Трофей

Марина Кистяева, 2020

Все знают – её трогать нельзя. Она – принадлежит Тойским, за которыми стоят сами Алашеевы. С детства её готовили к тому, что рано или поздно она станет женой наследника влиятельной династии и вытащит семью из вечных долгов Но ни она, ни наследник не горят желанием соединять судьбы узами брака. У них возникает план. Одно из условий Тойских – невеста должна быть девственницей. Пережиток прошлого, но, между тем… Мила находит человека, что готов рискнуть за существенное вознаграждение, и лишить её девственности, а потом скрыться. Но ОНА перепутала дом и оказывается в постели человека имя которого даже в её кругах произносят с ненавистью, страхом и трепетом.

Глава 3

Встреча была назначена на два часа.

Отец ложился спать в районе одиннадцати, а если выпивал, то мог и в двенадцать.

Выпивать он стал всё чаще, поэтому Мила и тут подстраховалась.

Заранее приготовила одежду, в которой поедет: простые джинсы, блуза, сверху легкая кожаная куртка. На ноги — удобные мокасины. Мало ли… Вдруг бежать придется.

Чего она только не передумала за эти дни.

Но решимости не убавилось.

Девять часов… отец пришёл с какой-то встречи… Злой. Она слышала, как он матерится внизу и открывает бар.

Десять… поднялся к ней.

— Спишь?

— Да, пап.

— Спокойной ночи.

— Спокойной.

Одиннадцать — звон разбивающегося стакана о стену.

Двенадцать — храп.

Можно идти.

Раньше они жили в большом доме за городом, сейчас переехали в таунхаус на две семьи. Отец говорил, что временно, и, как только она выйдет замуж за Тойского, они смогу вернуться в тот дом. А Мила и не хочет.

У Олега сегодня был единственный выходной, они с Марком и это учли.

Она выждала ещё час, потом вскочила с постели, быстро переоделась, кинула в рюкзак влажные салфетки, о которых не подумала раньше, проверила на месте ли деньги, перекрестилась и направилась к двери. Взялась за ручку, и так и не открыла. Лучше в окно.

Когда-то она неплохо развлекалась подобным образом.

Давно это было…

Но как оказалось, навыки не потеряны, и минут через пять Мила с бешено колотящимся сердцем спрыгнула на землю и тотчас огляделась — никто ли её не видел. Вроде бы никого.

Зато она увидела черную машину с номерами, что скидывал Марк. Отлично. Мила выпрямила спину и направилась к ней. Спокойно, всё будет хорошо.

Трёпка ей в любом случае гарантирована.

Она подошла к машине, и водитель поспешил открыть дверь пассажирского сиденья.

— Вы от Марка?

— Да.

— Садитесь.

Водителем тоже оказался молодой парень. Мила нырнула в салон автомобиля и сдержанно улыбнулась.

— Поехали?

— Да.

Надеюсь, её не ограбят. Она слышала, что необходимо как можно нейтральнее вести себя, чтобы никто из окружающих не знал, что у тебя крупная сумма денег. Пусть деньги-то в большинстве и не её, но всё же за подобную сумму могут потрепать хорошо, избить или даже убить.

Мила тормознула себя. Ей сейчас необходимо думать только о хорошем, никакого негатива.

Доехали они быстро. Парень, видимо, был проинструктирован Марком, потому что не лез к ней с лишними разговорами, просто вел машину, наслаждаясь громкой музыкой.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер — это про неё.

Свободная квартира родителей Марка находилась на территории элитного комплекса. Охрана должна быть предупреждена. Мила старалась держаться максимально уверенно и непринужденно, но ей казалось, что все вокруг знают, что она идет спать с мужчиной.

И несет ему деньги!

Наверное, лет через девять-десять, когда страсти перестанут бушевать, и её жизнь придет в обычное как у всех русло, она будет вспоминать эту ночь, словно некое приключение. Милослава даже мысленно составила список любимых книг, где героини затевали нечто подобное. Побег, ночь с незнакомцем, противостояние родным ради собственной свободы. Если героини книг проходили и добивались своего, чем она хуже? Подобные мысли неизменно вызывали смех даже у Милы. Нашла с чем сравнивать! И это в двадцать первом веке, где романтизм и всё то, что с ней происходит — как ее воспитывали, к чему готовили — высмеивается и не воспринимается всерьез.

