Сила неведомая

Мария Корелли

Моргана Роял – прекрасная, богатая женщина-фея, наделённая мощным умом, имеет личный летучий корабль, общается по беспроводной связи с представителями высшей расы и раскрывает секрет вечной жизни. Но дикая красотка Манелла становится её соперницей в борьбе за сердце эгоистичного учёного, который мечтает подчинить весь мир при помощи своего разрушительного открытия…

Глава 7

Вероятно, нет более прекрасного природного явления, чем закат на Сицилии, когда небо пылает богатством красок, а внизу море отражает каждый живой оттенок, как в зеркале; когда сам воздух дышит чувственной праздностью, и все человеческие тревоги представляются скорее неуместными, чем важными. Моргана впервые в своей беспокойной жизни ощутила внезапное очарование сладостью умиротворения и священной тишиной, когда сидела, или скорее свободно возлежала, на длинном шезлонге после ужина на своей лоджии с мраморными колоннами и с видом на море, глядя на яркое сияние небес, горящее в спокойных водах под ними. Она потратила день на знакомство со всем домом и садом, и маркизу Джулио Риварди она высказала своё полное удовлетворение, в то время как он, располагая неограниченными средствами для выполнения её желаний, молча удивлялся истинным размерам её состояния и её решению истратить столько денег на восстановление этого дворца для одной себя. Мимолётная мысль о «единственном мужчине», к которому, по её словам, она почувствовала симпатию, терзала его мозг; но он не был ни эгоистичным, ни ревнивым. Его остро и искренне заинтересовали её интеллектуальные возможности, и он знал или думал, что знал, женскую натуру. Он наблюдал теперь, как она возлежала: маленькая стройная фигура в белом, с красными бликами солнца, игравшими в золоте поднятого вверх узла её волос; несколько соседей присутствовали на этом обеде и теперь сидели вокруг, потягивая кофе и болтая в обычной раскованной манере послеобеденного настроения; один или двое из них были англичанами, которые переехали жить на Сицилию, остальные — путешествующими американцами.

— Думаю, вы вполне довольны вашим домом, мисс Роял! — сказал один из них, седовласый мужчина с приятным лицом, который четыре или пять лет назад зимовал на Сицилии со своей женой, маленькой болезненной дамой, что вечно жила на чемоданах. — Второе такое место в мире непросто найти! Вам нужно ещё только одно для полного совершенства!

Моргана лениво перевела на него взгляд поверх веера из перьев, которым легко помахивала из стороны в сторону.

— Ещё одно? И что же это? — спросила она.

— Муж!

Она улыбнулась.

— Обычный довесок! — сказала она. — По моему мнению, весьма незначительный, и который скорее испортил бы атмосферу совершенства! Хотя маркиз Риварди спросил меня сегодня о том, что пользы от всей прелести моего «палаццо» и этих садов без любви! Своего рода этическая дилемма!

Она глянула на Риварди, когда говорила, он покручивал сигарету загорелыми пальцами, и лицо его оставалось бесстрастно сосредоточенным на этом занятии.

— Что ж, так и есть! — И её американский друг добродушно на неё поглядел. — Даже дворец и сад фей может стать унылым местом для одинокого человека!

— И скучным местом — для двоих! — засмеялась Моргана. — Мой дорогой Колонель Бойд! Не все созданы для брака, но существует столь много людей, созданных именно для него, что мы можем допустить небольшое исключение! И я — как раз оно. Муж бы меня чрезвычайно утомлял!

Колонель Бойд сердечно рассмеялся.

— Вы не всегда будете так рассуждать! — сказал он. — Столь очаровательная женщина должна же иметь где-то сердце!

— О да, дорогой! — вмешалась его хрупкая, болезненная жена. — Уверена, что у вас есть сердце!

Моргана приняла сидячее положение на кушетке и оглянулась вокруг себя с лёгким видом презрения.

