Нити Жизни

Мария Луч, 2022

Дархан – молодой шаман с севера, чужой в мире людей и за его гранью. Ради спасения земляков, он отправляется на поиски могучего духа, чтобы сразиться с ним.Эслин – южанка, которую с детства учили угождать мужчинам. Все изменилось, когда она овладела магической силой Нитей Жизни и вступила в ряды повстанцев.Герои сталкиваются и становятся союзниками поневоле, не испытывая поначалу взаимного доверия, но остро нуждаясь в помощи. Ведь друг без друга им не одолеть врагов из мира людей и мира духов.И никому не ведомо, что лишь тонкая ниточка любви, протянувшаяся между ними, удерживает королевство от гибели.

Глава 10. Странные попутчики

Мягкий лес, север Ангардаса

Эслин скакала, пока восторг от доброты Небесной Матери не уступил место тяжести и боли в мышцах. Верховая езда со связанными руками — сомнительное удовольствие даже для опытных наездниц. Она сжала лошадь коленями, приказывая остановиться, неуклюже спешилась и огляделась. Узкая протоптанная дорога уводила ее все глубже в гущу Мягкого леса. Название ему дал мох разных сортов и цветов, который обильно застилал землю и высоко взбирался по стволам деревьев. Лес готовился ко сну и разговаривал с ней тихим шелестом, скрипами, щелканьем. Эслин вспомнила слова сына старосты о том, что отсюда до Заречного три дня, а в этих местах обитает неведомая сила. И дикие звери, конечно. Душевный подъем пошел на убыль. Воды, припасов, спичек, теплой одежды и ножа с собой у нее не оказалось.

Решив начать с малого, Эслин слегка углубилась в чащу, набросила поводья лошади на сук, подошла к крупному камню с острым краем и принялась перетирать веревку на руках. Когда беглянка наконец освободила руки, они сильно болели и кровоточили там, где кожа терлась о камень вместе с веревкой. В лесу стемнело еще сильнее, оживились ночные птицы. Их пронзительные крики тревожно разбивали тишину. Девушка нашла сухое место под деревом и почти облокотилась на ствол, но тут же подпрыгнула как ужаленная. Из соседних кустов на нее смотрел пустыми глазницами крупный череп с рогами. Отдых ей сегодня не грозил. Тонкий сарафан словно притягивал холод, а каждый шорох рисовал в воображении хищников и чудовищ.

Послушная лошадь распробовала подходящий ей мох и флегматично жевала. Эслин одолела жажда и она выжала из того же мха влагу, чтобы смочить рот. Вдруг они с лошадью разом встрепенулись — неподалеку звучала человеческая речь. Ругались мужчины.

Эслин едва удержалась от того, чтобы вскочить на лошадь и дать деру — незнакомцы могут последовать за ней, услышав топот. Кто же это? Селяне наверняка не торопятся и пустятся в погоню с утра, если захотят. Ее враги? Кожа вмиг стала гусиной. Да, взять с нее теперь нечего, но она свидетель и точно приговорена. Но станут ли они рыскать по чаще? На их месте она бы поджидала себя в ближайшем селе, мимо которого не пройти, если не хочешь сгинуть в тайге. Да, это те странные путники из Яра.

Эслин решила проверить догадку и двинулась на голоса. Близость других людей уменьшала ее животный страх перед дремучей чащей. Можно ведь просто заночевать неподалеку от них. Наконец, девушка приблизилась достаточно, чтобы все рассмотреть и расслышать.

— Вставай, скотина домашняя! Слышишь, Кам? Куда ты так нализался? Сихиртя бы тебя утащили! — раздраженно кричал молодой мужчина с длинными белыми волосами и крупной драгоценной брошью на груди. Он ругал и пинал крепкого рыжеволосого спутника с кольцом в носу. Тот не реагировал — блаженно развалился, опершись спиной на ствол и едва не храпел.

