Девица высокого помета

Маргарита Южина (2025)

Две сестры-близняшки были влюблены в одного мужчину. Да что там влюблены — они были за ним замужем в разное время. Парень был хорош собой, благороден, щедр, богат, ну, как такого не любить! Один небольшой недостаток у него имелся — была у него тяга к женитьбам. Опять же, это все из-за его необузданного благородства. Встретил девушку — женись! Понятно, что уберечь его от этой вредной привычки могли только его бывшие жены. Вот они, как узнали, что он снова женится, да кааак… Ой, что там началось! В двух словах не рассказать.

Глава 1

Он нежно целовал ее в губы, в шею, в одно ухо… в другое… А им играл марш Мендельсона… Но что он делает, им же еще не сказали «а теперь, молодые, поздравьте друг друга», что он… Вот не терпится-то… Да что ж такое!.. Музыка становилась все громче, а поцелуи все настойчивее. Казалось, что ее целует уже не один только Павел, а, по меньшей мере, двое!

Сашка блаженно улыбаясь пыталась оттолкнуть любимого, но рука упрямо упиралась во что-то теплое, мягкое и пушистое. Дальше спать не было сил, и Сашка открыла глаза. Над ней стояли две ее собаки — вестик Тишка не сильно скромничал, поэтому он был прямо на кровати, а большой дворянин Платон аккуратно — только передними лапами на кровати, остальная туша продолжала валяться на полу. И оба пса изо всех сил пытались пробудить спящую красавицу. Естественно, беспардонно облизывая даму.

— Сказок начитались, что ли… Я вам не спящая царевна, а вы мне… — ворчала Сашка, протирая глаза. — Тишка! Да твою ж…!! Видите, глазки уже открыты… вот я ими даже моргаю — морг, морг… Платон! Ну, ты-то куда?!.. Да слышу я уже!

Кто-то отчаянно звонил в калитку. Сашка выглянула в окно — возле забора стояла Алина и нервно притопывала ногой.

— Хм… на улице девять утра, а эта уже в гости… Видать, сильно припекло…

Сашка вздохнула, постучала в окно, показывая, что слышит и уже идет открывать. Алинка дернулась, как от шокера и принялась радостно махать руками.

— Надо ж, как она мне радуется… будто лет семь ее в дома не пускали… Во, как надо в дом проситься, а не так, как вы — усядетесь на веранду и сидите… — пояснила собакам Сашка и выскочила за дверь. — Старается — ручками машет, сейчас взлетит…

Сашка выпустила собак на участок, и впустила подругу. Алина ворвалась в дом, как большая птица. Ей отчего-то всегда казалось, что балахоны и рукава «летучая мышь» ей необыкновенно идут. На самом деле, к своим килограммам она прибавляла визуально еще килограммов пятьдесят, отчего выглядела просто необъятной. Но убедить ее снять балахон еще не удавалось никому.

— Сашка! Мне позарез нужна твоя помощь. Просто позарез!

Саша налила чаю себе и гостье, села напротив и уставилась на подругу:

— Вещай, чего там у тебя?

— Вот смотри… Мой начальник сказал, что наш ЗАГС должен выделяться среди остальных. Ну, быть самым — самым. А я…

— А чего вам выделяться? Он у нас в городке один, — фыркнула Сашка. — Его итак ни с больницей, ни с моргом не спутаешь.

— Да? А Дворец Бракосочетания? Последнее время все, чего-то туда ломятся. А у нас…

— Так там ремонт сделали, красоту такую навели. А вы что хотите сделать?

— А мы хотим, так сказать, изнутри…

Сашка не понимала.

— Ну смотри, вот приходят брачующиеся, выхожу я и начинаю… бла-бла-бла, сегодня важный день, бла-бла-бла, ваш корабль любви… И получается, что уже тысяча лет либо просто всякую ересь про семью читают, либо в лучшем случае, про корабль любви лопочут. Ну скажи — почему корабль? Титаник, что ли?

— А ты, надо думать, что-то новенькое придумала, — поджала губы, чтобы не рассмеяться, Сашка. — Атомный ледокол Ленин… Только он уже старый.

— Зачем нам атомный?! Я придумала… Вот я сейчас прочитаю, а ты послушай. Только без этих… без критики тут твоей, ясно?