Вот так тоже бывает…

Милу пропустили в дом. Парень, что привез её, переговорил с охранником, тот сдержанно кивнул. Мила для себя в голове поставила галочку, что надо сказать спасибо Марку, всё-таки он организовал всё максимально для неё удобно.

Дальше был лифт. Большой, комфортный и стеклянный, в котором она поднималась одна.

Седьмой этаж… Десятый… Последний этаж. Здесь располагалась квартира Тойских.

Уже когда лифт остановился, а Мила вышла из него, решила написать сообщение Марку. Что она на месте. Скинула с плеча рюкзак, открыла его, придерживая одним коленом, и приглушенно выругалась. Черт побери, она оставила телефон в спальне.

Ладно, Милослава, не кипешуй… Ничего страшного не случилось. Она уже на месте. А утром… Утром позвонит с телефона Артура, у него же есть номер Марка, хотя она его тоже помнила наизусть.

И тогда уже всё начнется.

По плану Артур должен предать доверие Марка. Как, впрочем, и Милослава. Увидели друг друга в «Оазисе», влюбились с первого взгляда — и вот, как итог. Артур попросился переночевать у друга, тот не возражал. Мила, ослепленная страстью, сорвалась к нему.

Марк должен приехать утром. Где-то между восьмью и девятью часами. В это же время встает и отец Милы.

Получается, телефон ей и не нужен. Только почему на душе стало как-то тревожно? Всё-таки современное общество конкретно подсадили на гаджеты, и, когда остаешься без связи, кажется, что мир рушится, обязательно что-то случится плохое, земной шар остановится, и вообще — выяснится, что Земля плоская.

Мила застегнула рюкзак, повесила его на плечо и заставила себя подойти к одной-единственной двери на всем этаже.

Она знала, что Тойские богаты. Отец говорил, что раньше и у их семьи были деньги. Деньги, деньги, деньги! Все помешались на них! А разменной монетой, мелкой такой, почти никчемной, как и в старые времена, выступают девочки. Как сказала героиня одного фильма: «Девочек обижают везде». Мила разозлилась. И всё же она не понимала, для чего людям столько денег.

Взять тех же Тойских. Пентхаус в элитном жилом комплексе. Сколько он стоит? Бешеная сумма.

Мила покачала головой. Хватит нелепых никому не нужных размышлений. Каждый живет так, как считает нужным.

И она так будет.

Мила подошла к двери и негромко постучала. Тотчас сработала некая система, и дверь с едва различимым щелчком открылась, приглашая войти.

Она и вошла.

Естественно, девушка за эти дни прокручивала в голове, как состоится её встреча с Артуром. Как он будет реагировать на неё. Как она на него. О чем будут разговаривать. И будут ли вообще…

Нет. Не будут.

Эта мысль вспыхнула у неё в голове, когда она увидела Артура.

Мужчина стоял у окна спиной к ней.

Первое впечатление: какой же он крупный! Мила даже немного испугалась. Возможно, это игра приглушенного света и расстояния между ними. Квартира, вернее, большой холл находился в полутьме. Работали три приглушенных светильника, но они давали ничтожно мало света. Точно лишь для того, чтобы не наткнуться на мебель.

Второе — мужчина ждал её. Из одежды на нем лишь полотенце, повязанное вокруг бедер.

И снова в голове Милы возникло некое диссонансное впечатление — не так её должны были встречать. Не стоя спиной, не поворачиваясь, чтобы поприветствовать. У Артура наблюдалось поведение, больше характерное для взрослого и состоявшегося в этой жизни мужчины. Например, такого, кому мог бы принадлежать данный пентхаус. А не парня, которого… купили на ночь.

В груди сперло от страха и волнения.

Мужчина в руках держал стакан.

Пьет?

Зачем?.. О, Господи… Они так не договаривались!

А о чем они, собственно, договаривались?..

— Слева по коридору ванная. Раздевайся. Мойся. Надень халат. Жду в спальне. Спальня рядом с ванной.

— Хо… рошо.

Сказать, что Мила была удивлена, значит, ничего не сказать.

И лишь оказавшись в ванной, она придёт к выводу, что всё правильно.

Если Артур будет с ней нянчиться, она не воспримет его всерьез и смалодушничает.