— Сердце у меня быть должно! — сказал она. — Иначе я бы не могла жить. Это необходимый мускул. Но то, что вы зовёте «сердцем» и о чём пишут дорогие мечтательные поэты, — это всего лишь мозг, так сказать, импульсивная мозговая команда, пробуждающая страсть к обществу определённого человека, и все мы договорились называть её «любовью»! На волне этого обычного импульса люди и женятся!

— Это прекрасный импульс! — сказал Коронель Бойд, продолжая широко улыбаться. — Он создаёт семьи и продолжает человеческий род!

— Ах да! Но я часто задумываюсь, зачем человеческий род вообще следует продолжать? — сказала Моргана. — Настало время для нового творения!

Медленная поступь послышалась на садовой дорожке, и высокая фигура мужчины, одетая в будничную рясу священника Римско-Католической Церкви поднялась по ступеням лоджии.

— Дон Алоизус! — тут же вскричал маркиз, и все поднялись, чтобы приветствовать вновь пришедшего; Моргана почтила его появление глубоким реверансом. Он возложил руки на её главу в добром благословении.

— Так значит, фантазия мечтательницы осуществилась! — сказал он мягким голосом. — И не лопнула, как мыльный пузырь, а по-прежнему летает и сияет!

Когда он говорил, то учтиво поздоровался со всеми присутствующими кивком головы и с минуту стоял, любуясь видом на море и на умирающий закат. Он был очень занятным типом мужчины: высокий и доминирующий в своём поведении и манерах, с приятным лицом, которое можно было назвать почти красивым. Черты его лица походили на изображаемые в классических статуях: крупные ясные глаза далеко отстояли друг от друга под нависшими бровями, которые свидетельствовали об активной умственной деятельности, и улыбка, что осветила его лицо, когда он, отведя взгляд от моря, посмотрел на хозяйку, выражала благожелательную нежность.

— Да, — продолжил он, — вы реализовали своё видение красоты, не так ли? Наш друг Джулио Риварди осуществил все ваши задумки?

— Всё идеально! — сказала Моргана. — Или будет таковым, когда мы закончим. Рабочим ещё есть над чем потрудиться.

— Всем рабочим всегда есть над чем потрудиться! — сказал дон Алоизус спокойно. — И никогда нельзя завершить что-то полностью. А вы, дорогое дитя! Вы счастливы?

Она вспыхнула и побледнела под его глубокомысленным, пристальным взглядом.

— Я… я полагаю! — пробормотала она. — Должна быть счастлива!

Священник улыбнулся и после небольшой паузы занял стул, который маркиз Риварди ему предложил. Остальные гости в лоджии смотрели на него с интересом, очарованные серьёзным шармом его манер. Моргана заняла своё место.

— Я должна быть счастлива, — сказал она. — И, конечно, так и есть, или будет!

— Мужчина никогда не блажен, но только к этому стремится! — процитировал Коронель Бойд. — Так же и женщина! Я как раз говорил этой леди, преподобный отец, что, может быть, ей несколько наскучит этот дворец без того, кто смог бы разделить с ней его красоту.

Дон Алоизус оглянулся вокруг себя с вопросительным выражением.

— А что сама она об этом думает? — спросил он мягко.

— Я вообще ничего не думаю! — быстро сказала Моргана. — Я могу всегда наполнить его друзьями. Бесконечное множество людей будет радо перезимовать на Сицилии.

— Но доставят ли эти друзья вам счастье? — многозначительно спросил маркиз.

Моргана рассмеялась.

— О нет, этого я и не жду! Сегодня никто искренне не беспокоится о чьём-либо счастье, кроме своего. Кроме того, я буду слишком занята, чтобы желать чьей-то компании. Я испытываю слабость ко всем видам научных открытий, как вы знаете! Я хочу погрузиться глубже всех, «куда еще не опускался лот»¹.

— Вы лишь обнаружите там ещё большие глубины! — медленно проговорил дон Алоизус. — А на самой далёкой глубине всего — Господь!