Сашка только головой кивнула. Алинка вытащила из сумочки помятый листок, задрала голову вверх и затянула:

— Дорогие брачующиеся… так, там вступление… ага, сейчас, вот… Сегодня вы, как голубка и голубец… и голубчик… и голубок вьете свое гнездо и я…

Сашка пыталась удержаться, но не получилось:

— Алин, погоди… — глубоко вздохнула она. — Что-то мне вот твое сравнение… Мне кажется, женихам не слишком понравится, когда ты их голубцами или голубками называть станешь…

— Саша, — даже прикрыла глаза от Сашкиной «тупости» Алина. — Это а-ли-го-ри-тм… — ия… знаешь такое слово?

— Алигоритмия? А что это?

— Не важно, потом объясню. Короче, я же не закончила… Ага… свое гнездо. Пусть в вашем гнезде всегда ночует любовь, уважение, высиживайте свои яйца вместе…

— Алина!

— Да уже маленько осталось!.. Ага… вместе и тогда из яиц выклюнуться достойные граждане нашего города. Ну как?

— Хреново! — не стала жалеть автора опуса Сашка. — Ты вообще учитывай, что тебе с этими голубцами и голубками еще в одном городе жить. Они тебе не забудут, как ты им праздник испортила. И что тебя на яйцах заклинило?

— Так это ж… дети! И вообще, мне нравится. Я думаю, Аркадию Романовичу понравится. И к нам попрут толпы брачующихся.

— Я тебе больше скажу — к вам даже те, которые не собираются в брак вступать — на тебя посмотреть, да про гнезда послушать. Точно станешь звездой Интернета. Это ты из-за этой… вот из-за этого меня будила?

— Из-за этого… Ну и еще… Ваш Лебедев опять женится, — выдала Алина.

Сашка даже чаем поперхнулась:

— Подожди… Как женится? Опять? Он же вот, две недели назад женился!

— Не женился, а только хотел. У него еще девочка такая хорошенькая была, скромненькая такая…

— Ну да, ну да… То ли Валя, то ли Галя…

— Ага, Владлена. Так вы ж ее… с сестричкой… И в кого вы только такие уродились!

— Ну да, Владлена. Хорошая девочка. А что мы? — искренне удивилась Сашка. — Мы просто открыли девочке глаза. А Лебедев… Ну вот куда он опять лезет? Что ему без ЗАГСа не живется?

Алина обиженно поджала губки:

— Да потому что кое-кто ему не дает жениться! А он, между прочим, очень порядочный мущщина! Как только с женщиной познакомился, так сразу и в ЗАГС ее волокет.

— Как только переспит, ты хотела сказать? Кстати, этот порядочный мог бы месяцок пострадать из-за своей Вали… Тьфу ты, из-за Гали, которая сорвалась.

— Из-за Владлены?

— Еще и Владлена?…А, ну да. Из-за Владлены… А новую как звать?

— Ты не поверишь, — фыркнула Алинка. — Ассирия!

— Ка-а-а-ак?

— Нет, ну, по паспорту-то она Людмила Николаевна Ирисова, а вот себя просила называть только Ассирией, прикинь!

— Люська, значит…

— Вот то и есть, что Люська. Сразу видно — такая оторва! Глаза выцарапает, как нечего делать. Это вам не тихоня Владленочка. Учтите, — сообщила Алина и даже с каким-то злорадством уставилась на Сашку.

— Ой, да что нам учитывать, пусть Пашенька будет счастлив, — как-то по-старушечьи вздохнула Сашка и даже подперла щечку кулачком. — Ну ладно, спасибо, Алин.

— Ой, надо же! Счастлив. Ага! А я поверила, — криво усмехнулась Алинка и тут же всполошилась. — Но! Саш, только ты никому! Ну, что я тебе инфу сливаю, договорились? И… что ж я хотела — то… ага! Сашка, тут такое дело… короче, я видела твою одноклассницу… не помню, как ее. Так вот она просила… Нет! Даже требовала, чтобы ты завтра к ней приехала. Ага! Часиков эдак в двенадцать, у меня как раз обед начинается. Так что… ты, как поедешь, меня в гипермаркет забросишь, ага? А то мне надо колготки купить, а самой ехать, ты ж знаешь, это полдня угробить на этих автобусах. А у меня обед всего…

— В выходные купишь, я завтра никуда не еду, ясно?

