Бриллиантовый взрыв

Мария Бирюза, 2020

Журналистка Анна Нежданова приезжает на престижную выставку бриллиантов, где собирается весь московский бомонд. В разгар вечера внезапно раздается взрыв, и в возникшей суматохе кто-то похищает антикварное колье с уникальным рубином. За расследование этого громкого дела берется опытный сыщик подполковник Галемба. Анна первой попадает под подозрение и вынуждена скрываться от полиции. Она решает самостоятельно разыскать преступника и не замечает, как оказывается втянутой в настоящую криминальную войну…

Глава 10

Изольда Бажова, с размаху открыв дверь, влетела в кафе «Земляничная поляна», чуть не сбив с ног выходившую пожилую пару. Это было просторное помещение с довольно кричащим декором, пестревшее громадными постерами с картинками из жизни американской молодежи шестидесятых годов. Играла тихая приятная музыка, стоял умопомрочительный дух сдобной выпечки и свежемолотого кофе, но на Бажову весь этот антураж не произвел никакого впечатления.

В другое время и при других обстоятельствах она ни за что бы не зашла в эту дешевую забегаловку, хоть она и располагалась в двух шагах от их дома. Как все уважающие себя люди, Изольда предпочитала элитные рестораны с авторской кухней.

Она обвела воинственным взглядом посетителей — стайку молодых парней, поглощающих пиво и уже порядком раскрасневшихся, женщину в возрасте, похожую на сову, влюбленную парочку у окна, державшуюся за руки, и еще нескольких ничем не примечательных, по её мнению, персон.

— Ты его видишь? — почти крикнула она, но ей никто не ответил.

Махович, обычно с трудом за ней успевавший, отстал всего-то на шаг, и большая стеклянная дверь чуть не расквасила ему нос. Выругавшись, он прошмыгнул вперед и оказался, наконец, рядом с Изольдой.

— Ну где тебя носит?! — она недовольно повела плечом.

— Тут я, тут, лягушенок.

— Так ты его видишь? — снова повторила свой вопрос Бажова, еле сдерживаясь.

Андрей, смешно вытягивая шею, принялся озираться по сторонам:

— Нет, не вижу.

Бажова испепелила его яростным взглядом.

— А где же он?!

— Значит, еще не пришел, — промямлил Андрей.

— Ну так позвони ему! — потребовала Изольда. — Уже без двадцати восемь, сколько нам здесь околачиваться?

Махович весь как-то сгорбился и понурился:

— Я думаю, не стоит его лишний раз беспокоить.

— Но мы ведь с ним совершенно четко договорились о времени. Он же сам сказал, что находится недалеко, и ему удобно сюда подскочить.

— Может же человек опоздать, — мямлил Махович. — Тем более в Москве жуткие пробки в любое время суток, сама знаешь. Иногда один квартал целый час занимает, особенно у нас в центре.

К ним подскочила молоденькая, стройненькая, смазливая официантка с рыжим хвостом на затылке.

— Курящий или некурящий? — спросила она звонким, как у пионера, собирающего всех на зарядку, голоском.

— Что? — опешила Бажова.

Девица смерила ее шиншиловую шубу до пят наглым взглядом, красноречиво говорящим: «и не таких видали».

— Я говорю, столик вам в зале для курящих или нет? — переспросила она и уперла руку в тощий бок.

Бажова была на взводе и поэтому тоже подбоченилась.

— Нам вот тот, — велела она и протянула свой указующий перст в сторону углового столика в окружении мягких диванчиков.

— Ладно, проходите, — неохотно разрешила официантка.

В другое время Изольда за подобную фривольность разметала бы весь этот клоповник, однако здесь у них была запланирована важная встреча, поэтому она сдержалась и проследовала к выбранному столику.

— Пепельницу! — приказала она наглой девице и откинулась на спинку дивана.

— Может, еще что-нибудь?

— Два кофе и как можно крепче. Да… и еще эклер.

— Сколько?

— Чего сколько?

— Эклеров сколько?

Бажова поколебалась:

— Два.

Через пять минут у них на столе появились аппетитно пахнущие белые чашечки, шоколадные эклеры на блюдечках с голубой каемочкой и огромная пепельница в виде виноградного листа. Но тот, кого они ждали, все еще не объявился.

Бажова нервно барабанила пальцами по столу, от чего чашечки сотрясались, Махович же сидел тихо, точь — в-точь провинившийся ребенок, и исподтишка посматривал на мелькающий рыжий хвост.

И когда атмосфера между Маховичем, писательницей, и фланирующей мимо офицанточкой накалилась до предела, раздался густой бас:

— Изольда и Андрей?

