Любовь Носорога

Мария Зайцева, 2022

Он смотрел на меня. Молча. В упор. Взгляд его жестких, черных глаз был очень… Настойчивым. Лифт шел вниз, медленно, я жалась в угол, не смея отвести глаз от его жесткого непроницаемого лица. Паша Носорог задумчиво оглаживал мою замершую в испуге фигуру внимательным взглядом, словно решая, что делать со мной дальше. И, кажется, вариантов у него был вагон с прицепом…

Глава 10

Максим Юрьевич завалил работой по самое горло. В воспитательных целях, конечно, мстя за финт с увольнением. Но все равно было видно, что рад. Ну конечно, где еще такую безотказную рабочую лошадку найдешь… Слово «безотказная» сразу навело на мысли о случившемся в кабинете Носорога.

Правильное слово. Очень меня характеризующее. Разозлилась еще сильнее.

Против всякого здравого смысла опять отяжелела грудь, словно требуя такой сладкой грубости прикосновений, и ноги пришлось сжать посильнее. И напомнить распутному телу и ушедшему в сексуальный загул мозгу, что мы стараниями босса сегодня без трусов. И с рабочего места не уйдешь никуда, Максим Юрьевич бдит, толстый гад, и обед я явно пропущу, если ночевать здесь не собираюсь. А я не собираюсь. Хватит с меня сверхурочных. Как-то не очень они полезны для психики.

А еще, пожалуй, похожу-ка я пешком до своего этажа, оно и полезней, и нервы целее. А то в нашем лифте сегодня ехала и просто с ума сходила. Так и стояла картинка перед глазами, мое отражение в хроме стен. На коленях. Перед Носорогом. Не надо мне больше таких воспоминаний. Не надо.

Но задержаться все равно пришлось.

И идти потом по пустой лестнице вниз, до первого этажа.

По пути названивая опять куда-то пропавшей Ленке, которая уже давно должна была сидеть дома и делать курсовую, идиотка! Но телефон сестры был вне зоны, я, зная ее способность попадать в самые дурацкие ситуации, злилась. Эту курсовую я выпросила у преподавателя буквально на коленях, потому что хвост тянулся с первого курса, и грозил вырасти до размеров динозаврьего. И теперь эта овечка, вместо сидения дома, шляется! И, скорее всего, выпивает! Потому что можно уже! По нашему гребанному законодательству!

Я на время даже про свои беды забыла, поглощенная только мыслями о дуре-сестре. Вот где ее теперь искать? А искать надо, потому что курсовую сдавать завтра. И сама себя она не напишет. И даже из интернета не скачает.

Я до такой степени задумалась, что черную, до боли знакомую машину в стороне от центрального входа заметила не сразу. Возилась с приложением такси, не понимая, как может машина блуждать уже пять минут вокруг самого большого в городе делового центра и не находить его, поэтому от резкого гудка вздрогнула. Огляделась, в поисках придурка, которому помешала проехать.

И вот он. Придурок. Хорошо, хоть из машины догадался выйти, не совсем погряз в своих девяностых.

Я застыла в лучах фар прибитой к стеклу мухой. И, наверно, вид у меня был на редкость придурковатый, потому что Паша подошел ближе и с недоумением сузил глаза. Достал сигарету. Прикурил, не сводя с меня своего страшного черного взгляда, под воздействием которого у меня опять начали дрожать коленки. Но, кроме этого, опять потяжелела грудь, и свело живот возбуждением. Я была в ужасе не столько от ситуации, хотя должна бы, потому как он сам меня с утра послал, а тут стоит, смотрит. Проверяет, верно ли маршрут поняла? Нет. Я ужаснулась своей реакции на него. Тому, что тело помнит все его прикосновения, без исключения. И те, что были ночью, и сегодняшние, дневные. И сладкой болью в нужных местах показывает, что вообще не прочь. Что очень даже за. И губы сохнут совершенно показательно. И сглотнуть хочется от внезапной сухости.

И, самое главное, что Носорог это все прекрасно считывает. Лучше меня понимает мою реакцию на себя, сверлит прищуренным взглядом, курит, выдыхает дым. Ждет. Моего шага первого. Как тогда, в лифте. Когда сама спровоцировала глупостью своей. Не упала бы перед ним на колени, ничего бы и не было этого.

Наконец, через пару затяжек Носорогу надоедает ждать, когда я очнусь, и он приглашет в машину. Кивком. И смотрит при этом так уверенно и тяжело, словно даже и не думает, что я могу сказать или сделать что-то ему поперек. И мысли у него такой не возникает. Лицо спокойное, лениво-тягучий взгляд скользит по мне, уже мысленно распаковывая, вынимая из одежды. проходясь по всем изгибам ладонями, устанавлявая в ту позу, которая нужна ему. И мое мнение по этому поводу настолько несущественно, что даже и времени тратить на его озвучивание не стоит. Смешно. Конечно, я пойду. Конечно. Куда я денусь?

И это отрезвляет настолько, что в грудь, на место тяжелому вожделению, рожденному его взглядом, приходит злость, настолько дикая и неконтролируемая, что я даже пугаюсь ее. Боюсь своего порыва, того, что могу натворить. Потому что знаю, творить ничего нельзя. Не тот это человек, который позволит мне… Творить.

Поэтому я какое-то время просто смотрю в его черные страшные глаза, а затем вздергиваю подбородок и, развернувшись, гордо иду прочь к очень вовремя нашедшей путь из диких городских дебрей в наши центральные курмыши машине такси.

Иду я, конечно, гордо, но очень шустро, потому что боюсь, что догонит. И остановит. И силой в машину затащит, прямо на глазах прохожих, на мнение которых ему плевать, конечно же, и опять под равнодушными объективами камер наблюдения. И ребята-охранники смогут уже начинать составление видеоколлекции под названием «Различные способы затаскивания женщин в машину от Паши Носорога». В сети будет иметь успех. Может, и я уже там эта… Звезда Ютуба…

Не догнал. Даже не окликнул. А я и оглядываться не стала, побоялась.

Села в машину, пощипала онемевшие от стресса ноги, назвала водителю сначала домашний, в неясной и смутной надежде, что сеструля все же не окончательная у меня дура, и сидит дома с курсовой, а телефон просто отключила.

И откинулась назад, закрывая глаза. И запрещая себе думать о Паше Носороге и его возмутительно-собственническом кивке-приглашении. Как собачке. Типа, к ноге. Какой все же монстр! Даже странно, что не догнал и не наказал за самоуправство.