— А чевойта? Тебе ж сказали — ждет! Как ее…

— Ну вот, как вспомнишь так и приходи… — убедила Сашка, и пошла провожать гостью. А потом, когда закрыла калитку, подмигнула собакам. — А то «никому не говорите», да еще и отвези ее за колготками! А про Павла Лебедева… Надо будет Машке сказать… Кстати, гуляйте еще, сейчас пойдем к Машке… О, а вот и она!

Саша еще не успела войти в дом, а в калитку опять так отчаянно звонили, что весь мощный забор ходил ходуном.

Возле калитки от нетерпения выплясывала танец бешеной белки родная сестрица-близнец Машка, а рядом с ней так же топтались вестик Мишка и пушистая дворняжка Егоровна. Ну, у сестер всегда было все одинаковое. И они сами, как бы, к этому не особенно и стремились, но уж так получалось.

Например, обе сестры жили в собственных домах, на окраине города. Здесь построили новый коттеджный поселок, и так случилось, что они обе стали его жителями. И у обоих были машины одинаковой марки. Это объяснялось просто — дом и машину каждой из них подарил бывший муж. А поскольку бывший муж был один на двоих, то и подарки были одинаковые.

Бывший и у Машки, и у Сашки был местный бизнесмен Павел Лебедев. Сначала он встретил Машку, влюбился и сделал предложение. На свадьбе Машка познакомила жениха с Сашкой. И с той минуты пропал и Пашка, и Сашка. Ну да, ну полюбили, что делать. Но только Пашка Маше не изменял, и Сашка старалась меньше видеться с зятем.

А потом… Машка сама была виновата. Встретила своего одноклассника Олега Варчука и решила флиртануть — узнать, так ли он еще в нее влюблен, как прежде, или уже нет. Флиртанула. Олег был влюблен. Но, вроде бы, ничего и не было, а Алинка, которая тоже всю жизнь увивалась за Лебедевым, сразу все распознала и растрезвонила на весь городок. Понятно, что Павел немедленно офигел, подал на развод и тут же предложил руку и сердце Сашке — а чего тещу-то менять? Он уже привык… Честно говоря, Алинка ждала другого. Она работала в местном ЗАГСе, но сама в качестве невесты там еще ни разу не была. А хотелось, между прочим. И дом, как у Сашки с Машкой тоже хотелось. Она бы даже разводиться не стала — пусть и Пашка жил в новом ее доме. Но Павел упрямо не хотел на ней жениться. А у сестер тоже жизнь не сложилась. Сашка тогда, как настоящая сестра, сначала спросила у Марьи — правда ли, что та перед Олегом выкручивалась? Та честно призналась, выкручивалась, да, но она, так сказать, «не в затяг», а потому что… В общем, на свадьбе Сашки и Павла Машка была уже с Олегом, хотя и была безутешна по поводу развода с Лебедевым.

Вот тогда-то Павел, чтобы утешить бывшую, как — никак она все еще оставалась родственницей, он подарил Машке дом, который и выстроила его строительная компания. В сущности, он хотел построить этот дом на продажу, но сначала надо было узнать — так ли хороша новая технология, по которой домик строился. В смысле, сколько за такой домик просить денег при продаже. Но Машка все еще была в тоске, пока к подарку не присоединилась и машина. Машка, наконец, сообразила, что назад Пашку вернуть все равно не получится, а вот остаться у разбитого корыта — запросто. Поэтому быстро смирилась, а у молодых началась новая семейная жизнь.

Лебедев отстроил им новый дом, недалеко от Машкиного, Саша купила себе маленькую беленькую собачку вестика, и жизнь заиграла радужными переливами. Александра искренне думала, что ее семейная жизнь будет длиться вечно, они с Пашей любят друг друга и, надо думать, скончаются в один день.

Произошло немножко иначе. Теперь Паша встретился с одноклассницей, а Сашка застала их в самый интимный момент. Ну, как в плохом анекдоте. Пашка сразу вскочил… дурак, лучше б продолжал лежать, видок-то тот еще, ну и сразу забормотал, что это все не то, что она думает.

Обе барышни — Сашка и одноклассница, с интересом ждали, что придумает Павел. Тот сразу пошел с козырей:

— Все, Саш… Был не прав. Оставляю тебе дом…

— Паш… — Сашка сначала даже хотела простить. Да черт с ней, с этой девкой.

Но Павел быстро ее опередил:

— Да! Да… понимаю… и машину тоже тебе оставляю.

