Падение Флавиев

Максимилиан Валентинович Маркевич, 2018

«Падение Флавиев» – это прямое продолжение романа «Падение Храма Соломонова».Роман повествует о правлении последнего императора из рода Флавиев – Домициана, чьи достоинства и пороки смешивались в нем поровну, пока наконец сами достоинства не превратились в пороки.Сможет ли приемный сын бывшего императора Тита, Туллий, отомстить за названого отца, считая, что именно Домициан виновен в коротком и трагическом правлении своего брата?Автор опирался на труды античных историков: Светония, Тацита, Плиния-младшего и Геродота, цитаты которых присутствуют в романе.Читайте вторую часть исторической трилогии «Падения».

Глава V

Туллий вернулся на ферму. Клитуса не было дома, Цецилия занималась грядками, а Корнелия сидела в своей кубикуле и плакала. Флавий навестил ее.

— О-о-о… мой брат вернулся, — съязвила она. — Всю ночь я не спала и плакала, в то время как ты веселился и развлекался. Сколько простибул было у тебя?

— Корнелия, прошу тебя…

— О чем ты меня просишь? Просишь простить, как поддался в финале, лишь бы Маний выиграл и получил свой трофей? Или простить, как ты меня обманывал насчет того, чтобы быть твоей императрицей? Я думала, что ты любишь меня, а на деле ты оказался бессердечным, расчетливым и хладнокровным плебеем. Ой, нет, ты же патриций, точь-в-точь как твой дядя император Домициан. Может быть, вы родные братья? Много сходства нахожу.

— Это уже слишком.

— Убирайся из моей кубикулы! Будь проклят тот день, когда я влюбилась в тебя.

Туллий побрел в свою кубикулу собирать вещи, в сундуке лежал свиток с печатью, который он аккуратно уложил в серую тунику и замотал его, туда же положил и кремену. Все вещи упаковал в мешок и вышел на огород к Цецилии.

— Явился наконец, — зло выговорила она. — Проголодался, видать.

— Вообще-то нет. Когда придет Клитус? Мне нужно с вами серьезно поговорить.

— О чем это? — Замерла она.

— Я все всем сразу расскажу.

— Ближе к вечеру. Придется подождать. Я сейчас обед накрою.

Поел он сам, Корнелия так из своей кубикулы не выходила, а Цецилия была сыта. Лишь с сумерками вернулся Клитус и поспешил в триклиний²⁴. Цецилия подала ему пшеничную кашу с мясом и хлеб, и он жадно смаковал еду. Появился Туллий. Клитус сделал вид, что не видит его.

— У меня есть важный разговор к вам, — начал было Флавий.

— Да неужели?! — проговорил Клитус, все так же не глядя на юношу.

— Я ухожу, покидаю вас, пришло время.

— Что тут скажешь? Удачи.

— В первую очередь я хочу поблагодарить за все то, что вы для меня сделали. Благодаря вам я жив, здоров, и ваша семья стала для меня родной, здесь я чувствую себя как дома. Но сейчас всем вам грозит опасность. Я начинаю борьбу против Домициана, а это угроза вашей жизни. Следовательно, вы должны покинуть ферму.

— Ты так шутишь, да? — Уже посмотрел ему в глаза Клитус. — Нам не будет больше грозить опасность, и никто на нас не нападет. С твоим уходом жизнь наша опять наладится. Ты не христианин, ты ведешь себя как язычник. У тебя психология раба, что прикажут, то и сделаешь, куда позовут, туда и пойдешь. В тебе нет стержня, духовного стержня. Этот христианский стержень был в императоре Тите. Я имел честь лично познакомиться с этим великим человеком. Мы с Цецилией были приглашены во дворец к императору, где он, будучи повелителем мира, отнесся к нам как к равным. Он настолько расположил к себе, что я ему признался даже в христианстве.

— И что же Тит?

— Представляешь, императору, который является главным язычником империи, Верховным понтификом, и такое сказать?! И знаешь, что он мне ответил? Он сказал: «Я тоже внутри христианин!» — Клитус сделал паузу, что-то обдумывая. — Я уверен, если бы Тит правил дольше, чем два года, христианство стало бы основной религией империи… Но, видимо, Бог решил иначе… Не время еще… И когда мне выпал шанс помочь приемному сыну Тита, который попал в беду, я, ни капли не раздумывая, сделал это…

— Клитус, расскажи, что тогда произошло. Ты обещал все подробно рассказать, но так и не сделал этого. До сих пор для меня остается загадкой, как ты узнал, что я сын Тита, как ты оказался в нужном месте и снес голову тому лысому преторианцу?

— Но… — игнорируя вопросы Туллия, Клитус продолжил, — я ошибся в тебе, потому что считал, что ты такой же, как и Тит. Но нет, ты больше похож на своего дядю, так ненавистного тебе. А теперь ты просто решил уйти неизвестно куда после ночи разврата, да еще так просто говоришь о том, что нам пора уезжать отсюда?

— В тебе говорят эмоции и злость, я понимаю, но ради вашего же блага вы должны…

— Должны? Ради нашего же блага забирай свои вещи и проваливай отсюда.

