Мой худший друг

Мария Высоцкая (2022)

Тим — кошмар ее детства. Сын друзей родителей. Гадкий, наглый. Без тормозов. Арина — домашняя девочка отличница. Переведенная в школу-интернат для детей богатых родителей. Он пообещал превратить ее жизнь в ад, и он сдержит свое слово. Несмотря на то, что эта худшая дружба обернется самой сильной и именно поэтому, такой болезненной любовью.

Глава 8

Ариша

Я сама встречаю Антона в аэропорту, только таблички с его именем в руках не хватает.

В зоне ожидания душно. Стягиваю шарф и высматриваю Кравцова. Вообще, его сложно не заметить. Он профессионально занимается баскетболом, поэтому рост у него соответствующий, под два метра. Я на его фоне выгляжу лилипутом, со своими метр шестьдесят три.

Но сегодня это довольно миленькие и соблазнительные метр шестьдесят три. Для этого уж постаралась. Правда, пришлось проснуться пораньше, чтобы успеть принять душ, сделать все эти маски-пилинги, накраситься, уложить волосы и выбрать платье.

Кстати, о платье. Оно красное. Узкое и короткое. Ну, не совсем короткое, попу хорошо прикрывает, и, если наклонюсь, трусами сверкать не буду. Раньше я сторонилась этого цвета. Слишком экстравагантно. Предпочитала что-то лавандовое или пыльно-розовое. Но во всех этих пастельных оттенках, еще и с моей внешностью, выгляжу я тринадцатилеткой.

А вот красный и убранные наверх волосы — это уже что-то похожее на семнадцать.

Поправляю пальто и, завидев макушку Антона, машу ему рукой, вытянув ее высоко над своей головой.

Мы с Кравцовым с первого класса дружили. В конце девятого начали встречаться. Но пары из нас не получилось. Все как-то плавно снова перетекло в дружбу.

— Риша!

Кравцов, шагающий ко мне навстречу, вытягивает руки и через несколько секунд сжимает меня в крепкие объятия, приподнимая над полом.

— Привет, — смеюсь и целую его в щеку, случайно задевая кепку, которую он натянул себе на голову. — Прости.

— Только приехал, а уже голову с плеч?

— Ну тебя!

Вообще, у него в Москве соревнования. Команда приедет завтра вечером, а он вырвался раньше, чтобы встретиться со мной.

— Шикарно выглядишь. Ну ты как? Привыкла здесь?

— Больше да, чем нет, — касаюсь подошвами пола и сразу поднимаю его кепку, — новая школа тот еще цирк, но я уже немного вхожу во вкус.

— Девчонок красивых много?

— Как-то на девчонок я внимания не обращаю.

— Тогда парней?! — Тоша смеется и, сжав мою ладонь в лапищу, прокладывает нам путь к выходу.

— Ну так себе. А, такси я уже вызвала. Семь минут, — смотрю в приложение и сразу прячу телефон в карман.

— Супер. Давай рассказывай, как вы тут устроились. Мать просила фотоотчет.

— Теть Настя в своем репертуаре. Нормально устроились, только в доме ремонт еще. Хотя за эту неделю они хорошо продвинулись. Все спальни доделали. Так что будешь спать не на надувном матрасе.

Антон улыбается и открывает для меня дверь подъехавшего такси.

Дома нас еще во дворе встречает папа. Пока они с Антоном здороваются и, немного забыв про меня, начинают болтать, проскальзываю внутрь, быстро переобуваясь в тапки.

На весь первый этаж пахнет запеченным по папиному фирменному рецепту мясом. У мамы с готовкой плохо, но ее овсянка с малиной просто зебест.

— Мамуль, мы приехали, — бегу в кухню, расстегивая на ходу пальто.

— Привет, — мама целует меня в щеку, стараясь не трогать руками, которые испачканы в соусе. — Какая ты румяная.

— Помочь?

— Справлюсь, пальто-то сними.

— Забыла. Ща в шкаф повешу и помогу накрыть.

