Сёстры

Маргарита Мартынова

Корабль контрабандистов терпит крушение у берегов одного из островов в Вест-Индии. Часть уцелевшей команды во главе с молодым моряком Диком Сандерсом попадает в лагерь к местным разбойникам под предводительством Слепого Грега.…Молчаливая монахиня, беглые французы, жена главаря разбойников: многие из героев этой истории носят маски, и только обстоятельства вынуждают их открыть свое истинное лицо.

* * * *

Дику Сандерсу казалось, что он уже целую вечность находится в лагере Лесных Братьев, но время не примиряло его с ситуацией. Он ощущал себя рабом: все время трудился и жил в сарае, общаясь только с людьми со своего корабля и юной Лорой. Когда спустя восемь дней с момента его появления в лагере к нему подошел Гарри и, щелкнув языком, сказал собираться, удивлению молодого человека не было предела.

— Куда? — он от недоумения выронил короткую пилу, которой работал над доской.

— Ты же один из нас, так? Надо, чтобы тебя научились узнавать в городе. Только умойся. А то ты весь в опилках, женщины от такого откажутся! — и здоровяк натужно рассмеялся.

— Давай, тупая скотина, выходи! — Дик усердно тянул за поводья пегую кобылу, пытаясь вывести ее из конюшни, но животное упорно не поддавалось. Лошадь перебирала копытами, фыркала и упрямо мотала головой, пытаясь снять недоуздок. Молодой человек, плюясь и ругаясь, со скрежетом в зубах взбивал грязь сапогами, стараясь настоять на своем, когда услышал сзади женский смех.

— Мистер Сандерс, что это вы делаете?

— Гарри сказал, что мы поедем в город, — обернулся он, вытирая лоб. — Я хочу вывести эту упрямую клячу из конюшни, но она сопротивляется.

— Что-то мне подсказывает, — открыто улыбалась Аннет, — что вы скверный наездник…

— Отвратительный, мэм. Признаюсь по секрету, я боюсь лошадей… — и молодой человек снова потянул за поводья. — Да пошли же, противная кобыла! Долго я тебя буду уговаривать?!

— Вы не уговариваете, Дик, — мягко сказала девушка. — Вы кричите на Маис — а так ее зовут. Это — очень умные и благородные животные, они все понимают. Они чувствуют вас…

Она подошла и ласково провела ладонью по крупу лошади, потом взглянула на молодого человека с той же доброй улыбкой.

— Тогда как ей объяснить, что мне надо ехать? — спросил Дик, отпуская поводья.

Аннет изящно вздохнула, поправляя сбрую Маис.

— Просто поговорите с ней. И не надо бояться. Она ощущает ваш страх и не уважает вас…

— Вы любите лошадей, мэм?

— Они прекрасны, — девушка мечтательно перебирала лошадиную гриву, изучая стену конюшни перед собой. — Они добры, возвышены, изящны и выносливы. Они чисты в своих привязанностях и следуют за хозяином всюду. Подойдите и погладьте Маис. Не бойтесь.

— И не собирался бояться, — пробормотал молодой человек себе под нос, зашел с другого бока лошади и неуклюже потрогал ее шею. Аннет деликатно прятала улыбку, наблюдая за этой сценой, потом отошла в сторону.

— А теперь — сядьте…

Тяжело вздохнув, Дик неуклюже запрыгнул в седло, но тут же рухнул на землю и выругался.

— Боже! Мистер Сандерс, вы целы?! — испугалась девушка, и, убедившись, что он в порядке, ощупала подпругу.

— Вы сами надевало седло? Вы же его не закрепили! — расхохоталась она. — Вам повезло, что вы свалились сейчас, а не во время галопа!..

— Какого еще… галопа, — прохрипел Дик, лежа на куче соломы. — Я планировал ехать шагом…

Затем, приподнявшись на локтях, он посмотрел на веселящуюся девушку и повел бровью.

— По крайней мере, вы сейчас счастливы. Мое падение этого стоило…

Поймав этот взгляд, Аннет вдруг сильно смутилась, перестала смеяться, затянула подпругу и вышла из конюшни.

— Гарри! — прозвучал снаружи ее голос. — Возьми Дика на свою лошадь. Ему надо брать уроки верховой езды. Боюсь, сегодня он расшибется, если сядет на Маис.

— Мистер Сандерс, — сказала она парню, когда тот вышел наружу, — я не доверю вам поводья. Я обучу вас обращаться с этими животными, но сегодня вы поедете вторым седоком.

И с этими словами она быстро пошла в сторону дома, словно испугавшись чего-то, а Гарри хрипло расхохотался над ситуацией, заметив слегка сконфуженное выражение лица Дика.

— Я — матрос, а не дворянин, — огрызнулся в ответ тот. — Я в юности стрелял из подобранного пистолета по консервным банкам, а не учился грациозно скакать по улицам во франтоватой шляпе!

— Мы едем без особой цели, — сказал Гарри, когда они выехали со двора. — Точнее, я направляюсь в город по делу, а тебя взял, чтобы ты начинал понимать, что к чему. Старик к тебе суров, но это нрав у него такой.

