Падение Флавиев

Максимилиан Валентинович Маркевич, 2018

«Падение Флавиев» – это прямое продолжение романа «Падение Храма Соломонова».Роман повествует о правлении последнего императора из рода Флавиев – Домициана, чьи достоинства и пороки смешивались в нем поровну, пока наконец сами достоинства не превратились в пороки.Сможет ли приемный сын бывшего императора Тита, Туллий, отомстить за названого отца, считая, что именно Домициан виновен в коротком и трагическом правлении своего брата?Автор опирался на труды античных историков: Светония, Тацита, Плиния-младшего и Геродота, цитаты которых присутствуют в романе.Читайте вторую часть исторической трилогии «Падения».

Глава IV

23 июля 83 года. Праздник Нептуналия²² в Таренте. С рассветом толпы людей с округи начали подтягиваться к центру города и сооружать шатры из веток с листьями, искусно их переплетая. Клитус с Цецилией, Корнелией и Туллием также пришли сюда с повозкой веток. Четыре пары рук быстро построили зеленый шатер, в котором и укрылись от палящего солнца. Не только форум был в таких жилищах, но и все улицы Тарента. В центре форума установили десятки длинных столов, на которых скоро появится множество бесплатной еды для всех желающих. Началось же празднество с торжественного, во главе с магистратом — устроителем игр, шествия, называющегося помпой. К этому шествию примыкало все больше и больше граждан. С улыбками на лицах и прославлениями бога шествие обошло несколько улиц и остановилось возле храма Нептуна. Там их встретил жрец, который залез на лестницу и надел на голову статуи бога Нептуна цветочный венец, тем самым ознаменовав начало праздника. Устроитель игр громко возвестил:

— Поздравляю всех с величайшим праздником и хочу напомнить, что сегодня состоятся гладиаторские бои в амфитеатре, метание дисков на ипподроме, кулачные бои на форуме, представления в театре пьес греческих и римских авторов, состязание лучших женских и мужских хоров перед храмом. Ночью же разрешены свободные отношения между полами или с одинаковыми полами, кому как нравится. Дети к ночным гуляниям не допускаются. В случае нарушений караться будут родители. На ипподром матроны не допускаются, так как участники-атлеты будут полностью голыми. Итак, праздник Нептуналия объявляю открытым.

Послышались радостные возгласы и крики.

— Где будешь состязаться? — обратился Клитус к Туллию.

— Что-то мне не хочется метать диски.

— Тогда что?

— Кулачные бои. Меланкомос меня тренировал, хочу посмотреть себя в деле. И почему его сегодня нет с нами?

— Множество других дел накопилось.

— Понятно.

— У вас мало дней было для тренировок. Хотя, с другой стороны, это же не Олимпийские игры, тут все любители.

— Тогда возвращаемся на форум.

На форуме сместили часть столов, сделав площадку для боев, и многие мужчины и юноши готовились сражаться. Два гражданина сидели в стороне за столом и на деревянных табличках что-то царапали. Туллий встал в очередь к ним. Но в очереди находились Луций и Маний, которые, завидев Туллия, радостно подозвали его к себе. Толпе это не понравилось, но, повозмущавшись, все же успокоились.

— Почему вы здесь, а не на ипподроме? — поинтересовался Туллий.

— Сам туда иди, — парировал Маний. — Кулачные бои — это всегда интересно.

— Я бы пошел, — произнес Луций, — но вряд ли я далеко заброшу диск, а драться мы все умеем.

— Следующий! — монотонно произнес сидящий за столом писец. Все три друга встали возле него. — Вы что, тройняшки? Все вместе всегда? Или просто любовь втроем? — так же без эмоций сказал он.

— Я тебе сейчас такую любовь вчетвером устрою, что домой не сможешь дойти, — нервно ответил Маний.

— Тогда подходите по одному, бои ведь проходят один на один, а не три на одного, или три на не одного, или пара на пару, или толпа на толпу… и так далее, и тому подобное.