Ну… против такого Сашка ничего не имела. Да и… Что там делать-то полагается? Ага… Вот же негодяй! Изменить ей! И это, когда она решила умереть с ним в один день!

Сашка догадалась гордо дернуть головой, всхлипнуть и выйти, аккуратно прикрыв двери — дом теперь был только ее.

Но с той одноклассницей никакого продолжения не случилось, а сестры остались разведенными, зато в своих домах и с машинами.

И все бы ничего, но каждую осень Лебедев, как ошалевший кобель, бежал жениться. В первый раз у него заболела мать, серьезная причина отвела парня от женитьбы. Потом он передумал, расстался с невестой, а когда в следующий раз собрался под венец, ЗАГС внезапно закрылся. Там то ли трубы прорвало, то ли пол залило… В общем, сестры до сих пор не разобрались, что там Алинка учудила. Потом была эта Валя… тьфу ты, как ее… А теперь вот новая сирийская красавица. В смысле, Ассирия.

— Александёр, ну долго ты копаться будешь? — бесновалась за калиткой сестра. — Говорила же — закажи еще один ключ от калитки.

— Ты потеряла, ты и заказывай, заходи…

Во двор сначала влетели собаки, а потом сестра.

— Ого, ты уже розы к зимовке готовишь? А я только их обрезала и окучила, все прорыхлила, а укрывным потом… Ты знаешь новость? — сразу начала она.

— Тоже мне новость — Лебедев женится. Он каждую осень в дом пытается новую бабу затащить… Чай будешь? А то я сама еще не пила.

— Давай, финики есть? А то мне сладкого нельзя.

Сестра была постоянно на каких-то диетах, чего-то не ела, но вес у нее был грамм в грамм такой же, как и у Сашки, которая никаких диет не придерживалась в принципе.

Пока собаки носились по газону, сестрицы уселись в столовой и потягивали чай с финиками.

— Короче, что будем делать? План «А»? — на всякий случай уточнила Сашка.

— Ну да, а если не прокатит, то план «Б», все по старой схеме… Где ты такие финики покупаешь мягкие, а у меня всегда…

Самое интересно, что если сестры план «А» хоть как-то себе представляли, то о плане «Б» ни разу даже не догадывались. Но все же очевидно — не пролезет «А», они потом и будут что-то другое думать, чего не ясного-то?

— Звать будем на эту субботу? — спросила Машка.

— Конечно, чем раньше, тем лучше. Чтобы не затягивать событие. А то молодая же готовиться будет, людей приглашать.

— К тебе или ко мне? Давай ко мне, я только-только ремонт сделала, — решила Машка.

— Все, значит, к тебе. Давай, оставляй собак, поедем.

Сестрам уже не надо было подробно о чем-то договариваться, они понимали друг друга с полуслова.

Сейчас они уже ехали к Павлу Лебедеву на работу.

— Ребята, привет, — помахала рукой Машка охранникам.

— Доброе утро, Александра Игоревна, — кивнули те, не слишком разбираясь, кто из сестер есть кто.

— И вам доброе, — кивнула Сашка.

Павел был уже на работе. Вообще, он любил свое дело. Может быть, поэтому бизнес у него всегда шел в гору. Ну и как упускать такого жениха? Разрешить ему на ком-то жениться? Нет, вообще-то сестрицы не пускали жениться своего бывшего исключительно из-за того, чтобы никто не подумал, что он их бросил. Ну, понятно же — кто из бывших супругов раньше свадьбу сыграет, тот и ушел из прежней семьи. Или даже еще хлеще — тот и круче. А зачем это красивым, умным… каким там еще… талантливым девушкам?

— Сашка, кстати, я с таким мужиком познакомилась, м-м-м-м, — закатила глаза к потолку Марья. — Ну, в смысле, как познакомилась… я его машиной сбила.

— А ты про мужика специально сейчас, чтобы Пашка слышал? — фыркнула сестрица.

— Не завидуй, — фыркнула Машка и вошла в просторный кабинет Лебедева, — Паш, привет.

— Здрассьте… — настороженно произнес Павел и внимательно уставился на сестер — явно уже понимал, к чему дело клонится.

— Пашенька, — начала Сашка. — В эту субботу у нашей бабушки юбилей…

— Она ж умерла давно, — напомнил бывший.