— Давай.

Пока я бегаю туда-обратно, папа с Антоном приходят с улицы. Стол мы накрываем уже все вместе. Разговоры за обедом не затихают. Говорим о школе и моем поступлении в мед. Мама уверяет Антона, что с его талантом он обязательно попадет в сборную, отчего Кравцов немного краснеет.

Мы много смеемся, шутим, вспоминаем какие-то старые истории, и, когда раздается дверной звонок, точнее, сигнал идет с пульта из-за ворот, я с удивлением поворачиваюсь к окну. Кто-то настойчиво просит пропустить в наш двор свою машину.

— Кто там? — мама кричит ушедшему в прихожую отцу.

— Катька с Тимом прирулили, — отвечает папа, а потом хлопает входной дверью. Вышел на улицу.

— А ты чего не предупредила, что еще гости будут? — мама начинает суетиться. — Арина! Давай помогай теперь, тарелки надо и стаканчики. Не помнишь, где у нас стаканы?

— Наверху там, на полке… — Стараюсь все еще улыбаться, но настроение мгновенно опускается к минусовой отметке. Катьке я всегда рада, а вот ее братцу, который к тому же неадекватный…

— Давай я достану, — Антон вытаскивает коробку из шкафа, не прибегая к помощи табуретки, и я быстро ополаскиваю посуду в раковине.

В гостиную мы заходим одновременно с папой, ржущей Катькой и улыбающимся Азариным. Последний оделся явно не по погоде. На нем рваные на одном колене джинсы и торчащая из-под кожаной куртки, повязанная на бедрах рубашка.

Кто вообще зимой носит кожаные куртки и привязывает к себе рубахи?

Ловлю на себе его любопытный взгляд, который обшаривает мое тело. Причем делает он это с таким выражением лица, что мне становится не по себе. Понравилось ему мое платье или нет, не разберешь. Зато жуткие мурашки все еще атакуют.

— Я до тебя не дозвонилась, — заявляет Токман, — на Патрики же собирались, забыла? Вот мы и решили сами за вами заехать. Антон, привет!

Кравцов расплывается в улыбке и машет ей в ответ.

— А мы обедаем как раз, — это уже мама, — так что раздевайтесь и садитесь, отказы не принимаются. Патрики подождут.

— Госпожа балетмейстер, разве кто-то может с вами поспорить? — хохмит Азарин.

Мама отмахивается, но при этом выглядит довольной как слон. Что ни говори, но она любит всю эту Азаринскую ересь.

— Иди уже, болтун.

Пока они раздеваются, я возвращаюсь за стол и молю бога, чтобы напротив села Катя. К счастью, так и происходит. Тим садится напротив Антона.

Минутами позже Катюха поглаживает свой живот со словами:

— Божечки, пироженка в меня уже не влезет, а жаль. Так, давайте уже выдвигаться. Дан написал, что тоже подъедет.

— Сюда? — удивляюсь.

— Не, в рестик. Блин, и зачем сейчас вообще рестик, после такого обеда? Но посмотреть, что там открыли, хочется, Ксюха уже столько фоток оттуда в сторисы запостила, а я ни одной.

Попрощавшись с родителями, мы все грузимся в машину Тима. Она очень низкая, и сзади в ней критично мало места.

Катька прибавляет громкость радио, по которому крутят какой-то хитовый трек.

Мы с Антоном переговариваемся о своем, но все время поездки я чувствую на себе взгляд Тима. Он то и дело поглядывает в зеркало.

— Даник! — Катюха целует Кайсарова в щеку на входе в ресторан.

Бросаю взгляд за наши спины, замечая вышедшего из роллс-ройса человека в черном костюме. Он приносит Данису телефон.

— Оставили.

— Спасибо, — благодарит Данис и открывает Кате дверь.