В триклинии появилась Корнелия.

— Что? Что происходит? Отец? Почему ты прогоняешь Туллия? — Опять разрыдалась она. — Я не позволю тебе это сделать!

Но в этот момент в дверь постучали. Клитус встал и открыл двери. На пороге появился Маний.

— Можно войти, господин? — вежливо спросил он.

— Да, конечно, проходи.

— Я прошу прощения, что отвлекаю вас, но я безумно влюблен в вашу дочь и очень прошу разрешить с ней встречаться.

— Что? — поразилась Цецилия.

— Маний, ты выбрал не то время для этой просьбы, — сразу ответил Клитус.

— Да что же это такое?! — закричала во все горло Корнелия. Все замерли и уставились на нее. — Сколько можно уже говорить?! Я тебя не люблю Маний и не хочу с тобой встречаться.

— Дай мне шанс, и я все сделаю, чтобы ты меня полюбила, — начал умолять Маний.

— Я не люблю тебя, потому что люблю другого! Туллий — любовь всей моей жизни, — и она взяла Флавия за руку. — И это еще не все, я беременна от него.

Клитус и Цецилия обомлели.

— Этого не может быть! — Туллий выдернул свою руку.

— Почему же, разве каждую ночь мы не занимались любовью все это время в твоей кубикуле, на твоей кровати?

Цецилия схватилась за голову и упала в обморок.

— Воды, воды быстро! — закричал Клитус.

Корнелия бросилась к амфоре с водой, а Флавий уставился на Мания, который резко ударил его в лицо.

Открыл глаза Туллий, лежа на своей кровати. За окном была ночь, но уже появлялись первые признаки рассвета. Из триклинии раздавались крики ссоры. Четко слышны были голоса Клитуса и его семьи. Голос Мания не звучал, видимо, ушел домой. Флавий встал с кровати, чуть шатаясь, голова болела, взял свои вещи и вылез через окно на улицу. Добрел через поле к одноэтажному складу и прилег на сено внутри. Мысли были лишь об одном: поскорее дойти до виллы Авла и там укрыться от всех проблем. Послышался топот копыт, приближающихся к домусу. Туллий привстал и увидел около пятнадцати всадников, похожих не на вигилов²⁵, а на милес²⁶. Один из них, видимо, центурион²⁷, ловко спрыгнул с коня и постучал в дверь, тогда как другие стали окружать домус со всех сторон, оголяя гладиусы²⁸.

— Именем императора откройте! — прокричал центурион.

У Туллия тут же пересохло в горле. Сердце усиленно забилось. Заболели старые раны, шрамы.

— Да, я вас слушаю? — Открыл дверь Клитус.

— Поступили сведения, что здесь укрывается беглый политический преступник по имени Туллий Флавий.

— Это какая-то ошибка, центурион. Здесь только моя дочь Корнелия и сын Туллий. Видимо, просто произошла путаница с именами. Он никак не может являться Флавием.

— Не волнуйтесь, мы должны все проверить. Где он?

— Спит в своей кубикуле.

— Мы можем войти?

— Конечно, проходите.

И трое милес исчезли внутри домуса.

«Что же делать, что же делать?! — крутилось в голове Туллия, но ни одной мысли не приходило. В это время еще и каррука подъехала, откуда выпрыгнуло тридцать милес. — Я должен им помочь… Нет, тогда они убьют меня. А вдруг не найдут и уедут? Да, это логично».

Но из домуса выволокли Клитуса, Цецилию и Корнелию.

— Итак, мое терпение на исходе. Где ваш сын Туллий? — грозно спросил центурион, доставая гладиус из ножен. — Прошу вас, скажите. У меня очень мало времени и очень серьезное задание, не стоит подставлять меня и рисковать моей головой! Я пойду на все, лишь бы исполнить приказ.

— Я тебе сказал: он был в своей кубикуле… — ответил Клитус.

— А потом просто испарился? Верно я говорю? И все же куда он делся?

— Я не знаю.

— Отец не ведает, где его сын? Действительно, с чего бы ему знать об этом?!

— Он у нас гулящий, любитель лупанариев и оргий, — вмешалась Цецилия.

— Гулящий сын — это горе в семье, верно? — рассмеялся центурион. — Итак, я в последний раз спрашиваю по-хорошему: где Туллий?

— Мы не знаем, — вновь ответил Клитус.

— А если я отрублю этой красавице голову, тогда вы вспомните, где ваш сын сейчас? — Центурион направил гладиус на Корнелию.

— Нет, прошу, не надо, — взмолился отец.

— Я скажу, где он может быть, — заявила Корнелия.

Родители замерли.

— И где же? Говори, о луноликая, — ласково спросил центурион.

— На вилле сына префекта Авла либо у друзей Луция и Мания.

— Дочь, что ты такое говоришь? — поразился Клитус. — Ты же беременна от Туллия — и предаешь его?

— Так-так-так. В семье не без урода! Или вы и не семья вовсе. — Центурион резким движением воткнул в живот Клитуса гладиус и так же резко выдернул.