А тут…

Горячий стойкий характер и никакой возможности сбежать.

Но голос… Ох… Мила провела рукой по лицу, прогоняя наваждение.

Такой подчиняющий, пробирающий до основания.

И немного… возбуждающий? С особой хрипотцой, что мгновенно сделали её нервные окончания более восприимчивыми.

Наверняка в обычной жизни девочки от него приходят в восторг. Спортсмен, боец с красивой фигурой и шикарным голосом. А она почему на него так отреагировала? Из-за настроя? Марк ей даже предлагал особые пилюли для смелости, но она сразу же их отвергла и посмотрела на «жениха» с легким презрением, давая понять, что именно думает о подобных методах общения с девушками.

— Я ими не пользуюсь, ты что…

— Ну-ну.

Теперь точно знала, что они ей без надобности.

Да, она боялась.

Да, сильно переживала.

Да, собиралась раздеться и переспать с мужчиной, лица которого даже ни разу не видела.

Но она сможет. Если и не возбудится, то, по крайней мере, отвращения точно не испытает.

Для неё первое восприятие человека очень важно.

Мила принялась раздеваться.

Нечего время тянуть.

Но ванную она оценила. Очень шикарная, большая. С душевой стеклянной кабиной и отдельной ванной на изогнутых латунных ножках. Отчего-то Мила засмотрелась на ванну, стоящую едва ли не в центре комнаты. Красиво и очень стильно.

Пришлось одернуть себя и напомнить, зачем она здесь. Скинула одежду и к ванне. Подмыться-то всё равно не помешает, несмотря на то, что споласкивалась, прежде чем якобы лечь спать. Она даже с собой зубную щетку с пастой взяла! Ей, как и любой девочке, нравилось заботиться о себе и ухаживать за своим телом. Сегодня — не исключение. Пусть у неё не будет красивого первого раза, но хоть в памяти останутся какие-то приятные моменты, и не будет стыдно за себя.

Волосы вымыты вечером, и Мила их заплетает в косу, чтобы не мешали. Она слышала, что мужчинам нравятся распущенные, но не в её случае. Дальше… Снятое белье она оставляет на комоде, куда до этого сложила все свои вещи. Поддавшись порыву, Мила подошла к вещам, взяла нижнее белье и спрятала его в самый низ. Ей не хотелось, чтобы кто-то его видел.

В халате она утонула. Пришлось завязать пояс потуже, чтобы он не распахнулся во время движения.

Всё.

Она готова.

Точно?

Точно.

Она вышла аккуратно, стараясь не шуметь, прикрыла за собой дверь и старательно попыталась вспомнить, где находится спальня.

Кажется, рядом.

Квартира практически не освещалась. Уличный свет проникал в большие окна, но из-за того, что квартира находилась на высоте, ее освещение было минимальным.

Не только Милославе было дискомфортно, и не хотелось показывать лица.

О моральной стороне происходящего не стоило и думать.

Они взрослые люди, договорились об оказании услуг. Пусть и не заключили письменный договор, но всё же…

Мила прошла в комнату и удивилась, увидев мужчину снова стоящим у окна.

На этот раз без полотенца.

Вот когда она определенно порадовалась, что освещения нет!

Он голый!

У Милы от волнения самопроизвольно сжались пальчики на ногах. Неожиданно как-то…

Фигура Артура впечатляла. Сейчас, когда Мила справилась с первым шоком, в ней проснулись эстет и любовь к красоте. Даже мелькнула в голове шальная мысль, что она хотела бы сделать наброски с этого мужчины. Потому что он великолепно сложен.

Только таким, каким она видит его именно сейчас: напряженным, сосредоточенным, смотрящим вдаль. Приходили и другие ассоциации: холодный, властный.

Легкое волнение усиливалось, сердцебиение ускорилось. Появился ком в груди, Мила подняла руку и сжала полы халата.

Она никак не обозначила своё появление, замерла в дверном проеме. Ей нравилось то, что она видела. Эти покатые широкие плечи, красивую спину, опять же приличный торс, явно не утянутый, как у бодибилдеров или тех, кто помешан на своей внешности и сутками пропадает в спортзале. Длинные ноги и крепкие ягодицы завершали образ.

Миле захотелось увидеть его пресс. Наверняка идеален.

В горле запершило, а кожу закололо, точно девушка прикоснулась к чему-то запретному.