Ресторан меня особо не впечатляет. На самом деле я вообще такие пафосные места не люблю. Все здесь какое-то ненастоящее. Все посетители как под копирку. В одних и тех же шмотках, одних и тех же брендов. У бара парень в кроссовках, как у Тима, чуть дальше за столиком — девушка с сумкой, как у Катьки, а еще через стол — молодой человек в пиджаке, похожем на тот, что надет на Кайсарова, только цвет другой.

Мы усаживаемся на диванчики, а в официанта, который несет нам меню, чуть не влетает подъехавший Королев.

— Прости, брат, — падает в кресло, вытягивая ноги под столом.

Тим отвлекается на инцидент, но после снова залипает в телефон. На удивление, он сегодня молчалив. Хотелось бы, чтобы так и оставалось.

Мы проводим тут час, болтаем о всякой ерунде, активное участив в беседе, кстати, принимают Катя и Антон.

Я тяну сок и покачиваю под столом ногой до момента, пока не задеваю ей сидящего напротив Азарина, который развалился на полдивана, да еще и сполз так, что прекрасно уложил затылок на заднюю спинку.

Стукнув носом ботинка по его колену, резко меняю положение, подтягивая ступни ближе к себе. Тим медленно поднимает голову, но при этом почти сразу сталкивается со мной глазами.

Черт! Нужно было отвернуться. Ну вот зачем я продолжила на него пялиться? Будто ждала какой-то реакции, вот и дождалась….

Уголки его губ заостряются. Это не похоже на улыбку, может быть, совсем в зачатке.

Темные радужки снова сливаются со зрачками, и я впервые подмечаю, что у него длинные ресницы.

–…помнишь, Арин? — Антон касается плеча, и я вздрагиваю.

— Что? — поворачиваюсь к нему.

— Кате рассказываю…

Он что-то говорит, но я не слушаю, потому что опять отвлекаюсь на Азарина, который поднимается и, приложив распальцовку из мизинца и большого пальца к уху, выходит из-за стола.

Целый день жду от него подвоха. Просто каждую минуту.

— Да-да, — шевелю губами, поддакивая Тоше.

Тим возвращается минут через десять.

— Володя звонил, — садится на свое место, — в боулинг зовет, вы как?

— За.

— Да, можно.

— За.

— Мы, наверное, пас, — это уже я отличаюсь и только потом понимаю, что Антон пять секунд назад согласился. Блин. — Точнее, я думала, что ты не захочешь…

Начинаю оправдываться, но, к счастью, всем плевать. Тут уже давно принято единогласное за.

— Ка-а-а-ть, — Тим смотрит на сестру, и та быстро хватает со стола телефон.

Пару раз щелкает по экрану и прижимает его к груди. Мы с Антоном переглядываемся, и если я с опасением, то он с улыбкой и немым внушением — расслабься. Все круто, ну?

— Пять, — говорит Кайсаров.

— Десять? — это уже Королев.

— Сто процентов двойка, да, Катька?

Она пожимает плечами, а я до сих пор не могу понять, что они делают.

— Тош, ты гость, поэтому мальчики между собой сегодня счет разыгрывали. Итак, — Катрин снимает телефон с блокировки и демонстрирует написанную в заметках цифру. — Десять. Дальше всех был Тим, поэтому, — хлопает ресницами, — он платит.

— Когда ты успела выучить числа после пяти?

— Ща ударю, — она шутливо замахивается, и Азарин подзывает официанта.

— Я сама за себя заплачу.

На моей реплике Тим закатывает глаза и прикладывает телефон к терминалу.

— Как-нибудь в следующий раз.

Мы поднимаемся из-за стола, я разглаживаю подол платья, уже оказавшись в проходе, и как раз в этот момент официантка, направляющаяся к соседнему столику, обливает меня каким-то холодным супом.

— Простите-простите…

Отмахиваюсь, не желая вступать в конфликты. Вряд ли она проснулась с утра с мыслью, чтобы чем-нибудь облить кого-то из посетителей.

Все сразу начинают суетиться.

Азарин вручает мне салфетки со словами:

— У меня тут квартира недалеко. Можно простирнуть и высушить. Максимум час.