— Не-е-е-е-ет! — закричали в один голос жена и дочь и бросились к упавшему на землю Клитусу.

— Простите меня, я не уберег вас, — выдавил из себя глава семьи.

Туллий дернулся было бежать спасать, но рухнул на пол и зарыдал.

Центурион спокойно спрятал гладиус в ножны, вытащил кинжал и ударил им в затылок Цецилии. Та схватилась за рану и упала, корчась в конвульсиях. Корнелия кинулась к матери, рыдая и крича:

— Не-е-е-е-ет… мама… папа… Не-е-е-е-ет… о боги…

— Обыщите здесь все. — Центурион спрятал кинжал, перед этим протерев его туникой скончавшегося Клитуса. — Устройте засаду, если вдруг он вернется. Остальные, разделимся, надо проверить все места в Таренте.

— Что будем делать с девицей? — поинтересовался милес.

— Придержим пока. Если она беременна от этого подкидыша, то он придет ее спасать.

— Куда отправить ее?

— Ты знаешь куда, у нашего лазутчика она будет в полной безопасности. — Он вскочил на коня и ускакал.

За ним последовали и остальные всадники. Пешие же милесы разбрелись. Большая часть вернулась в карруку вместе с Корнелией, трое зашли в домус, а четверо остались на улице.

— Будем проверять тот склад? — спросил один милес у другого.

— А ты думаешь, там сидит этот императорский отпрыск и ждет, пока мы подойдем, чтобы отомстить за любимую? Или прячется, любуясь, как мы убиваем его приемную семью и мучаем беременную подругу?

— Да кто их знает, этих детей правителей?! Как по мне, все они волки в овечьей шкуре.

— Тут-то ты прав.

Оба милеса отправились к складу, но не заходили внутрь, а остались снаружи.

— А что мы с ним должны сделать, если найдем?

— Доставить живым к императору.

— Я что-то не понял, он сын императора?

— Ну, раз он Туллий Флавий, значит, сын. Логично же!

— Второй сын?

— Да, первому же уже лет десять, наверное.

— У Домициана один сын, а не два, это я точно знаю.

— Да какая разница?

— Большая, может, это сын прошлого императора, Тита?

— Может быть. Может, поэтому он и скрывается?!

— Да, претендент на трон.

— Ненужный претендент.

— Точно. Умный ты.

— Пф-ф-ф, еще бы.

— Так что, зайдем внутрь?

За открытой дверью прятался Туллий, держа в руке серебряный кинжал, готовый пустить его в дело, как только здесь окажутся милесы.

— Что-то неохота мне. — Почесал затылок милес. — А тебе?

— Боишься?

— Нет, конечно. Но что-то там странное.

— Что?

— Как чувство тревоги.

— Опасности?

— Да.

— А-а-а… а от кого?

— Да всякое может быть, мы же не знаем, кого они там держать могут.

— Как в прошлый раз, когда за тобой петух гонялся? — и он рассмеялся.

— Он меня чуть с ног не сбил.

— Как волк опасный?

— Кстати, а вдруг там волки?..

— Волки в человеческом обличье?

— Да не, волки настоящие, большие такие и уродливые.

— А-а-а-а, да, извращенцы эти фермеры, причем все.

— Ну а я о чем?!

— Эй, вы двое! — закричал милесам другой милес, находящийся у тел Клитуса и Цецилии. — Вы проверили склад?

— Да! — завопили они.

— Тогда чего вы там застряли? Идите помогите трупы спрятать.

— Уже идем. — Они еще раз оглядели строение и ушли.

Туллий вздохнул и опустил кинжал. Он дождался, пока милесы, все обыскав, не расслабились и не занялись делом, выбежал из склада и что есть мочи через поля помчался в Тарент.

Куда идти, он не знал, так как милесы будут обыскивать в первую очередь жилье друзей и виллу Авла. «Да и доверять на данный момент я не могу никому, — думал Флавий. — Как оказалось, даже Корнелии. Но кто-то же узнал обо мне на ферме и натравил туда врагов?!» Разные мысли и предположения сменялись одни другими, и чем дальше, тем более запутанным все становилось.

На улице Туллий нашел старую лацерну²⁹ в дырках, накинул ее поверх туники и, покрыв голову, направился к Луцию. С соседней улицы он долго наблюдал за жильем, однако там ничего не происходило. Лишь спустя время туда пришли милесы, осмотрели все внутри и снаружи и удалились. Луций вышел на улицу и смотрел им вслед, после чего плюнул в их сторону. Согнувшись, прикидываясь стариком, Флавий подошел к Луцию с вытянутой рукой.

— Уйди от меня, попрошайка, — с отвращением произнес Луций. Но друг ему открылся. — О боги, Туллий!

— Мне нужна твоя помощь, если это возможно.

— Конечно, конечно, идем ко мне.

Они прошли в кубикулу Луция, да так, чтобы даже мать их не заметила.

— Благодарю, друг! — хриплым голосом произнес Флавий.

