Без нотаций. Окей?

Мари Стю

Бывает худо без добра. Именно об этом подумала Мирослава, когда поняла – ей не найти общий язык с молодым адвокатом. Он – бывший преподаватель юрфака, правильный до тошноты ученый, она же – самобытная юристка и привыкла играть по собственным правилам. И кто бы мог подумать, что им придется подружиться и объединить усилия в одном судебном деле. Иначе – не победить.

9

Даниил подошел к столику мрачнее тучи и присел на стул.

— Мирослава Александровна, я хочу поговорить с вами.

— Что так официально? Мы же договорились на «ты». — Как же Мирославу бесила его чопорность.

— Хорошо, Мирослава. На «ты», значит, на «ты», — нарочито согласился Даниил. — Мне с тобой надо поговорить.

— Совсем другое дело. — Мира игриво улыбнулась в надежде сменить гнев Даниила на милость, но, не заметив перемены в его лице, надела маску серьезности, отпила чаю и закинула ногу на ногу. — Говори.

— Ты, действительно, собираешься делать то, что пообещала Кристине? — неуверенно спросил Даниил.

— Что именно?

— Не прикидывайся! Ты понимаешь, о чем я.

— Ума не приложу! Говори, как есть.

— Ты обманешь Леонида, мужа клиентки…

— Конечно, обману. А как иначе? — перебила Мирослава, не дослушав. Она уже поняла — сейчас начнутся каверзные вопросики и такие же ответы на них.

— Как иначе? — переспросил Даниил, выпятив глаза. Спросил так, как преподаватель бы спросил студентку-двоечницу на экзамене. — Вообще-то вводить в заблуждение клиента неэтично, это противоречит принципам юридической профессии.

«Ничего себе! — удивилась Мирослава тону голоса горе-ученого. — А ну-ка послушаю!»

— Как юристу, — с гонором продолжал Даниил, — тебе должно быть известно, что по Кодексу профессиональной этики адвоката…

— Я — не адвокат, — резко перебила Мирослава — не выдержала очередных нравоучений.

— Ах, да. Я забыл, — сгримасничал Даниил и развел руками. — Какой с тебя спрос? А если серьезно, — заговорил он с издевкой, — то, что ты позволила себе — в высшей степени непрофессионально. Ты должна была сказать Леониду, что его жена приходила к тебе. Адвокат ты или нет, неважно. Есть правила хорошего тона в любой профессии…

— Давай без нотаций! Окей? — скривилась Мирослава и отхлебнула остывшего чаю.

Даниил замолчал. Его покрасневшее лицо выражало негодование. Дай ему волю, он сказал бы много чего, что Мирослава и так знала.

— Даниил, — старалась успокоить ученика Мирослава, — ты же слышал, что муж Кристины хотел обмануть ее, лишить того, что ей, вообще-то, положено не только по закону и договору, но и по справедливости. Леонид начал диалог с обмана, а не мы. Он — первый. Понимаешь? Так и мне же, подлец, ничего не сказал. «Ты поговори с женой, объясни, какой я великодушный!» — кривлялась Мирослава. — А на самом деле оказался скрягой. Эх, на языке вертится словечко похлеще.

— Это не дает права нарушать правила и злоупотреблять доверием клиента, — Даниил достал платочек из кармана брюк и вытер вспотевшее лицо.

— Какие мы правильные! — усмехнулась Мирослава и подумала, как хорошо, что Кристина попросила остаться наедине, прежде чем откровенничать. А то ученый муж в обморок бы упал, узнав всю правду.

— Хорошо, — Мирослава перекинула ногу. — Как же я должна поступить? — спросила она.

Даниил, будто ждал этот вопрос, взгляд оживился.

— А я скажу, — не мешкал он. — Прежде всего, поскольку ты узнала, что Леонид и Кристина — муж и жена, надо сообщить им обоим о совпадении. Это, во-первых, — он загнул один палец на левой руке. — Во-вторых, — Даниил загнул второй палец, — ты должна была…

— Да ты что! — съехидничала Мирослава. — Есть еще второй пункт?