— И что? — гневно сощурила глаза Машка. — Теперь ее не вспоминать, что ли?

— Да нет, нет…

— Паш… никого не будет, только ты, мы и… и все… — через силу произнесла Сашка, пытаясь удержать рыдания.

— Но… — начала было Пашка.

— Да мы знаем, — перебила его Мария. — Мы знаем, что у тебя появилась новая дама сердца. Приходи с ней.

— С ней? Не-е-е-ет, вы что? — замахал руками бывший муж. — Я лучше один! Нет, вы что!

— Что значит «один»? Мы же должны знать, в чьи руки тебя передаем! — округлила глаза Марья.

— Девочки, я не дурак, — мило улыбнулся Паша. — Я уже приходил к вам на поминки дедушки с Владленой. И где теперь она?

— Неужели, вместе с дедушкой? — ужаснулась Сашка.

— Саша! — испуганно дернулся Павел.

— А мы причем? — фыркнула Машка. — Ну да, она сбежала. Но… Она сама кое-что о тебе узнала, и сделал вывод не в твою пользу.

— К тому же, Пашенька, — нежно погладила парня по рукаву Саша. — Ты же знаешь. Если ты нам ее не приведешь, мы появимся в самый неподходящий момент. У тебя.

— Или прямо в ЗАГСе, а? — подмигнула Машка. — Мы ж ее все равно увидим. Да и девушка она у тебя не из робких, чего боишься?

— Ну, так как? Вы к нам или мы к вам? — склонила голову к плечу Сашка.

— Я так понял, других вариантов нет? — широко улыбнулся Пашка.

Казалось, он сам с азартом наблюдал кто — кого? Бывшие нынешнюю или наоборот.

— Паш, да какие, к черту, варианты, — фыркнули девчонки.

— Все, придем, — кивнул головой Лебедев и поднялся.

Сестры подались к выходу. План «А» прокатил.

И уже через день обе сестрицы крутились на открытой веранде Маши. Сначала они решили устроить встречу прямо в доме, но погода стояла такая чудесная, и музыка играла из музыкального центра, и собаки здесь же бегали, и кусты с деревьями радовали осенней палитрой. Ну, когда ж еще такого дождешься?

На веранде стоял накрытый стол, и тут же, рядом, дымился мангал, здесь же в большой чашке лежало замаринованное мясо. Сейчас придет Павел и будет шашлыки жарить. Надо ж чем-то мужика занять, пока девушки будут знакомиться с его новой возлюбленной.

— Та-а-ак, фуагру не заказывали, слишком кучеряво будет, а вот… вот салатик с ананасами я принесла, — выставляла на стол красивую салатницу Саша. — Пашка любит… А чего здесь блины с киселем делают, Маш?

— Так это ж… поминки ж у дедушки.

— Маша! Юбилей у бабушки! Какие блины, убери!

— Ни фига, сейчас вот берем блин, в него заворачиваем красную рыбку и… вуа-ля! Новое блюдо! Изысканное, между прочим.

— А чего рыбка не красная, а какая-то бледня бледнёй? — поморщилась Сашка. — Что это, Марья?

Сашка тыкала вилкой в рыбу и та была на самом деле, совсем не красная. И непонятная какая-то.

— Шура, ну чего ты… — швыркнула носом сестра. — Это красная рыба… горбуша. Только она белая совсем. Так бывает, когда…

— Когда ее перед самой смертью вылавливают, да? Когда у нее вообще никакого румянца не остается, да? Не только на щеках, но даже в крови…

— Вот ведь нудная какая, — вздохнула Машка и убрала непонятную рыбу. — Ну/, самой надо было рыбу покупать… с румянцем во все щеки.

— Не вздумай собакам отдать, они ни в чем не виноваты… Кстати, а ты Егоровну с Мишкой закрыла?

— Думаешь надо?

— Егоровна же только к знакомым душка, а незнакомцев сразу в труху… Ну и Мишка присоединится. Они раньше нас с молодухой управятся. А мы ведь не хотим насилия, ну?

Машка вздохнула и подалась закрывать собак — сестра была права, к незнакомым Егоровна была очень строга.

Пара влюбленных заявилась ровно в шесть вечера. Могли бы и пораньше, потому что темнеет осенью уже быстро, и скоро вообще ничего на улице видно не будет. Ну да, может быть, и к лучшему — надо просто побыстрее отделаться от этой Люськи.