— Бросай его, Нэвлис! Мы уже костер развели! — окликнула блондина единственная в компании девушка. — Встанем на ночлег здесь, раз уж так.

Эслин засмотрелась на нее: невысокая и хрупкая, загорелая, с черными волосами и такими же черными глазами. Она сидела возле огня в светлой меховой накидке и платье с широкими рукавами. Голову украшала повязка со свисающими нитями бисера разных цветов. Девушка проделывала то же, что и шаман в селе, которого видела Эслин — бросала в огонь кусочки жира, нежно шептала что-то и замысловато водила руками.

Рядом с ней в белой меховой шапке сидел юноша с большими карими глазами. Карманы его рубашки и брюк были набиты до предела. На шее висел бинокль, а с наплечной сумкой он похоже не расставался и во сне. Юноша нанизывал куски мяса на палку, слегка высунув язык от старания. Спиной к Эслин сидел еще один худой и высокий мужчина в черном, лица которого она не могла рассмотреть. А рядом с ним — молодой брюнет с двумя косами, которого девушка тоже видела на площади, и запомнила острый нос и резкие черты лица. Вблизи оказалось, что у него узкие медовые глаза.

— Отвратительно! — воскликнул Нэвлис и оставил пьяного Кама в покое. — Мы могли бы продвинуться еще дальше, если бы не эти остановки на поспать, поесть, напиться, подраться, помириться и полечиться. Почему же все шаманы такие капризные и эгоистичные, как маленькие дети?

— Это не только шаманы, это все мужчины! — засмеялась брюнетка у костра.

Парень с двумя черными косами расслабленно подхватил ее веселье.

— Тебе лишь бы посмеяться, Сармик. А ведь из-за тебя все и началось! — резко развернулся к нему Нэвлис.

— Не кипятись, командир! — ответил Сармик, примирительно поднимая руки вверх. — Там повод был крепкий. Мы с Камом же вперед вас вышли. Заехали в то село и увидели, как на первом дворе толпа собралась, тушу косолапого разделывать. Каким ветром, говорят. А мы им — откуда зверь? Отвечают, мол, сам на охотников вышел и напал, ну и пристрелили в честь свадьбы. Провели обряд, извинились перед бурым. Сказали, что не они убили. Ружье убило. В общем, слово за слово, и нам угоститься предложили.

— И что же, вас хозяева недостаточно уважили? — недоверчиво нахмурился Нэвлис.

— Уважили чин по чину, — замахал руками Сармик. — Просто очень уж там один товарищ плохо работал. Торопился, кости рубил. Мы им взялись помочь. Раз сказали — осторожней! По суставам разбирай. Как потом останки хоронить в таком виде? Шутка ли? Он поддакивает, знаю, мол. И опять! К слову, они там все со вчерашней гулянки еще не отошли. Дышали так, что сам чуть не захмелел. Но у этого еще и руки тряслись. Разве гоже за такое дело браться?! Ну, мы его и отстранили ласково. Но местные на нас ополчились. Чего руки распускаем, вдруг дух хозяина тайги увидит. А мы им — что они и без нас уже «дедушку» прогневали. Так и закипело. Так что, пока женщины заканчивали с тушей, мы мужиков остудили. И опять же! Заметь! По-хорошему. Кам их просто в обличье ие-кыла погонял.

Нэвлис вздохнул и промолчал. Неожиданно всхрапнула лошадь, которая стянула с ветки поводья и потянулась к людям. Сармик ловко вскочил, рванул на звук, и через миг его медовые глаза сверкнули перед ее лицом. Мужчина схватил ее за руки и втянул на поляну.

— Смотрите, кого я поймал на ужин! — объявил Сармик, пристально разглядывая Эслин, застывшую от неожиданности.

— Ну так и разделывай сам по правилам, — подколол его парнишка в шапке.

— Ну, раздеть так точно не отказался бы, — вынес вердикт Сармик, бесцеремонно прикасаясь большим пальцем к завитку мехенди под ключицей Эслин.