— Мы поняли, благодарю! — Улыбнулся Луций и повернулся к друзьям. — Подходим по одному, иначе он нас занудит до смерти сейчас.

— Туллий первый! — прокричал Маний.

— Почему я? — удивился Флавий.

— А если эти бои смертельные, то мы успеем отказаться.

— Туллий Первый, — монотонно выговорил сидящий парень.

— Да, я хочу участвовать, — ответил Флавий.

— Сколько лет?

— Шестнадцать.

— Так, хорошо, Туллий Первый, вот, возьми ремни и обмотай ими руки, чтобы невзначай не нанести тяжелого увечья противнику.

— Набедренную повязку снимать?

— Зачем?

— Надо голым сражаться?

— Если хочешь распугать зрителей, то можешь и голым, конечно, но лучше не надо, тут же тебе не Олимпия.

— Тогда хорошо. И да, я не первый, а просто Туллий.

— Хорошо Просто Туллий Первый, иди. Следующий!

Друзья стали смеяться без устали.

— Ничего смешного, — обиженно произнес Флавий, обвязывая руки ремнями.

Луций и Маний тоже прошли эту процедуру и стали ждать своей очереди. Наконец, после очередного боя, глашатай произнес:

— Итак, встречайте очередных участников кулачных боев: Руфус против Просто Туллия Первого.

— Это немыслимо. — Помотал головой Туллий и отправился на бой.

Руфус выглядел лет на двадцать, с тонкими ногами и руками. Довольно неуверенно он встал в боевую позу, и толпа начала освистывать его.

— Правила таковы, — закричал глашатай, — не калечить, упавшего не добивать, в пах не бить, ноги не применять. Кто упал, тот проиграл. Начали.

Руфус кинулся на Туллия с криками и промахнулся, так как Туллий ловко увернулся от удара и нанес встречный. Руфус упал, открыл один глаз, оценил ситуацию, закрыл его и больше не встал.

— Победитель бесспорный! — разочарованно завопил глашатай. — Это Просто Туллий Первый.

Туллий поднял руки кверху, и, кроме Клитуса и его семьи, больше никто не хлопал.

— Итак, следующие участники — это Луция и Мания!

На сей раз хохотал уже Туллий и собравшиеся зрители.

— Что-о-о-о-о??? — одновременно возмутились Луций и Маний.

— Я того шутника сейчас пойду и изобью, — разозлился Маний. — Он же специально все наши имена перековеркал.

— Я бы не из-за имен переживал, — еле выговорил Туллий, сдерживая слезы от смеха, — а из-за того, что вы драться сейчас будете друг с другом.

Два друга вышли на бой с неохотой. Долго они ходили кругами, не решаясь первыми нанести удар. Маний увидел среди толпы Корнелию, и как она наблюдает за ним, и тут же бросился в бой. Луций уворачивался и бил в ответ, но Маний как не замечал и не чувствовал эти удары, а наносил свои, пока Луций не упал на пол, держась за нос.

— Победитель — Мания!

— Я Маний, идиот! — огрызнулся он.

— Извините! Виноват! Победитель — Маний Идиот.

Маний бросился с кулаками на глашатая, но его повалила охрана.

— Первое и последнее предупреждение для Мания Идиота. Еще одно — и ты будешь исключен из игр, — объявил глашатай.

Маний успокоился и направился к Луцию. Туда же подошел и Туллий.

— Ты как? — поинтересовался самочувствием Маний у Луция.

— Нормально, — ответил Луций, все еще держась за нос.

— Сломал?

— Нет… не знаю… да, наверное…

— Прости, я немного увлекся, не надо было нам вообще участвовать в этих играх. В этом году они какие-то оскорбительные.

— Да ничего страшного. Ты победил заслуженно, а я размяк просто. Не мой день сегодня, вот и все.

