Чудеса на магической неделе

Марианна Цветкова, 2015

Действие сказочной повести развивается в волшебной стране Бякандии. В центре событий – весёлая неунывающая бяка Аля, которую окружают буки, задохлики и фефёлы, а также уже известные всем Леший и Водяной. Проникнуться атмосферой книги вам помогут колдословарик и карта Бякандии.

Глава 2. В норе у Вилли

Ухарь Вилли жил в просторной двухкомнатной норе со всеми удобствами. Главным же её удобством была настоящая печь, на которой почти всегда что-то булькало и шкворчало. Вилли очень любил готовить, а Аля обожала вкусно поесть. К сожалению, их вкусы в еде совпадали крайне редко.

Ещё за десять шагов до норы бяка почувствовала аппетитный запах, витающий над землёй: Вилли вывел трубу из норы прямо на поверхность. На запах его стряпни возле трубы собиралось мелкое зверьё со всей округи, а иногда приходили даже существа — бяки, фефёлы, задохлики.

Аля принюхалась. «Похоже на ореховое пюре с медовым соусом», — подумала она. Нетерпеливо отодвинув лапами двух белок, уткнувшихся носами в трубу, бяка забарабанила по ней хвостом.

— Эй, Вилли, открой, это я!

Прошло немало времени, прежде чем над травой поднялось нечто вроде люка и наружу высунулось как всегда немного сонное лицо Вилли. Внешне Вилли немного напоминал бобра, но назвать ухаря бобром означало нанести ему страшное оскорбление. В отличие от Али, ухарь очень следил за своей внешностью и был страшным чистюлей. Густая серо-буро-малиновая шерсть Вилли блестела, овальные уши были чисто вымыты, ноготки на пухлых пальчиках ног и рук аккуратно подстрижены, а хвост и пышные длинные усы — расчёсаны.

— Ух, Аля, ты, что ли? — Вилли дружелюбно улыбнулся, обнажив при этом пятьдесят крупных белых зубов. Верхняя челюсть ухаря немного выдавалась вперёд, но это его нисколько не портило. Как и все ухари, Вилли довольно часто ухал.

— Это я, я! — нетерпеливо сказала Аля.

— Ух, заходи скорее, только белок не пускай, а то повадились тут! Сами-то варить не умеют, вот и ходят на все готовенькое…

— Ладно, не ворчи.

Аля быстренько спустилась по ступенькам на земляной пол и подбежала к печке, на которой стояла большая блестящая кастрюля.

— Что сегодня на обед?

— Грибной суп.

— Фу! — Аля недовольно поморщилась. — Зачем ты его сварил? Ты же знаешь, что я не ем тех, кто с глазами.

— Ух, а разве грибы с глазами? — искренне удивился Вилли, поглаживая пухлыми розовыми пальцами пышные усы.

— Червяки в них с глазами. Вот недогадливый какой! — Аля воздела глаза к небу, вернее, к потолку землянки, в котором были проделаны два окошка, затянутые прозрачной плёнкой. А за окнами действительно синело небо, проплывали белые облака и покачивались два беличьих хвоста и, кажется, один заячий.

— В моем супе нет червяков, — невозмутимо ответил ухарь.

— Это ещё надо доказать. А что на второе?

— Гусеницы, фаршированные бузиной, пареная лягушачья икра и хвойный салат.

— А что на компот? — упавшим голосом спросила Аля.

— Ух, на компот сегодня берёзовый сок со сладкими жуками-короедами.

— Налей мне, пожалуйста, немного сока, только без короедов, если можно.

— Но это же самое вкусное!

— Спасибо, оставь себе, — бяка чуть не плакала. — Ну и денёк выдался. Мало того, что предала лучшая подруга, так вдобавок ещё обед невкусный.

Аля сняла с гвоздика на стене ожерелье из сушёной рябины, присела на пенёк возле деревянного стола и принялась уныло грызть кисло-горькие ягоды.

Все стены подземной кухни были украшены заготовками на зиму: гирляндами репчатого лука, сушёных грибов, ягод и кореньев. В массивном буфете стояли баночки с маринованными жуками и пузатые глиняные чашки, из которых пить чай гораздо вкуснее, чем из обычных.

На стенах висели половники и ситечки, полки и полочки с горшками, кастрюлями, ковшиками, коробочками и прочими вещами, совершенно необходимыми любому повару. А в гигантском мешке в углу что-то подозрительно шуршало и шевелилось.

Ухарь Вилли поставил перед Алей берёзовый сок, налил себе в тарелку дымящегося ароматного супа и молча принялся за еду. Но стоило ему проглотить одну ложку, как Аля залпом осушила свой стакан и выпалила:

— Да я эту Ваську к людям в зоопарк сдам — пусть себе головы ломают, что это за зверь!

Вилли ухнул, задумчиво потеребил мохнатый затылок, искоса взглянул на Алю и спросил:

— Что-то случилось? Ты какая-то не такая.

— Случилось! — отчаянно размахивая лапами, Аля поведала Вилли о своей встрече с Василисой.

Вилли невозмутимо ел суп. Вопреки ожиданиям бяки, он, казалось, нисколько не удивился и не расстроился. Он лишь повёл овальными розовыми ушами и сказал:

— Ух, не обращай внимания. Васька всегда была такая. Ей нельзя доверять. Она — бяка.

— Но и я ведь тоже бяка! — справедливо заметила Аля.

Вилли задумался.

— Ух, ты другая, — изрёк он наконец. — А про Большой Совет Васька врёт, я уверен. Туда приглашают только самых-самых, а уж она-то точно не самая-самая.