Паша был элегантным и утонченным, как лорд-маразматик. А рядом с ним стояло высоченное создание с ярко-красными губами. Девушка, наверняка, решила, что она женщина — вамп, потому что у нее были черные волосы с низкой челкой, наклеенные ресницы, с пятнадцатью слоями туши и ярко-сосисочные губы. Девушка едва заметно ехидно улыбалась, показывая, что вся эта встреча ей до фонаря. Но если Пашенька решил ее побаловать, то она вытерпит даже его бывших… Вот Люська, она и есть Люська.

— Девушки, добрый вечер, — чуть склонил голову Павел и протянул Машке коробку конфет. Вот сто пудов знает, негодяй, что Машка на диете, она всегда на ней сидит. А Сашке протянул бутылку какого-то винища. Наверняка, дорогого, но Сашке было все равно — она не пила от слова «совсем».

— Вы необузданно любезны, — перекривилась Машка и протянула руку пирожком новой знакомой. — Мария.

— А я… — начала было новая знакомая, но Машка ее перебила.

— Мы уже в курсе, — мило улыбнулась она. — Вы — Люся.

Девушка стремительно выпрямилась, будто с нее сдернули парик, и вопросительно посмотрела на Павла. Тот прикусил губу и отчего-то начала разглядывать кроны деревьев.

— А я Александра, — доброжелательно склонила голову Саша. — Можно просто Саша. А там лают… это наши собачки… Мишка, маленький, беленький, а еще большая — Егоровна. Может, их выпустить?

— Зачем мне еще собаки какие-то? Мне достаточно их хозяек, — ехидно перекривилась новая знакомая и повернулась к Павлу. — Мы долго здесь будем?

— Не торопите Павлика, — закурлыкала Машка. — Он так любит здесь отдыхать. Он, конечно, бабник… в смысле, любимец женщин…

— Любитель, вы хотите сказать? — опять фыркнула девушка.

— Неважно, и любимец, и любитель… Но вот этот дом он любит больше, чем всех своих знакомых… Павлик, ставь уже шашлыки.

Вообще, и Машка, и Сашка никогда Лебедева Павликом не звали. Они знали, насколько он терпеть не может, когда его так зовут. А значит, и новой пассии он такого не позволяет. Получается, что они могут, а она нет. Но это была мягкая разминка перед боем.

— Гости дорогие, к столу! Маша, приглашай, — командовала Сашка.

Гости нехотя поплелись к столу. Девушка явно не торопилась, а Павел все оглядывал, все рассматривал — в конце концов, он никак не мог поговорить с Машкой — как ей дом? Тепло ли? Как справляется электрокотел? Может быть, лучше устанавливать котел большей мощности? Как цокольный этаж — есть в нем вообще необходимость или без него можно? Это ж какая экономия. Если без него. А может… В общем, были у него некоторые вопросики. А вот у его дамы был только один вопросик — какого хрена они здесь делают?

— Пашенька, давай я тебе салатик положу… — ворковала Машка. — А вот еще рыбку бери…

— Нет, Паш, рыбку не бери, — вклинилась Сашка. — Люся, угощайтесь рыбкой, а то, что ж вы, простите, как квочка на насесте? Бери уже вилку, накладывай салат! Ничего, что я на «ты», да? Паша, там у тебя не горит? Куда ты на штаны смотришь? Я про шашлыки. Пойдем, я тебе помогу мясо на шампура надеть…

Саша как-то ловко увела бывшего к мангалу, а Маша плеснула в бокал новой знакомой вина.

— Да расслабься ты! Не ты первая, не ты последняя, — подняла она бокал. — За нашу бабушку! Ей было бы…

— Слушай, — придвинулась к ней лицом Ассирия-Люська. — Чего ты тут скачешь петрушкой? К чему этот маскарад?

— Ну как это к чему? — пожимала плечами Маша. — Павел нам не чужой. Надо же знать, кем его в этот раз угораздило… Да ты ешь, ешь.

— Боишься, что женится? — откинулась на спинку кресла Ассирия и закинула ногу на ногу. — Правильно, бойся. А он женится. И больше ноги его здесь не будет. Я ведь не дура. Это я сейчас сюда притащилась, как овца, потому что выполняю все пожелания любимого Пашеньки. А вот, когда он на мне женится… мужчинка он не бедный, я таких люблю, и все его денежки…

— Люсь, да ты пей винище-то, или зашилась?