К тому, что не должна была видеть.

Возможно, так и было.

Она и этот молодой мужчина никогда не встретились бы, нигде не пересеклись бы, если бы ни затеянная авантюра и безвыходное положение. И уже тем более не уединились бы в спальне.

— Снимай халат.

Прохладный, лишенный каких-либо эмоций голос нарушил затянувшуюся тишину, и Милослава невольно вздрогнула. Пульс резко ускорился, жар прокатился по телу, устремляясь куда-то вниз живота. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и сразу же его закрыла.

Слов не было.

Никаких.

Она не могла определиться, нравится ли ей выбранная Артуром линия поведения.

Слишком… властно, что ли. Никакого трепета. Никакого внимания.

И, между тем, было в голосе этого мужчины нечто такое, что поражало, закручивало вихрь эмоций в груди Милы, рождало слабость в ногах.

Мила решила послушаться. Он мужчина. Знает, что делает. К тому же, предупрежден. А если, например, начнет носиться с её девственностью и выплясывать хороводы вокруг самой Милы — ещё не факт, что, разглядев его поближе и поговорив с ним, она не развернется и не уйдет, понимая, что не сможет.

Да, всё правильно. Меньше слов, больше дела.

На негнущихся ногах, она направилась в сторону кровати, на ходу непослушными и вмиг онемевшими пальцами развязывая пояс. И зачем она его только так сильно затянула?

— Я сказал идти к кровати?

Мила остановилась так резко, точно натолкнулась на невидимую стену. Растерянно моргнула, не понимая причину недовольства. А куда ей ещё идти?

— Хотя нет… Давай на кровать.

Девичья сущность Милы, воспитанная на любовных романах, да-да, тех самых, на обложках которых красуются полуобнаженные мужчины, а девушки всегда выглядят изумительно красиво, томно закатывая глаза, воспротивилась такому бесцеремонному обращению. Не перегибал ли молодой человек палку?

— Послушайте… — начала было говорить Милослава, намереваясь обсудить тактику любовника, но её бесцеремонно прервал очередной приказ:

— Ничего не говори. Помолчи, пожалуйста.

Брови Милы поползли кверху, а руки наконец-то справились с неподдающимся поясом.

Её будущий партнер продолжал удивлять. Она уже не знала, как реагировать на его действия. Точнее, слова. Слишком выбивались они из её представлений о сегодняшней ночи.

«Хорошо… Хорошо… — уговаривала она себя. — Мужчина знает, что делает. Наверное, так надо. Так правильнее. Никакой щепетильности. Возможно, это даже некая игра во властного партнера».

Милослава развела полы халата и порадовалась, что в комнате нет света. Она бы непременно сгорела от стыда, возможно, даже застопорилась бы и не смогла раздеться.

Халат упал к её ногам.

— Ложись на кровать. На спину. Согни ноги в коленях и разведи их в стороны.

У Милославы слегка закружилась голова, и девушка поспешила добраться до кровати. Получалось как-то неуклюже, и она снова порадовалась, что в спальне темно. Мила не претендовала на роль великой соблазнительницы, но и насмешливого взгляда мужчины не выдержала бы. Стушевалась бы и решимость довести дело до логического завершения скатилась бы в никуда.

Покрывала на кровати оказались шелковыми, очень мягкими.

Когда-то и у них такие были…

Мила так же поспешно легла на спину, получилось, что у самого края. Нет, надо подвинуться. Она заерзала, передвигаясь, и не заметила, как от волнения задевает покрывало ноготками.

— Не суетись. Всё хорошо.

Этот голос… Он пробирал до основания, забирался под кожу. Мила готова была поклясться, что Артур на неё даже ни разу не посмотрел с того момента, как она вошла в комнату, но он совершено точно знал, что Мила делает. У этого мужчины глаза на спине или такой хороший слух? Можно, конечно, предположить, что он привык, когда его безоговорочно слушаются, но в этом случае возникал закономерный вопрос: почему он согласился на предложение Марка? В голове Милы возник некий диссонанс.

Господи, да какая разница…

Главное, чтобы всё прошло без пошлости и относительно безболезненно.

Мила постаралась расслабиться. Он сказал: согнуть ноги в коленах и развести…

Хорошо…

Она, затаив дыхание, выполнила его приказ, чувствуя себя ужасно порочной.

