Любовь зла 2. Возвращение папы

Мари Князева, 2023

Они оба прошли сложный путь, оба повзрослели и поняли свои ошибки, но… можно ли простить предательство в прошлом? Могут ли чувства вспыхнуть вновь через годы? Может ли ребёнок стать причиной для воссоединения возлюбленных?Здесь наша героиня уже не тот гадкий утёнок. У неё появились поклонники, и весьма завидные. Сможет ли Ярослав вернуть себе её внимание и любовь или она сгорела без следа?Это второй том, первый можно найти на моей странице и прочитать БЕСПЛАТНО! Но можно и не читать. События достаточно автономны.

Глава 3. Потеря

Ярослав

По разговору с Дуняшей я с облегчением понял, что Настя сказала ей всё-таки не всю правду: об аборте или убийстве дочь не обронила ни слова. Это был, конечно, большой сюрприз — что Дуняша в курсе моего существования, но моя бывшая возлюбленная всегда отличалась оригинальностью и правдивостью в общении.

Мы отлично пообщались с дочкой — после довольно неприятного приветствия она как будто сразу растеряла весь свой боевой запал и превратилась в саму доброжелательность — потому-то я и осмелел настолько, что задумал познакомить её с дедушкой мэром и бабушкой.

Я не слишком разбираюсь в детях и их развитии по возрасту, но тут даже мне было очевидно, что мой ребёнок необыкновенно умён и красиво, правильно разговорчив — это вызывало невольный прилив гордости. Дуняша с удовольствием показывала мне их с мамой и бабушкой убогое хозяйство — не из-за лени хозяек, а исключительно из-за нехватки средств. Всё, что можно сделать женским ручным трудом, безусловно, было сделано. Но любые постройки и приспособления носили след крайней стеснённости в средствах. Да, моя Настёна всё та же: работает там, где считает свою помощь необходимой, а не там, где больше платят, и даже не пользуется окончательно расцветшей и раскрывшейся красотой и женственностью, чтобы получить хотя бы помощь. Уверен, ни один мужик работоспособного возраста в этой деревне не отказал бы Настюше, если бы она попросила что-нибудь сделать у неё на участке. И совсем не обязательно за это хоть как-то платить: улыбки и тёплого благодарного взгляда вполне достаточно. В конце концов, она бьётся с их отпрысками, пытаясь их хоть чему-нибудь научить. Но моя праведная принцесса не такова. Она возьмёт свой крест и потащит на гору сама, чего бы ей это ни стоило.

Когда явился подозрительно хорошо одетый и негативно настроенный мужчина по Настину душу, я даже немного напрягся. Как будто это только мне можно на неё ворчать и выражать недовольство. А все остальные пусть обходятся вежливой прохладностью.

Настя увела Корабельцева-старшего в дом, а я заговорщицки подмигнул дочери:

— Ты знаешь, где тут можно подслушать, что в доме говорят?

Её большие выразительные глазёнки загорелись, она опять схватила меня за руку и потащила в кусты малины. Пришлось идти гуськом, сложившись в три погибели, зато пост наблюдения был идеальный: нас не видно, но через форточку слышно каждое слово, сказанное в комнате:

— Это просто возмутительно! — говорил мужской голос, однако, не так уж и возмущённо. Скорее уж холодно и надменно. — Мой сын посещал самую лучшую гимназию в городе с углублённым изучением языков, в том числе и русского. И был хорошистом. А вы ставите ему двойку за первый же проверочный диктант! Двойку! Да у него отродясь двоек не было!

— Простите, — вежливо, но тоже прохладно отвечала Настя, — я не знаю, что за гимназия и почему там так неадекватно оценивают знания учащихся…

— А вы не слишком много на себя берёте? — прошипел Корабельцев. — Сидите тут в своей деревне и мните себя великим филологом…

Настя нисколько не утратила присутствие духа, её голос даже на секунду не дрогнул:

— Я окончила педагогический университет города N-ска, это вполне уважаемое учебное заведение, можете навести справки. У меня не красный диплом, но и нет ни одной тройки по профильным предметам, поэтому я считаю ваши претензии безосновательными.