— Сармик, хватит, — Нэвлис по-хозяйски уселся у костра и поманил Эслин подойти. — Милая, как тебя зовут?

— Меня зовут… Амина.

— Очень приятно, Амина, — с деланной учтивостью сказал Нэвлис. — Но еще приятнее общаться с людьми, которые представляются настоящим именем.

— Эслин.

— Прекрасно, Эслин. И что же побудило тебя совершить ночной променад по этой гостеприимной чаще? — продолжил Нэвлис великосветским тоном.

— Прошу, возьмите меня с собой до ближайшего села, — выпалила Эслин, выдерживая взгляд самоуверенного блондина.

Раз ее обнаружили, терять нечего. Эти люди не показались ей такими дремучими как селяне. Необычная одежда и разговоры выдали в них жителей Изысков.

Северный регион Ангардаса славился залежами платины и драгоценных камней. Летом корабли из местного порта везли в столицу меха, замороженную рыбу, дары земли и удивительные истории. Эслин и сама покупала необычные украшения и слышала от торговцев пугающие истории о злых духах и могучих шаманах, но не принимала всерьез. Слишком далеко от ее реальности, слишком любят люди сочинять. Но сейчас она была готова поверить. Неужели, этот мужчина и впрямь становился быком? И чем грозит это ей? Придется рискнуть. Немного успокаивает то, как уверенно эта миниатюрная брюнетка держится в мужской компании.

— Мне понятно твое желание, — вкрадчиво согласился Нэвлис, пристально ее разглядывая. — Ты одна, я вижу, что у тебя нет оружия, припасов и теплой одежды. Ближайшее крупное село Заречное в трех днях ходу, а городок Илака в пяти, если верить карте. Но чем ты будешь нам полезна?

Кулаки сжались сами собой. Еще вчера этот вопрос задавал ей Сон… Все сначала! Ну, улыбнись и ответь что-то про готовку или уход за лошадьми. Но в горле встал ком и никак не удавалось его проглотить…

— Ой, брось, Лис, посмотри на нее! — воскликнула брюнетка. Она быстро подошла к Эслин и крепко взяла ее за плечи. — Девчушка так напугана, и наверняка проголодалась. Она нас не объест за эти три дня.

— Майма, я тоже способен к состраданию. И готов даже поделиться с ней накидкой, спичками и ножом. Это предел, — сухо ответил Нэвлис. — Тебе просто нравится играть в спасительницу, а я оцениваю ситуацию трезво. У нее на запястьях следы от веревок! Не эту ли крошку мы видели на виселице? Нам не нужны проблемы. И так уже привлекли лишнее внимание.

— Перестань, господин! — отмахнулась Майма, которая уже усадила Эслин к костру. — Что она там могла сделать? Что ты натворила, моя дорогая?

— Ничего, просто отказала одному парню в близости, — честно призналась Эслин.

Майма запрокинула голову и расхохоталась.

— О, это очень похоже на правду! Клянусь, ты бы и сам так поступил, Лис! Некоторые мужчины не выносят отказов.

— Мне никто никогда не отказывал, — сощурился Нэвлис.

— Верю, верю. Только без подробностей о твоих похождениях, — фыркнула Майма и приблизилась к нему. — Ты прав, у меня кровь закипает, когда я вижу таких бедняжек. Я не смогу пройти мимо, зная, что могла помочь. Кем я себя буду чувствовать? Нет и нет. Мы доведем ее до села.

— Я согласен! — поднял руку юноша в белой шапке. Она сидела у него на макушке как сугроб и придавала забавный вид. — Жестоко оставлять беспомощного человека в чаще. И будет с кем поболтать.

— Да, Лис, пожалуйста, пожалуйста, — умоляющим тоном стал канючить Сармик. — Давай ее заведем! Я буду сам за ней ухаживать!