— Старик? — слегка растерялся Дик. — Это ты про Слепого Грега?

— Да. Мы как-то давно прикрепили к нему это прозвище. Старина Грег, старик Грег. Даже когда его не видели. Вот так и осталось.

— А правда, что ты командовал Лесными Братьями до появления Слепого?

— Это ты к чему сейчас спросил? — угрюмым басом осведомился Гарри, придерживая лошадь. — Я в Братьях меньше двух лет. Ими кто только не командовал, пока старика носило где-то. Мы, честно, и не думали когда-нибудь с ним познакомиться.

Дик поскреб висок:

— А раньше вы его не знали, что ли?

Разбойник разразился громоподобным смехом:

— Вот ты можешь мне не верить, но сейчас в Лесных Братьях нет никого, кто бы знал Грега и его жену с тех пор. Не дожил никто.

— А мне показалось… тут все мирно… — пробормотал Дик с осторожностью.

Гарри щелкнул языком:

— Кровью было хорошо уплачено за это перемирие. Долгое время постоянно были стычки с солдатами и горожанами. Вплоть до попыток поджога. На нас бросались даже с лопатами, мы были вынуждены защищаться. В начале прошлого года мы заключили соглашение с губернатором. Что жители не отказывают нам в припасах, а мы не трогаем их… — он шумно высморкался на землю. — Вот ты думаешь, почему Лесных Братьев так мало? А ведь, говорят, до сотни доходило.

— Ты сам сюда как попал? — спросил Дик, изучая пейзаж вокруг.

— Есть такое слово «дезертир», — мрачно отозвался разбойник. — Вариант «дать себя перебить французским войскам» мне не понравился. Удрал в лес. Братья подобрали меня умирающим от жажды…

Дальше они ехали молча. Лошадь уверенно шла хорошо известной ей дорогой, тянущейся между буйных зарослей можжевельника. Вокруг седоков назойливо кружили насекомые, одно из них укусило Дика за ухо и он, тихо ругаясь, теперь массировал его пальцами, чтобы заглушить зуд. Когда впереди показались очертания домов, Гарри заговорил:

— С этой стороны городские стены представляют собой просто огромный разлом. Когда-то тут были ворота, наверное, но об этом я тебе не расскажу. Я покажу тебе пару интересных мест, потом оставлю тебя одного. Напоминаю: у нас с горожанами перемирие. Ничего не выкини, понял?! — это прозвучало с угрозой.

— Например? — молодой человек проглотил ком в горле.

— Держи свои штаны на себе! — сурово заметил Гарри, пришпоривая лошадь. — Мы не собираемся сложить головы за то, что они у тебя не держатся!

И спустя некоторое время все-таки пояснил:

— Здесь есть бордель. Девки там страшные, но других нет. Если ты кому-то из жительниц приглянешься — дело другое. По горожанкам руки не распускать. В прошлом году в целом славный малый по имени Джейми обошелся нам очень дорого за свое неумение держать штаны и все, что в них находится… — голос его стал мрачным. — На нас в бешенстве пошла половина города и почти весь гарнизон солдат, потому что девчонка оказалась невестой одного из них. Это даже не битва была, а резня. Двадцать Лесных Братьев полегло…

— И… кто победил? — спросил Дик, чтобы не молчать.

— Ураган, который внезапно начался и свалил на кого-то с их стороны дерево… — все также угрюмо сказал Гарри. — Джейми был последним, кто видел Слепого Грега и он ждал его возращения. Не дождался: был нашпигован пулями, что твоя голова — волосами. Еще вопросы будут?

— Нет, — осторожно ответил молодой человек. — Я понятливый.

— Вот и хорошо. Место встречи — городская башня. Я навещу одного человека и вернусь. Если ты что-то захочешь взять у жителей или торговцев, говори, кто ты. Так не будет вопросов. Просто берешь и всё. Бордель будет по левую сторону улицы. Правда, там с пустыми карманами делать нечего, поэтому сначала советую пройтись по городу…

— А что можно… брать? — осторожно спросил Дик и Гарри захохотал:

— Ну ты как будто не контрабандист, а английский лорд! Всё! Кроме женщин, — и он усмехнулся в плотную бороду. — Если только она не влюбится в тебя настолько, что побежит следом! — и пояснил: — Жителей тоже устраивает перемирие. Торговцу лучше отдать тебе часть своего товара, чем потерять жизнь или родных. Ты торговал краденым добром, а теперь ты сам — вор. Невелика разница, друг мой. Все хотят жить. Лесные Братья — тоже.

Они въехали в город, и Дик с напряжением ощутил на себе взгляды прохожих: испытывающие, оценивающие, подозрительные. Гарри, возглавлявшего до этого Братьев и являвшегося инициатором мирного «соглашения с населением», в лицо знали хорошо, поэтому все внимание было обращено на его спутника.