После этих слов наступило внезапное молчание. Он продолжил мягким голосом:

— Как это удивительно, что Он оказывается там и в то же время здесь! Нет необходимости глубоко погружаться, чтобы найти Его. Он близок к нам, как само наше дыхание! Ах! — он вздохнул. — Мне жаль всех этих занятых первооткрывателей — они никогда не дойдут до конца, и пока они ищут ключ к разгадкам, этот маленький секрет лежит у них под ногами!

Наступила ещё одна пауза. Тогда Моргана заговорила очень тихим и смиренным тоном.

— Дорогой дон Алоизус, вы религиозный человек, как говорится, и естественно, что вы относитесь с недоверием ко всем деятелем науки — науки, которая идёт вразрез с вашим учением.

Алоизус поднял руку в протестующем жесте.

— Дитя моё, нет такой науки, которая бы шла вразрез с Источником всех наук! Величайший математик мира не создавал математику — он лишь воспроизводил существующий Божественный закон.

— Это совершенная правда! — сказал маркиз Риварди. — Но синьора Роял считает, что церковное учение противопоставляется научным открытиям…

— Я так не думаю, — размеренно произнёс дон Алоизус. — Мы веками верили в то, что вы зовёте «беспроводной связью»; когда церковный колокол созывает прихожан на службу, мы думаем и надеемся, что сообщение от Бога достигает каждого прихожанина, чья душа находится «в гармонии» с небесными токами; это и есть одно из ваших «научных открытий» и существуют сотни других, которые Церковь присоединяет к таинственному плану творения и пророческому зрению. Нет, я не нахожу в науке ничего противного религии; одни только студенты, внутри которых царит и физический, и моральный раздрай, пытаются найти Бога, отрицая Его существование.

Последовало молчание. Группа людей на лоджии казалась на несколько секунд завороженной мягким, спокойным голосом священника, его пристальным взглядом и благородным выражением лица. Колокол зазвонил размеренно и нежно, призывая на молитву в недалёкий монастырь, и первые проблески звёзд начали слабо появляться на темнеющих небесах. Лёгкий вздох Морганы нарушил спокойствие.

— Если бы можно было вечно жить в таком настроении! — внезапно воскликнула она. — Посреди этого прекрасного спокойствия в лучах заката и ароматов цветов! И вы, дон Алоизус, произносите такие чудесные слова! Почему бы тогда не быть постоянно счастливым и добрым! Но такое состояние не продлится долго! Человек со временем умирает…

Дон Алоизус снисходительно улыбнулся.

— Неужели? Так ли это жизненно необходимо? Если вы позволите продолжить, то я бы рассказал вам одну историю — простую легенду — однако она может вас утомить…

Общий хор протестов поднялся среди гостей, уверявших его в страстном желании послушать.

— Как будто вы можете кого-либо утомить! — сказала Моргана. — Вы никогда не наскучите — только вы один умеете произвести на меня впечатление, не опускаясь до лести моему самолюбию! Вы напоминаете мне о моей малости!

— Но вы и есть маленькая — физически, — сказал дон Алоизус. — Вы это имеете в виду? Маленькие вещи всегда самые любимые!

Она покраснела и отвернулась в сторону, когда поймала на себе пристальный взгляд маркиза Риварди.

— Вам не следует делать прелестных комплиментов женщине, преподобный отец, — сказала она беспечно. — Это не ваше призвание!

Его серьезное лицо просветлело, и он рассмеялся с искренним добросердечием.

— Дорогая леди, что вы знаете о моём призвании? — спросил он. — Вы будете меня ему учить? Нет! Уверен, вы не станете пытаться! Слушайте теперь, коль вы дали мне разрешение, то я расскажу вам об одном народе, который когда-то «шёл в ногу со временем» и решил остановиться на этом пути, и до сих пор стоит на той же точке. Вероятно, те из вас, кто много и часто путешествовал, слышали о Медном Городе?

Каждый гость вопросительно посмотрел на остальных, однако безрезультатно.

