Запрет на студентку

Мария Летова, 2022

Юная студентка Стрельцова – образец того, с чем молодой перспективный преподаватель Александр Романов ни при каких обстоятельствах не стал бы связываться, но чем чаще эти двое встречаются, тем больше секретов у них появляется.Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Люба

— Ты куда в субботу делась-то? Касьянов рвал и метал.

— Голова заболела, — вру, увеличивая резкость на своем микроскопе.

Моя субботняя попытка расстаться с девственностью была очень неудачной. Сдаваться я не планирую, но… это будет не Касьянов. И… это будет не в квартире, где за стеной толпа народу бочками пьет пиво и гогочет так, что с потолка сыплется штукатурка.

Вспоминать все это не хочется.

Его руки у меня на груди и под юбкой. Его поцелуи.

Пипетка валится из рук, когда вспоминаю его тяжелое тело на своем.

Он сказал, что я… деревянная. И безынициативная.

Придурок.

Мы месяц встречались, как я могла этого не заметить?

Это все моя дурацкая потребность в ком-то. Я настоящая дремучая дура, но больше всего в жизни мечтаю влюбиться, и желательно взаимно. Эта придурь особенно прогрессирует с тех пор, как бабуля умерла, и теперь мы с Глебом круглые сироты. И хотя он сует нос в мою жизнь постоянно, это не изменит того, что однажды он… женится, детей заведет.

И тогда я останусь одна.

Я останусь одна до старости, потому что все мои парни сбегают от меня через месяц без объяснения причин. Их было трое. Четверо, если учитывать Касьянова, но от него я сбежала сама, так что не считается.

— Пф-ф-ф… — выдыхаю обреченно.

В моих пробирках такой бардак, что хочется биться головой о стену.

— Дай глянуть, — склоняется над микроскопом Лена, одногруппница. — Н-да, подруга, — тянет она, отстраняясь. — У меня дела получше будут.

Срываю с ладоней лабораторные перчатки и бросаю их в корзину.

На этой неделе мне как будто вскрыли мозг, иначе я не могу объяснить его стойкое нежелание работать. В нем слишком тесно, потому что там уже два дня… все мысли только о том, что я, кажется, влюбилась, как и планировала, но только это… вообще не взаимно.

Человек, в которого я влюбилась, старше меня на восемь лет, он мой преподаватель, и он не помнит ни меня саму, ни моего имени, ни даже того, что уже две недели является моим дипломным руководителем! Нужно отдать должное тому, что мы с ним по этому поводу еще не встречались, но это ведь немудрено, его же целый месяц где-то носило.

Наверное, занимался своей женой — ослепительной блондинкой, которая болталась у него на шее на фоне мальдивского песка и шести кубиков его пресса, белозубой улыбки и его развеселых зеленых глаз. Судя по тому фото, медовый месяц удался.

Здесь мой мозг отрывается по полной. Лепит картинки, одна другой краше.

Вздохнув, грустно улыбаюсь.

Разумеется, я не рассчитывала на то, что он женится на мне, но надеялась, что с фантазией у него будет получше.

И, судя по всему, я не в его вкусе, зато он… Господи. Он в моем. У меня даже от голоса его мурашки. Он ужасно умный, и он защитил диссертацию, хотя ему даже тридцати еще нет. И то, как он посмотрел на меня там, в травматологии… это было так очевидно, хотя Романову Александру Андреевичу даже говорить ничего не пришлось.

Я не в его вкусе.

Прямо здесь и сейчас решаю его забыть.

Его голос, улыбку, широкие плечи и спокойный взгляд, дурацкий хвост на макушке, в который он собрал свои немного вьющиеся волосы и чуть не лишил меня этим чувств. Потому что ему чертовски идет. Как и темная щетина на идеальном подбородке. И прежде всего я забуду его тренированное идеальное тело. Все его мышцы, которые отлично видно, даже когда он в пиджаке и рубашке, не говоря уже о тренировочных термолосинах.

Он развелся. Кажется, с месяц назад, об этом уже весь факультет знает. Лично я планирую выйти замуж раз и навсегда. Кто угодно может считать это максимализмом, но я свою семью именно так и вижу. Один раз и… на всю жизнь.

Пихнув ногой корзину, задвигаю ее под стол и, крутанувшись на стуле, отупело смотрю в окно.

За ним темно и омерзительно холодно, я даже подумываю о том, чтобы не идти сегодня в бассейн. Плаваю я все равно как курица, но Глеб откуда-то притащил абонемент в элитный спортзал, который отсеивает клиентуру ненормальными ценами на услуги, поэтому клиентура у них — мажоры, мажорки и прочий народ, который готов в два раза переплачивать, лишь бы на соседней беговой дорожке с тобой бежал не какой-то там слесарь, а генеральный директор фирмы, в которой этот слесарь работает.

— Закроешь сама? — идет Лена к своему столу, скрипя кедами по линолеуму.

В лаборатории универа нас осталось двое, потому что ни у нее, ни у меня белки так и не приобрели те свойства, которые позволили бы получить через две недели зачет.

— Угу… — отвечаю, продолжая бессмысленно пялиться в окно.

— Люба!

Подскакиваю на стуле, обернувшись.

— Я говорю «ушла», — закатывает Лена глаза.

— Пока, — вздыхаю, вытягивая перед собой ногу и поправляя толстые черные колготки.

Возвращаться сейчас домой нет никакого желания, поэтому достаю из-под стола свою спортивную сумку и тащусь к вешалке, распуская по дороге волосы.