Лунные хроники. Мгновенная карма

Марисса Мейер, 2020

Пруденс Барнетт всегда отличалась настойчивостью и трудолюбием, а потому скора на осуждение чужих слабостей: один для нее слишком ленив, второй – высокомерен, третий – груб… Однажды у Прю появляется способность вершить кармическую справедливость, и она с удовольствием ее использует, наказывая всех без разбора. Но есть один человек – ее напарник по лаборатории бездельник Квинт Эриксон, – на которого ее силы как будто оказывают обратное действие. Квинт раздражающе милый и впечатляюще благородный, особенно если дело касается его работы в местном центре спасения морских животных. Прю тоже соглашается на подработку в центре спасения, и вскоре ей предстоит узнать, насколько на самом деле тонка грань между добродетелью и тщеславием, щедростью и жадностью, любовью и ненавистью.

Восемь

Едва я переступаю порог класса, мистер Чавес прикрикивает на меня:

— Работу на стол, пожалуйста, а потом заберите свой итоговый проект с оценкой. — Он указывает маркером на стопку бумаг на столе.

Я достаю свой отчет о морском черте и кладу его поверх остальных работ. Проходя по рядам, с удивлением замечаю, что мой стол не пустует. Квинт уже на месте. Рановато. Раньше меня.

Я замираю. Честно говоря, я не ожидала, что Квинт сегодня придет, даже если он и упоминал об этом накануне. Я думала, что в последний день перед летними каникулами он пополнит ряды отсутствующих, как и половина десятиклассников, а также одиннадцатый и двенадцатый классы почти в полном составе.

Но, подумать только, он здесь, листает папку с прозрачными вкладышами. Это отчет, который он сдал вчера. Наш отчет.

Я настороженно поглядываю на него и иду к столу мистера Чавеса, чтобы забрать диораму Мейн-стрит. Я осматриваю макет в поисках каких-то признаков оценки, но ничего не нахожу.

Я подхожу к нашему столу и ставлю модель на угол. Квинт поднимает на меня взгляд.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает он.

После его вопроса возвращается боль в затылке. Она почти не беспокоила меня все утро, но напоминание о падении заставляет меня инстинктивно ощупать шишку, которой уже практически нет.

— По-разному. — Я сажусь на свое место. — Ну, как мы справились?

Он пожимает плечами и, снимая с обложки отчета голубой стикер, и приклеивает его к столешнице между нами.

Сердце ухает вниз, когда я читаю то, что там написано.

Пруденс: В —

Квинт: B +

Общий балл: С^[17]

— Что?! — едва ли не вскрикиваю я. — Это что, шутка?

— Я так и думал, что тебя это, скорее всего, не обрадует, — говорит Квинт. — Скажи, тебя больше огорчает общий балл «С» или то, что моя оценка выше твоей?

— И то и другое! — Я подаюсь вперед, вчитываясь в комментарий мистера Чавеса, оставленный под оценками.

Пруденс: образцовая работа, но мало прикладной науки. Квинт: впечатляющие концепции, но неряшливое исполнение и сумбурный текст. Проект демонстрирует общее отсутствие согласованности и последовательности в реализации ключевых идей. Обе оценки могли бы быть выше при условии лучшей коммуникации и командной работы.

— Что? — повторяю я, и у меня вырывается возмущенное рычание. Я качаю головой. — Так и знала, что надо было самой написать отчет!

Квинт смеется. Смеется от души, привлекая внимание одноклассников.

— Конечно, только такой вывод ты и могла сделать из этого комментария. Ясно, что мое участие создало проблему, хотя… — Он наклоняется вперед и постукивает пальцем по своей оценке «В +».

Я пристально смотрю на него.

— Это, наверное, ошибка.

— Естественно.

Сердце колотится. Дыхание становится прерывистым. Как такое возможно? Я никогда раньше не получала «С», ни по одному предмету. А мой макет! Мой великолепный макет, над которым я так долго и усердно работала, продумывая мельчайшие детали… И за это только «В» с минусом?

