Подстреленный телефон

Мария Фомальгаут

Добро пожаловать в увлекательное путешествие на чашках по чайной реке. Может быть, у вас получится разобраться, почему сгорел город… Или познакомиться с одиноким камином, который бродит по улицам… Нет-нет, в пожаре он не виноват.Осторожнее с напольными часами за вашей спиной, они… Хотя, быть может, они тоже не виноваты.Кстати, откуда родом вы сами – ваш город уже исчез давным-давно или еще не появился? А вы уверены, что живете в настоящем? А почему?

Воспоминания о будущем

— Вы восстанавливаете воспоминания?

— Разумеется.

Смотрю на него, а не сошел ли ты с ума, а чем я, по-твоему, занимаюсь, если у меня на табличке написано — восстанавливаю воспоминания.

Этого я всего не говорю, отвечаю как можно вежливее:

— Разумеется.

— О прошлом?

Окончательно понимаю, что у человека поехала крыша. Все-таки отвечаю как можно вежливее:

— Разумеется.

— Только о прошлом?

Меня передергивает:

— Ну а что я вам, воспоминания о будущем восстановить должен?

Он кивает, резко, отрывисто:

— Да… да.

Хочу отозваться — это не ко мне, он обрывает меня:

— Да вы подождите говорить Это не ко мне, подождите…

Чего мне ждать, думаю я, чего тут ждать…

— И думать, чего вам ждать, тоже подождите… понимаете… она приходит убить меня.

Мысленно поправляю — наверное, хотел сказать, приходила.

–…нет, я не хотел сказать — приходила. Приходит. Каждый вечер.

А полиция, думаю я.

–…нет, не надо в полицию.

А что так, — я успеваю подумать, но опять же не сказать.

–…эта женщина… — начинаю я…

–…моя женщина.

— Ваша?

Мы любим друг друга.

То есть, я люблю.

Она тоже любит, только не помнит об этом, вернее, еще не знает. Она приходит каждый вечер — еще не помнит, что мы любим друг друга, и мне приходится напоминать, как мы брали экипаж, и летели на нем в никуда, останавливались в старинных городках, ночевали в комнатках, таких крохотных, что они могли уместиться на ладони, а на рассвете в полях собирали звезды, нападавшие за ночь. А потом потихоньку пришла зима, и нужно было что-то делать, как-то обустраиваться, денег хватило только на комнатку под самой крышей, а на дом не хватило, и правда, это странно смотрелось, комнатка под крышей, парящая в пустоте…

Она этого не помнит.

Когда она приходит убить меня — она этого не помнит.

Я напоминаю.

Нет, не словами, — тут надо слишком много слов, я бы не успел словами, я вонзаю память в её разум, как стрелу в мишень, как нож в масло, — она вздрагивает, осененная внезапным воспоминанием, она начинает понимать, она снимает военную форму, в которую её обрядили те, кто её сюда послал, и мы устраиваемся на постели, и мечтаем, как возьмем экипаж, и полетим на нем в никуда, а экипаж будет хлопать крыльями, рассекая высокое небо. А потом подкрадется зима, и, может, схватит кого-нибудь из нас, но мы отобьемся, обязательно отобьемся, и купим чердак под самой крышей, который будет парить в воздухе…

…на рассвете они убьют её.

Спохватятся, что она не убила меня — и убьют её.

Правильнее говорить — отключат.

Но я говорю — убьют.

На рассвете.

Каждый раз я вижу, как она распадается в прах, каждый раз я верю, что она снова придет вечером.

Она приходит.

Чтобы меня убить.

Она еще не помнит…

Осторожно откашливаюсь:

— А из-за чего, собственно, вас…

Он выставляет руки ладонями вперед:

— Давайте не будем об этом, ладно?

Хочу напомнить о профессиональной тайне — не напоминаю, чувствую, что здесь это бесполезно.

–…так причина вашей вражды с ними…

–…это наша причина.

И что вы от меня хотите, думаю я.

— Думаете, что я от вас хочу… понимаете… я возвращаю ей память…

Меня передергивает, я наконец-то спохватываюсь:

— Вы даете ей воспоминания о будущем… но это невозможно, ведь будущего еще нет!

— Вот именно.

— То есть… вы подсовываете ей ложную память?

— Совершенно верно.

Это запрещено, думаю я.

— Правильно думаете, это запрещено… они теперь нашли способ со мной разделаться, если они сообщат в полицию…

Наконец, успеваю не только подумать, но и сказать:

–…вам грозит смертная казнь.

— Верно… если я только не докажу, что действительно добавлял ей воспоминания о будущем…

— Но как вы это докажете, думаю, как…

— Вы мне поможете.

— Каким же…

–…сделаете воспоминание о будущем.

Хочу сказать, что это невозможно, он обрывает меня:

— Но у вас же получаются воспоминания о прошлом, что вам мешает сделать воспоминание о будущем?

— Ну… я не могу вам ничего обещать…

— Но вы сделаете все возможное…

–…сколько я вам должен?

Смотрю на него, вымученно называю сумму.

Мой клиент изумленно присвистывает.

— Ну а что вы хотели, тут работы на много лет было… жизнь положить пришлось на эти ваши воспоминания…

Он открывает воспоминание, он смотрит, он не понимает…

— Это… это что вообще?

— Воспоминание ваше…

— Какое, к чертям…

–…о будущем.

— Уж не хотите ли вы сказать…

–…хочу.

— Это моё…

–…ваше будущее.

— Хотите сказать…

–…да, к сожалению.

— А изменить его…

–…невозможно.

Уходит. Лица на нем нет, руки мелко подрагивают, спрашиваю себя — что он там мог увидеть, не нахожу ответа.

В конце концов, это его будущее.

Не мое.