Мой злой и нежный Серый Волк

Мария Геррер

Не повезло в реальной жизни? Зато повезло угодить в тело молодой княжны в сказочном мире. Или не повезло? Мачеха пытается отобрать наследство, сводная сестра строит козни, царь по политическим соображениям планирует выдать замуж за иноземного Дракона, а меня угораздило влюбиться в боярина-оборотня — Серого Волка. Ничего, разберусь!

Глава 6

Няня проводила меня в столовую. У стены стояла мачеха, держа на полотенце пышный румяный хлеб. На нем красовалась хрустальная солонка. Слева от мачехи расположилась девушка моих лет. Не сложно догадаться — моя сводная сестра. Статная Забава держала в руках поднос, а на нем стоял серебряный кубок.

Забава была красива. И была бы еще краше, если бы ее так ярко не размалевали — румяные щеки, черные брови, алые губы. По мне, так она походила на ночную бабочку, если выражаться культурно.

Сарафан синего шелка ладно сидел на ее стройной фигуре. Обильно расшитый самоцветами, он сверкал при каждом движении Забавы. Высокий кокошник с острым верхом украшали такие же самоцветы. Длинный подвески из жемчуга свисали до самых плеч. Тонкая прозрачная фата спускалась с головы, покрывая спину.

Светлая, почти бела коса перекинута через плечо. Ее конец украшала синяя лента.

— Все украшения на себя напялила, — шепнула мне няня, кивнув на сестру. — Боярину понравиться хочет. И целовальный кубок взяла, не постыдилась. Ты должна боярина встречать, как старшая в роду Собакиных.

Как много условностей и обычаев. Мне их во век не выучить и не запомнить!

В дверь с поклоном вошел слуга.

— Боярин Игорь Волков в гости прибыл! — возвестил он.

— Это что, еще один боярин Игорь? — шепнула я няне.

— Тот же, нет другого, — пожала она плечами.

— Он же уже вроде как прибыл вместе со мной?

— Обычай такой. Положено так, — погладила меня по плечу няня и тяжело вздохнула. — Прибыл мужчина в дом, где девицы на выданье, надо все по порядку делать. Иначе никак.

Китайские церемонии меня напрягали всегда. А тут похоже без них шагу шагнуть нельзя.

В столовую вошел боярин. Поклонился в пояс.

— Милости просим, дорогой гость, — подплыла к нему мачеха.

Боярин отломил крохотный кусочек от каравая, макнул в соль и отправил в рот.

— Благодарствую, княгиня, — снова поклонился он.

Плавно покачивая бедрами к Игорю подошла Забава. Орнамент на кубке поблескивал и вспыхивал холодными искрами. Она поклонилась Игорю.

— Почему кубок подает твоя дочь? — нахмурил брови боярин. — Это обязанность хозяйки дома.

— Прости, боярин, — скосила в мою сторону глаза мачеха. — Побоялись, уронит она кубок, обольет тебя. А это дурной знак.

— С чего Любаве кубок ронять? — еще больше нахмурился Игорь.

— Слаба она, в себя не пришла еще… — не слишком уверенно промямлила мачеха.

— Передайте кубок Любаве и пусть подаст мне, как обычай велит, — приказал боярин. — Не мы обычаи придумали, не нам их и нарушать.

Забава подошла ко мне и зло сунула в руки поднос. Кубок закачался, но я не дала ему упасть. Мама любила вот так совать мне тарелки с недоеденным супом. Я научилась ловко подхватывать их и не проливать ни капли на пол.

Подошла к боярину. Поклонилась ему, как это сделала Забава. Как вести себя дальше я понятия не имела. Игорь осушил кубок, поставил его на поднос. Тут же подскочила служанка и забрала посуду из моих рук.

— Ну, Любвушка, — положил мне руки на плечи Игорь, — что же ты стоишь? Смутилась?

— Боярин, не в себе она, — подплыла к нам мачеха. — Сам же видишь.

— Целуй, целуй, — долетел до меня шепот няни.

Я покосилась на нее. Смутить меня после всего произошедшего сложно. Боярин видел меня практически голой. Отлично, поцелуй так поцелуй. Я не против. Обняла Игоря за шею, как сделала это, когда он нес меня на руках, поднялась на цыпочки и поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую. До лба точно не дотянусь. Именно так поцеловала меня мачеха при встрече.

Забава ехидно хихикнула. Я не поняла, почему. Что я не так сделала?

— Дурочка! Вот дурочка! — услышала я радостный и тихий голос сводной сестры.

Похоже, мой поцелуй не ответил ожиданиям Игоря. Боярин смотрел на меня и улыбался.

— Не так, княжна.

— А как? — прошептала я.

