Зажигая звезды

Мари Милас, 2023

Аннабель Самой главной партией в моей жизни было заслужить любовь отца. Я танцевала ее годами. Но Леви Кеннет ворвался в мою постановку, нарушая порядок актов. Он появлялся на разных этапах моей жизни с самого детства. Был мальчиком, который еще ребенком смотрел и видел истинную меня. До тех пор, пока не повернулся ко мне спиной.Я любила балет и его. Любила, как он смотрел на меня, разбивая мою неуверенность. Я хотела излечить его душу и наложить на нее швы. Хотела и могла справиться с его демонами, но у меня отняли выбор. Потому что я не заслужилаЛеви Самым главным проектом в моей жизни было захлебнуться в чувстве вины. Я разрабатывал его годами. Но Аннабель Андерсон ворвалась в мой чертеж, стирая детали.Она с самого детства была моей одержимостью, которую я избегал. Безуспешно.Я любил ее и жизнь рядом с ней. Она была самой яркой звездой. Мне хотелось стать тем, кто покажет ей, что такое безусловная любовь. Заставил ли я сиять ее сильнее или превратил в звездную пыль?

Глава 6

Аннабель

— Аннабель? — Лиам машет рукой перед моим лицом. — Ты тут?

— Да, — вздыхаю я. — Прости, о чем ты говорил?

— О том, что моя подруга меня не слушает. — Он хмурит свои темные брови и сужает глаза.

— Да, я… Я думаю, что просто устала.

Лиам внимательно смотрит на меня, проводя рукой по волосам.

— Лиам, ты идешь? — спрашивает его Меган, подходя к нам и гладя его по плечу. Она соблазнительно хлопает ресницами, а точнее, пытается это сделать. На самом деле складывается ощущение, что ей что-то попало в глаза.

Мой друг — симпатичный парень: у него черные волосы, немного волнистые, но не выбиваются в разные стороны. Темные брови и глаза, крепкое телосложение и высокий рост. Добавьте ко всему этому его ухмылку ловеласа, и вам сразу станет жарко. Многие девушки хотят отломить кусочек от этого пирога, и Меган одна из них.

— Да, секунду, не могла бы ты подождать меня на улице? Мне нужно поговорить с Аннабель, — обращается к ней Лиам, продолжая с подозрением смотреть на меня.

Черт, от него невозможно ничего скрыть.

— Все в порядке, иди, — говорю я в попытке уйти от его допроса с пристрастием. — Лиам, не заставляй даму ждать. — Подмигиваю ему и пытаюсь сдержать смех, который рвется наружу. Я прекрасно знаю, что Лиама уже тошнит от Меган и ее назойливого поведения, но мой друг слишком галантен, чтобы отказать ей. Возможно, если бы он меньше строил всем глазки, то эти проблемы обошли бы его стороной.

Он поворачивается ко мне, оставляя девушку стоять за спиной, и раздраженно закатывает глаза. Меня веселит это еще больше, и я из последних сил сдерживаю смех.

— Смейся, Аннабель. Знаешь, возможно ты только что испортила себе карму. — Лиам угрожает указательным пальцем перед моим носом. — И мы еще вернемся к разговору, от которого ты так профессионально ушла, — шепчет он серьезно, но я вижу по глазам, что его тоже забавляет эта ситуация.

Друг поворачивается к Меган.

— Пойдем.

— Ты говорил, что подвезешь меня домой. Все в силе? — Я уверена, что Лиам этого не говорил, но она решила иначе.

— Да, конечно, — вымученно отвечает он.

Они разворачиваются и удаляются по коридору к выходу из школы, когда я кричу им вслед:

— Пока Лиам, пока Меган. Хорошо вам провести время!

Лиам заводит за спину руку и показывает мне средний палец. И тут я перестаю сдерживаться и громко смеюсь, провожая их взглядом.

Эта ситуация немного выводит меня из задумчивого состояния, в котором виноват лишь один человек. Человек, которого будто подменили. Он, как и прежде, сохраняет свои придурковатые наклонности, но в нем определенно произошли какие-то изменения. И я должна выяснить, что они значат, пока не погрязла в этом с головой.

— Анна! — В меня врезается тело и маленькие руки обвивают мою талию. Я вздрагиваю от испуга.

— Твою мать, Аврора! — Поворачиваюсь к ней, хватаясь за грудь. — Не смей меня больше так пугать.

— Эй, не трогай мою мать. — Она хихикает, а потом это превращается в полноценный смех. Я стою в недоумении, глядя на нее.