— Да, есть, — не отступал Даниил, — и второй пункт, и третий…

— Я что, на лекции?

— Читай, что да, коль не знаешь прописных истин.

— Все, — махнула Мирослава рукой, — терпение на исходе. Еще пару слов, и я взорвусь.

— Я обескуражен.

Даниил, вздохнув, отвернулся. Она даже не выслушала его, не дала досказать. Нет, Мирослава — невыносимая. Никаких сомнений. Она слышит только себя и никого другого. Самая умная, видимо. Даниил вспомнил, с каким вниманием слушала его Оксана Валерьевна, когда он вызвался прокомментировать правовой казус клиента, аргументируя собственную точку зрения. И как была благодарна за дельный совет. В те минуты он чувствовал себя настоящим юристом. А с Мирославой он — ничтожество, которому не дают даже слова сказать, будто он — первокурсник, ничего не знающий и не понимающий в юриспруденции. Да, к практике Даниил никогда не имел отношения. Однако он прекрасный теоретик и это дорогого стоит. Те конструкции, которые сложились в его ученой голове за много лет работы, ни один практик не осилит. Он мыслит иначе, не так, как приземленные практики. Но это — плюс, а не минус. Мирослава, как ни крути, на другом уровне мышления, более низком. И как она этого не понимает? А, может, понимает, но не желает признавать? Эх, Даниил так хотел сейчас, именно в эту минуту, продемонстрировать мощь интеллекта, доказать этой взбалмошной, самовлюбленной юристке-проказнице, что его мнение имеет вес. Но Мирослава не дослушала, ей неинтересно. А раз так, он слова больше не скажет этой невежде. Хотя можно было искуснее разрешить разногласия Леонида и Кристины, не поступаясь правилами и принципами.

Мирослава и Даниил сидели в тишине минут десять, каждый думал о своем.

Мирослава глянула на часы. Клиент придет с минуты на минуту, а она никак не может договориться с придирчивым адвокатом.

— Даниил, — обратилась она к насупившемуся брюнету, — давай, поговорим спокойно.

— Был бы толк.

— И все-таки. Разберем случай с Кристиной и Леонидом.

— Зачем? — ухмылка исказила лицо Даниила.

— Хочу, чтобы ты понял, почему я поступаю так, а не иначе.

— Мне не понять тебя, Мирослава. Чтобы ты не сказала, с моей точки зрения, ты поступаешь непрофессионально…

Мирослава громко вздохнула, почесала висок:

— По-твоему, справедливо, если бы Кристина осталась с носом?

— Она не осталась бы с носом. Да, получила бы меньше, но получила бы. А то, что ты собираешься делать, в корне неправильно.

— Правильно-неправильно — все это субъективно. Для тебя — неправильно, а для Кристины и для меня — правильнее некуда.

— Хорошо, — сообразил Даниил, — скажу иначе. Ты нарушаешь закон.

— Да? И какой же закон я нарушила?

— Кодекс адвокатской этики…

— Это — не закон, — опять перебила Мирослава, — это нормы корпоративной этики, придуманные адвокатами, которые, я убеждена, не раз сами же нарушали эти правила. Тебе, кандидат юридических наук, должно быть известно, что правила придумывают власть имущие не для себя, а для других…

— Вздор! И потом — тебя поволокло в другую сторону.

— Да ты что? — усмехнулась Мирослава и подумала: «И все же он проворный и настырный! Хорошие качества».

— Я — об одном, а ты — о другом, будто не слышишь, что говорю, — тем самым возмущался Даниил.

— Почему же? Слышу и прекрасно понимаю. Только я играю по другим правилам. Закон я уважаю, но они же с дырками, сам знаешь. И где можно, я всегда залатаю эти дыры житейской справедливостью.

— Ну да, — усмехнулся Даниил. — Тоже мне еще, латательница дыр. Юрист должен быть юристом, а не латать дыры в законодательстве. — Он помолчал и с усмешкой прибавил: — Кстати, ты еще и детектив, да?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты звонила своим подельникам из Росреестра. «А не продал ли Леонид имущество втайне от жены?» — покривлялся Даниил, передразнивая Мирославу.