— Я лучше домой.

— Арин! — Катя дует губы. — Ну какой домой? У Тима правда тут квартира в двух минутах.

Антон, к моему удивлению, ее поддерживает. Как я и ожидала, они с ней быстро спелись. Хотя не ясно, дело в Катиной болтливости, или в том, что Тоша на нее клюнул и уже втихаря пускает слюни.

— Ладно, — соглашаюсь под общим напором.

— Вы тогда в «Меланж» езжайте, Володя там ждет.

— Ок. Тох, прыгай ко мне, — это уже Королев чудеса гостеприимства проявляет.

— Поехали? — Азарин протягивает мне пальто.

— Ага, — тяжело вздохнув, иду за ним следом.

***

Пальто я не надеваю, так, только накидываю на плечи. Не хочется перепачкать супом еще и подкладку.

Азарин снимает машину с сигнализации, и я вынужденно усаживаюсь на переднее сиденье.

Ребята уехали быстрее. Тим же еще копался. Ему кто-то позвонил, и минут десять он нарезал круги вокруг авто, периодически смеясь и поглядывая на меня через лобовуху.

Специально он, что ли?

Смотрю на консоль в попытке понять, как тут включить музыку, но, так и не разобравшись, откидываюсь на подголовник, прикрывая глаза.

От Антона, кстати, приходит сообщение с вопросом, есть ли кто у Катьки.

Пишу, что и сама без понятия. У Катюхи такой ветер в голове, она парней как перчатки меняет. То один ей нравится, то другой…

— Прости, заболтался, — Азарин забирается в салон и сразу заводит двигатель с кнопки.

И так слегка продрогшее тело обдувает потоком холодного воздуха, который Тим запустил в машину со своим приходом.

— Я уже заметила, что несильно спешил.

— Громова, ты чего вечно такая пассивно-агрессивная, а?

— Трудное детство, — кривлю губы и отворачиваюсь к окну.

Про себя же думаю: «Ну включи ты уже обогрев…» Пока он там трындел, я сидела в холодной машине.

Тим щелкает по консоли, врубает музыку и выезжает на дорогу. Вообще, я Азарину по жизни не доверяю, но, к моему удивлению и даже небольшому разочарованию, водит он лучше чем сносно. Даже упрекнуть не в чем.

Ноги начинает медленно обдувать теплом, отчего я немного расслабляюсь. Можно сказать, оттаиваю.

— Приехали.

Тим чуть притормаживает, дожидаясь, пока поднимется шлагбаум, и съезжает на подземную парковку.

Квартет жилых корпусов, прекрасно вписывающийся в архитектуру старой Москвы, и правда расположен в четырех минутах езды от ресторана. Если не включать в это время светофоры и заторы.

Ценник на элитное жилье здесь начинается от ста пятидесяти миллионов. Это я уже гуглю. Стоит пройти вдоль улицы никуда не сворачивая, и обязательно упрешься в упомянутый Булгаковым парк.

— Красиво, — говорю, как только мы выходим из лифта. — Надеюсь, в этот раз ты не запрешь меня на чердаке? Или что тут, мансарда?

Азарин ухмыляется и, отрицательно покрутив головой, пропускает меня в квартиру.

В принципе, ничего неожиданного. Их дом я видела, было бы глупо полагать, что квартира чем-то уступит.

— Ванная направо. Полотенца и халат там есть. Можешь выбрать что-нибудь из моего шкафа, если в халате будет некомфортно.

— Кто ты и куда дел Азарина, м? — разуваюсь и, оттянув мокрое платье от груди, смотрю на Тима.

— Направо, — игнорирует мой вопрос.

Для убедительности, видимо, показывает мне направление ладонью, а сам идет в противоположную сторону.

Если наш поцелуй подействовал на него так отрезвляюще и превратил из сатаны в ангела, я готова провернуть этот номер еще раз. Исключительно в интересах собственного спокойствия.

— А машинка где?

— Рядом с ванной прачка.

