Ловушка для дурака

Марина Серова, 2023

Марина Серова – феномен современного отечественного детективного жанра. Выпускница юрфака МГУ, работала в Генеральной прокуратуре. С 1987 года по настоящее время – сотрудник одной из специальных служб. Участвовала в боевых операциях и оперативных мероприятиях. Автор ряда остросюжетных повестей, суммарный тираж которых превышает двадцать миллионов экземпляров. Счастливица Маргарита удачлива во всем: наследство, денежная награда, выигранная лотерея, да еще и страстно влюбленный молодой муж… Вот только он пропал. Безутешная женщина обращается к сыщице Тане Ивановой с просьбой найти любимого. Таня принимается за поиски мужчины, а вслед за этим узнает о нескольких других исчезнувших людях. Теперь ей предстоит узнать, как связаны эти происшествия и есть ли здесь преступный замысел, а заодно избежать опасности, которая может угрожать и ей самой… Яркий и захватывающий детектив от Марины Серовой позволит отлично провести время! Следите за хитросплетениями сюжета и отважной сыщицей Таней Ивановой в нашей новинке!

Глава 8

Выехала в ночь и с раннего утра была в столице. Выспавшись пару часов в отеле, к назначенному времени — к двенадцати, — отправилась на встречу с молодоженами в симпатичный кабачок в районе старого Ботанического сада на проспекте Мира. Сами они обитали в двух станциях метро оттуда и настаивали на том, что я просто обязана переночевать.

— Нет-нет, даже не думай, не отпустим, — так и заявил Дима, — это не дело, после гулянки и хачапури — сразу за руль.

— Нездоровое занятие, — подчеркнула Яна, медик по образованию, — а потому сперва отпразднуем, потом, если пожелаешь, сходим погулять куда-нибудь, переночуешь, и с утра уже, выспавшись — в путь.

— Со всем согласна, в том числе и погулять, — благодушно заявила я.

— Все, решено.

За уничтожением хинкали-хачапури-сациви и прочих деликатесов превесело прошло около полутора часов. Осознав, что хорошо бы уже встать и ослабить поясок, я извинилась — мол, мне нужно ненадолго отойти, — вышла из кафе и отправилась по подземному переходу к дому номер тридцать три по Гиляровского.

Шансы застать Овика стремились к нулю, но, возможно, он вчера гулял и сейчас только распивает кофе, разлепляя веки. Москвичи, насколько я могу судить, наиболее эффективно функционируют именно по ночам.

Итак, я набрала на домофоне номер квартиры — и, как ни странно, мне ответили:

— Слушаю.

— Овик Георгиевич?

— Да?

Понятия не имею, что говорить дальше.

— Добрый день, по поводу вашего паспорта, — это было первое, что пришло в голову. И, надо же, сработало. Видимо, Баба Рита имеет ценное качество передавать свое везение.

Запиликал, открываясь, замок, я поднялась на этаж и уже через десять минут здоровалась с Овиком. Симпатичный, хотя и невыспавшийся москвич армянского разлива, вполне презентабельный, пусть и попахивающий вчерашним.

— Милости прошу, — гостеприимно пригласил он, — простите, у меня не прибрано.

— Не беспокойтесь, я на минутку.

— Жаль, — после паузы, потраченной на разглядывание меня, искренне заметил он, — ну не может же постоянно везти.

— Это точно.

Мы прошли на кухню, хозяин предложил кофе, я, разумеется, не оказалась. У него на первом этаже такой кофейный бутик! Сделав первый глоток, я возрадовалась новому знакомству. Кофе был просто шикарен. Вкратце рассказав о себе и своей профессии — мой собеседник сначала поперхнулся бодрящим напитком, потом уважительно покивал, — я протянула ему копию, найденную в фальшивой конторе на Почтовой:

— Овик Георгиевич, посмотрите, пожалуйста. Это ксерокс с вашего паспорта?

Он кивнул:

— Так. Номер-серия-дата мои. А что за гад на фото?

— К сожалению, пока не знаю, — призналась я, — а почему гад?

— Потому что за каким-то рожном красуется на моем документе. И морда-то вроде знакомая… только вот этой папахи на голове не было.

Овик прикрыл пальцем растительность на фото:

— Вот теперь похож. Да, точно. Алексей.

