Ани из Персикового дома

Мария Никольская, 2022

Глубоко в лесу, за раздвоенным дубом существует мир, который совсем не похож на наш. Предметы здесь летают по воздуху, раны быстро исцеляются, а ежи меняют цвет.Именно там живет Ани – ведьма из Персикового дома.Неожиданная встреча в лесу с мальчиком по имени Витя навсегда меняет ее тихую жизнь. Несмотря на их различия, им придется научиться доверять, прощать… и дружить. Но когда над Персиковым домом нависнет угроза, Вите придется сделать нелегкий выбор.Смогут ли Ани и Витя сохранить свою дружбу, когда весь мир выступит против них?

Глава 5. Гнев отца

Витя медленно шел домой, не переставая думать о странной девочке из леса. Она не была похожа на других девчонок из деревни, слишком уж ярко она была одета. Синие штаны с блестящими звездами, морковно-оранжевая куртка, непокорные кудри, торчащие во все стороны — она напоминала маленькую дикарку. И она так уставилась на него, будто никогда раньше не видела людей.

«Ее не за что винить, это же ты чуть ее не убил», — угрюмо думал про себя мальчик. Когда первый шок прошел, Витя понял, что девочка чудом избежала ранения. Если бы он в нее попал, мальчик бы себе этого не простил. «Хорошо, что все обошлось», — покачал он головой.

Чем ближе Витя подходил к дому, тем сильнее мысли об удивительной встрече в лесу вытесняли более насущные проблемы. Остыл ли отец? Не досталось ли Софье, пока он «проветривал голову»? Мальчик пришел из леса с пустыми руками, что еще сильнее могло разозлить Гордея.

Осторожно открыв дверь, Витя зашел в дом. На кухне никого не было.

— Папа ушел к дяде Захару, — напугал мальчика голосок сестры.

Увидев, что с ней все в порядке, Витя облегченно вздохнул.

— Мама пошла в храм, а близнецы куда-то опять убежали, — продолжила доклад Софья.

Храм Всепрощающей матери построили не так давно. В последнее время новая религия распространялась по близлежащим деревням со скоростью лесного пожара. Их деревня Беспроторица хоть и была самой крайней, но тоже менялась под воздействием недавно появившейся веры.

В храме находили приют и проникались идеей спасения души многие несчастные люди деревни. Новая вера появилась словно из ниоткуда и вдруг охватила умы соседей. Александра все чаще задерживалась в храме по несколько часов, только там она чувствовала спокойствие.

Витя старался обходить храм стороной, потому что там считали, что любое отличие — это проявление злых сил. К Витиному заиканию тоже относились с опаской, и мальчик, и так говоривший мало, теперь старался помалкивать как можно больше и не привлекать к себе внимания.

— Т-ты обедала, Софья? — ласково спросил Витя.

— Нет, братик. Мама сказала дождаться, но ее все нет и нет.

Представив, как сестра сидит и терпеливо ждет прихода матери, которая не очень-то торопилась возвращаться домой, Витя стиснул зубы.

— Ну хорошо, п-пойдем, я что-нибудь п-придумаю, — постарался спокойно сказать он.

Подогрев кашу, оставшуюся с завтрака, Витя с Софьей хотя и не очень сытно, но поели. Оставив сестру играть в куклы на первом этаже, мальчик поднялся в свою маленькую комнатку под крышей. Теперь, когда ничего его не отвлекало, он мог поразмышлять о девочке с карими глазами.

***

Видимо, Витя задремал, потому что не услышал, как кто-то поднялся к нему по лестнице. Мальчик подскочил от неожиданности, услышав голос:

— Эй, Витя, тебя отец зовет.

В первую секунду мальчик не мог понять, кого из близнецов он видит перед собой. Они были практически неразличимы, только под глазом у Вани была маленькая родинка.

«Родинки нет, значит, Степа», — подумал Витя.

— Чего он хочет? — подозрительно спросил мальчик.

— Мне почем знать? — отмахнулся Степка. — Иди вниз да спроси.

Когда Гордей звал, это не предвещало ничего хорошего. Но отсиживаться в своей норе, как трус, Витя тоже не мог. Мальчик медленно спустился по лестнице, внутренне собираясь с силами.

Все было еще хуже, чем он думал. От дяди Захара, что жил по соседству с ними, отец всегда приходил злой, и от него разило жгучим настоем. Вот и сейчас, только увидев налитые кровью глаза Гордея, Витя ощутил в сердце укол страха.

— Ну-ка, малец, иди сюда, — пробормотал отец.

Ожидая чего угодно, Витя опустился на деревянный табурет рядом с Гордеем. Разговаривать с отцом в таком состоянии было все равно что по колючей проволоке ходить. Одно неверное слово, и тебя поранит до смерти.

— Ты сегодня опять по лесу шастал?

Витя хотел просто кивнуть, но вспомнил, как отца раздражает, когда ему не отвечают. Вдохнув, он как можно короче сказал:

— Да.

«Отлично, даже не заикался», — с облегчением подумал мальчик.

— И что, поймал что-нибудь? — спросил Гордей.

Снова вдох, а затем:

— Нет.

— И почему?

Тон отца был обманчиво ласковым, и Витя понял, что теперь ему придется постараться. Он изо всех сил стараясь произнести слово гладко, но голос его предательски запнулся:

— П-п-промахнулся.

Удар. Получив кулаком по уху, мальчик рухнул с табурета на пол.

— АХ ТЫ ПРОМАХНУЛСЯ? — бешено заорал отец, брызгая слюной. — Ты, никчемная бестолочь, если уж ты шляешься по лесу, вместо того чтобы помогать родителям, так хоть приноси дичь на стол! А если не можешь, то какой в тебе тогда толк?

В левом ухе у Вити звенело. Он слышал яростные крики отца как через туман, все вокруг кружилось. Вдруг другой, тонкий, как звон колокольчика, звук донесся до мальчика.

— Витя! — громко причитала Софья.

Она опустилась рядом с мальчиком, поддерживая его голову. Это привело Витю в чувство. Нельзя было вставать между Гордеем и его жертвой.

— ИДИ ПРОЧЬ, МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ! — взревел отец.

Витя успел оттолкнуть Софью в руки матери, что стояла рядом, прежде чем тяжелый ботинок опустился на его спину. Синяки, еще не сошедшие со вчерашнего дня, отдались острой болью.

Отец снова и снова бил мальчика, словно в него вселился дикий зверь. Наконец даже мать не смогла больше спокойно смотреть на это и бросилась на руку Гордея.

— Гордей, перестань! — вскрикнула Александра. — Ты же его убьешь!

Отец оттолкнул ее, но, по крайней мере, немного успокоился.

— Будешь знать, как дерзить мне, — зло сплюнул отец и, пошатываясь, вышел из комнаты.

Софья громко рыдала, вырываясь из рук матери. Витя с трудом поднялся с пола. Все его тело превратилось в один комок бесконечной боли. Казалось, что его перемолола гигантская борона.

В тот момент он понял, что еще одного раза он просто не переживет. Витя перевел взгляд на мать и произнес:

— Б-береги Софью. Т-теперь у нее нет никого, кроме т-тебя.

Было что-то пробирающее до глубины души в его взгляде, и мать, вздрогнув, кивнула. Витя вырвался на улицу, не захватив куртку и даже не обувшись. Какая-то тяга заставляла его, напрягая последние силы, брести к лесу. Каждый шаг казался мальчику бесконечным. Вокруг все слилось в единое расплывчатое пятно.

Дойдя до поляны, где он встретился утром со странной девочкой, Витя рухнул в снег и потерял сознание.