Рядом с ванной…

Закрывшись изнутри, быстренько снимаю платье и колготки. Резинка намокла и мерзко впиявилась в кожу на талии, оставляя после себя красный след.

Протерев живот краем намоченного полотенца, укутываюсь в огромный черный халат, который взяла с полки. Он там был не один, а целая стопка, и все в прозрачных пакетах. Полотенца, кстати, тоже. Видимо, это апартаменты. Удобно, вроде и в своей квартире живешь, а сервис как в отеле.

Вышмыгнув в прихожую, нахожу ту самую дверь рядом и закидываю вещи в машинку. Ставлю среднюю температуру. Время она выставляет сама, всего каких-то полчаса. Плюс минут двадцать сушки.

Медленно прогуливаюсь по коридору, абсолютно не желая увидеть то, что вижу.

Одна из дверей приоткрыта, и я мельком замечаю Азаринский силуэт. Судя по всему, это спальня, по которой он расхаживает в одних джинсах и снова треплется по телефону. Если отвести взгляд, то можно заметить валяющуюся на кровати толстовку.

Тим смеется, и я вздрагиваю, снова приклеиваясь глазами к его спине, да и хорошо сложенной фигуре в целом. Подгибаю пальцы на ногах, чувствую, как краснеют щеки. К ним обильно приливает кровь. Это стыд, что я подсматриваю, или волнение?

— Громова, подглядывать нехорошо, — он резко оборачивается, обрубая свой разговор, чем застает меня врасплох.

Я просто стою и продолжаю на него пялиться.

— Я… я не на тебя смотрела вообще, — переступаю порог и, поддев с кровати толстовку, кидаю ему в руки. — Оденься.

После такого конфуза единственное, что мне остается, это вести себя наглее, чем я есть на самом деле. Поэтому уверенно останавливаюсь в центре комнаты, бегло осматривая помещение.

Большая кровать, плазма в полстены, плейстейшен, встроенный в стену шкаф, ну или гардеробная.

Ближе к окну заваленный бумажками стол, на котором расположилось три стоящих полукругом монитора.

Интересно.

Азарин одевается, а я делаю уверенный шаг к этому самому столу.

Упираюсь пальцем в листок с расчетами. С какими-то сложными расчетами, кажется, это статистика. Случайно задеваю рукой мышку. Один из экранов подсвечивается. Вместо стандартной картинки рабочего стола там черное полотно, которое исполосовали бледно-голубые цифры и буквы. Коды шифрования?

— Это твое?

Медленно разворачиваюсь к Тиму, который, как оказалось, уже стоит за моей спиной.

— Нет, — подается чуть вперед, чтобы заглушить подсветку монитора. — Отец, пока мама в Барселоне, иногда ночует тут. Видимо, поюзал мой комп.

А, ну тогда все встает на свои места.

— Кстати, химию можно будет пересдать в понедельник. После шестого урока жду тебя в лаборатории.

— Хорошо. И я тебя прошу, на этот раз просто спиши все у меня.

Азарин кивает и смотрит на дверь. Ну да, я без спроса вторглась к нему в комнату. Ускорив шаг, выхожу в коридор. Тим идет следом.

— Машинка, думаю, еще минут пятнадцать будет стирать, — обхватываю свои плечи, чувствуя, как при каждом моем шаге края халата ударяются о лодыжки.

— Ладно.

Да что с ним сегодня такое? Вечно не заткнешь, а сегодня просто слово не вытянешь. Хотя я же сама хотела, чтобы отстал. Вот он и отстал, даже дружелюбие проявляет.

Так и подмывает спросить про тот дурацкий поцелуй, но я держу язык за зубами. Не стоит обострять только начинающееся налаживаться общение.

И все же зачем он тогда меня поцеловал?

Хоть вопрос о нашем поцелуе и не дает покоя, воспламенившаяся во рту жажда волнует куда больше.

— Где кухня? Хочу попить.

— Прямо, — голос Тима звучит за моей спиной, очень и очень близко. — Значит, вы просто друзья?