Но все её мысли улетучились из головы, когда Мила увидела приближающегося мужчину.

Он шёл, не спеша, плавно передвигаясь. Абсолютно бесшумно. Теперь она окончательно убедилась, что парень серьезно занимался спортом. Только спортсмены могут двигаться с грацией хищника. Как там говорят? Порхай, как бабочка, а жаль, как пчела? А кто это сказал? Кто… Мила лихорадочно вспоминала, абсолютно лишнюю в данной ситуации информацию. Какой-то спортсмен… Точно! Но не какой-то! А сам Мохаммед Али! А откуда она узнала об этом?.. Ой, да какая разница…

Тусклый свет освещал лишь фигуру приближающегося молодого человека. Рельефную, крупную, сильную.

Мила одернула себя. Да почему она зациклилась на его фигуре и голосе?!

Может, потому что не имеет возможности рассмотреть лицо.

А если попросить его включить свет? Стоило подумать, и сразу же в душе родился протест. Она тоже не хотела, чтобы он на неё смотрел! Наверняка её кожа от смущения покрылась красными пятнами.

Артур остановился у кровати, загородив и тот небольшой тусклый свет, что был. Говорить ещё что-либо он не спешил. Смотрел на неё? Мила старалась сохранить остатки спокойствия.

— Я знаю, что ты неопытна. Поэтому… не переживай так сильно. Постарайся расслабиться. Не обижу.

Его голос… Она не могла воспринимать его спокойно.

Странно.

Наверное, во всем виновата ночь, темнота и договор.

А то, что волосики на её теле поднимаются дыбом, стоит только услышать его низкий тембр, так это от волнения.

Произнесенные слова были направлены на то, чтобы она успокоилась. Получалось плохо. Видимо, где-то в прошлом, в другой жизни, она точно была кисейной барышней, которую вот так же собирались выдавать или даже выдали замуж на какого-нибудь сурового и нелюбимого помещика. Возможно, даже бывшего военного, который из-за полученного ранения вынужден был вернуться в родное поместье.

Мила, прекрати! Тут голый мужчина за тобой наблюдает, ты лежишь с разведенными в стороны ногами, собираешься отдать девственность и думаешь про разную ерунду.

Сублимация в чистом виде.

Он медлил. Стоял и смотрел, отчего кожа Милы покрывалась мурашками. Но холодно не было. Было… остро. Внизу живота растекалось непостижимое томление. Всё-таки Артур ей немного понравился. Фигурой — так точно. Марк тоже уделял время спорту, был широк в плечах, высок.

Но — не то.

Мила облизнула пересохшие губы.

А он её целовать будет?

И следом ещё один вопрос: а ей хотелось бы?

— Потрогай себя.

— Что?.. — выдохнула вмиг дезориентированная девушка.

Ей показалось, или мужчина на самом деле издал звук, похожий на недовольный рык.

— Потрогай. Себя.

Теперь он повторил это с давящими нотками, ни на мгновение не сомневаясь, что она последует его распоряжению.

Мила подняла внезапно потяжелевшую руку и дотронулась ей до губ. Оттопырила нижнюю… скользнула ниже — к подбородку и груди. Она не знала, как себя ласкать. Что именно трогать. Поэтому начала с лица. Задержалась немного на шее, чувствуя, как под пальцами бьется пульс.

Ниже…

Ещё ниже…

К груди.

К одной… второй… Выдохнула. И сразу же задержала дыхание.

— Ещё. Смелее.

Мила не сомневалась: у неё в голове ещё очень долго будет звучать этот холодный, но отчего-то будоражащий, пробуждающий в ней странные эмоции голос. А в глазах будет стоять фигура у окна.

На мгновение Мила прикрыла глаза, не замечая, как едва заметно выгибается, а ладони сжимают грудь, чтобы потом сразу же дотронуться до возбужденных сосков. С её губ сорвался легкий стон, который она тотчас постаралась скрыть. Она ласкала себя и до этого, и соски всегда становились очень чувствительными и отзывчивыми. Сейчас же ей внезапно стало стыдно.

— Дальше… Ниже.

Ниже… это куда?

Милослава распахнула глаза и немного испуганно охнула, когда обнаружила, что мужчина поставил колено на матрас, таким образом, приблизив себя к ней.