Что-то не так. Мистер Чавес просто запутался, не понял, кто и что делал. Видимо, накопилась усталость от проверки всех остальных работ, прежде чем он добрался до нашего проекта.

Это какое-то недоразумение.

— Ладно, а если серьезно, оценки не главное, — Квинт отдирает от стола стикер и возвращает его на обложку, — как твоя голова?

Я знаю, что в его вопросе нет подвоха. Вряд ли Квинт хочет подколоть меня или обидеть. Но все равно это звучит почти упреком, как будто я слишком остро реагирую на то, что он считает пустяком.

— С головой у меня полный порядок, — шиплю я.

Я резко отодвигаюсь от стола вместе со стулом, хватаю папку с отчетом и иду к учительскому столу. Те немногие, кто решил не пропускать последний день занятий, все еще подтягиваются, и Клодия отшатывается, когда я, как бульдозер, спешу по проходу.

Мистер Чавес видит, что я приближаюсь, и тотчас меняются его поза, осанка, выражение лица. Теперь он — сама собранность, ожидание и полное отсутствие удивления.

— Полагаю, тут какая-то ошибка. — Я протягиваю папку, чтобы он мог видеть свою дурацкую записку. — Такого результата просто не может быть.

Он вздыхает.

— Я предполагал, что услышу это от вас, мисс Барнетт. — Он сцепляет пальцы в замок. — Это сильная работа. Вы — непревзойденный докладчик, ваши идеи интересны, макет просто роскошный. Будь это курс по бизнесу, вы, безусловно, получили бы «А» с плюсом за такой проект.

Он выдерживает паузу, и на его лице появляется сочувствие.

— Но это не курс по бизнесу. Здесь класс биологии, и ваше задание заключалось в том, чтобы представить доклад по теме, имеющей отношение к тому, что мы изучали в этом году. — Он пожимает плечами. — Конечно, экотуризм и биология пересекаются во многих областях, но вы не затронули ни одной из них. Вместо этого вы говорили о потенциале, прибыли и маркетинговых кампаниях. И еще… если бы вы смогли убедить меня в том, что совместно разрабатывали хотя бы что-то из представленного отчета, это значительно повысило бы и ваши индивидуальные оценки, и общий балл. Но вы с Квинтом ясно дали понять, что не рассматривали проект как командную работу. — Он поднимает брови. — Я прав?

Я пристально смотрю на него. С этим не поспоришь, и он это знает. Конечно, это не было командной работой. Чудо, что Квинт вообще представил отчет. Но я же не виновата, что оказалась в паре с ним!

Я чувствую жжение в глазах. Слезы готовы брызнуть не только от досады и разочарования.

— Но я так много работала над этим. — Я безуспешно стараюсь говорить ровным голосом. — Я с ноября занималась исследованиями. Брала интервью у местных активистов, сравнивала эффективность аналогичных рынков, я…

— Знаю, — кивает мистер Чавес. Он выглядит грустным и усталым, и от этого мне становится еще хуже. — Мне очень жаль, но все это просто не соответствовало заданию. Это был научный проект, Пруденс. А не маркетинговая кампания.

— Я знаю, что это научный проект! — Я опускаю взгляд на папку. С фотографии на обложке на меня смотрит тюлень или морской лев или кто он там, опутанный рыболовной леской. Его печальный взгляд говорит больше любых слов. Качая головой, я поднимаю папку повыше, чтобы мистеру Чавесу было лучше видно.

— И вы поставили Квинту более высокий балл? Все, что он сделал — взял мои идеи и перенес их на бумагу, и, судя по вашей оценке, даже с этим он справился недостаточно хорошо!

Мистер Чавес ошеломленно хмурится и смотрит на меня так, словно я вдруг заговорила на чужом языке.

И тут я понимаю, что в классе царит тишина. Все вслушиваются в наш разговор.

И я уже не одна стою перед мистером Чавесом. Его взгляд скользит в сторону, и я, поворачивая голову, вижу Квинта. Он мнется рядом со мной, сложив руки на груди. Я не могу прочесть выражение его лица, но он как будто говорит нашему учителю: «Видите? Вот каково мне пришлось».