— Вот так…

Он впился в мои губы страстным жарким поцелуем, обжигая и заставляя сердце сначала замереть, а потом упасть в пропасть. У меня закружилась голова, я едва удержалась на ногах. Так вот как это бывает? Мне понравилось.

Пожалуй, поцелуй закончился слишком быстро. У меня все еще приятно туманилась голова и сердце стучала как бешеное, пытаясь выскочить из груди.

Как не печально, я не умела целоваться. Не с кем было… Это был мой первый настоящий поцелуй. В тридцать восемь лет! Кошмар! Но лучше поздно, чем никогда.

— Чего молчишь, Любава? — сердито прошипела мачеха. — К столу приглашай гостя дорогого!

Точно, раз я здесь хозяйка, мне его и распоряжаться.

Я на всякий случай снова поклонилась Игорю:

— Прошу откушать с нами, не побрезгуй, боярин, — неожиданно эта фраза всплыла в моем мозгу. То ли из книги, то ли из какого-то фильма. Кажется, я сказала именно то, что нужно.

Во главе стола села мачеха. По правую руку от нее разместился боярин Игорь — очевидно, как почетный гость. Слева уселась Забава. Мне княгиня указала на место рядом со сводной сестрой. Хотя я намеревалась сесть рядом с боярином. Там мне было бы сидеть намного приятнее.

Не стала возражать и села рядом с Забавой.

— Княгиня Пелагея, — обратился к мачехе Игорь. — А разве падчерице твоей не исполнилось уже восемнадцать лет?

— Неделю назад исполнилось, батюшка, — подтвердила княгиня.

— Так почему же ты до сих пор занимаешь ее место за столом? — насмешливо выгнул бровь Игорь. — Княжна совершеннолетняя, она наследует за отцом.

Княгиня побледнела и ее глаза забегали из стороны в сторону:

— По привычке, боярин, — выдавила она из себя наконец.

— Отвыкай от этой привычки, а то до добра она тебя не доведет, — нахмурился Игорь. — Одна тут истинная из рода Собакиных — Любава Васильевна. Обычаи старины надо чтить. Княжна Любава, займи свое место по праву, — посмотрел он на меня и улыбнулся.

— Спасибо, боярин, в следующий раз, — я опустила взгляд в пустую тарелку и решила изобразить скромницу. — Сегодня тут посижу.

— Уступчивая у тебя падчерица, княгиня Пелагея, — одобрительно кивнул Игорь. — Кроткая да разумная не по годам, — княгиня ничего не ответила на это мудрое замечание боярина и сидела, надувшись как мышь на крупу. — Пора тебе ей дела хозяйственные передать, ключи от кладовых, да от сундуков с добром.

— Любава не против, что я до ее замужества буду дела семейные вести, — нахально заявила княгиня. — Трудно ей будет со всем справляться. Сама меня попросила. Так ведь, Любава?

Может, дурочка-Любава о чем и просила, но я точно на такое безобразие согласия не давала.

— Ты меня не так поняла, матушка, — широко улыбнулась я княгине. — Не посмею я на тебя такую ношу взваливать. Ты меня и так до совершеннолетия опекала. Теперь я буду заботиться о тебе и о сестрице.

Княгиня изменилась в лице, губы искривила судорога. Не то заплакать собралась от злости, не то пытается выдавить из себя улыбку. Забава всхлипнула.

— Да как же она управлять хозяйством будет, если на голову слабая? — пропищала сестра, едва сдерживая слезы. — Так нельзя! Она же все разорит, по миру нас пустит, заставит побираться как нищих.

— Не хорошо ты говоришь, Забава, — строго посмотрел на нее боярин. — Плохо ты дочь воспитала, княгиня.

— Прости ее, она расстроилась. И правда, какая хозяйка из Любавы? Точно разорит все. Она же ничего не умеет. Ни читать, ни писать, ни считать. Обманут ее, разворуют имение, голыми оставят.

— Все я умею, — возмутилась такой наглой лжи.

— Так напиши свое имя, — засуетилась сестра. — Эй, подайте перо и бумагу! — приказала слугам.

— Вот скажи, сколько будет семь да пять? — поинтересовалась мачеха.

— Двенадцать, — отрезала я. — А теперь ответь мне, матушка. В комнате четыре угла, в каждом по кошке. Напротив каждой кошки три кошки. Сколько всего кошек?

— Глупость какая, — возмутилась мачеха, но под пристальным взглядом боярина принялась загибать пальцы. — Быстро мне считать незачем, у меня для этого писарь-счетовод есть. Четыре да три, и еще три… И еще… Шестнадцать.

— Нет, матушка, всего четыре, — рассмеялась я.

