Война на двоих

Мария Сергеевна Кольцова, 2021

Трогательная история любви двух детей, разворачивающаяся в стенах польского концентрационного лагеря.

Глава II

В течение недели Мари навещала своего нового знакомого, так как ему все еще было трудно передвигаться. Она познакомилась с его родителями и дедушкой, который носил длинную серую бороду и даже дома не снимал свою черную шляпу.

— Чудной он все-таки. Но смешной, — делилась девушка мыслями с новым другом.

Еще Иссур показал Мари их домашнюю библиотеку. В шкафу у фрау Катрин не было и половины тех книг, что стояли на длинных полках в доме мальчика. Иссур играл на скрипке. Каждый раз, когда к нему заходила Мари, он брал инструмент в руки и играл. Играл до изнеможения, пока сама девушка не перехватывала руку, в которой он держал смычок.

— Болезнь — не повод для прекращения практики, — упрямился мальчик. А Мари лишь качала головой и с теплой улыбкой смотрела на этого человека крайностей.

Когда Иссур достаточно окреп, он сам начал приходить к новой подруге. Фрау Катрин была в восторге от такого «умного и светлого» мальчика. Жизнь в маленькой квартире стала куда веселее. По вечерам за столом стабильно велись дискуссии насчет писателей и критиков, политике и экономической ситуации в стране. Из этих бесед Мари начала понемногу узнавать и о событиях на войне.

— Сколько бы я еще прожила в неведении, если бы не встретила тебя! — сказала она однажды, провожая друга в прихожей.

— Если хочешь, я еще буду приносить тебе по утрам газеты с самыми свежими новостями. Папа их быстро читает.

Так текли дни. Дружба между детьми становилась все крепче. Они вместе гуляли по городу, читали, чаевничали и говорили, говорили, говорили. А когда заканчивались слова, просто молчали. Друг с другом им было приятно даже молчать.

Однажды Иссур прибежал к Мари с радостной новостью. Он весь светился от счастья и ему не терпелось им поделиться. Мальчик заперся с подругой в комнате, чтобы фрау Катрин ненароком не подслушала их разговор и зашептал:

— Скоро мы переезжаем!

— Как? Куда?

— Нас отвезут на поселение на восток Европы, скорее всего в Польшу. Мари, я так давно мечтал побывать в Польше! Варшава наверняка прекрасна!

— А вы туда уезжаете… навсегда?

— Скорее всего, да. Но ты только представь, новая страна, новый мир…

Радость за друга внезапно сменилась глубокой печалью. Он уезжает так далеко… Даже при всем желании, она не сможет приехать к нему. Пенсии фрау Катрин едва хватало на пропитание, а что уж говорить о поездках. Впервые за всю историю их общения, Мари раскрыла руки, подалась вперед и крепко обняла Иссура.

— Я буду… буду скучать по тебе. Очень.

От неожиданности мальчик немного замешкался, но не остался в стороне и обвил руками спину девочки. Эйфория прошла, и он наконец понял ее горе.

— Я… В любом случае тебя никогда-никогда не забуду, — Иссур попытался ее утешить.

Мари шмыгнула носом и уткнулась в дружеское плечо. Так дети просидели несколько минут. Вскоре девочка подняла голову и пробормотала дрожащим голосом:

— Неужели нет никакого способа, чтобы мы не разлучались?

Иссур мягко взял подругу за подбородок и посмотрел в глаза, в которых застыли слезы. Мальчику вдруг тоже захотелось плакать. Он напряженно закусил губу и задумался.

— Идея есть… Но она безумная.

Мари с надеждой всмотрелась в его сосредоточенное лицо.

— На поселение берут только евреев. Моя семья подходит под эту категорию, ты — нет. Это можно увидеть и невооруженным глазом. Я могу… немного изменить твою внешность, чтобы ты была больше похожа на еврейку. Скажу, что ты моя сестра и предупрежу об этом родителей. Но… ты сама хочешь уехать?

Сердце девушки застучало в бешеном темпе. Казалось, время остановилось. Слова Иссура вновь и вновь всплывали перед ней как белые облачка.

Сама хочешь уехать?

Сама хочешь уехать?

Сама хочешь уехать?…

— Да, хочу.

Мальчик удивился настолько твердому ответу.

— Ты… уверена? А как же фрау Катрин? Ты не будешь по ней скучать?

— Ей под восемьдесят, она про меня забудет уже через пару дней. Кроме того, у меня нет никаких родственников, друзей. Никто даже и не заметит, что я исчезну. Я испарюсь, улечу как снежинка. Будто меня и не было.

Спустя пятнадцать минут Иссур старательно замешивал в глиняной тарелке хну, а Мари сидела к нему спиной на стуле, вытянувшись в струнку.

— Когда за вами приедут?

— Через пару часов. Нужно успеть собрать вещи. Ты знаешь, что возьмешь?

Девочка оглядела свою комнату. В шкафу висят пара рубашек и штанов, ремень и соломенная шляпа. Конечно еще есть старая школьная форма, но вряд ли она понадобится. На тумбочке лежит записная книжка, которую с легкостью можно положить в карман, календарь, который можно с такой же легкостью положить в другой карман и «Критика чистого разума» Канта (фрау Катрин настояла на прочтении). Для Канта карманов не осталось, поэтому решено было оставить его пылиться у кровати. Больше брать с собой было нечего.

— Да, знаю.

Иссур зачерпнул кисточкой немного краски из тарелки и подошел к Мари.

— А теперь — поехали, — мальчик нанес на кудрявые волосы первый мазок.