— Да, разумеется, Туллий. Ты бы тоже помог мне, если бы я в этом нуждался.

— Чего хотели эти милесы?

— Тебя искали, сказали, что за сведения о тебе дадут сто денариев. А если приведем тебя, то все пятьсот.

— Ого, цены растут.

— Что ты сделал такого?

— Они убили Клитуса и Цецилию.

— Твоих родителей? О боги.

— Они мне не родители. Точнее, приемные. Я ведь Туллий Флавий, сын покойного императора Тита Флавия.

— Извини, я далек от политики, я даже не знаю, кто у нас сейчас император. Не смотри на меня так. Да, такие, как я, существуют.

— Маний знает обо мне, более того, он узнал, что Корнелия беременна от меня, и напал на меня. У него личное ко мне, и это он натравил милес.

— Нет, нет, нет, исключено. — Замотал головой Луций. — Кто угодно, но только не он. Маний, несмотря на его импульсивность, порядочный человек. Я его знаю с самого детства. Я знаю, какой он на самом деле.

— Пока что он главный подозреваемый.

— Мы сейчас же пойдем к нему, и ты сам во всем убедишься.

— Да ты что?! Я еще жить хочу! Он же сразу сдаст меня.

— Готов поспорить?

— Луций, у меня сейчас нет настроения спорить.

— Тогда доверься мне, и идем к Манию.

Туллий опять покрыл голову, и они вместе с другом вскоре оказались возле инсулы Мания. Луций вошел внутрь и постучал в дверь. Ее открыл отец Мания.

— Чего тебе?

— Маний дома?

— Эй, ты, тебя твой друг зовет, — обратился он сурово к сыну.

Появилось красное лицо Мания.

— Луций, у меня сейчас нет настроения на…

Туллий скинул лацерну.

— Ты?! — Скривился Маний. — Ты худшее, что могло со мной произойти.

— Ты меня сдал милесам! — высказался Флавий.

— Что? — поразился тот.

— Вы можете не здесь выяснять отношения? — вмешался Луций, оглядываясь по сторонам.

— Ты прав. Идемте лучше в сад за инсулой.

Обогнув каменное строение, они оказались в саду с фонтаном и растущими розами.

— Милесы были у меня недавно, — зашипел Маний. — Предлагали…

— Я знаю, сто или пятьсот денариев, — перебил Туллий. — Скажи что-то новое.

— А то, что я сейчас реально набью тебе морду и сдам милесам. Хоть что-то полезное сделаю для нашей империи.

— Они убили родителей, а Корнелию увели в плен.

— Что? — Выкатил глаза Маний. — Что ты такое говоришь?

— Когда ты меня ударил на ферме, что было дальше?

— Клитус меня выставил за дверь, а тебя отнес в кубикулу. Это все, что знаю. После чего я отправился домой. Опустошенный и подавленный известием о беременности твоей якобы сестры, которую ты и обрюхатил.

— Благодарю за удар!

— На этом все не кончится, поверь. Я буду еще долго бить тебя.

— Благодарю за удар, ведь он спас мою жизнь, честно.

— И почему я всегда и все узнаю последним?! — Пожал плечами Луций.

— Значит, Корнелия не у тебя? — спросил Туллий у Мания.

— А с чего ей быть у меня? — задал встречный вопрос друг.

— Ее увели в жилище того, кто сдал меня.

— И ты подумал, что это я?!

— У тебя есть мотив.

— Я тебя точно сейчас сдам им, и не живого, а мертвого.

— Может, она сейчас в твоей кубикуле сидит?!

— Иди проверяй, но если ее там нет, я тебя изобью до полусмерти, идет?

— Тогда это мог сделать либо сенатор, который разочаровался в своем решении поддержать меня, либо префект или его сын. Хотя зачем тогда звать жить к себе?! Если Авл хотел предать, мог бы легко это сделать у себя на вилле! Но, может быть, сам префект решил действовать по своему усмотрению. Либо тот, о котором я не знаю.

— Помнишь, наш с тобой финальный бой? Авл выкрикнул твое полное имя — Туллий Флавий. Тогда многие были свидетелями и могли воспользоваться этим.

— Как вариант. Но мне надо теперь переговорить с Авлом, опять пробравшись на его виллу.

— Это напоминает уже ритуал, с тайным проникновением на его виллу. — Опять пожал плечами Луций.

— Я сам иду, а вы ждите известий.

— Ну уж нет, — возразил Маний. — Моя любовь похищена, и я не буду сидеть сложа руки.

— Я тоже пойду, — заявил Луций. — Мне просто очень интересно.

— Друзья, — произнес Туллий, — сказать, что это опасно, это ничего не сказать. Это не игры, эти милесы убили уже двоих и спокойно убьют еще сотню, если понадобится, или только нас.

— Тогда становится еще интереснее. — Засияли глаза Луция.

— Ладно… — сдался Флавий. — Действуем очень осторожно. Но надо дождаться сумерек, иначе нас легко обнаружат. В путь.

Ночью возле виллы Авла все казалось уже знакомым и обычным. Все, как и в прошлые разы, тихо и спокойно. Никаких милес здесь и в помине не было. Туллий опять задумал взобраться на забор.