Туллий молча стоял, пока его не объявили. Маний стал наблюдать, как Флавий бьется с другим соперником, поглядывая при этом на Корнелию, которая заламывала руки, переживая за брата. После очередной победы Туллия она бросилась на него и поцеловала в засос. Маний обомлел. Он осмотрелся по сторонам, ища родителей Корнелии, но те с кем-то общались, не обращая внимания на происходящее. Маний подошел к друзьям.

— Я не помешал?

— Помешал! — надменно произнесла Корнелия.

— Вы же брат и сестра, почему вы так себя ведете?

— Что тебе надо?

— Туллий! — обратился он к товарищу. — Почему ты все время молчишь? Ты помнишь о нашем договоре?

— Что еще за договор? — поинтересовалась она.

— Скажи ей.

Флавий промолчал.

— Корнелия, — начал было Маний, — дело в том, что…

— Следующим выходит на бой Маний Идиот! — заорал глашатай.

— Тебе пора, — сказал ему Туллий.

— Мне пора? — Оскалился Маний. — Ну, хорошо, — и он поспешил на битву.

Два яростных удара — и соперник Мания упал без сознания.

— Я вернулся! — Вновь предстал перед ними Маний.

— Отстань, — заявила Корнелия. — Тебя никто не звал. Туллий сегодня победит. А победителям достается все.

— Корнелия, я тебя люблю!

— И что? Мне что с этого?

— Я говорил об этом Туллию, и он дал согласие на наш брак.

— Что??? — Открыла рот в недоумении Корнелия. — Это шутка такая?

— Подожди, Маний, не гони лошадей, — вмешался уже Туллий. — Все было не так, я сказал, что помогу… поговорю… Но если моя сестра тебя не любит, что тут поделаешь? Тем более благословение на брак дает отец, а не брат.

— У нас был уговор: я помогаю тебе выкупить твою любовницу-рабыню, а ты мне помогаешь сблизиться с твоей сестрой. Так все было! — перешел на повышенный тон Маний.

— Что еще за любовница-рабыня? — чуть ли не рыдая, спросила Корнелия.

— Итак, на предпоследний бой выходит Просто Первый Туллий… — заорал что есть мочи глашатай.

Туллий убежал. Выйдя на бой, он хотел было с одного удара уложить соперника, но тот оказался прытким. На каждый удар Флавия отвечал своим ударом. Туллий же еще успевал смотреть в сторону Корнелии и Мания, которые явно ругались, и в этот самый момент пропустил сильнейший удар в челюсть. Флавия зашатало, а ноги стали подкашиваться. Пред глазами все поплыло. На миг показалось, что все это какой-то сон. Мысль была одна: «Лишь бы не упасть». Он увидел на себе тревожный взгляд сестры и друга, которые перестали спорить. И он выстоял, удержался, взяв всю свою силу в кулак. Когда на него пошел противник, чтобы добить, Туллий прогнулся и ударил также в челюсть своего врага. Того тоже зашатало, как и Флавий, он пытался удержаться, но все же упал под радостный визг зрителей.

Туллий, шатаясь, подошел к ним.

— Как ты, братик? — взволнованно спросила Корнелия.

— Сам виноват, не надо было пропускать такой удар.

— Теперь в финальной битве сойдемся мы с тобой, дружище, — съязвил Маний. — И меня уж точно так не будет шатать, как тебя.

— Маний?! — произнесла она.

— Что? Ты же сама недавно говорила, что победителям достается все. Устроим пари? Победит Туллий — и я забываю навсегда о тебе, а если я выиграю, то буду встречаться с тобой.

— Нет, это нечестно, мой брат сейчас уязвим.

— Принимаю! — заявил Туллий.

— Отлично, друг, — радостно выговорил Маний и похлопал Флавия по плечу.

— Нет, я не согласна и не буду выполнять условия этого спора. Я не вещь, чтобы меня, как трофей, делить. Что это вообще такое? — негодовала Корнелия.

Но Туллий и Маний отправились на бой.