Я расправляю плечи и шмыгаю носом так сильно, что боль пульсирует в пазухах, но, по крайней мере, это сдерживает слезы.

— Пожалуйста, — говорю я. — Вы говорили, что от этого проекта на тридцать процентов зависит годовая оценка, и я не могу допустить, чтобы из-за него снизился мой средний балл. Должен же быть какой-то способ исправить это. Могу я переделать работу?

— Мисс Барнетт, — осторожно спрашивает мистер Чавес, — вы хотя бы читали свой отчет?

Я хлопаю ресницами.

— Мой отчет?

Он постукивает пальцами по обложке.

— Имя Квинта не единственное, что там значится. Теперь ясно, что вы оба не смогли работать сообща. Вы, похоже, оказались самой конфликтной командой за все время моего преподавания. Но вы хотя бы прочитали отчет? Не так ли?

Я молчу, не в силах выйти из ступора.

Взгляд мистера Чавеса, полный изумления, мечется между мной и Квинтом. Наконец учитель усмехается и потирает переносицу.

— Что ж. Это многое объясняет.

Я смотрю на отчет, который держу в руках, и мне впервые становится интересно, что же в нем написано.

— Если я позволю вам пересдать работу, — продолжает учитель, — тогда мне придется дать такой же шанс всем остальным.

— И что? — Я обвожу рукой класс, все еще полупустой. — Никто из них им не воспользуется.

Мистер Чавес хмурится, хотя мы оба знаем, что это правда. Он снова вздыхает, на этот раз еще тяжелее, и смотрит на Квинта.

— А вы что скажете, мистер Эриксон? Вы заинтересованы в пересдаче вашего проекта?

— Нет! — выкрикиваю я. А Квинт начинает хохотать, как будто ничего смешнее никогда в жизни не слышал. Я ошеломленно смотрю на него и пытаюсь повернуться к мистеру Чавесу так, чтобы не видеть Квинта.

— Я не имела в виду… я бы хотела переделать отчет. Но на этот раз в одиночку.

Учитель качает головой, а Квинт переводит дыхание и говорит:

— Нет-нет, меня вполне устраивает оценка, спасибо.

Я киваю на него:

— Видите?

Мистер Чавес пожимает плечами, не оставляя никакой надежды:

— Тогда нет. Извините.

Его слова бьют наотмашь, и теперь у меня такое чувство, будто мне не удается их перевести.

— Нет? Но вы только что говорили…

— Даю вам обоим возможность пересдать проект, если вы этого хотите. Как и всем, — он повышает голос, оглядывая класс, — кто чувствует, что не выполнил задание в полную силу и хотел бы получить еще один шанс. Но… это командный проект. Либо команда работает над тем, чтобы улучшить свой результат, либо никакой пересдачи.

— Но это же несправедливо! — Меня саму коробит от хныкающих ноток в голосе, совсем как у малышки Элли. Но я ничего не могу с собой поделать. Квинт говорит, что не станет переделывать работу. Мне не следует полагаться на него, отъявленного лентяя, чтобы повысить собственную оценку!

Квинт усмехается за моей спиной, и я поворачиваю к нему пылающее гневом лицо. Он тотчас замолкает и неторопливо возвращается к нашему столу.

Мистер Чавес начинает писать на доске. Я понижаю голос и подхожу ближе.

— Тогда мне нужен другой напарник. Я сделаю проект с Джудом.

Он качает головой.

— Мне очень жаль, Пруденс. Нравится тебе это или нет, но Квинт — твой товарищ по команде.

— Но я не выбирала его. И не должна быть наказана за отсутствие у него мотивации. Вы сами видите, что он вечно опаздывает. Ему определенно наплевать на этот класс, на морскую биологию, на наш проект!

Мистер Чавес отвлекается от доски и переводит взгляд на меня. Мне хочется верить, что он пересматривает свою позицию, но что-то подсказывает мне, что это не так. Он начинает говорить, и мое возмущение с каждым его словом лишь нарастает.