— Вы… бакалавр?

— Да.

Мужик фыркнул.

— Специалитет отличался от бакалавриата лишь парой узкоспециальных предметов, мало относящихся к преподаванию в школе, и длительной практикой на полтора семестра, — оттарабанила Настя фразу, видимо, давно натеревшую ей мозоль. — Но потом его упразднили, а в магистратуре я не вижу смысла: в науку идти не планирую, хочу быть учителем.

— Очень рад за вас! Но так не пойдёт. Я не позволю, чтобы к моему сыну относились особо, из-за того, что он не местный.

А вот тут Настя, кажется, разозлилась: её голос вдруг зазвучал так холодно, так неприязненно:

— Уверяю вас, такое с моей стороны невозможно.

— Мда? Но дети-то ваши вовсю стараются…

— Мы проводим с ними разъяснительную работу. Я лично слежу за тем, чтобы Пашу не обижали. Впрочем, он и сам пока справляется. У него хороший удар левой, — тут в её голосе послышалась улыбка.

— Ещё бы! Он пять лет боксом занимается.

— Это прекрасно. Значит, совсем скоро его авторитет среди одноклассников утвердится.

— Скоро! Да он скорее к матери вернётся…

— В любом случае, здесь мы с вами вряд ли чем-то можем ему помочь.

Дальше мне стало неинтересно слушать, и я потихоньку вернулся на огород. Дуняша, тоже откровенно заскучавшая, с готовностью двинулась за мной.

На втором круге по участку я стал подмечать странные детали: какие-то трубы в некоторых местах участка — очевидно новые, недавно смонтированные. Одна шла в баню, там же обнаружилась свежевыкрашенная дверь, подправленные лавки.

— Кто это делал, Дуня? — спросил я у дочери.

— Это дядя Алёша, он тут рядышком живёт.

— Что за дядя Алёша? — почувствовал я невольный укол ревности. — Какой он? Старый, молодой?

— Молодой, — подумав, выдала Дуняша.

— А у него есть дети?

— Неет! — засмеялась она. — Как же ему боженька даст деток, если у него жены нету? Детки только от жены бывают.

Всё-то она знает! Разве можно так ребёнка без разбора просвещать?

Однако отсутствие у дяди Алёши семьи напрягало.

— Он нам трубы сделал, — продолжила тем временем Дуняша. — Мама сказала, теперь всегда водичка дома будет, даже зимой.

Водопровод? Дядя Алёша сделал им постоянный водопровод?! Надеюсь, он этим профессионально занимается и они ему заплатили…

— А пойдём-ка познакомимся с дядей Алёшей? — предложил я дочери.

— Пойдём! — маленькая ладошка опять юркнула в мою большую лапу.

Это было… удивительно. Не знаю, существует ли отцовский инстинкт, но это существо будило во мне такие необычные эмоции! Женщина, но маленькая. Хорошенькая, но это не половое чувство. Хочется защищать и заботиться, и даже можно ничего не получать взамен, кроме прикосновений этой маленькой ладошки, радостного взгляда и весёлой улыбки…

Однако уже у калитки нас поймали. На Настином лице даже мелькнуло что-то вроде испуга:

— Вы куда?

— Мы с дядей Алёшей знакомиться! — выдала нас с потрохами Дуняша.

— Зачем?!

— Папа захотел…

Корабельцев уставился на меня пытливым взглядом, от которого холодок пробежал по спине. Ты подумай, у нас, оказывается, взаимная неприязнь…

— Ладно, — Настя оттеснила меня с дочкой в сторону и выпроводила гостя за калитку, а потом ухватила Дуняшу за ручку: — Не надо вам знакомиться с дядей Алёшей. Ни к чему это.