— С кем? — замираю посреди коридора и медленно поворачиваюсь к нему лицом.

— С Антошкой. Быстро он на Катюху переключился.

— Вообще, тебя это не касается, но, если так любопытно, да. Друзья.

— Но встречались?

Мы возобновляем шаг и наконец-то оказываемся на кухне. Тим открывает холодильник и, скользнув взглядом по моему лицу, предлагает на выбор сок и минералку.

— А какой сок? — усаживаюсь за барную стойку.

— Яблоко.

— Давай, и стакан.

Азарин достает стакан и наливает в него жидкость.

— Спасибо, — обхватываю прохладное стекло ладонями, делая первый и самый жадный глоток.

— Так встречались? — садится напротив, приваливаясь к стене плечами и затылком.

— Ты правда думаешь, что я буду обсуждать с тобой свою личную жизнь? — с моих губ слетает смешок, отчего взгляд Азарина мгновенно становится колким.

— Это не более чем попытка поддержать разговор, — кривит губы и забирает из моих рук стакан, наполовину наполненный соком.

Осушает емкость в два больших глотка.

— Да? Ну тогда у меня тоже вопрос.

— Задавай.

— Твой отец практически гений…

— А я туповат? — приподнимает бровь не без усмешки.

— Ну, умом точно не блещешь.

— А может, это ты поверхностная?

— Что?

После такого вопроса-заявления я на пару секунд теряю дар речи. Прикладываю пальцы к горлу, изо всех сил пытаясь придумать ответ поязвительнее. Только вот Азарин продолжает говорить, чем еще больше сбивает с толку.

— Зацикленная на том, что видишь, а вглубь не смотришь. Это очень по-женски.

— Ты сейчас назвал всех женщин дурами?

— Нет. Ты сама такой вывод сделала. Я это в виду не имел.

— Все-таки переобуваться на ходу — это твое.

— Практичность и быстрое умение адаптироваться к новым условиям — прекрасные черты для ведения бизнеса. Ты так не думаешь?

— Я думаю только о том, что хочу тебя треснуть.

— А вот это уже абьюз, Громова. Вечно у тебя выход из ситуации — рукоприкладство. Насилие в любых его проявлениях — зло! — выдает не без улыбки.

— Что? Ты… да ты…

— Машинка постирала. Слышишь?

Поворачиваю голову, пытаясь прислушаться. И правда, пищит. Спрыгиваю на пол и, затянув пояс халата потуже, иду вытаскивать свое платье.

Перекладываю вещи в другую машинку и выбираю режим «Сушка в шкаф». На глажку времени нет. Оставаться в этой квартире дольше запланированного я не хочу. Хорошо, что платье немнущееся.

Когда я касаюсь дверной ручки, передо мной встает дилемма — возвращаться на кухню или подождать, пока платье станет сухим, здесь. Если выберу второе, то Азарин утвердится в своей правоте или, того хуже, подумает, что я струсила.

Нет уж!

Уверенно выхожу в коридор и не менее уверенно топаю на кухню, воинственно сжав руки в кулаки.

Тим так и сидит за барной стойкой. В руках телефон. Заметив меня, на пару секунд отрывает взгляд от экрана.

Я все еще зла на его слова. Ситуацию ни на грамм не отпустила, а вот он, похоже, закрыл для себя эту тему.

Без спроса лезу в холодильник за соком и, выпив еще полстакана, нервно стучу ногтями по подоконнику.

— Так встречались? — переспрашивает.

Правда, делает это так, словно читает мои мысли. Сидит, улыбается и ждет, что я вот-вот взорвусь.

— Да. Жаль, что мне пришлось переехать, а отношения на расстоянии не очень здоровая тема.

— Это смотря какие отношения. Ваши, видимо, были не особо крепки.

— Слушай, ты замолчишь когда-нибудь? Отстань от меня. У меня нет желания с тобой что-либо обсуждать.