— О, всемогущий Нум, заткнитесь вы все! — недовольно согласился Нэвлис, отталкивая от себя кривляющегося Сармика. — Но говорю прямо, Эслин. Нам не с руки попутчики. Да и тебе наша компания покажется приятной лишь в сравнении с лесным зверьем. Защиту я тебе не обещаю, так что подумай хорошо.

— Да тут и думать нечего. Конечно, мы возьмем ее под крылышко, — улыбнулась Майма, и ее улыбка в свете костра почему-то показалась Эслин зловещей.

— Я тоже могу взять эту милую девушку на себя. Или под себя, — жизнерадостно заявил Сармик.

— Ешь давай и догоняй Кама, — приказал ему Нэвлис. — И вы все. Хочу завтра встать пораньше и свалить из этой глуши подальше.

Эслин слегка расслабилась и пригрелась у костра, с интересом изучая новых знакомых. Ее взгляд наткнулся на последнего северянина. Высокий тощий брюнет с вьющимися волосами сидел молча и неподвижно, не представляя из себя опасности, но Эслин заставили вздрогнуть его глаза — сплошь голубые, без белка, да еще светящиеся. Ее взгляд перехватил Сармик:

— О, тебе приглянулся наш Дар богов? — усмехнулся он и пощелкал пальцами перед лицом брюнета. Тот не отреагировал.

— Что с ним? — озадаченно спросила Эслин.

— Сбежал в мир духов. Боится нас пуще их, — ухмыльнулся Сармик.

— Там его разум, а тело с нами едет, — с готовностью пояснил парень по прозвищу Молодой.

— Так он у вас шаман? — уточнила Эслин, и вся компания дружно рассмеялась.

— Легче сказать, кто из нас не шаман! — объяснил ей Сармик.

Майма выбрала из своей поклажи тяжелый шерстяной плащ и подала его Эслин. Девушка с благодарной улыбкой в него обернулась и приняла от Молодого кусок жареного мяса:

— А меня зовут Алимка. Я не такой уж и молодой, мне пятнадцать лет.

— Спасибо, Алимка, — поблагодарила Эслин, и с удовольствием начала есть.

Она заметила, что Сармик и Алимка не прочь поболтать с ней, но усталость дала о себе знать, и вскоре вся компания улеглась вокруг костра. Только молодой мужчина, которого назвали Дар богов, остался сидеть безмолвно и неподвижно, уставившись горящими глазами на огонь. Эслин опасливо посмотрела на него, но вскоре тоже прилегла и уснула.

Когда она разлепила веки, странный шаман сидел все так же. Выглядела эта живая статуя пугающе. Зато открыл серые глаза рыжий Кам, тот самый, которого называли быком. Он выглядел довольно сурово со своим кольцом в носу, короткой бородой и морщинками возле глаз. Но его низкий бархатный голос мгновенно отозвался трепетом в животе девушки. Да сам Небесный Отец звучал бы также, реши он обратиться к людям! Только вот смысл его слов…

— Вы что, приготовили мне девственницу на завтрак?

— Боюсь тебя разочаровать, Кам, — тут же весело подскочил Сармик, взметнув своими косами. — Или ты все же…? Раскроешь секрет, Эслин, или разрешишь нам лично проверить эту значимую деталь?

— Второй день вы говорите обо мне как о еде. Надеюсь, вы не питаетесь людьми? — с улыбкой спросила Эслин, проигнорировав вопрос о невинности. После сна в относительной безопасности она почувствовала себя гораздо лучше.

— О, конечно, нет, не едим. В физическом смысле, — заверил ее Сармик. — Кстати, мы вчера не представились. Меня зовут Сармик, но иногда называют Длинный, потому что так зовут моего мать-зверя из-за его хвоста. У нас на Севере принято заменять имена животных прозвищами, чтобы не позвать их ненароком. Длинный задрал оленя. Стая Длинных воет.