— Ох, и глупа же ты, девонька, — вздохнула мачеха. — Как колода глупа.

— А ведь она права, — усмехнулся Игорь. — Четыре кошки, княгиня. И откуда только у Любавы столько ума в столь юном возрасте?

Сама себе удивляюсь. Но что есть, то есть, не отнять.

— В папеньку пошла, — скромно опустила я глаза.

Слуга тем временем принес толстый желтый лист бумаги, чернильницу и гусиное перо.

— Забава, сначала ты свое имя напиши, — пододвинула я ей бумагу.

Та недовольно засопела носом, но принялась медленно выводить буквы. Получались они у нее кривые и неровные. Незнакомых букв я не заметила. Все тот же русский алфавит. У меня написать имя получилось намного изящнее, чем у сводной сестры. Не зря я в школе делала плакаты для уроков литературы.

Рисовать мне всегда нравилось. Даже мечтала в художественное училище поступать. Только мама не одобрила, посчитала это блажью. И я повиновалась ее желанию, поступила на инженера-строителя. Мама была уверена, если я буду брать частные заказа на проектирование коттеджей, то смогу приносить неплохой доход в семью. Собственно, так оно и было.

— Ну что, прочитать еще что-нибудь? — поинтересовалась я, протягивая пергамент матушке. — Кстати, могу стихи рассказать.

«Ветер по морю гуляет, да кораблик подгоняет.

Он летит себе в волнах на раздутых парусах.

Мима острова большое, мимо берега крутого.

Пушки с берега палят,

Кораблю пристать велят».

Пушкина я всегда любила. Гений!

— Как складно говоришь! — одобрительно кивнул боярин. — Красиво. Как же ты княгиня, такую разумную дочь называешь больной на голову?

— У нее припадки временами случаются, — поспешно произнесла княгиня. — После смерти отца все чаще и чаще. Бедная моя Любавушка, — в очередной раз поднесла к глазам мачеха шелковый платок.

— Так читать мне надо или нет? — напомнила я.

— Не надо, — отмахнулась мачеха. — И так все поняли, что у тебя ума палата. Еще бы ты им пользоваться могла — цены бы тебе не было.

Боярин никак не отреагировал на колкое замечание княгини Пелагеи, приосанился и строго произнес:

— Велел мне царь Алексей узнать у тебя, княгиня, почему ты Любаву на пиры не водишь? Пришло время ей жениха подыскать, а она у тебя из терема не выходит.

— Так больная она, — всхлипнула мачеха. — На всю голову больная. Да, читать-писать умеет, только кому это надо?

— Не заметил я пока слабоумия княжны, — нахмурился боярин.

— Подольше погостишь у нас — заметишь, — заверила его княгиня.

Боярин нахмурился сильнее и продолжил:

— А вот Забава твоя ни одного праздника не пропустила, на всех пирах с тобой бывает.

— Забаве тоже время жениха искать, — встрепенулась княгиня. — Она девушка разумная, красивая.

— Красивая, — не стал возражать боярин. — Только княжна Собакина одна — Любава. А дочь твоя — дочь купеческая. Не передается ей титул твоего второго мужа.

Забава опустила голову, зло закусила ярко накрашенную губу, а по ее щеке скатилась скупая слеза обиды.

— Слушай приказ государя нашего, княгиня Пелагея. Велено привезти тебе на пир падчерицу твою, Любаву. Хочет царь увидеть ее. У него старший сын жену будет себе выбирать. Смотрины царь пожелал устроить. Да и другим боярским да княжеским сыновьям невест посмотреть надобно. Объявил наш мудрый царь летнюю ярмарку невест. И Любава на ней быть обязана.

— А Забава? — испуганно посмотрела на боярина княгиня.

— И ее возьми, — согласился боярин. — Столбовому дворянину дочь купеческая не ровня, но может и приглянется кому. На пиру и купцы с сыновьями будут, и знахари.

— Знахари? — скривилась Забава.

— Не забывай, чья ты дочь, — одернул ее боярин. — Ты не дворянка, на знатного жениха не рассчитывай. Тебе и купчишка сойдет.

Он говорил о Забаве как о невесте второго сорта. Мне за нее даже стало обидно. Не повезло девушке с титулом.

Вот только и мне особо замуж не хотелось. Даже за царевича. Если уж так удачно все складывается, если я стала хозяйкой богатого имения, зачем спешить с замужеством? Я молодая еще, жизнь хочу повидать, порезвиться от души. На кой ляд мне муж?

Княгиня вышла из оцепенения. На ее губах снова заиграла радушная улыбка. Меня это насторожило.

— Эй, слуги! — хлопнула в ладони мачеха. — Подавайте яства на стол. Заболтались мы, пора угощений дорогому гостю отведать.