— На этот раз я полезу, — предложил Маний. — Если тебя схватят, то пиши пропало, а если меня, то пожурят и отпустят. Мы не можем тобой рисковать и не должны дать повод радоваться нашим врагам.

— Давайте я это сделаю, — произнес Луций. — Хоть чем-то же я должен быть полезен. Да и потом, если меня схватят, вы же сразу придете на помощь, верно?! Вы же сильнее меня будете.

— Обязательно, нам уже деваться некуда, — твердо заявил Туллий.

— Что мне нужно там найти?

— Любое присутствие милес или Корнелии или даже намек на это.

— Тогда я пошел.

Луций залез по плющу на забор и залег, наблюдая за двором. Он ждал довольно долго, прежде чем развернуться к друзьям и замахать руками, указывая пальцами внутрь виллы. Как вдруг он завалился на бок и исчез за забором. Туллий и Маний переглянулись.

— Это что такое было? — поинтересовался Маний.

— Или шутит, или его схватила стража.

— Что будем делать?

— Деваться некуда, идем за ним, уж с Авлом я смогу договориться.

Они залезли на забор и спрыгнули в сад. Он был пуст: ни стражи, ни рабов.

— Идем внутрь, — сказал Туллий и вынул кинжал.

Маний также достал свое оружие. Флавий в этот раз направился к правому крылу, тем самым сократив путь к таблину, возле которого он в прошлый раз подслушал разговор сенатора и префекта с сыном. В этот же раз там сидел Авл, спокойно беседуя с перепуганным Луцием.

— А-а-а, мой дорогой Туллий пришел с друзьями, — обрадовался сын префекта. — Правда, помнится мне, что я приглашал только тебя пожить у меня, а не твоих товарищей.

— Где она? — строго спросил Туллий.

— Кто? Моя супруга? Она не любит Тарент, считает его отсталой провинцией и безвылазно сидит на своей вилле в Риме. Ой, или ты имел в виду Опойю? Если принес восемьсот денариев, то можешь забирать ее.

— Я о Корнелии.

— А кто это?

— Неужели сын префекта города не в курсе, что толпа милес бродит по городу и творит что хочет, убивает почетного гражданина Клитуса и его супругу, похищает их дочь и пытается найти Туллия Флавия?

— Знаешь, что самое смешное в этой истории? — Авл встал с бисселия³⁰. — Я ведь сказал этим идиотам, что ты сам ко мне придешь ночью, они легко возьмут тебя, и никто не пострадает. Но нет же, ты не пришел с закатом, и они решили действовать. А сейчас, когда ты все же явился сюда сам, так они опять опозорились и устроили ловушки где угодно, только не здесь. Мне придется тебя брать лично. Ну, то есть, условно говоря, самому, у меня тут дюжина стражников.

— Значит, Корнелия здесь, — выдохнул Маний.

— Я тебе больше скажу: ее осмотрел эскулап и не выявил признаков беременности. А это значит, что она больше нам не нужна.

— Вы ее убили?

— Что ты, что ты, мы же не варвары. У меня даже есть к тебе деловое предложение.

— Это какое же?

— Ты забираешь Корнелию, своего друга Луция и уходишь, а мы с Туллием спокойно садимся на софу, пьем вино, развлекаемся и ждем, когда приедет этот тупой центурион, чтобы забрать Флавия в Рим, где ему самое место. По-моему, это честное и справедливое предложение, а главное, никто не пострадает и не прольется ничья кровь.

— Я тебе не верю.

— А зря, я просто не хочу убивать детей, таких, как вы. Поэтому у вас два выхода: первый — забрать Корнелию и убираться отсюда, а второй — умереть за Туллия. Впрочем, решать вам.

— Где она?

— В соседней кубикуле справа.

— Все хорошо, Маний, — обратился к нему Флавий. — Забирай ее и Луция, и уходите. Дальше я уж как-нибудь сам справлюсь. Это моя война.

— Стража поможет вам найти выход, — ласково произнес Авл.

Туллий посмотрел в коридор, где уже собралась вся охрана виллы.

— Идите уже! — крикнул Флавий, и Маний с Луцием покинули кубикулу.

— Садись, друг. — Авл указал рукой на бисселий Туллию. — Может, ты спрячешь свой кинжал, а то как-то он меня раздражает.

— Боишься?! — и Флавий сел.

— Нет, хотя признаю: судя по твоим шрамам и кулачным боям, ты можешь за себя постоять.

— Зачем, зачем вся эта комедийная пьеса? Зачем нужна была та оргия, приглашение жить, меня предавать?

— Все ради семьи, — спокойно ответил тот. — Ради отца и его должности, ради нашего рода и моей будущей блестящей карьеры. Сенатор доживает последние дни, не сегодня, так завтра его заговор раскроют, и тогда нам всем конец. Я лично доставлю тебя к императору, получу обещанное золото за тебя и отправлюсь в гости к сенатору, угощу его отличным сицилийским вином, после которого ему будет уже не до заговоров. Мое имя будет в безопасности, равно как и мой род. И это стоит того, чтобы вами пожертвовать, даже несмотря на то что ты мне очень нравишься. Может, по дороге в Рим, пока ты будешь связан, я смогу изнасиловать тебя, и не раз, — и он подмигнул.

