Запрет на студентку

Мария Летова, 2022

Юная студентка Стрельцова – образец того, с чем молодой перспективный преподаватель Александр Романов ни при каких обстоятельствах не стал бы связываться, но чем чаще эти двое встречаются, тем больше секретов у них появляется.Содержит нецензурную брань.

Глава 15

Романов

— Можно мне вместо микроскопа фейерверк? — тонкий голос племянника в трубке звучит бесхитростно.

Засунув в микроволновку контейнер с гречкой и курицей, выставляю двухминутный таймер.

— Уверен?

Если бы мне в пять лет подарили настоящий микроскоп, хоть и бэушный, я бы прыгал до потолка от счастья.

— Эм-м… угу… — зайдясь кашлем, лопочет он. — Можно мне микроскоп на какой-нибудь другой праздник? — пытается Мишаня быть вежливым и не посылать меня в задницу вместе с моим микроскопом открытым текстом.

— Без проблем.

— Папа подарил клюшку. Когда у меня температура пройдет, мы пойдем на каток.

— Круто, — упираюсь рукой в кухонную столешницу, наблюдая за тем, как вращается внутри микроволновки мой новогодний ужин. — Ну, ты не раскисай. Скоро будешь как огурец.

— Угу… — снова кашляет он. — С Новым годом…

— Взаимно, — оборачиваюсь на залп салюта за окном.

Бомбит без перебоя со всех сторон.

— Мама просит трубку.

— Ага, — иду в коридор, ориентируясь на пищание брелока сигнализации своей машины.

— С Новым годом, — после короткой возни слышу в трубке голос сестры.

— И тебя, — обшариваю карманы куртки.

— Как дела?

— В норме.

— Можешь кое-что передать своему другу? — раздраженно спрашивает Оля.

— Ты имеешь в виду Чернышова? — уточняю, отключая сигнализацию и подумывая о том, чтобы загнать машину в гараж.

— Да, я имею в виду его.

— Кхм… — смотрю на часы.

Начало первого ночи, а у меня никаких планов.

— Мы не так часто видимся, — говорю ей.

— А что так? — иронизирует она. — Таскаться по Куршавелям с потаскухами у него время есть, а с боевым товарищем встретиться нет?

— Оль, — вздыхаю. — Я не в курсе его передвижений.

— Ладно, — отрезает зло. — Просто передай ему, что, если он подарил сыну клюшку, — это значит, что на каток они должны сходить в этом году, а не в следующем.

— Тебе не кажется, что подобные вещи ты должна обсуждать с ним лично?

— Мне так не кажется, — рычит она. — Если мы встретимся лично, боюсь эту клюшку засунуть ему в задницу!

— Может, поэтому он тебя за километр и обходит? — нахожу я гребаную логику.

— Не поэтому! А потому что он безответственный мудак!

Так, ладно.

— Это тоже передать?

— Это он и так знает, — любезно сообщает она.

— Спасибо за еду, — закрываю тему, проходя через гостиную и поднимаясь на второй этаж.

— Пожалуйста, — фыркает она. — Ты, может, в следующий раз женишься на малолетке, которая хотя бы плитой пользоваться умеет?

— У тебя сегодня месячные? — раздражаюсь, доставая из шкафа толстовку.

— Когда женщина обсуждает что-то поважнее минета, это значит, у нее месячные?

— Ты закончила? — захлопываю ящик.

— Да!

— Вот и отлично, — нажав отбой, швыряю телефон на кровать.

Достало это дерьмо.

Стянув шорты, бросаю их на кресло и натягиваю джинсы. Надев толстовку, сбегаю вниз, чувствуя полное отсутствие чертового аппетита и нежелание сидеть на месте. Подумав минуту, надеваю кроссовки и пуховик.

На улице мелкий снег и ощущение апокалипсиса. Ухо закладывает от близкого выстрела фейерверка. Гирлянду на крыльце коротит, но ковыряться с ней нет никакого желания, как и разгребать снежный завал во дворе, поэтому иду в гараж и достаю из запасного холодильника бутылку красного марочного вина, а потом выхожу за ворота, саданув ногой по почтовому ящику, чтобы сбить с него снег.

Из-за двухметровой ограды дома напротив несет шашлыками. Метрах в десяти два подростка начиняют сугроб петардами.

Застегнув куртку, перехожу на легкую трусцу, двигаясь вниз по улице. Через четыре дома сворачиваю направо. Компания человек в пять зажигает по кругу бенгальские огни.

— С Новым годом! — летит в меня чей-то смех.

— С Новым годом, — трушу мимо, чувствуя, как от холода начинают гореть уши.