Машка качала головой и даже что-то напевала себе под нос — так ей было фиолетово, что тут плетет эта Люська.

— И, слышь, Манька, я тебе не Люська, — шипела «роковая» женщина. — Еще ра-а-аз ты меня так назовешь…

И Люська-Ассирия схватила Машку за грудки и притянула к себе.

— Э-э-э! — подскочил к ней Павел и резко убрал руку от Машки. — Любимая, ты чего?

— Паш, да мы ничего, — мило округлила глаза девушка и наивно захлопала приклеенными ресницами. — Машенька, ты не в обиде, милая?

Машенька только растянула губы в улыбке.

Сашка с досадой выдохнула. Вот зря поторопился Павлик, черт бы его побрал. Он-то знал, а девица не догадывалась о небольшом секретике.

Дело в том, что папаня сестриц все время мечтал о сыне. А родились девочки, да еще такие хрупкие, такие тощие. Когда девчонкам исполнилось восемь лет, отец потащил их в секции. Машку отдал в дзюдо, а Сашку в бокс. И тщательно следил, чтобы девчонки занятия не пропускали. В общем, огребла бы Люська, как нечего делать. И весь бы ее макияж бы поплыл, и парик бы слетел, и увидел бы ее Пашенька во всей красе.

А сейчас… вот, что с ней делать? Остается только одно…

Сашка поднялась. Теперь был ее выход. Оставался один старый, испытанный способ.

— Ассирия, — подошла к девушке Саша. — А давай выпьем за тебя. Ты у нас… Маша, принеси… Ассирия, что ты пьешь?

Машка вытаращила глаза. Вот сейчас скажет эта Люська, что она пьет виски, и где их брать? Так, в общем-то, и вышло. Гостья выгнулась, занесла руку куда-то за голову и выдала:

— Давай Палмер португальский.

— Не вопрос. Машка, наливай, — кивнула сестра, и Машенька на голубом глазу налила гостье половину фужера водки. — За тебя!

Сашка подняла бокал и вручила девушке, и пока та что-то пыталась сказать, бухнула в себя бокал с минералкой.

— Ну?

Девушка не собиралась отставать и опрокинула в себя водку.

— Ого! — удивилась Сашка. — Наш человек. А…

— А где Паша? — вдруг вспомнила Люська.

— Не переживай, Машка с ним котел пошла загружать.

— Машка? С Павлом? — чуть не выпрыгнула из платья новая знакомая.

Сашка кивнула, а потом «пьяненько» хихикнула:

— Машка сейчас вся вымажется, как собака, это ж котел! Нет, ну если ты сама хо-очешь…

— Я не хочу!

— Тогда давай выпьем!

Сашка прекрасно знала, насколько Пашка не любит пьяных баб, а потому старалась вовсю. Кстати, особенно стараться и не пришлось — Люська и сама не прочь была выпить, да и захмелела как-то слишком быстро.

— Сань… — через несколько минут уже говорила она заплетающимся языком. — Ты — ч-человек! Вот ты — ч-человек. А твоя эта… выд-дерга… как ее? Позови мне… мне эту… твою сестру. Мне с ней надо… надо поговорить! И не… не посслушивай. Я ее там буду ждать.

— Погоди, сейчас холодать начнет, давай я тебе кофту дам…

— Н-нет, у меня… кинь мне мой… вон тот черный пиджак… кожаный, между прочим… чья кожа, ты не знаешь? Свинячья, наверное… Позови мне твою свинь… сестру!

Пьяненькая Люська побрела к скамейке, которая лучше всего подходила для разговоров — раньше вокруг скамеечки были розы. Но сейчас их уже не было видно, зато другие кусты укрывали скамейку тенью.

— Люська, уличный туалет в другой стороне, если что, — на всякий случай предупредила Саша.

— З-зачем мне туалет? Мне… Поз-зови… как ее… Позови, я ей…

Сашка быстренько сбегала за Марьей:

— Давай, иди, поговори. Клиент готов. Ей только пару-тройку откровений про Пашку и все, он свободен. Кстати, возьми с собой спиртное, вдруг протрезвеет.

— Ага, а ты к Пашке. Не надо, чтобы он с этой дамой уединялся. Вон он — возле мангала.

Машка побежала в дом за спиртным, а Саша подошла к Павлу:

— На когда свадьбу — то назначил? На какое число?