— В жизни, — неспешно объясняет он, — нам редко удается выбирать тех, с кем работать. Начальников, одноклассников, студентов, коллег. Черт возьми, мы даже семью не выбираем, кроме супругов. — Он пожимает плечами. — Тебе придется смириться. Этот проект в равной степени связан и с морской биологией, и с умением работать в команде. И мне очень жаль, но вы с Квинтом не справились с этой частью задания.

Он снова повышает голос, обращаясь к классу:

— Все желающие повторно представить свои проекты, могут отправить мне переделанные работы по электронной почте до пятнадцатого августа. Не забудьте включить краткое изложение того, как именно была разделена работа между членами команды.

Я стискиваю зубы и понимаю, что изо всех сил прижимаю папку к груди.

Мистер Чавес снова переводит взгляд на меня и на папку, наверняка замечая побелевшие костяшки моих пальцев.

— Хочешь совет, Пруденс?

Я сглатываю. Мне не нужны его советы, но разве у меня есть выбор?

— Это биология. Может быть, стоит потратить немного времени на изучение животных, которых ваш проект так упорно стремится защитить. И мест их обитания. И тогда ты сможешь объяснить людям, почему они должны заботиться о природе. Почему это должно волновать туристов. И… — Он указывает маркером на папку. — Может, все-таки найдешь время прочесть то, что написал твой напарник? Уверен, это удивит тебя, но на самом деле, у него есть несколько довольно хороших идей.

Он бросает на меня взгляд, граничащий с осуждением, и отворачивается к доске.

Аудиенция окончена, и я плетусь к своему столу. Квинт раскачивается на стуле, сцепив пальцы на затылке. Меня так и подмывает выбить из-под него стул, но я сдерживаюсь.

— Как тебе это? — весело спрашивает он, когда я плюхаюсь на свое место. — У меня есть несколько довольно хороших идей. Кто бы мог подумать?

Я не отвечаю. Кровь стучит в ушах.

Это. Так. Несправедливо.

Может, мне поговорить с директором? Нельзя же такого допускать?

Я испепеляю взглядом мистера Чавеса, а он обсуждает итоговые оценки с другими учениками. Никогда еще я не сталкивалась с таким предательством со стороны учителя. Сжимаю под столом кулаки. Мысленно представляю, как протекает авторучка мистера Чавеса, и темно-синие чернила заливают его рубашку. Или стакан с кофе опрокидывается на клавиатуру компьютера. Или…

— Доброе утро, мистер Ч.! — Эзра, проходя мимо мистера Чавеса, с размаху хлопает его по спине.

— Ой! — вскрикивает мистер Чавес, прикрывая рот рукой. — Эзра, полегче. Я из-за тебя язык прикусил. — Он отнимает руку ото рта, и, хотя издалека мне не слишком хорошо видно, но, кажется, его пальцы в крови.

Хм.

Не то чтобы я надеялась причинить ему физический вред, но, если подумать, почему бы и нет?

— Извини, дружище. Забыл, что ты старый и хилый, — хихикает Эзра, направляясь к своему столу, где Майя просматривает их работу.

Я откидываюсь на спинку стула. Гнев немного утихает, но я все еще переживаю из-за низкой оценки.

Эзра громко улюлюкает и предлагает Майе «отбить кулачок».

— «В» с плюсом! Есть!

У меня отвисает челюсть.

— Даже Эзра получил оценку выше, чем мы? Он только и делал, что рассуждал о вкусе супа из акульих плавников!

Нет. Это уже ни в какие ворота не лезет.

Тем временем Квинт невозмутимо просматривает фотографии в своем телефоне.

У меня голова идет кругом, и я обдумываю слова мистера Чавеса о моем макете, о моей презентации. Ума не приложу, что можно в ней изменить. Больше науки? Больше биологии? Больше внимания местной среде обитания? Но у меня всего этого в избытке.

Разве не так?

И все же, права я или нет, но с обложки на меня смотрит отметка «С», а рядом с моим именем стоит «В» с минусом. Я резко выдыхаю через нос.

