему?

Сжимаю пальцы, чтобы не схватить что-нибудь, не грохнуть сонохода по макушке.

— Потому что вы всегда меня так называете.

— Да не-ет… тут другое… вот теперь-то вы по-настоящему идиот.

— Да кто бы спорил.

Нет, вы не понимаете… вы не понимаете… вы хоть понимаете, что сон сделал?

— Да ничего он не…

–…ага, конечно, не… вот сон и сделал… это же сон Кэтти эту вам подкинул или как её…

— Китти.

— Вот-вот, Китти… совсем хорошо…

— Да что такое?

— Да то такое… сначала они просто нас запутывали, чтобы мы из сна выбраться не могли, а теперь…

…а теперь?

— А теперь они заманивать научились… да как ловко… это тебе не витрины со всякой хренью, на которую дураки ведутся, и не город мечты…

— А…

–…надо же, как сон ловко выдумал, какую многоходовочку устроил, якобы спасительницу вам подкинул…

Так значит, она…

Ну а вы как думали, по-настоящему что ли какая-то морока из сна осознала себя и захотела в явь выбраться?

Мир переворачивается где-то внутри.

Ну ничего, ничего, повезло вам, что выбрались… вы там поосторожнее…

–…чаю, кофе?

Отчаянно пытюась понять, сон это или явь…

— Или… покрепче чего?

— Э… нет, нет, спсибо, — понимаю, что это может быть сон, а во сне ничего не едят, не пьют, примета плохая, даром, что там невозможно есть-пить…

Обрюзгший старик с красными глазами придвигается ко мне через стол, хрипиит:

— Вы Китти мою видели…

Вздрагиваю, ага, Китти, оказывается, не только меня вытащить пыталась…

— А… да… — хочу добавить, где именно я её видел, не добавляю, потому что во сне невозможно указать — где…

И все-таки, черт возьми, где я сейчас, что это, сон или явь…

— Так видели?

Киваю:

— Видел.

— Значит, живая…

Меня передергивает, наконец, начинаю понимать, что произошло:

— Она… она там потерялась… да?

— Ну а то… думали, прибрал её сон… говорил я ей, глубоко во сне не шариться, сны-то, они те еще… а вам, молодым, что в лоб, что по лбу…

Вскидываюсь, хочу ответить, что с детства во сне как рыба в воде, зря, что ли, на сонохода учился…

— Так значит, живая она…

Киваю:

— Да, с ней в порядке все, в магазине каком-то работает…

— И что, даже назад не хочет?

— Хочет, еще как хочет, она мне выбратсья помогала, она бы и сама выбралась, но тут дверь захлопнулась, а когда открылась, Китти опять за дверью была, только не помнила ничего…

— А ты, значит… в снах, как рыба в воде…

— Ну, не жалуюсь.

— Это хорошо… и сколько берешь?

Не понимаю:

— Что беру?

— Ну… за хождение… в сны…

— Да как-то…

–…ты мне Китти мою найдешь.

— А я…

–…найдешь, — говорит так, что я понимаю, возражения не принимаются, найду, и все тут.

–…триста тыщ на первое время хватит?

Давлюсь собственным голосом, даже не говорю, что во сне деньги не нужны, а впрочем, дают, бери…

…бежать.

Это я точно знаю, если во сне к тебе кто-то идет — бежать, бежать со всех ног, спотыкаясь и падая. И еще одно знаю точо, если во сне бежать, ноги точно прирастут к полу, не оторвешь…

Он подходит ко мне, я не вижу его лица, во сне не полагается видеть лица. Он — охранник то ли в магазине, то ли в тюрьме, или во сне это и то и другое одновременно.

–…в-в-в-в-аа-а-у-у-у-ы-ы-ы-ы… м-м-м-м-н-не-е-е-е-а-а-а-а… Па! Н-н-н-е-м-м-м-мы-ы-ы-ыа-а-а-а…

Обращаются ко мне, но не как обычно во сне, тут что-то другое, черт пойми…

–…в-в-вы-а-а-аы-ы-ы… м-м-м-и-и — и-и… н-на-а-а-а… па-а-а-а-а-а… ни… м-мм-а-а-а… ы-ы-ы-ы…

Догадываюсь:

— Понимаю.

Он вздрагивает, как будто сам не ожидал, что я пойму и отвечу.