Пройдя мимо единственного круглосуточного супермаркета, сворачиваю на параллельную улицу и через минуту добираюсь до нужного дома. Зажав звонок в кованой калитке, прыгаю на месте, чтобы не отморозить зад.

— Санечка! — визжит хозяйка, повисая на моей шее и обволакивая запахом терпких духов.

— Ты один?

— Как видишь, — улыбаюсь, получая легкий поцелуй в щеку и вручая ей бутылку.

— Пошли, пошли, пошли… — смеется Таня, затягивая меня во двор. — Холодно…

На ней чумовое платье с блестками и кроссовки мужа на ногах.

— Знаешь, кто ты, Романов? — тараторит, семеня по расчищенной дорожке. — Ты жук! Сто лет тебя не видела!

— Работа, — поднимаюсь вслед за ней на крыльцо, пожимая руку мужикам.

— Саня, — лыбится Калинкин. — Ты когда в мой ресторан придешь? — смакует свою сигару. — Знаешь, сколько я за этого шефа отвалил?

— Не вижу, чтоб ты бедствовал, — усмехаюсь, рассматривая его холеную рожу.

— Чтоб не бедствовать, у меня жена финдир, — прижимает к себе Таню. — У нее в башке калькулятор.

Стоящий рядом Чернышов молча затягивается своей сигарой, с философской миной глядя в пространство.

Сообщать ему о том, что вместо него мозг вынесли мне, не вижу смысла. Короткая прогулка по улице мои мозги немного проветрила, и все бесит меня уже не так остро.

— Отнесешь на кухню? — возвращает Таня мне бутылку.

— Не вопрос, — захожу в дом.

От детского визга и топота морщусь. Расстегнув куртку, снимаю кроссовки.

В кармане куртки опять пищит сигнализация.

Да твою ж мать!

Достав брелок, опять отключаю.

— Неужели я не сплю… — слышу за спиной и разворачиваюсь.

Мою шею обвивают руки Марго. На автомате обнимаю за талию и прижимаю к себе. Тело мгновенно реагирует на каждую сногсшибательную округлость, и на то, что одета она в тонкое шелковое платье.

— С Новым годом… — улыбается, вставая на носочки, и без раскачки одаривает меня поцелуем.

Ее новые губы поразительно мягкие.

Не пойму, какого хрена мы не пересеклись за последние две недели?

У нее всегда одни духи. Сколько ее знаю.

Поставив на комод бутылку, сжимаю ее затылок и наваливаюсь на эти губы как животное. Она вздрагивает и трется о меня. Моя реакция очевиднее некуда. С напором толкаю язык. Ее рука скатывается вниз и сжимает мою ширинку.

— Вау… — шепчет, глядя на меня полупьяно. — После развода у всех так?

— Не проверял, — закрываю тему.

Я бы мог сказать, что моя реакция имеет какое-то отношение к чувствам, но правда в том, что мне просто нужна женщина.

— Хочешь в гости зайти? — усмехаюсь, глядя в ее запрокинутое лицо.

— Уже давно, — облизывает она губы, пристально смотря в мои глаза. — Только не сейчас. Там Севастьянов. Мне с ним нужно почирикать.

Из гостиной доносятся голоса и смех. Народу здесь, как всегда, полно.

— Присоединишься? — обнимает меня за талию.

— Угу, — снова смотрю на нее.

Покружив глазами по моему лицу, медленно отстраняется.

— Да что ж такое, — рычу, нащупывая в кармане брелок.

Глядя на дисплей, жму на кнопку. Затыкается, а потом опять пищит сигнализация.

Твою мать.

Разблокировка дверей не срабатывает, слишком большое расстояние. Брелок орет как бешеный.

— Ой, да забудь, — снова прижимается ко мне Маргарита. — Пошли… я тебя накормлю…

— У соседей ребёнок маленький, — снимаю с себя ее руки, начиная обуваться. — Нужно отключить.

— Ты такой правильный, Романов, — дует она губы, отходя на шаг.

— Скоро вернусь, — бросаю на неё насмешливый взгляд, выходя за дверь.

— Ты что, уже уходишь? — возмущается Таня.

— Сигнализацию прибило, — сбегаю по ступенькам, застёгивая куртку. — До дома сгоняю.

— Тебя добросить? — кричит вслед Чернышов.

— Сам, — отвечаю. — Ножками.

Отойдя от дома метров на десять, пробую опять.

Бесполезно.

Затолкнув в карманы руки и накинув капюшон, быстро шагаю, скрипя снегом. Вынырнув из-за угла продуктового магазина, решаю заглянуть в него за презервативами и торможу на месте в дебильном неверии.

Глядя на освещенный фонарём пятачок парковки, бросаю в чёрное небо:

— Да что ж такое?!