Мужской парфюм ворвался в сознание Милы, затронув не только осязание. Казалось, обострились все пять чувств. Терпкий, с нотками мускуса, дубового мха, ванили и ещё чего-то. Возможно, бергамота. Он окутывал, проникал в нос, ложился на кожу. Его хотелось попробовать на вкус.

С трудом Мила вспомнила, что ей велено делать. Рука спустилась к подрагивающему животу. Развела пальцы в стороны, кончиками задев аккуратно постриженные волосики на лобке. Сбрила она не все, оставила красивую дорожку. Ей нравилось ухаживать за собой. То немногое, что доступно было в её положении.

Эмоции бились в груди птицей, пойманной в силки. Сердце стучало так громко, что, казалось, его слышала не только она, но и Артур. Мила опасалась смотреть в его сторону. Нет, страха перед мужчиной она не испытывала, чего ей его бояться? А вот какой-то трепет, идущий из глубины души, не давал покоя.

Более того… Он ей даже нравился.

Она не могла объяснить почему. Просто чувствовала.

Дыхание мужчины изменилось. Немного сбилось. Ему нравилось то, что он видит?

Её пальчики дотронулись до пылающих складочек. Мила с удивлением отметила, что они набухли и пропитаны влагой. То есть ей всё-таки нравится происходящее? Ещё одна волна стыда затопила девушку, и она невольно дернулась, убрала руку.

Её руку перехватили и вернули на место.

— Я не разрешал прекращать. Продолжай.

Артур теперь едва ли не нависал над ней. Мила затрепетала, но снова безоговорочно послушалась.

Себя ТАМ она тоже трогала. Изучала. Да Мила ни за что не поверит, что кто-то из девочек, гонимый любопытством, не исследовал своё тело! Мастурбировать у неё, правда, не получалось. Не чувствовала себя. Начинала, трогала и сразу же прекращала. А сейчас ей предлагали продолжить да ещё под мужским взглядом?

У Милы закружилась голова.

— Не… могу…

— Почему? — с явным недовольством встретил её реплику мужчина и неожиданно приглушенно выругался: — Ладно, похеру. Иди сюда. Потом поиграем.

Потом что сделаем?..

Мила не успела никак отреагировать на слова Артура — он оказался между её раздвинутых ног. Его крупная фигура нависла над ней, и сейчас воспринималась огромной.

— А ты… ласкать меня не будешь? — вопрос сорвался с её губ самопроизвольно.

Она немного иначе всё же представляла эту ночь. Артур ни разу не прикоснулся к ней, не поцеловал. Ничего не сделал такого, отчего она могла возбудиться. И за это ей предстоит отдать сто двадцать пять тысяч? Волна протеста захлестнула девушку. Она уже собиралась высказаться, ее опередили.

В ночной тишине послышалась довольно ядовитая усмешка.

— А ты хочешь, чтобы я тебя поласкал?

Сердцебиение не просто возросло, оно зашкалило.

— Да. Хочу, — смело выдохнула она, поражаясь себе.

— Интересно…

Что тут интересного, она не понимала. И уже хотела напомнить о договоре, когда мужчина, особо не церемонясь, резковато перевернул её на живот, распластывая на кровати. Мила успела возмущенно пискнуть, протест застрял в горле, материализуясь в стон — мужская рука властно накрыла её ягодицы и с силой сжала.

Как оказалось, это начало, потому что за рукой пришли губы. Кожу Милы обожгли требовательные, совсем не ласковые прикосновения. Даже с покусыванием. Зубы впились в её нежную плоть. И вместо того, чтобы закричать, запротестовать, по телу Милы с бешеной скоростью понеслись электрические разряды, едва ли не подкидывающие её.

Если бы Мила и хотела сопротивляться, вынырнуть из-под мужчины, убежать от его хватких рук — ничего не получилось бы. Её держали крепко. Основательно. Она притихла, не замечая, как скребет ногтями по простыням.

И куда-то плывет…

Сумасшествие.

Честное слово.

Одна мужская рука распласталась у неё на пояснице, ощутимо надавливая, заставляя прогнуться. Мила сопротивляться не стала, легла грудью на матрас, вытянув руки вперед, найдя подушки и скомкав наволочки.