— Длинный скулит и убегает, поджав хвост, — ухмыльнулся Кам. — Брешет. Смехом его все кличут. Но ты обходи этого парня стороной, если жизнь дорога. Его служебные духи так свирепы и безумны, что их даже я побаиваюсь. А что еще страшнее, не он ими управляет, а они им.

— Заткнись! Что ты знаешь? Они беспрекословно мне повинуются! Я их отец и создатель! — мигом оскалился Сармик. — Четыре серых пса из одного помета. Я посадил их на цепь так, чтобы не хватало ровно шага до костей и мяса. И оставил. День за днем они рвались к еде, истекая слюной и срывая глотки. А когда я пришел и отсек головы от истощенных тел, то получил четырех вечно голодных духов, готовых служить мне в благодарность за освобождение. Управляют они мной не больше, чем хвост виляет собакой! Понял ты?!

Кам зевнул и примирительно поднял руки вверх, но Сармик почему-то продолжал испепелять его взглядом, словно товарищ задел его за живое. Эслин, трепеща от восторга и страха, поспешила спросить:

— Значит, вы оборотни? Ты можешь превращаться в быка, а ты в волка?

— Оборотни… Нет, глупая, не превращаться, — скривился Сармик. — Как бы тебе сказать. Я и есть волк, а он — бык. Такие у нас ие-кыла, мать-звери в мире Духов. Но принимая их облик, мы не можем нанести вред телам людям. Только душам.

— Я не совсем понимаю… — растерянно проговорила Эслин.

— Ну и плевать, — подытожил шаман-волк и отвернулся.

— Сармик, а ты всем встречным привык подробно рассказывать о своих особенностях? Это тактическая ошибка, — заметил Нэвлис, поднимаясь и потирая глаза.

Он достал гребень, тщательно расчесал свои длинные волосы и аккуратно собрал их заново. Молодой вышел из кустов с парой фляг воды, отжатой изо мха. Майма проснулась последней и сноровисто поделила вяленую оленину на всех. Порцию для безмолвного и неподвижного Дара она отложила в сторону.

— Кстати, лапочка. Может, ты развлечешь нас рассказом о себе за завтраком? Явно ведь не местная, — заметил Нэвлис. — Узоры на теле, которые у тебя виднеются из-под платья, обычно наносят в тех краях, где одежда позволяет их хотя бы частично демонстрировать.

— Да, я тоже оценил. Хотелось бы увидеть всю картину целиком, — заметил Кам, жуя.

Эслин подумала, что Нэвлис — проницательная въедливая сволочь и обязательно заметит нестыковки. Но и всю правду сказать никак не могла. Она задумчиво пожевала свой кусок оленины и начала рассказ.

— Узоры — это ничего такого, у нас многие так себя украшают, — соврала она, чтобы не сообщать о своем прошлом занятии. — Я родилась и всю жизнь прожила в Оспари. И, пожалуй, ничем не отличаюсь от других девушек, кроме того, что однажды убила человека.

Это было не то, чем можно гордиться, но ей вдруг захотелось впечатлить их и показать, что она не так уж и беззащитна. Хотя именно сейчас она была слаба, как никогда.

— Твою мать! Так ты убийца? — отшатнулся от нее подсевший было Сармик. — Я ненавижу убийц!

— Продолжай, — с любопытством в голосе приказал Нэвлис.

— Это был отчим, средней руки чиновник. Он избивал мою мать. Я не выдержала и схватила кочергу. Удар очень удачно пришелся на висок. Не сказать, что я этого хотела, но и не пожалела. Только вот мать обозлилась на меня и сдала полиции. Меня схватили, судили, и за убийство должностного лица отправили в Изыски на работу в копях, но чудом сбежала, — она нанизала на нить правды бусины лжи и получила правдоподобное ожерелье.

— Мать защищала этого подонка? — всплеснула руками Майма.

— И я поступил бы также! — взволнованно воскликнул Молодой.