Туллий только хотел было накинуться на Авла с кинжалом, как послышались крики со двора, в том числе и женский. В кубикулу вбежали двое стражников.

— Присмотрите за ним! — крикнул Авл. — И заберите уже у него кинжал, — и выбежал в коридор.

— Отдай оружие, малыш, а то поранишься случайно. — Стражник протянул руку и расхохотался.

Туллий полоснул по ней кинжалом, а другого сбил с ног плечом и побежал за Авлом. Догнал он его в саду, где открылась необычная картина. Маний держал кинжал у горла тещи Авла, а Луций за руку — Корнелию. Восемь стражников направили в сторону юношей мечи и не знали, что делать дальше. Полная матрона рыдала и тряслась от страха.

— Я же говорила, я же говорила тебе, Авл, — дрожащим голосом еле произнесла Оливия, — что они хотят моей смерти, эти плебеи.

— Да твоей смерти хочет даже твой супруг, — вырвалось у сына префекта. — Если бы ты знала, как я мечтал так держать кинжал у твоего горла с самого первого момента, как только ты переступила порог моей виллы, старая тупая курица. И вот теперь меня опередили.

— Отпусти Туллия немедленно, иначе ей конец, — убедительно выговорил Маний.

— Я здесь! — гордо объявил Флавий.

— Ну вот, ни на кого нельзя положиться. Даже с детьми моя стража не может справиться, — расстроился Авл. — Придется все делать самому. — Затем обратился к стражникам: — Дайте мне два меча. Туллия хватайте живым, а остальных я убью лично.

— Не подходи! — закричал Маний. — Я убью ее.

— Будь добр, сделай мне одолжение, избавься ты уже от этой жирной коровы.

Но в этот самый момент двери во двор виллы отлетели вместе с петлями в сторону. Здесь появился здоровый мужчина в шлеме гладиатора и металлических наплечниках. В руках у него был топор и меч. На него тут же набросились пять стражников, и он молниеносно нанес пять ударов топором и мечом, и все они упали замертво. На других пятерых гладиаторов уже набросился сам. Их ждала та же участь. Ловко уклоняясь от атаки, он наносил с первого же удара смертельные раны. Авл замер как вкопанный, когда незнакомец в шлеме устремил на него свой взор.

— Я сдаюсь. — Сын префекта бросил оба меча на землю.

— А я не беру пленных, — произнес знакомый голос за шлемом, — мороки много.

На улице послышался топот милес и ржание лошадей.

— Кажется, вы окружены, — рассмеялся Авл. — Главное не победить в бою, а выиграть войну.

Гладиатор развернулся и пошел к выходу, когда сын префекта нагнулся, чтобы подобрать оружие, но Туллий опередил его и, схватив меч, отсек резким ударом кисть. Авл схватился за рану и истерически закричал. Флавий ударил его ногой в живот, и тот упал с лестницы вниз в темницу. Сам же поспешил за гладиатором. Маний отпустил матрону и также пошел на помощь вместе с Луцием. На улице оказалось десять всадников и пятнадцать милес. Во главе их был все тот же центурион.

— Именем императора сдавайтесь. Бросайте оружие, и мы вас пощадим.

Гладиатор лишь покрутил в руке топор.

— Убить их, — приказал центурион.

Милесы бросились в атаку, но получили стрелы прямо в лицо.

— Всадники, вперед, — скомандовал центурион. Но вновь полетело пять стрел, и они попадали с лошадей. — Это засада, в укрытие! — закричал он.

— Долго же до тебя доходило насчет засады, центурион! — сказал гладиатор и бросил что есть силы топор в него.

Центурион вместе с оружием слетел с лошади, кувыркаясь по мощеной дороге. Снова стрелы поразили остальных всадников, а неизвестный воин в шлеме пошел в одиночку на последних милес, по дороге выдернув из тела центуриона свой топор.

— По-моему, ему не нужна наша помощь, — предположил Маний.

— Мне тоже так кажется, — согласился Туллий и вернулся на виллу.

Вместе с Луцием они спустились по лестнице в темницу, где содержались рабы, и увидели в углу окровавленного Авла, который ремнем перевязал руку, тем самым остановив кровь.

— Ах, юнцы, — прохрипел сын префекта. — Моя доброта погубила меня. Я вам дал шанс уйти, а вы мне устроили ловушку.

Туллий огляделся, все рабы в клетках просто сидели, уставившись на своего хозяина, лишь один стоял.

— Ты ординарий³¹? — поинтересовался Туллий у стоявшего раба.

— Да.

— Найди ключи от клеток, — попросил у Луция Флавий.

— Уже бегу.

— Есть тут раб, над которым больше всего ваш бывший господин Авл издевался? — спросил Флавий у ординария.