— Ах, это, — Мирослава вздохнула, выпрямила спину. — Знаешь, Даня, для меня клиент — не мешок с деньгами, а его проблема не формальная. Клиент — гораздо больше. Он — человек, прежде всего, и, как это ни странно, ждет понимания, помощи и поддержки, особенно в делах юридических, и уж особенно в делах семейных. Если ко мне обратились, и внутри что-то говорит: «ты, Мира, должна помочь!», я буду из кожи вон лезть, чтобы оправдать надежды клиента. Юрист юристом, но если нужно, я буду и детективом, и психологом, и, бог знает, кем еще.

Даниил вздохнул, прикусив губу, опустил глаза, немного подумал, потом глянул на Мирославу и негромко сказал.

— Это бестолковый разговор, я понял, — он замолчал, еще немного подумал и прибавил: — Прости, но я сегодня же поговорю с Дмитрием Петровичем о нас.

— О нас? Ты серьезно? — Мирослава чуть не подавилась. — И что ты ему скажешь?

— Попрошу назначить наставником кого-нибудь другого. Хотя бы ту же Оксану Валерьевну!

— Ты серьезно? — разнервничалась Мирослава, повторяя тот же вопрос. Уж кого-кого, но Оксану в наставницы она врагу бы не пожелала.

— Да, вполне. Вчера, пока ты с Виктором Игоревичем обедала, мы с Оксаной Валерьевной проводили консультацию клиента. Сказать по правде, я остался довольным от начала до конца. Мне по душе ее манера вести юридические дела.

— Ушам не верю, — выдохнула Мирослава. Аж сердце кольнуло.

— Да, представь. И считаю, что она, как адвокат…

— Все! Хватит, — не дала договорить Мирослава. — Не хочу слышать. Решил, значит, решил. Имеешь полное право выбирать наставника. Так даже лучше. Только, как ты объяснишь Дмитрию Петровичу?

Даниил шмыгнул носом и с сожалением посмотрел на Мирославу:

— Скажу правду. Скажу, что не могу учиться у человека, которого не уважаю, в котором не вижу профессионала своего дела. Скажу, что ты из тех юристов, которые искажают сущность социально значимой профессии.

Мирослава моргала длинными ресницами и смотрела на Даниила.

— Ты серьезно? — задала она опять этот дурацкий вопрос.

— Серьезно, Мирослава, серьезно. Я не хочу играть в твои игры, не хочу быть причастным к тому, что ты делаешь. Это противоречит моим убеждениям и ценностям. И еще, — он слегка стукнул по столу рукой и кинул небрежный взгляд на Мирославу, — я расскажу Дмитрию Петровичу о казусе с клиентами. Думаю, он тебя вразумит.

— Да ты придурок! — не выдержала Мирослава.

— С меня хватит! Много позволяешь себе, псевдоюрист, — со злостью сказал Даниил и ушел.

— Пошел ты! — буркнула ему вслед Мирослава и, сама того не ожидая, расплакалась.

Встреча с Леонидом прошла по плану, несмотря на то, что на душе скребли кошки. После Мирослава поехала домой. По дороге она позвонила Кристине, сообщила о готовности ее мужа менять условия договора хоть завтра, обсудили еще раз основные шаги и условия оплаты. После Мирослава набрала Виктора Игоревича, чтобы предупредить, что едет домой:

— А что так? — поинтересовался Виктор.

— Нездоровится, — сказала она.

— Тогда поезжай, конечно, домой. Выздоравливай! Я передам Дмитрию Петровичу.

— Спасибо, дружище! Созвонимся.

Мирослава решила объясниться с Дмитрием Петровичем в другой день. Надо восстановиться и понять, что, вообще, произошло и произошло ли на самом деле. Мирослава до последнего не хотела верить, что неприятный разговор с Даниилом случился наяву, а не во сне.