— Квинт? — говорю я. Тихо. Размеренно. Не отрывая взгляда от ненавистного стикера.

— Да? — отвечает он отвратительно бодрым тоном.

Я сжимаю пальцами бедра. Мера предосторожности. Чтобы не задушить его.

— Ты сможешь… — я откашливаюсь, — … пожалуйста, переделать этот проект вместе со мной?

На мгновение мы оба замираем. Как статуи. Краем глаза я наблюдаю за ним. Он ждет, пока погаснет экран его телефона, но все равно молчит.

Мой взгляд скользит по краю стола. К рукам Квинта, сжимающим телефон. Я вынуждена повернуть голову. Слегка, просто чтобы встретиться с ним глазами.

Он пристально смотрит на меня. Безо всякого выражения.

Я задерживаю дыхание.

Наконец он произносит тягуче, нараспев:

— Заманчивое предложение. — В его голосе слышится сарказм. — Но… нет.

— О, перестань. — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Ты должен!

— Я никому ничего не должен.

— Но ты же слышал, что сказал мистер Чавес! Это должна быть командная работа.

Он хохочет.

— О, и теперь мне нужно поверить, что мы станем командой? — Он качает головой. — Нашла мазохиста. Я — пас.

— Итак, класс! — Мистер Чавес хлопает в ладоши, чтобы привлечь наше внимание. — Считайте, что у вас свободный урок, а я пока проверю ваши работы.

Класс ликует, радуясь тому, что учитель не устроил напоследок какой-нибудь контрольной.

Квинт тянет руку вверх и, не дожидаясь разрешения, задает вопрос.

— Можно пересесть?

Мистер Чавес смотрит в сторону нашего стола, мимолетно взглянув прямо на меня.

— Можно, только не шумите, ладно? Мне надо работать.

Стул Квинта скрипит по линолеуму. Не глядя на меня, он собирает свои вещи.

— До встречи в следующем году, — говорит он и пересаживается к Эзре.

Они дают друг другу пять, радуясь высоким оценкам за проект, а я киплю от злости.

Этому не бывать. Не хватало еще, чтобы от Квинта зависели мои баллы, мой успех, мое будущее!

— Прю? Ты в порядке? — спрашивает Джуд, садясь на освободившееся место Квинта.

Я поворачиваюсь к нему. Внутри меня собирается грозовая туча.

— Что вы с Калебом получили за проект?

Джуд колеблется, прежде чем показать мне свой отчет. На обложке такой же голубой стикер, но с отличными оценками.

У меня вырывается стон досады. Понимая, как это звучит, я бросаю на Джуда завистливый взгляд.

— В смысле, рада за тебя.

— Очень убедительно, сестренка. — Он смотрит в затылок Квинту. — Ты, правда, хочешь попробовать пересдать?

— Да, но Квинт отказывается. Ладно, я что-нибудь придумаю. Он ведь не может помешать мне представить мою часть проекта, не так ли?

— Квинт или мистер Чавес?

— И тот и другой. — Хмурясь, я складываю руки на груди. — Видимо, моему проекту недостает науки. Что ж, тогда я под завязку напичкаю его научными выкладками. Туристический сектор Фортуна-Бич настолько погрязнет в науке, что жители по умолчанию получат степени магистров.

— Отлично. Это сэкономит мне кучу денег на оплату обучения.

Джуд достает альбом и начинает рисовать окровавленных, истерзанных сражениями эльфов. Он умеет расслабляться — еще бы, с такими-то оценками.

К концу урока мистер Чавес возвращает нам проверенные домашние задания. Последние оценки в этом году. За своего морского черта я получаю «А» с плюсом. Но это не успокаивает.

Как только раздается звонок, я бросаю Джуда, не дожидаясь, пока он уберет свой альбом в рюкзак, и бегу за Квинтом и Эзрой, спешащими к выходу.

— Подожди! — Я хватаю Квинта за предплечье.

Нет… за… бицепс?

Боже правый.