— Федор Жилин?

— Да, Жилин, совершенно верно. Прошу прощения за опоздание…

Бажова поспешно приняла соблазнительную позу и радушно ему улыбнулась:

— Ничего, ничего… Спасибо, что приехали.

Жилин кивнул и взгромоздился на диван. Человек он был упитанный, даже тучный, и зачесанные на виски волосы с вертикальным пробором подчеркивали идеальный круг его лица. Одет он был на манер переросшего металлиста — поношенная черная косуха, выглядывающая из под нее черная же майка и вытянутые, изрядно застиранные, голубые джинсы.

— Ну так что у вас стряслось? — сразу приступил он к делу. — Какие трудности? У меня, к сожалению, максимум двадцать минут.

Бажова придвинулась поближе:

— Видите ли, у нас к вам очень серьезное дело!

Жилин обежал взглядом посетителей кафе и, видимо, не заметив никого и ничего угрожающего, достал пачку «Кента».

— Вы не возражаете, я подымлю немного? — спросил он чисто для проформы.

— Курите, пожалуйста. Я не имею ничего против, — заворковала Бажова. — Это вообще чушь — запрещать курить в общественных местах. Просто бред какой-то придумали.

Она тактично ждала, пока Жилин, зажав сигарету своими отечными пальцами, закурит.

— Я вас внимательно слушаю, — он водрузил локти на стол и шумно затянулся.

— Так вот, у нас, как бы это правильнее сказать… щекотливое дело.

— Щекотливое? — заинтересовался Жилин и впился взглядом в ее пухлые алые губы.

— Ну да. Мы подозреваем, что тут могут быть замешаны богатые и влиятельные люди. А они, как вы понимаете, не любят, когда их беспокоят, и тем более, когда лезут в их дела.

Сыщик кивнул, давая понять, что ему пока все ясно.

— Вы слышали про взрыв и кражу колье на выставке «Бриллианты, не доставшиеся диктатуре пролетариата»? — Бажова понизила голос почти до шепота.

И тут к ним снова подскочила вертлявая официантка.

— Чего желаете? — спросила она, с любопытством разглядывая нового посетителя.

Жилин ей ничего не ответил, только отрицательно качнул головой, все еще не отрывая взгляда от губ Бажовой. Девица фыркнула и спросила:

— Курить еще будете? А то я пепельницу заберу, они у нас пропадают.

Демонстративно вынув сигарету из пачки сыщика, Изольда опалила юную хамку гневным взглядом и, когда та удалилась восвояси, продолжила:

— Видите ли. Дело в том, что фонд Андрея Маховича как раз и занимался этим колье.

Андрей слегка склонил голову, давая понять, что Махович это он.

Жилин перебазировал взгляд своих глазок-гвоздиков на него, надолго не задержался и снова уставился на Бажову.

— Понятно, — наконец, проговорил он. — Так какое у вас ко мне дело? Я весь внимание.

Махович глотнул успевшего подостыть кофе и нервно выпалил:

— Мы хотим, чтобы вы нашли того, кто это сделал!

Жилин слегка вздернул скудную бровь.

— Я имею в виду того, кто украл колье, — пояснил Махович, понизив тон. — И саму драгоценность нашли тоже, естественно.

— Вы нас понимаете? — нетерпеливо спросила Бажова.

В этот момент многочисленная компания студентов за соседним столиком разразилась смехом, да таким громким, что все присутствующие смолкли и стали раздраженно посматривать в их сторону.

— Это колье очень важно для нас, и его пропажа может плохо повлиять на карьеру Андрея. Нам просто необходимо его вернуть! — быстро затараторила Бажова, когда гогот стих и тут же, спохватившись, понизила голос. — Мы, естественно, надеемся на полную, абсолютную конфиденциальность…

Воцарилась пауза, во время которой Махович мелкими нервными глотками поглощал свой кофе, Бажова барабанила пальцами по столу, а Жилин оценивающе рассматривал ее широкое золотое кольцо с перламутровой жабой.

— Это будет непросто, — протянул он.

— Мы понимаем, что это работа для профессионала. Но нам сказали, что вы как раз тот, кто нам нужен, — заискивающе заговорил Махович. — Вы раскрыли столько запутанных дел!

— Лучший частный сыщик в Москве, — добавила Изольда, хищно улыбнувшись. Она всегда считала, что мужики больше всего падки на лесть и монету. — Мы готовы на любые расходы.

При слове «любые» глаза сыщика и в самом деле заблестели:

— Хорошо, я попробую вам помочь.