Казусы частного сыска

Марина Серова

Глава 3

Всю дорогу до Дома творчества я только и делала, что следила — нет ли за нами «хвоста». Но то ли за нами действительно никто не следил, то ли наши преследователи были настолько искусны, что даже я со всей своей подготовкой и опытом ничего не заметила.

Правда, мне показалось, что бежевый обшарпанный «Москвич», который следом за нами вывернул из соседнего переулка, когда мы выезжали со двора, слишком уж подозрительно едет сзади.

— Ну вот и приехали, — неожиданно для меня произнес Кошкин, сбавляя скорость и подводя свой «Ситроен» к обочине.

Я в очередной раз оглянулась — «Москвич» исчез. Ну, будем надеяться, что это было просто совпадение.

Или?..

«Хотя о чем мне особенно беспокоиться? — подумала я, выходя из машины и снова перекинув через плечо свою сумочку со „шпионскими штучками“. — Даже если они нас и выследили, то застать меня врасплох им не удастся. Все-таки я еще чего-то стою. Не потеряла, так сказать, квалификацию».

Александр Александрович направился к большой высокой двери, на которой красовалась полуразмытая надпись — «Дом творчества юных Фрунзенского района». Слово «района» было размыто почти полностью.

Ну да что возьмешь с провинциального заведения?

Я усмехнулась — сколько уже в этом городке живу, а все никак не могу излечиться от своего столичного снобизма. Ну и придумала — «столичный снобизм»…

Я последовала за Кошкиным. Он уже взобрался по ступенькам крыльца и дергал за ручку тяжелую дверь Дома творчества. Дверь не открывалась.

Ах да! Сегодня же воскресенье! Черт возьми!

Кошкин пнул изо всех сил ни в чем не повинную дверь и, сунув руки в карманы, спустился ко мне.

— Выходной же сегодня… Эх, чтоб вас!..

Я отступила на шаг и прищурилась. Вот здорово — когда Александр Александрович злится, он так похож на Чарли Чаплина! Сразу пропадает вся его благообразность, становится особенно заметен маленький рост. Только тросточки ему не хватает и котелка, да вот еще бородка немного мешает. Ему бы усики…

— Эй! Кому там чего надо?! — прервал мои размышления грозный окрик.

Мы с Чапли… фу ты, с Кошкиным обернулись — дверь, не желавшая пропускать Александра Александровича в здание, приоткрылась, и в проеме теперь торчала бритая маленькая голова охранника. На бычьей, впрочем, шее.

— Кто долбился-то? Щас подолблю кому-то!.. — продолжал грозно вопрошать страж.

Кошкин покосился на меня. Его взгляд, казалось, спрашивал: «Справишься?»

Я кивнула.

— Ну, я долбился, — нарочито лениво и негромко, не вынимая рук из карманов, произнес Кошкин.

Лицо охранника перекосила презрительная усмешка. Он открыл дверь уже до конца и вышел на крыльцо. Здоровый такой парень лет двадцати пяти.

— Ты, что ли? Сморчок плюга… — Тут отчего-то он вдруг замолчал и, прищурившись, внимательно посмотрел на Кошкина.

Мой шеф тоже вынул руки из карманов и поменял выражение на своем лице с лениво-задиристого на заинтересованное.

— Александр… Александрович? — неуверенно спросил охранник. — Дядь Сань?

— Ну да, — растерянно ответил Кошкин. — Лешка, это ты, что ли?

— Я-а…

— Лешка это, — недоуменно почесывая кончик носа, обернулся ко мне Кошкин, — племянник мой… Лет пять, наверное, не виделись. Да, Лешка, пять?

— Шесть… С бабкиных поминок.

«Ничего себе племянничек, — подумала я, — а подолбить дядьке-то своему хотел».

— Да вы заходите! — засуетился вдруг племянник Лешка. — Сейчас тут никого нет, посидим.

— Никого нет, говоришь? — Кошкин побежал вверх по ступенькам. — Конечно, посидим, как же — пять лет не виделись. Шесть то есть.

— У меня и поллитровочка есть, — обрадовался племянник, — на другой случай хотел, но ради такого дела…

Родственники обнялись. Лешка, по своим размерам в два раза превосходящий дядю, с силой похлопал того по спине. Отпустил. Кошкин неловко затоптался на месте. Ему очень хотелось поскорее в Дом творчества.

Я тоже поднялась на крыльцо.

— Ого-го! — наконец-то заметил меня кошкинский племянник. — Жена у вас какая! А, дядь Сань? Молоденькая-то?

— Да это не жена, — кашлянув, отозвался Александр Александрович, — это… э-э… моя сотрудница.

— Сотрудница? Хэ… — хмыкнул племянник Лешка. И хитровато подмигнул Кошкину. — Ну, пойдемте, пойдемте, — снова заторопил он, хлопая огромными ручищами Кошкина по плечу, а меня чуть выше бедра.

Надо же, прыткий какой! Очевидно, он не так понял смысл слова «сотрудница».

Мы совсем было навострились войти в здание, как вдруг Кошкин обернулся ко мне:

— Жень, если уж дело так обернулось… Я сам справлюсь. С родственником.

— Ну, если вы считаете нужным… — начала я.

— А чего? — забеспокоился шебутной Лешка. — Чего ты? — спросил он у Кошкина. — Пускай с нами.

— Да я к тебе… то есть в ваш Дом творчества по делу приехал в общем-то, — проговорил Александр Александрович. — Ну, ладно, потом расскажу, — махнул он рукой. — Что у нас там дальше по списку? — обратился Кошкин теперь ко мне.

— Районное почтовое отделение, — ответила я, — разрешите отправляться?

— Разрешаю. — Он посерьезнел. — Это отделение во-он за углом. Пять минут ходьбы. Полчаса, ну… час тебе хватит? Да? Значит, через час встречаемся здесь.

Я кивнула и начала спускаться с крыльца. Кошкин мужик деловой. Сомневаюсь, что он тут с этим новообретенным родственником станет пьянствовать. Если уж так повезло ему — на племянника нарвался, — должен Александр Александрович сделать все по первому разряду.

— Чего это вы такие? — вполголоса спросил за моей спиной племянник у Кошкина. — Воскресенье же… Дела какие-то…

Я обернулась и быстро, но внимательно оглядела Лешку с ног до головы. Он моего взгляда даже не заметил. Ничего подозрительного, обычный простоватый парень.

Интуиция — или внутренний голос, как хотите называйте, — у меня отлично развита — годы практики. Если человек не вызывает у меня беспокойства с первого взгляда, то, практически, никогда никаких неприятных сюрпризов не бывает. Тем более Кошкин его хорошо знает, все-таки родной племянник…

Конец ознакомительного фрагмента.