— Есть. — Поднялся другой раб. — Меня он чаще всех остальных бил, пытал, насиловал.

— Я тебя и всех остальных освобожу, если сделаешь то, что скажу.

— Приказывай, господин.

— Я тебе отдам Авла, а ты с ним сделаешь все то, что он делал с тобой.

— Это достойная награда, господин.

— Ты не посмеешь, — расхохотался сын префекта. — Вы не посмеете ко мне прикоснуться. Мой отец — главный в этом городе, и он все узнает очень скоро. Вас всех распнут на крестах. У вас еще есть шанс спастись. Отпустите меня, и я смогу уговорить отца помиловать всех.

В темнице появился с сочащимися порезами гладиатор и бросил к ногам Авла человеческую голову, тот аж содрогнулся вначале, а затем зарыдал.

— Голова твоего отца уже здесь, перед тобой, и внимательно все слушает, — объявил гладиатор и снял шлем. Это был Меланкомос.

— Кто ты такой, раб? — рыдая, спросил Авл.

— Я не раб, а смерть твоя, я меч справедливости, я брат Клитуса, которого твой центурион казнил сегодня просто так, как и его супругу. За что? За золото, обещанное этим животным, которое сейчас именует себя Цезарем? Какие же все жалкие, префекты и сыновья префектов. За брата я отомщу всем вам.

Луций прибежал с ключом от клетки. Они открыли замки, и рабы оказались на воле. К Авлу подошел раб и поднял его за некогда белую тогу. Сын префекта был в ужасе.

— Только у меня просьба к тебе, — обратился к этому рабу Туллий. — После всех развлечений с ним убей его. Он не должен выжить.

— Конечно, господин. Все будет сделано.

Флавий поднялся в сад. Там, кроме Меланкомоса, стояло еще пятеро лучников. Оливия лежала под фруктовым деревом. Рядом с ней, не оправившаяся от шока, Корнелия, которую гладил по голове Маний. Туллий взял за руку толстую матрону, поднял ее и отвел в кубикулу, дал воды и уложил на софу.

— Все позади, госпожа, Авл мертв и больше тебя не потревожит. Мы разоблачили его заговор. Я друг твоего мужа, и теперь ты в безопасности.

— Наверняка здесь скоро появятся вигилы. — Заглянул Меланкомос. — Я не убиваю просто так людей, так что во избежание неприятностей нам надо уходить.

— Хорошо, сейчас я освобожу остальных рабынь.

Туллий открыл клетки в темнице и выпустил рабынь. Среди них была вся в синяках и Опойя.

— О боги, кто это тебя так? Авл?!

— Ничего страшного, господин. Я хорошо есть чувствовать себя.

— Если Авл еще жив, то ты лично ему отомстишь.

Вместе с ней он отправился туда, где мучали сына префекта, но когда оказались в темнице, ни одного раба там уже не было, лишь две головы вместе — префекта Клавдия и его сына Авла.

Рабы разбрелись по улицам, а друзья направились к инсулам, где находилось жилье Меланкомоса. Одиннадцать человек еле-еле поместились в нем. Грек быстро достал лепешки и раздал их каждому по две, поливая медом. Лишь потом осмотрел свои раны и перевязал их.

— Это было очень здорово, — прервал молчание Маний. — Ты, наверное, непобедимый гладиатор. Не ведающий страха, да?

— Ешь давай молча, — сурово ответил тот.

— А как твое имя? — поинтересовался Луций.

— Тебе зачем знать?

— Хочется знать имя героя, ведь ты спас всех нас.

— Меланкомос, — пробубнил грек.

— Серьезно? Меланкомос? — поразился Маний. — Это ты тот непобедимый чемпион? Это ты Молния амфитеатра Флавиев?

— В народе меня просто называют Молния Колизея!

— Непобедимый борец, олимпийский чемпион и гладиатор. Ни одного поражения, никогда. О боги, да я сижу за столом с величайшим героем не только Греции, но и Рима. Это, наверное, сон.

— Я сказал: хватит болтать, и ешь.

— А это правда, что ты был любимым гладиатором императора Тита Флавия?

— Я ненавижу насилие. Но я за справедливость. Справедливым был и император Тит. Все, больше никаких вопросов, иначе вас всех придется убить.

Маний и Луций рассмеялись. Туллий же внимательно следил за Меланкомосом.

— Чего тебе? — Уставился грек на Флавия.

Но Туллий отвел взгляд.

— Итак, — произнес гладиатор, — мы живы, а убийцы наказаны, это уже хорошо. Свою племянницу я не смогу взять к себе, потому что мне надо вернуться в Рим. Но я знаю, что тут есть влюбленный в нее, который страстно хочет женитьбы.

— Хочу, — и Маний покраснел.

— Я, как ближайший родственник, отдаю ее тебе в жены.

— Благодарю, господин.

— Надеюсь, твои родители не будут против и не выставят вас обоих на улицу?!

— Не должны.

— Тогда можешь назвать им мое имя и сказать, что я делаю с теми, кто меня злит.

— Я думаю, до этого не дойдет, — поперхнулся Маний.