— Алексей? — уточнила я. — Или Максим?

— Алексей, точно. Мы с этим засранцем в одном купе на Волгоград ехали. Он ночью сошел, а с ним, как теперь выясняется, и мой паспорт. Я-то не скоро хватился.

— Не сразу поняли, что паспорт потеряли?

— Да, в целом. А что? У меня водительские всегда с собой, никто особо паспорт и не спрашивает, сами видите, что тут, — он пригласил к окну. В самом деле, полным-полно народу со всех волостей.

— Это еще мало, «Олимпийский» пусть и разобрали, но в пятницу по-прежнему не продохнуть. Мечеть опять же, — пояснил Овик, — так что если более или менее за москвича сходишь, паспорт не спрашивают. А я уже схожу. Ну вот где-то через неделю спохватился, а паспорта нет. Конечно, восстановил. А что за история с ксероксом?

Я вкратце, не вдаваясь в подробности, описала ситуацию, но Овик несколько встревожился:

— Слушайте, так это что, притянут за мошенничество?

— Да нет, все обойдется, — утешила я, — жалко, конечно, что вы заявление о краже не подавали.

— Как это не подавал — подавал, — пожал плечами Овик, — с чего вдруг полторы штуки на ветер выбрасывать?

— Ай-ай, попортили показатели? — пожурила я, вспомнив Папазяна и его вечное нытье по поводу «глухарей». — Ну да ладно. Вот и хорошо, что подали, теперь, случись чего, просто талончик предъявите — и все. Только, знаете ли, надо теперь проверять свою кредитную историю, а то как бы не нахватали кредитов на вас.

— А, — отмахнулся он, — это уже пустяки, дело житейское, не страшнее простуды. Но за заботу спасибо, воспользуюсь.

Уже прощаясь, я спросила, не припомнит ли он что-нибудь примечательное относительно своего попутчика. Овик подумал-подумал, потом предположил:

— Вы знаете, я бы сказал, что он учился в Авиационном университете. Или окончил.

— Почему?

Он пожал плечами:

— Ну, в разговоре как-то упомянул пару преподов, ректоршу, — я сам оттуда, — и оказалось, что он их знает.

— А ректорша Авиационного — это нечто культовое и знаковое? Просветите провинцию.

Овик двусмысленно хмыкнул:

— Известная личность в определенных кругах.

— А он нехороший человек. Однокашников грабит, — посочувствовала я.

— В самом деле, ну да ладно, это ненадолго. Прилетит Лёхе обраточка, — благодушно заметил хозяин, — спасибо.

Распрощались, обменявшись телефонами, — мало ли, пригодимся друг другу.

Спускаясь в подземный переход, я глянула на часы и возгордилась: все следственное действие заняло тридцать пять минут с хвостиком! Вот что значит личное обаяние, прямое взаимодействие и отсутствие формальностей.

То, что Овик запомнил попутчика как Алексея, не особо вызывало доверие, тот мог бы и Таней Ивановой назваться, что ж не пошутить. А вот упоминание об Авиационном — это уже что-то, возможно, найдется кто-то похожий в списках выпускников, в группе ностальгирующих авиаторов? Может, им гордится универ?

Увы, в открытых списках выпускников М. М. Маевки не оказалось. Подобной фамилии на сайте тоже найти не удалось. Да и ректорши, кстати, не было, ректор там бесспорного мужского пола, Ераносян М. С. С во-о-о-от такенными усами.

Новобрачные встретили меня радостными возгласами и свеженалитыми бокалами.

— Мы тебя заждались, — сообщил Дмитрий. Судя по их румяным лицам, время они проводили в весьма активном ожидании, — ну как, все удачно?

— Более чем, — заверила я, — ну-с, за вас?

— Да уж! За нас! — провозгласил Дмитрий (и немедленно выпил). — Эх, Таня-Таня! Все ты со своим упрямством и мизогамией. Семья! Это… шедевр природы! Ради чего же еще жить стоит?

— Ой. Ну мало ли…

— Мало! — победоносно заявил он. — Практически незачем. Это подвиг всей жизни.

Яна, уравновешенная, здравомыслящая блондинка, которая только улыбалась, слушая супруга, под влиянием хванчкары съехидничала:

— Так ведь не каждому по силам. Не все выдерживают.

