Метафизика души

Марина Брагина

Как это – судьба сложилась? Кто её складывает?Как смерти нет? А похороны?А душа – это что?Ответы на эти и другие вопросы ищет героиня повести – эстрадная певица Танюшка, пытаясь разгадать серию загадочных смертей. Кирилл, её избранник, принц на белом коне, периодически превращается в монстра.Счастье и несчастье, любовь и слёзы, страсть и равнодушие, поиск себя, прогулки в «Зазеркалье», где всё происходит само собой и ни о чём не нужно волноваться, – всё это есть в книге. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 8.

Сон наяву

Танюшка, наводя порядок в некогда холостяцкой квартире, напевала:

— Снова сон, пленительный и сладкий,

Снится мне и радостью пьянит, —

Милый взор зовёт меня украдкой,

Ласковой улыбкою манит.

Всё, с её точки зрения, недостающее она докупила — слава Богу, зарабатывала всегда неплохо, а денежки не проматывала без нужды, копила на жильё. Она не стала скаредной, нет — по-прежнему всех угощала пирожками и капустой собственной закваски, но пиры на весь мир ушли в прошлое. К тому же жизнь с безалаберным Валеркой научила её думать о будущем. Стремление иметь собственный угол, чтобы не скитаться по съёмным, стало главным. А теперь, когда таким вот непредсказуемым образом это самое жильё, да не простое, а золотое — квартира в Москве, — само вдруг на неё свалилось, ей оставалось только преобразовать его в свою мечту.

Кира не вмешивался в Танюшкины действия: пусть делает что хочет, у него есть дела поважнее. Очень скоро квартира приобрела совершенно новый облик: на обеденном столе и на журнальных столиках красовались модные польские скатёрки, зеркала сияли серебром, люстра из искусственного хрусталя переливалась огоньками-самоцветами, чешские вазочки с выпуклыми затейливыми орнаментами хвастались искусственными цветами. В общем, в этой квартире воплотились все Танюшкины многолетние грёзы о собственном доме.

Но больше всего Киру радовали не Танюшкины дизайнерские наклонности, а божественные запахи, доносившиеся из кухни. Он уже забыл вкус домашней еды, а Танюшка была не только умелой хозяйкой, но и знатной поварихой. Кира находился на вершине блаженства. Он помирился с родителями и привёл свою избранницу на смотрины. Танюшка покорила семью весёлым нравом и практической жилкой. Она начала обшивать родню: сшила халат бабушке, шифоновую блузку маме, модный сарафан сестре Раисе, а папе связала мохеровый шарф, которым он потом многие годы гордился. Родители вздохнули с облегчением, поняв, что их непутёвый сын остепенился. Такой вот домовитой предстала перед их глазами будущая невестка, которая тем временем думала: «Хорошо, что они не знают, что я творила по молодости: всё раздавала, что имела. Бедный Васька, как он это всё терпел? Да и про Ваську не надо им знать, и про Валерку. Вон какие они правильные — попугайчики-неразлучники. Их отдельно друг от друга и представить невозможно».

Ящер не обманул: сразу по приезде из Минска Киру оформили директором одного из ресторанных ансамблей, а попутно научили, как и с кем работать по организации левых концертов. О, вот это была работа! Что там напитки в баре смешивать — здесь коктейли посерьёзней! Он быстро сколотил выездную бригаду из знакомых музыкантов — и пошло-поехало. Подмосковные посёлки, маленькие старинные города — Трубчевск, Углич, Киржач, Псков, Белозерск, Муром — слушали его концерты. Он даже начал переговоры о гастролях в городах покрупнее: Смоленске, Курске и Ростове-на-Дону.

Кира упивался своими успехами, которые охотно демонстрировал всем: и знакомым, и родителям, а самое главное — своей любимой. Теперь он хотел быть благодетелем для своей семьи. Доставал дефицитные билеты на концерты самых любимых артистов, затаривал родительский бар импортными напитками. Виски Red Label и коньяк «Курвуазье» были особой гордостью папы, который извлекал их из бара только по праздникам и, угощая гостей, как бы небрежно бросал: «Кирка откуда-то притащил, чёрт». Это означало: «Нет, не зря я воспитывал этого негодника, терпел его выходки. Вот теперь как он меня балует…»

На какое-то время Кира даже забыл, что Танюшка хороший товар и её талант может принести навар в их будущую семью. Танюшка тоже не сильно рвалась на сцену, наслаждаясь тихой радостью семейного очага. К ним часто заходили друзья-музыканты и музыкальные «воротилы», как называл Кира авторитетных директоров. Только теперь это были семейные пары, и из музыкальной квартиры чаще доносились песни советских композиторов вместо сумасшедшего, расстраивающего психику соседей рока. Иногда из-за стены даже слышались аплодисменты, если Танюшка душевно исполняла романс на слова Анны Ахматовой или рвущую душу песню о неразделённой любви.

С соседями, которых, как известно, не выбирают, Танюшка познакомилась довольно быстро. По деревенской привычке она взяла за правило всех угощать то пирогами, то тортами. Приготовить на двоих она могла обед или ужин. Ну а если уж затевались пироги, без внимания никто не оставался. Танюшка просто звонила в квартиры нелюдимых москвичей и угощала лакомствами. Те сначала удивлялись, а потом привыкли.