— Сколько чуда и удачи в твоей истории, — задумчиво проговорил Нэвлис. — Некий чиновник… Как его звали?

— Вы ведь из Изысков как раз? Не думаю, что имя тебе что-то скажет, — миролюбиво пожала плечами Эслин.

— Да, под Талви к нам иногда привозят осужденных на добычу платины. Не очень приятно соседство с убийцами и насильниками, но иногда там встречаются невинные и образованные люди, которых мы вытаскиваем, если наместник не мешает, — внезапно поделился Нэвлис.

— Наместник Идан? — случайно вырвалось у Эслин.

— Откуда ты знаешь? Читаешь газеты? — прицепился Нэвлис. — А чем ты занималась у себя в столице? Где жила, если не с семьей? Каким образом сбежала?

— Достаточно! — возмутилась Майма, поднимаясь с земли. — Лис, дорогой, у меня голова от тебя пухнет! Хотел же ехать быстрее, а теперь сидишь и дознаешься, кто, чего, куда. Уважай ее право хранить тайну. Это был смелый поступок, Эслин! Ты выросла в моих глазах.

Она крепко сжала плечо девушки, а затем сурово взглянула на Нэвлиса и принялась скручивать свою подстилку и прикреплять к поклаже.

— Мы еще вернемся к этому, — пообещал Нэвлис. — Я прямо-таки восхищен девушкой из хорошей семьи, которая сперва сбежала из-под конвоя, а потом с виселицы. Ответь хоть, куда ты теперь направляешься?

— Пока не решила, где укрыться, но хотела сперва добраться до Оспари и проведать близких, — Эслин нервно мяла кончик косы в руке, мысленно проклиная дотошность блондина. — Я же говорю, повезло. Вчера вы помогли, а тогда — охрана отвлеклась. Я просто много молилась Небесной матери, вот и все.

Нэвлис буркнул что-то неопределенное и явно хотел дальше задавать вопросы, но Майма запрыгнула в седло, да и остальные мужчины закончили трапезу. Тогда глава северян подошел к неподвижному Дару и похлопал его по плечу. Тот машинально поднялся и взобрался в седло. Эслин решила перевести разговор:

— А вы куда направляетесь и зачем? Почему столько шаманов? Явно не торговать едете.

— Угу. На прогулку, — подтвердил Сармик, вступая в стремена.

— Так, мир смотрим. Сначала как раз в Оспари, столица, как-никак. А потом в горы Туярык. Говорят, живописное местечко, — туманно заявил Нэвлис, уже собиравший свой дорожный мешок. — Не вышло между нами искренности, так что получай удовольствие от такого ответа.

Эслин пожала плечами и забралась на свою лошадку из села. К ней близко подъехал Кам и на ходу заметил своим низким завораживающим голосом:

— Кстати, об удовольствии. Мне будет приятно познакомиться с тобой поближе. И тебе будет приятно, поверь.

Эслин сглотнула и опустила глаза, но Кам уже двинулся вперед. К нему присоединился Сармик и рявкнул:

— Дорогу мне хочешь перейти? Я на нее первый взгляд положил!

— Эй, Смех, у тебя что, женское недомогание близится? — закатил глаза Кам. — Да забирай, во имя Милостивого Нума. Мне не жаль.

— Так-то. Рад, что ты трезво оцениваешь расстановку сил, — похвалил его Сармик, но Кама эта фраза заставила дернуть щекой:

— Расценил мое дружелюбие как слабость? Многие пожалели об этой ошибке, преподам тогда и тебе урок.

Девушка напряглась. За шиворотом червями зашевелилось дурное предчувствие, но тут к ней подъехал Алимка и жизнерадостно улыбнулся.

— Расскажешь про столицу?

Эслин умела увлекать мужчин разговором, поэтому бездумно завела беседу, стараясь не рисовать ужасные картины в голове. Всего-то три дня. А дальше видно будет.