Кожа горела. Особенно в тех местах, где к ней прикасался Артур. Мила плавилась. Она и не подозревала, что сексуальные игры могут приносить столько острых и захватывающих ощущений. Наверное, это как на американских горках — вверх-вниз. Так и с ней. Стоило только отбросить прочь все мысли, перестать думать, что да как, и отдаться на волю опытного любовника, как с её телом произошли ощутимые изменения. От очередного поцелуя-покусывания дрожь внутри тела усилилась, жар устремился вниз живота, между бедер ощутимо намокло.

Мила… потекла?

Она зажмурилась, не веря в происходящее. Что творится…Что происходит…

Мужской палец дотронулся до её лона. Заскользил… Подтверждая её предположение, что она увлажнилась. Стон Милы растворился в простыне, в которую она вжалась лицом.

— Влажная… Это хорошо. Маленькая, чувственная девочка…

Голос Артура обжигал, рассылая по коже множество мелких искр. А палец на её лоне продолжал двигаться, едва ощутимо ныряя внутрь. Совсем чуть-чуть.

— И узкая.

Дыхание мужчины сбилось, давление руки на пояснице усилилось. Мила выгнулась кошкой, и сразу же рука вдавила на позвоночник выше. Так и двигалась, пока ни добралась до её шеи и слегка ни сжала.

— Не двигайся. Замерла.

Её вжали в подушку, Мила и пискнуть не могла. Сзади неё послышался звук выдвигающегося ящика, шелест рвущейся фольги, некоторая возня.

А потом мужские бедра прикоснулись к её, потянув на себя.

Вот он… тот самый момент. Мила немного запаниковала, потом мысленно шикнула на себя. Все через это проходили. Пусть не так, как она. И всё же она подготовленная, она…

Крик вырвался из горла, когда её лоно безжалостно растянули, ворвавшись сразу на всю длину. Низ живота опалило огненной, опоясывающей болью, на нет сводящей всё возбуждение. Мила снова дернулась, пытаясь выскользнуть — тщетно.

— Мляяяять! Ты… — рык за спиной не подбавил энтузиазма. Мила закусила губу, пытаясь повернуть голову. Ей дали её сдвинуть, но давление с шеи не ушло. — Так… Тихо. Тихо, я сказал. Не дергайся. Расслабь мышцы. Расслабь!

Хотелось плакать. Если бы Мила не была настолько ошарашена наполненностью внутри себя и тем, отчего распирало её нежные стенки, она обратила бы внимание на меняющуюся интонацию мужчины. Заметила нечто значимое…

Но Мила никак не могла собраться. Прийти в себя. Ей хотелось кричать и вырываться.

А ещё, чтобы из неё вышли.

— Пусти, — выдавила она из себя, подавшись вперед, но её тотчас перехватили за живот и снова потянули назад.

— Нет! Иначе долго ещё будешь бояться… Расслабься!

— Нет! Я… не хочу и…

Он подался назад, и Мила мысленно поблагодарила Бога, что Артур услышал её и решил, наконец, ослабить хватку, дать ей вздохнуть спокойно, да и просто оставил в покое. И снова вскрикнула, когда в её бедра ударились мужские.

Нет… Нет… Нет…

Рука, что распласталась на животе, скользнула вниз, дотронулась до того места, где соединялись их тела. Пальцы надавили на какую-то точку. Кажется, клитор. Не помогало… Мила прикусила губу до крови, царапая покрывало. Больно… очень больно.

— Мляя, какая же ты тугая! И… черт!

Мила поняла, что он не остановится. Послышалось ещё одно ругательство, а потом мужчина задвигался быстрее, яростнее, жестче. Хотелось кричать и так же ругаться, но Мила собрала волю в кулак и постаралась абстрагироваться.

Вернуть возбуждение не получалось, расслабиться — тоже.

Внизу всё жгло, саднило, но хотя бы боль из живота ушла. По бедрам что-то текло… Её кровь. Артур-то надел презерватив.

Движение… толчок… движение… толчок…

Когда Миле уже начало казаться, что всё, она больше не выдержит, мужчина громко застонал и затих, особенно глубоко проникнув в неё. Мила тоже вскрикнула не то от облегчения, не то от давящего ощущения.

И не могла сдержать вздоха облегчения, когда он вышел.

За спиной снова послышалось ругательство.

— Кто ты, черт побери, такая?