Квинт поворачивается ко мне. Он явно удивлен, но выражение его лица быстро сменяется невозмутимостью.

— Ты, кажется, в отчаянии.

Я его почти не слышу. Что там у него под рубашкой?

— Пруденс?

Возвращаясь к реальности, я отдергиваю руку. Жар приливает к щекам.

Квинт подозрительно прищуривается.

— Пожалуйста, — бормочу я. — Мне никак нельзя иметь «удовлетворительно» в табеле.

Квинт криво ухмыляется, словно мои мелкие проблемы его забавляют.

— Ты говоришь так, будто тебе светит тюрьма. Это всего лишь биология за десятый класс. Ничего, переживешь.

— Я все слышу! — кричит мистер Чавес, вытирая доску.

— Мистер Чавес, пожалуйста! — умоляю я. — Скажите ему, что он должен сделать эту работу со мной, или… или разрешите мне выполнить ее в одиночку!

Мистер Чавес поднимает глаза и пожимает плечами.

Черт.

— Послушай. — Я поворачиваюсь к Квинту. — Я знаю, что это не конец света, но у меня никогда не было троек. И я так усердно работала над макетом! Ты даже не представляешь, сколько труда я вложила в этот проект. — Глаза наполняются слезами, что застает меня врасплох. Я крепко зажмуриваюсь, пытаясь сдержать эмоции, чтобы не дать Квинту повода для новых насмешек над трудоголичкой Пруденс.

— Ты права, — говорит он.

От удивления я открываю глаза.

— Я действительно понятия не имею о том, сколько сил ты вложила в этот проект. — Он делает шаг назад, пожимая плечами. — Потому что мне не доверяли настолько, что просто к нему не подпускали.

Тебе не доверяли? Мне хочется кричать. Ты даже не пытался помочь!

— К тому же, — добавляет он, — у меня есть более важные планы на лето.

Я фыркаю.

— Что, например? Видеоигры? Или серфинг?

— Ага, — со злостью усмехается он. — Ты отлично меня знаешь.

Квинт поворачивается и идет прочь.

Я чувствую, что все возможности исчерпаны. Меня охватывает беспомощность, еще сильнее разжигая гнев. Не люблю чувствовать себя беспомощной.

Глядя на удаляющуюся спину Квинта, я сжимаю кулаки и представляю себе, как земля разверзается под ним и поглощает его целиком.

— О, постойте, мистер Эриксон! — окликает его учитель.

Квинт замедляет шаг.

— Чуть не забыл. — Мистер Чавес роется в бумагах и вытаскивает папку. — Вот ваше дополнительное задание. Отличная работа. Фотографии действительно впечатляют.

Лицо Квинта смягчается, и он с улыбкой забирает папку.

— Спасибо, мистер Ч. Хорошего вам лета.

Я ошеломленно смотрю, как Квинт выходит из класса.

Что это было?

Я поворачиваюсь к мистеру Чавесу.

— Подождите. Вы позволили ему выполнить дополнительное задание? Но мне нельзя ничего сделать, чтобы повысить свой балл?

Мистер Чавес вздыхает.

— У него были смягчающие обстоятельства, Пруденс.

— Что еще за обстоятельства?

Он открывает рот, но колеблется. И пожимает плечами.

— Может, тебе стоит спросить об этом своего напарника.

Я издаю разъяренный стон и иду обратно к столу, чтобы собрать свои вещи. Джуд смотрит на меня с беспокойством, вцепившись в лямки рюкзака.

Мы — единственные, кто остался в классе.

— Это была доблестная попытка, — говорит он.

— Лучше молчи, — бормочу я в ответ.

Джуд, как никто понимающий меня, больше ничего не говорит, просто ждет. Я запихиваю папку в сумку и хватаю макет.

Такое чувство, словно мироздание меня разыгрывает.

Примечания

17

Буквенная система оценок, принятая в большинстве учебных заведений США: А (отлично), В (хорошо), С (удовлетворительно), D (посредственно), F (неудовлетворительно). К оценкам нередко добавляют плюс или минус.