— Она и моя мать, если ты забыла. Что тебя так развеселило?

— Я просто представила, — пытается она говорить сквозь смех, — что ты можешь не трогать мою мать, но можешь трогать отца. Ну типа: твой отец, Аврора!

Она потихоньку успокаивается, понимая, что я не нахожу это забавным, а потом с искренней озадаченностью продолжает:

— Почему все всегда говорят твою мать?

— Господи, Аврора! Твой рот когда-нибудь станет твоей смертью. — Она опять хохочет, в то время как я качаю головой. — Не смей такое говорить при папе. Никогда.

Я беру ее за руку и тяну к выходу из школы.

— А можно маме рассказать?

— Нет.

— Но почему? — Аврора кажется искренне огорченной. Либо же она хорошая актриса.

— Потому что.

— Фу, ты такая скучная, Анна.

— Ты отлично дополняешь наш тандем своим сумасшествием, не переживай. — Я поворачиваю к ней голову и подмигиваю. — И вообще, принцесса, где мое приветствие?

Мы останавливаемся, и Аврора тянется ко мне. Я немного наклоняюсь, и она прикасается своей щекой к моей, потираясь о нее.

— Щечка к щечке, Анна.

— Щечка к щечке, Рора.

Мы отстраняемся и движемся к парковке, где нас должна забрать мама.

День, когда моя сестра появилась на свет, был лучшим в моей жизни. Когда ее пухлая маленькая ручка потянулась к моему лицу и наша кожа соприкоснулась, я поняла, что люблю ее больше, чем всех выпрошенных на праздники кукол. Больше, чем красивые балетные пачки и пуанты, которые выпросить было еще сложнее. Когда она родилась, мне было семь лет. В тот момент я сразу почувствовала себя взрослой, потому что знала, что буду защищать свою сестру, чего бы мне это ни стоило. Будь то мальчик, разбивший ей сердце, или отец, воплощающий через нее свои несбывшиеся мечты.

Мы уже подходим к машине мамы, когда она выходит из противоположного входа в школу и направляется к нам. Как всегда идеальна: брючный костюм по фигуре, туфли-лодочки, волосы, собранные в пучок, элегантная походка от бедра и сияющая улыбка. Наша мама — учитель младших классов, и это именно тот случай, когда профессия является призванием человека. Все ученики любят ее, как свою родную мать, а она отвечает им взаимностью.

— Привет, девочки. Ну давайте, поцелуйте маму. — Она останавливается около нас в ожидании, похлопывая себя по щеке.

— Привет, мама, — с нежностью говорим мы в один голос и по очереди целуем ее.

— Садитесь скорее, нам нужно успеть накормить папу перед дежурством, — устало произносит она.

Мы усаживаемся в машину, когда я говорю:

— Ну да, папе же пять лет и он не может сам себя обслужить.

— Аннабель. — Мама грозно смотрит на меня, а я поднимаю руки в знак капитуляции. — Ты же знаешь, как он любит, чтобы о нем позаботились, — добавляет она уже мягче.

— Да, знаю, — вздыхаю я.

Папа работает детективом. Начинал с самых низов, работая в обычном патруле, но властный характер сделал свое дело и помог подняться по карьерной лестнице. Не думаю, что это работа его мечты, но она отлично подходит ему по гороскопу, фазе луны или по раскладу карт Таро. Подчиненные боятся его, но уважают. Он хоть и вспыльчив, но справедлив.

Главная проблема папы заключается в том, что он не умеет разделять дом и работу, считая членов своей семьи такими же подчиненными. Интересно получается. Там люди работают и выслуживаются перед ним, чтобы им платили деньги. Дома мы угождаем ему, чтобы заслужить его любовь. Вот такой парадокс, в котором ты должен сделать все идеально, чтобы быть любимым. Понятие безусловной любви присуще только нашей маме. Иногда мне хочется у него спросить: почему его любовь, нежность и забота о нас это привилегия, которой мы не всегда удостаиваемся? Я готова протянуть ему свое сердце и сказать «Держи, папа, оно твое. Просто люби меня за то, что я твоя дочь, а не за то, кем я пытаюсь стать ради тебя».

Возвращаясь из своих мыслей, спрашиваю:

— Говоришь, у папы сегодня дежурство? — Прощупываю почву, чтобы понять, смогу ли уйти сегодня вечером. Вообще я еще не решила, пойду ли на встречу с Леви, но в любом случае нужно разведать обстановку.

— Да, а что?

— Ничего, просто спрашиваю, — стараюсь безразлично ответить я.