— А-а-а… Вы-ы-ы-ы…

Охранник… черт, какой охранник, только сейчас понимаю, что со мной говорит сам сон. Думаю предложить ему написать на ллисточке, только во сне невозможно читать и писать, это я знаю, и в зеркала еще не смотреть, и… и много еще всяких и…

Осторожно чеканю слова:

— Что. Вы. Хотели. Вы. Меня. Понимаете?

Сон задумывается, сон пытается одновременнно достучаться до меня и до самого себя, не может…

–…Ки… ти…

Напоминаю:

–…вы обещали вернуть Китти.

— Мы много кого обещали вернуть, — отвечает человек без лица, — только вот в обмен на что…

— И что же вы хотите взамен?

–…уходите.

— Простите?

— Уходите. Все. Все из снов уходите.

— Но…

–…как вам объяснить… — другой человек без лица задумывается, я прямо-таки вижу, как вертятся его мысли, как этому плотному, материальному, объяснить что-то, безмозглый же, не поймет ни черта… — вот вы мировой океан себе представлсете?

— Ну… смутно.

— Ну вот, представьте, так сказать, на заре цивилизации сколько в мире было людей?

— Ой, я в истории как гусь в апельсинах… как свинья в товарищах… ну, вы меня поняли…

— Но мало да?

— Да уж, не густо.

— Ну так вот, и оттого, что там две-три лодочки в океан выйдут, ничего особо не изменится…

— Верно.

— А сейчас что?

Спохватываюсь:

— Хотите сказать, пока нас немного было, мы снам не особо мешали, а теперь сны загрязняем, так, что ли?

— Вы… — он оживляется, — вы поняли… поняли…

— И что предлагаете? Сны очищать? Субботник устроить?

— Да нет… вы… уходите…

— Хотите сказать, мы одним своим присуствитем…

— Да… да.

— Ну а ничего, что человек без сна жить не может?

Человек без лица многозначительно смотрит на меня, это у него здорово получается, смотреть без лица.

— Ну вы же хотите вернуть Китти… и остальных…

У меня перехватывает дыхание, вот черт…

–…х-хотите сказать… остальные тоже… которые погибли во сне…

— Ну, не все… но многие… очень многие…

–…а если послать их далеко и надолго? — обрюзгший человек недоверчиво косится на меня, — что теперь, не спать, что ли?

— Китти…

— Что Китти, что Китти, людям без сна тоже нельзя…

— Так вы понимаете, если мы оставим все, как есть… сны восстанавливаться не успевают… после нас… Это как вода, как земля, невозможно брать оттуда бесконечно, не давая им отдохнуть… Рано или поздно от снов вообще ничего не останется, понимаете? Вообще ничего. Следующие поколения будут жить без сна… то есть, не будут жить, потому что без сна не живут…

— И что предлагаете? Спать по чуть-чуть, по капельке?

— Не поможет…

— Вот что… — обрюзгший треговабельно смотрит на меня, — никому не слова, понял?

–…п-понял…

Вот и отличненько… Трехстоку свою получишь, не волнуйся даже… а если бы ты мою Китти вернул, я бы не поскупился…

…сон получается какой-то корявый, нелепый — нет, так-то все сны корявые и нелепые, но этот сон как-то не по-сонному нелепый, а по нелепому нелепыц, нужно в какой-то город идти, там кого-то спасать, — нет, слишком правильно, добавляю абсурда, все равно получается что-то не то…

И все-таки…

…и все-таки это сон, неуклюжий, нескладный — но сон…

–…это… это еще что? — сонолов смотрит на меня, потом на сон, снова на меня — так, что я уже понимаю, добром это не кончится.

— Сон…

— Какой, к черту, сон, где вы такие сны видели?

— Ну… какой получился…

— Вы совсем с катушек съехали или как? Н-да-а, конец света не за горами…

— Так вот то-то и оно, что не за горами, надо ненастоящие сны делать!

— И-ии, не вздумай даже, еще чего выдумал! Кощунство какое…

Понимаю, что они все скорее умрут от бессонницы, чем будут смотреть ненастоящие сны, и что скоро я останусь один в мире, где все перебили друг друга в битвах за остатки снов — останусь наедине со своими самодельными снами, чтобы их смотреть…