— Я еще думаю отвертеться, — смешно сморщил нос Лебедев.

— Даже не думай, похоже, у этой девахи серьезные планы на тебя.

— Ты тоже заметила, да? — Пашка усмехнулся и шутя прислонился к Саше.

На нее сразу же пахнуло таким знакомым парфюмом… Вот зачем он это делает?

— Где там Машка? — отстранилась от бывшего Саша.

— Да вон они, беседуют, — кивнул Павел.

Видно было, как две дамы мирно беседовали. Хотя, мирно беседовала только Люська, она просто слушала, а Машка размахивала перед ней руками и рассказывала, какой негодяй этот Павел. И, конечно же, она никак не может допустить, чтобы такой чудесный человек, как Ассирия погубила свою жизнь, бла-бла-бла…

— Саш, думаешь, в этот раз прокатит? — заинтересованно спросил Павел.

— Но с Галей же, прокатило.

— С Галей? А у меня была Галя?… С Владленой! Я уж перепугался, думал, забывать начала. Да не прокатило у вас с Владленой, просто она сама мне надоела. Не моя женщина, — вздохнул он.

— А это — твоя?

— Да тоже… не уверен пока…

— А она уверена, — хмыкнула бывшая.

— Пойдем к ним, уже темнеет, — поднялся Павел. — Как Тишка? Платон?

— Нормально. Пойдем… А чего — шашлыки есть не будем?

— Будем, ну так все вместе же и приготовим.

Они подошли к двум девицам. Машка все еще бурно ораторствовала, а Люська ее слушала как-то невнимательно, все смотрела в одну точку. Уснула, наверное.

— Ну и как вы? — усмехнулся Павел. — Маш, чего-то Ассирия тебя не слишком слушает.

— Как так? — очнулась Машка. — Люсь! Ты спишь чтоль с открытыми глазами? Как боевая лошадь, честное слово.

Маш тихонько толкнула гостью, а та, вдруг, пошатнулась и стала падать.

— Э, Ассирия, ты чего? — ухватил девушку за руку Павел и вдруг растерянно посмотрел на Машку. — Маш… это чего?

Сестры сначала даже ничего не поняли, но Лебедев показал им руку — та была вся в крови. В левом боку Люськи-Ассирии темнело бурое пятно, из-за темноты оно казалось почти черным.

— Это… Это что? — не сразу сообразила Машка.

— Это кровь… Маша, это ты ее? — каким-то дрожащим голосом спросил Павел.

— Паш, ты с ума сошел? — спросила Сашка. — Как это Машка ее? И чем?

— Похоже, здесь ножевые раны, — предположил Павел.

— А зачем Машке ножом-то? Она б просто Егоровну выпустила. Или ногами махаться начала. Да что ты Машку не знаешь!

Маша только трясла головой — у нее вмиг пересохло в горле.

— А что же… она не видела, что ли, как убивают? — ничего не понимал Павел.

— Сам посмотри… Машка сидела здесь, а так сидела Люся… Ассирия. Видишь, у нее пиджак на одно плечо накинутый, и не видно никакого пятна… Вообще бока не видно. Значит, когда Машка пришла, Ассирия уже была… ну, долбанутая, прости Господи… — продолжала отстаивать сестру Сашка. — Маша… Маша же!!

Машка все еще таращилась и не могла пошевелиться. Саша вскочила и два раза резко шлепнула сестру по щеке. Та громко вздохнула, как будто вынырнула.

— А-а-а-а! — вдруг заорала она так, что по всему коттеджному поселку собаки захлебнулись собственным лаем.

— Звони Леньке! — приказала Саша.

— Да… ты права, — согласился Павел. — Погоди… Но… но тогда кто? Саш, чужой никто не мог, здесь же собаки…

— Паш, здесь нет собак. Мы их убрали… Машка, закрой рот.

Машка послушно захлопнула рот и принялась набирать номер Леньки Зайцева.

Ленька когда-то учился на два года старше сестер, но всегда за ними бегал. А сестры все время отрабатывали на нем новые приемы. Поэтому на Леньке всегда были синяки от рук сестриц. Но вот вырос, и стал участковым. Между прочим, каким-то волшебным образом ему удалось устроиться участковым именно в этот новый район, где проживали сестры Серафимовы.

И вот теперь Машка ему звонила.