Мама поворачивает голову ко мне, сощурив глаза.

— Что вы скрываете, Аннабель Андресон?

— Ничего, — выпаливаю я. Господи, даже Авроре удается лучше скрывать что-то.

Она вскидывает брови.

— Ты никогда ничего не делаешь и не спрашиваешь просто так. У тебя всегда есть цель — в этом вы с папой похожи. Так что? Расскажешь мне?

— Ну… В общем, мне нужно будет вечером уйти… Наверное. Я еще не решила, — мямлю я так, будто разучилась складывать слова в предложения.

— Уйти? Куда? С кем?

— Боже, мама, что за допрос? Вы с папой поменялись ролями?

— Прости, но конечно же мне интересно! Обычно ты выходишь куда-то только по выходным, так что для меня это неожиданность, — защищается она и чуть не отрывает руки от руля.

Я выхожу куда-то только по выходным, потому что в другое время мне это делать запрещено.

— Тиши, давай доедем до дома живыми, пожалуйста, — дразню я ее. — Отвечая на твои вопросы: Уйти? Уйти. Куда? На ущелье. С кем? С Леви.

Я закрываю глаза и морщусь, ожидая ее ответа.

— Леви? Леви Кеннет? — Ее голос переходит на писк. Вот оно. Не удивлюсь, если она сразу позовет его к нам на ужин.

— Да, мама, Леви Кеннет.

— Тот самый, в которого ты была влюблена, когда тебе было десять?

— МАМА! — Мои щеки начинают краснеть. — Я не была влюблена в него.

— Продолжай это себе говорить, но мамы знают и видят лучше, — самодовольно говорит она, ухмыляясь. — Так что? Когда ты пригласишь его к нам на ужин?

Удивлена ли я? Нет.

— Никогда.

— Ты слишком категорична, детка, — с улыбкой говорит она. — Ты можешь пойти на свидание, я не скажу об этом папе.

Я стону или полурычу:

— Это не свидание, мама!

— Хорошо-хорошо, только не нервничай.

— А у него есть брат? — влезает Аврора в разговор.

— Нет, — отвечаю я.

— Эх, жалко, а то я бы тоже сходила на свидание, — расстроенно бормочет она.

— Аврора! — Мама в шоке смотрит в зеркало заднего вида, и мы втроем заливаемся смехом.

Весь оставшийся день я занимала себя всевозможными делами, лишь бы не смотреть на часы. Мне казалось, что в какой-то момент время остановилось. Я отсортировала свои вещи по цветам, пересадила цветок. Да, я пересадила свой кактус, который должен был вот-вот отправиться в мир иной. Цветы — это совершенно не мое. В моих руках умирают даже кактусы, которым в этой жизни ничего не нужно, кроме воды раз в неделю. Перебрала куклы Авроры, в которые она уже почти не играет. Среди них нашла даже парочку своих: некоторые уже были без руки или ноги, с модной стрижкой, оголяющей затылок, или покрашенными волосами.

Сидя на полу в комнате Авроры, я смотрю вместе с ней «Моану» в сотый раз и, наверное, по нотам могу спеть каждую песню. Вдруг ко мне приходит осознание того, что Леви не сказал во сколько именно будет меня ждать.

И будет ли он там.

Возможно, это все какая-то глупая шутка. Он сказал приходить «вечером». Вечер — понятие растяжимое. Не будет же он там сидеть до захода солнца. Да и время после того, как оно зайдет, все еще считается вечером, черт возьми.

Этот человек — мое проклятье.

Может, мне стоит все-таки не идти? Во избежание ситуации, в которой я почувствую себя идиоткой, когда он не придет.

Мое любопытство берет верх над разумом. Собравшись с мыслями, я выбираю среднее время, семь часов вечера, и направляюсь на встречу с Дракулой.

На парковке нет его машины. Конечно, есть вероятность, что он пришел пешком или просто приедет позже.

Продолжай уверять себя в этом.

Чем выше я поднимаюсь к ущелью, тем сильнее чувствую биение сердца всем телом. Мне кажется, что даже дыхание дает сбой и на лбу выступает испарина. Наверное, я выгляжу так, словно только что совершила пробежку. Сегодня сильный ветер, который хоть немного помогает мне прийти в себя. Я подхожу к смотровой площадке моста и делаю глубокий вдох, прежде чем обогнуть небольшой холм, чтобы увидеть наше место.

Один шаг.

Один взгляд.

Из меня вырывается хриплый выдох.

Его здесь нет.