— Правда? А мне кажется, все время, пока ты здесь, хочешь задать один очень интересующий тебя вопрос. Но боишься.

— Какой еще вопрос? — закатываю глаза и даже сопровождаю это громким цоканьем.

— Зачем я тебя поцеловал.

Азарин чуть прищуривается и успевает заметить на моем лице всю гамму эмоций, прежде чем я отворачиваюсь. А там и растерянность, и волнение, и страх, что он все это увидит.

Я же и правда задаюсь этим дурацким вопросом уже не первый день.

— Разве это был поцелуй? — смеюсь, но слышу, как надломлен мой голос. — Так, жалкая пародия.

— Звучит как вызов. Я же могу подумать, что ты делаешь это специально, потому что понравилось и хочется повторения.

— Не льсти себе, — взмахиваю рукой, все еще стоя к Азарину спиной, прекрасно слыша, что он встал со стула.

Тим делает шаг в мою сторону. Резко поворачиваюсь к нему лицом, чтобы контролировать ситуацию. Внутри закручиваются какие-то противоречивые чувства. С одной стороны, я до жути боюсь его приближения. С другой, мне безумно интересно, что за этим последует.

Почти как эксперименты по химии, только здесь я практически не могу предугадать исход. Мало знать нужные компоненты, нужно иметь опыт и неплохую интуицию.

Он надвигается, а потом возвышается надо мной неподвижной статуей. Не дотрагивается. Только смотрит. Слишком пристально.

Сердце предательски начинает разгоняться. Закусываю щеку изнутри и, наверное, громко дышу. Тим склоняется к моему лицу. Секунда, и его пальцы убирают прядь моих волос за ухо.

— Сопишь как ежик, — переходит на шепот. Теплое дыхание обжигает кожу, и я вздрагиваю. — Думаю, что машинка уже высушила твое платье. Переодевайся. Если не забыла, нас ждут. Хотя я буду не против остаться тут с тобой.

Его губы расплываются в гадкой улыбке, и все, что я могу сделать в свою защиту, это толкнуть его в грудь.

Азарин отшагивает назад ровно настолько, чтобы я могла вылезти из ловушки, в которую он меня заключил у этого подоконника. Но даже так я задеваю его плечом.

Ускорившись, забегаю в прачечную и натягиваю, к счастью, сухое платье. Мысли в голове скачут с полки на полку и никак не могут собраться в круг для анализа ситуации.

Поправляю немного растрепавшиеся волосы и, шумно выдохнув, высовываю нос в коридор. Азарин уже стоит у двери в кроссовках и толстовке. Как раз напяливает свою кожаную крутку.

Ловлю себя на мысли, что очень хочу его пнуть за все эти издевки.

Держи себя в руках, Арина!

Воинственно обхожу его по кругу и вытаскиваю свое пальто. Накидываю на шею шарф и, привалившись к стене, надеваю ботинки.

Тим наблюдает за происходящим, слава богу, молча.

Засовываю ногу во второй ботинок и, покачнувшись, начинаю заваливаться набок. Азарин подхватывает меня под локоть, а когда я вырываюсь, не удерживается от комментария:

— Расслабься, Громова, людьми я не питаюсь. Особенно такими вредными, как ты.

Как же ты меня достал! Ладно…

Смахиваю с пальто невидимые пылинки, пробегаю пальцами по колену и, вытянувшись во весь рост, резко поворачиваюсь к Тиму. Сразу привстаю на цыпочки, замечая его недоуменный взгляд.

Так получается, что он упирается спиной в шкаф. Я же касаюсь его щеки, ощущая его явное напряжение. И вот это уже интересно.

Раз. Два. Три.

В этот раз целую его сама. Всего какие-то секунды, но, как только чувствую смыкающиеся на своей талии руки, отстраняюсь. За этот миг в голове успевает взорваться атомная бомба, но я продолжаю задуманное.

— Да, я была права. Все очень и очень плохо, — вздыхаю, — нас ждут, ты помнишь?

Толкаю дверь и выхожу на площадку.