Люди здесь разительно отличались от тех, с которыми она имела дело в своей прежней жизни. Соседка по лестничной клетке Галина Ивановна — математик — работала в Министерстве среднего образования, но совсем не походила на чванливую чиновницу. Она постоянно шутила и рассказывала анекдоты. Узнав, что Танюшкина родня живёт в деревне, она совершенно неожиданно вдруг спросила оторопевшую девушку:

— А чем удои отличаются от надоев?

Танюшка так растерялась, что чуть не уронила тарелочку с тортом «Наполеон», которым собиралась угостить соседку.

— А вот и попалась! — радостно воскликнула Галина Ивановна. — Слово «надои» происходит от слова «надо», — и весело засмеялась собственной прибаутке.

Хохотала она так заразительно, что Танюшка, не успев переварить шутку, тоже зазвенела своим серебряным смехом. Галина Ивановна, воодушевлённая успехом, задала следующий вопрос:

— А что общего между учёной женщиной и морской свинкой?

Танюшка пожала плечами.

— А вот и не знаешь, а вот и не знаешь! — как-то по-детски, как считалочку, пропела Галина Ивановна. — Морская свинка, во-первых, не свинка, а во-вторых, не морская. А учёная женщина, во-первых, не учёная, а во-вторых, не женщина. — И, не дожидаясь реакции, опять засмеялась.

Вечером Танюшка в лицах рассказывала Кире о событиях дня. Кира выслушал историю о весёлой Галине Ивановне и заметил:

— Весёлая-то весёлая, этого не отнимешь, но вообще-то, она серьёзный учёный, хоть и женщина. Помнишь задачник по геометрии для восьмого класса?

— Тоненький такой, в бумажном переплёте?

— Вот-вот. Так его Галина Ивановна написала. А ещё — кучу учебников по методике. Для преподавателей. В общем, она учителей учит. А анекдоты эти — для соседей, таких вот Танюшек, Валюшек, Милок.

Танюшка задумалась. Она ни разу в жизни не видела человека, который что-нибудь серьёзное написал — статью, книжку, — да и вообще писал… А тут учебник… Да ещё по математике, с которой Танюшка была не в ладах. Наверное, ей и готовить-то некогда — всё время думать надо, задачки решать. Она ведь и одеваться не любит — ходит в бесформенных балахонах. А на голове у неё что? Фиг какой-то. И Танюшка решила взять шефство над Галиной Ивановной. Связала ей модный кардиган и забрала на переделку два платья. Соседка просто не знала, как её благодарить: пыталась платить за услуги, но Танюшка упиралась.

Тогда Галина Ивановна, будучи человеком решительным, перешла в наступление:

— Знаешь что, дорогая? Я не привыкла никому быть обязанной. Если хочешь мне помогать, то будь любезна и получать соответствующее вознаграждение. Зарабатываю я прилично, а времени у меня на быт совершенно нет, ты правильно почувствовала. Если ты на мои условия не идёшь, то и я от тебя никакой помощи не принимаю. Ишь, богачка выискалась! Не работаешь ведь, от Кирилла зависишь.

Галина Ивановна была серьёзна: ни шуток, ни анекдотов, суровый взгляд из-под толстых линз очков.

— Галина Ивановна, миленькая, да меня Кира убьёт, если узнает! Он считает, что деньги зарабатывать — это исключительно его обязанность.

— Вот-вот. Все мужики — собственники. Они-то как раз очень хотят, чтобы мы от них зависели. Но мы же с тобой современные женщины. А в жизни каждой современной женщины что важно? Не-за-ви-си-мость. Заруби себе это на носу. Если ты материально обеспечена — выбираешь ты. А если зависима — ты болонка в его жизни. Может приласкать, а может и ногой пнуть, если надоела. И потом — зачем тебе посвящать его во все нюансы наших отношений? Мужчинам необязательно знать женские секреты.

Танюшка сдалась, и Галина Ивановна стала платить ей месячную зарплату — тридцать рублей, — определив круг обязанностей: приготовление ужина на каждый день, уборка квартиры раз в неделю. Все остальные услуги оплачивались отдельно. Танюшка была счастлива: не потому, что получала тридцать рублей, а потому, что такая великая женщина допустила её в свою жизнь. А зарплату она норовила истратить на ткани или мохеровые нитки, чтобы сшить или связать своей подопечной новый наряд. Более того, она сделала Галине Ивановне модную стрижку. Это она тоже умела: пока училась в музыкальном училище, захаживала иногда на занятия в соседнее ПТУ, готовившее парикмахеров.

Тогда Танюшке были смешны житейские советы, которые давала ей соседка: будучи одинокой, та не понимала, как это сладостно — быть на иждивении такого мужчины, как Кира. Ей было невдомёк, что Кира — приз за все Танюшкины разочарования и мытарства.

Эх, могла ли она предположить, во что выльется эта идиллия… А пока засыпала в состоянии абсолютного счастья, а просыпалась в ожидании новых сюрпризов от Киры. Что на этот раз? Квартира, заваленная розами? Она улыбнулась, вспоминая. Розы везде: на диване и кровати, на кухонном столе и плите, и даже в ванне — плавали, не давая помыться. Сколько времени и сил ушло на то, чтобы их подрезать, убрать шипы и красиво расставить, знала только Танюшка. Красивые серёжки с маленькими бриллиантиками? Тоже было. «Наверное, в „Берёзку“ поведёт, — думала Танюшка, — недаром же он вчера любезничал по телефону с женой директора, а потом добывал ей билет на концерт Валерия Леонтьева».

Конец ознакомительного фрагмента.