— Те, кто бывал на Востоке, его знают, — продолжил Алоизус, — и некоторые рассказывают о том, как видели блеск его сияющих башен и куполов вдалеке. Как бы то ни было, предание гласит, что город существует, и основал его сам Святой Иоанн, любимый ученик Христа. Вы помните, что когда Господа спросили о том, где и как суждено умереть Иоанну, то Он ответил: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?» Так из написанного распространился слух о том, что Иоанн был единственным учеником, для которого смерти не существовало. А теперь, возвращаясь к легенде, многие верят, что глубоко в ещё неисследованных уголках Египетской пустыни миля за милей катятся волны песка, которые когда-то составляли дно огромного океана, и там стоит великий город, чьи крыши и башни, кажется, сделаны из меди, — город, закрытый и обнесённый медными стенами, вход в который стерегут медные ворота. Здесь обитает особый народ — народ, состоящий из прекрасных человеческих созданий, которые раскрыли тайну вечной молодости и бессмертия на этой земле. Они видели, как века протекают мимо них, течение времени их не касается; они только ждут того дня, когда весь мир освободится лишь для них, и этот грядущий мир будет не для многих, а для избранных. Все открытия нашей современной науки им уже известны, наши изобретения используются у них в обиходе ежедневно, и посредством воздушных волн и световых лучей они могут слышать всё, что происходит в каждой стране. Наши войны и политика значат для них не больше, чем войны и политика муравьёв в муравейниках; они уже оставили позади все подобные тривиальности. Они раскрыли секрет истинного наслаждения жизнью — и они наслаждаются ею!

— Это прекрасная легенда, если она правдива! — сказал Коронель Бойд. — Но всё равно, должно быть, очень скучно жить в закрытом городе, ничего не делая, оставаясь обречённым на вечную молодость и бесконечное существование!

Моргана жадно выслушала рассказ — глаза её заблестели.

— Да, полагаю, что это наскучит через пару веков или около того, — сказала она. — К тому времени испробуешь уже все жизненные возможности и удовольствия.

— Я в этом не так уверен! — вставил маркиз Риварди. — С молодостью ничто не может наскучить — юность не знает скуки.

Прочие слушатели этого разговора засмеялись.

— Не могу полностью с этим согласиться, — проговорила одна леди, которая до сих пор молчала. — В наши дни даже дети скучают и вечно ищут что-нибудь новенькое, будто весь мир уже своё «отыграл» и теперь мы ждём появления иной формы нашей планеты.

— Именно здесь и проявляется стойкость нашей веры, — сказал дон Алоизус. — Мы ждём — мы надеемся! Мы верим в бессмертное будущее впереди и в вечное Высшее Добро.

— Но я думаю, что даже душа может утомиться! — вдруг сказала Моргана. — Настолько утомиться, что даже Высшее Добро может показаться едва ли заслуживающим обладания им!

Тут наступило молчание.

— Бедная дочь! — пробормотала Алоизус с тяжким вздохом, однако она уловила этот шёпот и улыбнулась.

— Я слишком много анализирую и чересчур пессимистична, — сказала она. — Давайте все вместе отправимся на прогулку среди цветов и спустимся к морю! Природа — лучший собеседник, потому что она молчит!

Компания разбилась на группы по двое и по трое и покинула лоджию, выйдя в сад. Риварди немного отстал, подчинившись лёгкому знаку от Алоизуса.

— Она несчастна! — сказал священник. — Со всем её богатством и со всей её умственной одарённостью она несчастна, и даже не довольна. Вам так не кажется?

— Ни одна женщина не бывает ни счастлива, ни довольна жизнью, пока любовь не коснётся её губ и глаз! — отвечал Риварди с налётом страсти в голосе. — Но кто сможет её в этом убедить? Она удовлетворена своим прекрасным окружением — весь дизайн, созданный мною для неё, ей понравился, и она не нашла ни одного недочёта…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Буря» Шекспир, перевод Миx. Донского.