Я опять напрягся. Правду сказала старуха? Кругом одни ухажёры? Скромная учительница…

— Насть… мы можем поговорить наедине? — спросил я.

— Я тоже хотела тебя попросить об этом, — выдохнула она, напряжённо.

Увела дочь в домик, а потом меня — на конец огорода, где мы спрятались в желтеющих зарослях яблонь.

— Яр… — Настя явно нервничала, — скажи, пожалуйста, только честно, какие у тебя планы на Дуню?

— Честно? — почему-то сразу начал я злиться. — Честно — я позавчера узнал, что у меня есть дочь. Какие я мог построить планы? Никаких особых планов нет. Я просто хочу… быть с ней рядом. Познакомиться как следует и… ну… общаться как с дочерью.

— Ты останешься здесь? В Николаевском?

— Честно говоря, я бы, конечно, предпочёл, чтобы вы поехали со мной в город — это было бы проще.

— Я не могу оставить школу…

Я так и знал:

— Если необходимо, пока поживу тут.

— Яр… — она вдруг положила руку мне на предплечье, отчего по всему телу бешено забегали мурашки, воскрешая в памяти наше прошлое безумное увлечение друг другом. — Ты ведь не отнимешь её у меня, правда?

Я с изумлением обнаружил, что Настины глаза блестят от слёз.

— Отниму?! — переспросил поражённо. — Как я могу отнять у тебя дочь?! Что за безумные фантазии? Ты их сама придумала?

— Неважно, — глубоко вздохнула она, часто моргая. — Просто… я не смогу без неё, а она без меня. Мы пока ещё одно целое, и если…

— Да не собираюсь я тут никого разлучать, Насть! — меня прорвало, я привлёк девушку к себе и крепко сжал в объятиях. Пробормотал уже спокойнее: — Ну что за глупости ты говоришь… что я, монстр, по-твоему?

— Нет… — шмыгнула она носом, не пытаясь выбраться из рук, а наоборот, как будто растекаясь, расслабляясь, отчего в моей груди принялись вспыхивать огоньки, каждый следующий больше и горячее предыдущего. — Ты, вроде бы, никогда им не был. Мне так казалось… что ты хороший, просто избалованный мальчик… Но после этой истории с абортом… я запуталась…

— Поэтому ты мне не сказала?

— И поэтому тоже. Ты… как бы, немного предал нас… понимаешь? Не оправдал доверия… Знаю, звучит громко, но…

— Да всё правильно. Предал. Не оправдал. Но я не чудовище. Просто, как ты и сказала, избалованный эгоистичный человек. Правда, я льщу себя надеждой, что за эти годы значительно изменился. Я очень хочу подружиться с Дуней, честное слово!

— Я знаю. Она тоже. Хочет. Ты ей очень нужен. И я рада, что вы наконец познакомились.

Настя выбралась из моих объятий и серьёзно посмотрела мне в лицо слегка покрасневшими глазами.

— Ты стала ещё привлекательнее, — вырвалось у меня. — Настоящая красавица.

— Ты тоже… возмужал, — ответила она, но без дрожи и смущения. Как будто хвалит мальчика за правильный поступок.

— Спасибо. Я хочу вам помочь. Всем, что в моих силах. Мои деньги, мои руки — всё в вашем распоряжении. Если что-то нужно, говори. В средствах я не стеснён.

— Это деньги твоего папы?

Я усмехнулся:

— Нет. Те времена давно прошли. Я сам себе заработал капитал, и сейчас у меня есть бизнес в интернете.

— Хорошо. Я скажу. Приходи после обеда. Сейчас мне надо позаниматься своими делами…

— Ладно. Приду.

Я сжал на прощание её ладошку, мы вернулись во двор, я поцеловал дочь в щёку и ушёл… с тяжёлым сердцем. С ощущением потери гораздо большего, чем возможность быть отцом последние два с половиной года.