— Но она вела себя так нагло, как будто бы её и вправду ждали на Совете. К тому же, — Аля с опаской оглянулась и перешла на шёпот, — вчера я два раза встречала её в лесу вместе с Верховной. Что у них за дела? А вдруг Верховная учит Ваську колдовать?

От этой мысли Але просто худо стало: ведь она сама так мечтала заниматься магией…

— Ух, может и так, — задумчиво произнёс Вилли — Васька такая проныра…

— А тебе не кажется, что в последнее время в Бякандии что-то неладно? — продолжала Аля шёпотом. — Как будто что-то затевается, что-то носится в воздухе. Тёмное, нехорошее. По-моему, сегодня вечером что-то должно случи…

«А-а-а… А-а!..», — завопила вдруг бяка.

Раздался странный звук, похожий на чих, и Алю подбросило вверх до самого потолка. Лишь приземлившись на пол, она поняла, что произошло.

А произошло крайне неприятное событие: пенёк, на котором она только что сидела, приоткрыл правый глаз, настоящий жёлтый глаз в зелёную крапинку. Над глазами нависали древесные грибы-паразиты, возле ноздрей болталась паутина, по которой бегал испуганный паук. Видимо, паук случайно забрался пню в нос, вот тот и чихнул.

— Разговорчики? — ехидно проскрипел Старый Пень. — Придётся рассказать о вашем поведении Верховной.

— Но мы же ничего не говорили, мы же вообще молчали, — затараторила Аля.

— Ух, и спали… — неуверенно добавил Вилли.

— Попались, теперь вам не отвертеться, я всё видел и слышал. — Старый Пень фыркнул, слизнул с носа паутину длинным зелёным языком и проглотил паука. — Вы мне никогда не нравились. Сегодня же доложу Верховной о вашем заговоре.

— О каком ещё заговоре? — дрожа от страха завопила Аля. Но пень уже исчез. На месте, где он только что стоял, не было ничего. Пустота, воздух. Только на полу расплылось грязное пятно.

— Куда ты меня усадил! — набросилась Аля на Вилли. — Ты что, не помнишь, сколько у тебя табуреток?

— Самой надо смотреть, куда садишься, — пробубнил Вилли в ответ. — Я и внимания не обратил, что ты на Старого Пня уселась.

Але вдруг стало смешно.

— Ну вот, теперь нам крышка, — обречённо сказал Вилли. — Этот старый ябедник всё Верховной передаст. Вечно подслушивает и подсматривает, жить спокойно не даёт. Лучше бы он свою волшебную силу на какое-нибудь полезное дело употребил!

— Да он просто пугает, — Аля хихикнула. — Мы же ничего плохого не делали. Думает, если он слуга Верховной, так ему всё можно!

— Ух, вот именно! — ухарь немного приободрился. — Давай лучше о нём забудем.

А у меня для тебя сюрприз, — Вилли улыбнулся, обнажив крепкие белые, немного выступающие зубы. Он ненадолго исчез в другой комнате, а потом снова появился на пороге, держа в вытянутой лапе вешалку-плечики. На плечиках висели удивительной красоты смокинг, белая рубашка и чёрный галстук-бабочка.

— Где ты это взял? — удивилась Аля.

— Ух, Верховная мне дала. А уж откуда у неё — не знаю. Может, наколдовала, может, злыдни подарили, а может, купила у домовых из человечьего города.

Бяка потрогала материю. Ткань была плотной, но мягкой на ощупь, такой замечательной одежды она ещё никогда не видела. Обычно существа ходили вообще без одежды, а наряжались только по особым случаям, для красоты.

— Высокое качество, на колдовство не похоже, — с видом знатока сказала Аля. — Ну и зачем тебе такой красивый костюм?

Вилли смутился.

— Я буду официантом сегодня на празднике…

Так громко Аля уже давно не хохотала, с самого утра. Она даже повалилась на спину и засучила лапами в воздухе.

— Ты — официант? — бяка просто захлёбывалась от смеха. — Да там все существа умрут от голода, пока ты доберёшься до них с подносом. Чего доброго, уснёшь где-нибудь по дороге.

— Ух, а вот и нет, — Вилли, похоже, немного обиделся. — Зато я заработаю много бублей и смогу купить бякобук.

— Бякобук! — Аля мигом перестала смеяться. — Дашь поиграть?

— А сама заработать не хочешь? Там ещё место буфетчицы свободно…

— Это не для меня, — призналась Аля. — Да чтобы я, гордая бяка, подавала мухоморы каким-то фефёлам! Да ни за что на свете! Лучше уж всю жизнь буду играть на чужом бякобуке и питаться сушёной рябиной. Фу, гадость какая! — бяка только теперь заметила, что всё это время крепко сжимала в лапе рябиновое ожерелье, и отбросила его в сторону.

В норе вдруг потемнело: над самой поляной низко-низко кружило Великое Каркало. Аля даже рассмотрела, как забавно птица поджимает на лету жёлтые лапы.

— Карр-карр-карр-карр! — донёсся хриплый голос.

— Ух, давай-ка на праздник собираться, четыре часа уже, — сказал Вилли, — не опоздать бы. Пока дойдём, а мне ещё переодеться нужно.

— Вот зануда. Ёх-хо! Одевайся и почапали! — бяка подпрыгнула и забила хвостом.

«Скоро я буду играть на бякобуке, — думала Аля. — Здорово, даже не верится! А Ваське ни за что не дам, как бы ни просила. Даже если на колени встанет».