— Скажи им, что в случае чего я к ним лично приду с топором и мечом и начну бить и пытать…

— Я все понял.

–…А потом ты будешь держать их, пока я начну постепенно вонзать…

У Мания округлились глаза и открылся рот.

— Да шучу я. — Скривился Меланкомос, выдавливая улыбку. — Не трону я их.

Маний расхохотался, а вместе с ним Луций и Туллий. Корнелия тоже их поддержала. Это был долгий нервный смех, который должен был всех расслабить.

— Никому ни слова о том, что сегодня произошло. Всем ясно? Мы нарушили закон, и это нехорошо, — прервал их грек.

Все кивнули в знак согласия.

— Корнелия, — обратился он к ней, — я поздно пришел на вашу ферму. Когда я обнаружил трупы твоих родителей, те, кто там остался из милес, горько пожалели о содеянном. Завтра мы должны будем похоронить наших родных.

— Я с вами, — заявил Туллий.

— И мы, — в унисон произнесли Маний и Луций.

— Хорошо, — фыркнул Меланкомос. — После я отправился к моим друзьям, стрелкам, — и он им кивнул, — попросил их о помощи, так как врагов было много. Затем я навестил префекта. Он был в курсе плана своего сына, так что мы поспешили к вилле, где вы уже вовсю рисковали своими жизнями.

— Мы не могли иначе, — ответил Флавий.

— Юные и безрассудные, как и я раньше.

— И сейчас ты такой же, — восхитился Маний.

— Меланкомос, — вмешался один из лучников, — тут хорошо, но нам надо идти. Если в будущем понадобится наша помощь, только скажи. Мы всегда рады побить римлян.

— Слова истинных греков. — Он обнял каждого и попрощался.

— Вам тоже пора. — Указал он на Мания и Корнелию.

Те молча встали и ушли вместе с Луцием. Туллий решил их догнать на лестнице.

— Маний, Луций, — обратился он, — сегодня вы меня поразили. Вместо того чтобы уйти, вы рисковали жизнью ради меня. Я этого не забуду никогда. Вы настоящие друзья.

— Ты бы сделал то же самое. — Улыбнулся Луций.

— Какие дальнейшие планы? — поинтересовался Маний.

— Еду в Рим. Есть неоконченные дела, много дел.

— А потом?

— А потом не знаю.

— Если что, мы в деле. Заезжай за нами, и мы готовы будем повоевать. — Подмигнул Маний.

— Чем дальше, тем интереснее. — Улыбнулся Луций.

— А с Корнелией ты справишься? — спросил Флавий у Мания.

— Ну, несмотря на то, что она обманщица, скандалистка и та еще стерва, я все еще ее люблю.

Корнелия опустила голову, стараясь не встречаться взглядом с Туллием.

— Ну, тогда удачи, друзья. Еще увидимся, если на то будет воля богов.

— Да, брат, увидимся, и очень скоро. Завтра, на похоронах. Так что рано прощаться начал.

Флавий обнял друзей и вернулся в кубикулу, где на софе уже сопела Опойя.

— Мы вместе едем в Рим? — поинтересовался Туллий у Меланкомоса.

— С чего ты взял?

— Потому что сдается мне, что это не Клитус меня спас в Риме от преторианцев, а ты! Я надеюсь узнать вскоре всю правду, как ты меня нашел и почему.

— Я не люблю вопросы, а тем более не люблю на них отвечать.

— Ты считаешь меня виновником гибели Клитуса и Цецилии? Что ж, это действительно так, я спрятался как трус на складе и ничего не сделал, чтобы их спасти. Я недостоин имени своего отца. Он бы не струсил… никогда… и мне это известно. Я не оправдал и твоих надежд тоже.

— Забудь, все это в прошлом. Ты должен жить будущим и из этих событий вынести главный урок. Если такое повторится, ты уже не будешь, как трус, прятаться, а выйдешь и дашь бой, даже если он неравный.

— Ты поможешь мне с этим, поможешь стать настоящим мужчиной, бойцом, воином?

— А ты этого достоин?

— Я хочу быть достойным.

— Тогда помогу.

— Вот это восхитительно! У меня встреча с сенатором в Риме в следующем месяце.

— Заговоры, заговоры, кругом одни заговоры, да?

— Как-то так, да. Где Флавии, там и заговоры.

— Ну что же, ложись спать, утром похороним моего брата и Цецилию. А потом… потом вместе отправимся в твой любимый Рим.

Примечания

24

Триклиний — пиршественный зал, столовая,

25

Вигилы — выполняли роль правоохранителей и пожарных дружин.

26

Милесы — одно из названий солдат.

27

Центурион — в римской армии — командир центурии; центурионы высшего ранга командовали также более крупными подразделениями (манипула, когорта, вексилляция).

28

Гладиус, или гладий, — римский короткий меч (до 60 сантиметров). Предположительно был позаимствован римлянами у древних жителей Пиренейского полуострова.

29

Лацерна — продолговатый и открытый спереди плащ до колен.

30

Бисселий — кресло.

31

Ординарий — главный раб по дому.