— Это если только подвиг, — заупрямился Дима, — а если и удовольствие? Что тут терпеть-то? Наслаждайся!

Она показала язык:

— Да наслаждаюсь я, наслаждаюсь. А вот Сергеевна свалила недолго думая. Не понесла подвига! Ну или наслаждения.

— Ах это. Это извини, — подумав, признал Дима.

— Кто такая эта Сергеевна? — поинтересовалась я мимоходом.

— Это соседка наша, по лестничной клетке, — охотно пояснила Яна, — из старых москвичек, но милая. Только представь себе: сошлась с молодым, умным и симпатичным, а вот и года не протянула.

— Что, скончалась? — ужаснулась я.

— Сбежала!

— Прямо вот так и сбежала? От молодого и симпатичного? Что-то как-то не так.

— Ну, Алка-то могла, — авторитетно заявил Дима, — тетке под сто, а все в спортивном костюме на пробежку, то с ковриком на йогу, то на шпильках в театр, или по всяким экскурсиям — прямо икона «Столичного долголетия».

— А уж какие пироги пекла — закачаешься, — подхватила жена, — приходишь с ночной, а она уже тут как тут, звонит в дверь: «Яночка, деточка, покушай, нельзя ложиться голодной». Хорошая такая! И все извинялась: мол, простите за бесцеремонность, всю жизнь в коммуналке, привыкла, что все общее, все вместе.

— Какая милая женщина, — признала я, представив себе эту личность, без сомнений, светлую, — и что же, прямо сбежала?

— Представь себе, в монастырь отправилась. Или по святым местам.

— Слушай, а сожитель не мог ее отправить… ну, вы понимаете, по святым местам?

Яна отмахнулась:

— Таня, у тебя профессиональная деформация, честное слово. Такая гармоничная пара была — просто закачаешься, и не скажешь, что такая у них разница в возрасте. Очень серьезный мужик, научной работой занимается.

Где-то я это уже слышала. Прямо поветрие какое-то. Или возрождение отечественной науки.

— Я прямо теряюсь в догадках, что могло бы быть причиной…

— Да что думать-то! — встрял Дима. — Гульнул мальчонка налево, а Алка Сергеевна и не простила.

— Откуда знаешь? — моментально отреагировала Яна.

Дима заметно подувял, что-то замямлил, но потом признал-таки, что получил информацию из первых рук.

— А именно? — требовательно вопросила жена, оказывая мне неоценимую услугу.

Дима смутился, помямлил, но потом раскололся:

— Серый сам признался. Зашел по-соседски, позвал покурить.

— И что же, переживал?

— Что ты. До слез. Волосы на груди рвал.

Помнится, так неловко получилось: я и прыснула, и чуть вином не подавилась, и прямо чуть на стуле не подпрыгнула. И все одновременно, бывает же такое.

— Почему на груди-то? — уточнила я, просмеявшись и откашлявшись.

— Больше неоткуда. Голова бритая, — пояснил новобрачный.

— Тогда поведай хотя бы, что он там натворил.

— Ну не стыдно, а?

Яна пихнула мужа в бок:

— Да ладно. Позабавь сказочкой.

— Вот прямо сказочкой. Вот любопытные, — с неудовольствием проворчал Дмитрий, — трагедия у человека, оступился. Поехал на какой-то научный сейшен, или, там, запуск, что ли, ну и согрешил там с одной. Алла узнала и психанула.

— Ну и любимого на выход с вещами? — закончила я захватывающее, пусть и лаконичное повествование.

— Что ты. Сама уехала, я ж говорю. Вот такая толстовка — все бросила и ходу из Ясной Поляны в ближайшую Оптину пустынь…

— Тогда уж Шамордино, женщины там, — машинально поправила я, — а откуда известно-то, что она там?

— Во-первых, записку ему оставила, я ее видел. Во-вторых, ну что вяжешься к человеку? Хороший мужик, места себе не находит.

— Дима к нему нежно относится, — пояснила Яна, — во всем подъезде только он владеет плейстейшен, и играть умеет, и пиво пьет.

— А, понимаю. А ты как, что думаешь?

Яна состроила мне гримасу:

— Фи, Таня! Чужой муж! Ну, если честно, ни на кого, кроме Сергеевны, он и глазом не косил. Така любов, така любов!