Молодому человеку было не по себе. Сам факт того, что теперь он получает клеймо «разбойник» ему не нравился. Он вдруг вспомнил, что всего лишь пару лет назад люди, к которым он относится, устраивали здесь грабительские набеги и густо покраснел. В это мгновение Дик подумал, что представься сейчас хоть бы на мгновение возможность покинуть остров — он бы это сделал, но в следующую секунду вспомнил про своих четверых товарищей, оставшихся в лагере, и мотнул головой, отгоняя назойливые идеи. Бежать отсюда они будут вместе и никак иначе. А пока нужно присматриваться и делать выводы.

У огромного столба Гарри сделал знак спешиться.

— В городе есть скот, — пояснил он, привязывая коня. — Но почти все приличные и крепкие лошади у нас. Поэтому можно не бояться, что кто-то украдет. Видишь городскую башню? Это место встречи через пару часов. Приятной прогулки!

И он, насмешливо щелкнув языком, затянул пояс и свернул на другую улочку.

Дик остался один. Вокруг назойливо крутились мухи, привлечённые свежим навозом, солнце, стоявшее над головой, в это время года не испепеляло своими лучами, а лишь дарило приятное тепло. Было душно. Откуда-то донесся пронзительный поросячий визг, хлопанье дверей и снова воцарилась успокаивающая тишина.

— Я пойду, — внезапно для самого себя сказал молодой человек, обращаясь к коню. — Отдыхай…

И он неуверенным шагом направился вперед, стараясь не встречаться взглядом с прохожими.

Отведенные два часа пролетели быстро. Дик обошел почти весь город, рассматривая вывески и жителей, довольно долго простоял на берегу гавани, испытывая страшную тоску по морскому прошлому, которое, казалось, было так давно. В порту не было ни одного корабля и одинокая фигура Дика привлекала много внимания. Заметив, что продажная девица идет в его сторону, полная решимости «заработать честным трудом», молодой человек рванул в противоположную сторону, не особо смущаясь тем, что она о нем подумала и как истолковала такую реакцию. Он помнил, что его карманы девственно пусты и в текущем положении лучший способ «сохранить лицо» — это его не терять.

Направляясь к городской башне, Дик уловил запах выпечки и остановился как вкопанный, прижав ладонь к животу, который вдруг резко стало сводить от голода. Уже несколько месяцев он не пробовал свежего хлеба: все сухари да лепешки, а теперь маячившая в нескольких шагах вывеска булочной бередила сознание. Не отдавая себе отчета в своих действиях, молодой человек устремился внутрь.

Дурманящий аромат сдобы щекотал ноздри, окутывая облаком детских воспоминаний. Хозяин стоял за прилавком, болтая с пышнотелой посетительницей, которая что-то шумно рассказывала на французском и размахивала руками. Румяная девушка лет шестнадцати, по всей видимости, дочь булочника, появившись в лавке, поймала взгляд Дика, томно опустила ресницы и растянула губы в романтичной улыбке. Молодой человек, сделав вид, что не заметил этого, пронзительно уставился на хрустящие багеты на прилавке. Внутри него боролись голод и стыд. За эту неделю он понял, что участвовать в перевозке ворованного добра гораздо проще, чем красть самому. Он помнил, что сейчас надо только сказать, кто он такой, и ему вручат хлеб в обе руки, но отсутствие решимости вынуждало только беспомощно смотреть по сторонам.

На плечо легла чья-то тяжелая ладонь.

— Добрый день! — громоподобный бас Гарри заставил Дика вздрогнуть. — Это один из наших людей. Прошу жаловать!

Появление бывшего главаря Лесных Братьев вкупе с этой фразой произвело поразительное действие. Дочь булочника сменилась в лице и скрылась, даже не обернувшись. Дородная посетительница лавки будто стала меньше в размерах и отступила на шаг, хозяин же отошёл в сторону и обвел товар рукой, как бы говоря, что можно взять все, что угодно.

Дик схватил первую подвернувшуюся под руку булку и резко бросился к выходу. Столкнувшись в дверях с входящей женщиной, молодой человек увидел перед собой выразительные зеленые глаза и родинку на левой щеке, отпрянул в испуге, потом, поддавшись порыву, схватил даму за руку.

— Простите, мэм…

И тут же испугался своего поступка, только теперь заметив коричневое одеяние монахини.

По лавке прополз шепот:

— Лесные Братья стыд потеряли, за монашками бегают…

— Я… обознался… Прошу извинить, — пробормотал Дик, густо краснея, и выбежал из булочной.

На улице его встретил громкий хохот Гарри.

— Ты с этим багетом как с копьем! И это всё, что взял?

— Я… — смутился молодой человек. — Захотел есть… Как ты меня нашел?

— Увидел, что ты рванул в булочную. Эк, думаю, парня голод припер… — здоровяк-разбойник показал на соседнее здание. — А здесь мастерская готового платья. Мадам Аннет иногда заходит туда. Ты чего такой всклокоченный?

Дик обернулся:

— Да так… монахиню увидел… — неуверенно ответил он.

— Хм, — усмехнулся Гарри. — Говорят, с этими, с виду такими набожными, тоже договориться можно, но за булку, что у тебя в руках, она точно не отдастся!

И он громко захохотал.

Ничего не ответив, Дик откусил багет и нарочито интенсивно заработал челюстями.