— Итак, последний бой этого года, в котором сойдутся два сильнейших бойца! — кричал глашатай. — Это Просто Туллий Первый и Маний Идиот! — Все радостно захлопали. — Мы принимаем ставки на финальную битву и пожертвования. Часть денариев пойдет на приз победителю, так что не скупитесь, а поддержите молодых бойцов.

Зрители расстроились, но честно решили: кто дать монет, а кто испытать фортуну.

Бой начался. Также как и раньше, в бою с Луцием, Маний не спешил атаковать, впрочем, как и Туллий.

— Что у тебя с сестрой? — начал выяснять отношения Маний.

— Не сейчас, у нас же бой!

— Мне плевать на бой. Я люблю Корнелию, а у вас с ней что, любовь? Или это такие родственные объятия?

В этот момент мимо них проходил Авл со свитой и, увидев Туллия, громко произнес:

— Давай, Туллий Флавий, выиграй состязание! Я в тебя верю, — и прошел дальше.

— Туллий Флавий? — Вытаращился Маний.

— Пьяный бред…

— Ну, конечно, — задумался Маний. — Ты появился у нас почти два года назад, тогда же, когда не стало императора Тита…

— О чем ты говоришь? Откуда ты знаешь, давно ли умер император?! Ты бредишь.

— Знаешь, когда сын префекта говорит такие вещи, надо бы прислушиваться.

— Да вы будете сегодня драться или нет?! — завелась толпа.

— Да пошел ты, старый облезший осел! — ответил Маний самому рьяному зрителю.

— Деритесь уже, матроны! — закричал кто-то из толпы.

— Это кого ты назвал матроной? — возмутился Маний. — Ты самая опытная простибула!

Толпа рассмеялась, а Туллий пошел в атаку и нанес первый удар, который получился не сильным, но точечным и угодил в щеку.

— Значит, Корнелия тебе не сестра, да? — спросил Маний и сам же ответил: — Ну, конечно, это действительно все объясняет.

— Я не люблю Корнелию, — ответил Туллий. — Я люблю ту рабыню, и ты прекрасно об этом знаешь.

— Тогда отдай мне ее.

— Забирай, кто держит? Просто она тебя не любит, и как ты тут заставишь?

— Заставлю, это моя проблема! Я сегодня выиграю пари.

— Ну, хорошо, выигрывай! — и Флавий специально ударил мимо.

Маний же в ответ попал в нос, и Туллий, запрокинув голову, упал.

— Ты живой? — Склонился над Туллием Маний.

— Ты мой должник.

Но Маний лишь ухмыльнулся.

— Итак, победитель известен! — завопил глашатай так, что кое-кто аж дернулся. — Это Маний Чемпион!

— Наконец-то правильно произнесли мое имя, — обрадовался тот.

— Тебе полагается венок и двести пятьдесят денариев.

— Венок себе оставь, старый идиот, а монеты давай. — Маний вырвал мешочек денариев из его рук и приблизился к Корнелии.

— Не такой уж я и старый, — обиделся глашатай.

Луций, подбежав, помог встать Туллию. Сюда же подошли и Клитус с супругой.

— Ну, ничего, в следующем году выиграешь! — попытался поддержать Флавия Клитус.

— Поживем — увидим. — Улыбнулся Туллий, вытирая кровь с носа.

— Идемте к столам, там как раз еду выложили. Сейчас и наедимся вдоволь.

— А где дочка наша? — поинтересовалась Цецилия.

Все стали оглядываться по сторонам, пока не увидели Корнелию, рыдающую в объятьях Мания.

— Странно, — удивился Клитус, — это ж надо, как девочка переживала за Мания и сейчас так радуется его победе. А я-то думал, она будет переживать за брата.

— Корнелия, дочка, пошли обедать! — позвала ее мать.

Они отвернулись, а за их спинами Корнелия пыталась вырваться из объятий Мания, а тот ее не отпускал. Она пустила в ход кулаки, но он ее быстро скрутил, тем не менее девица успела укусить его за ухо.

— Настоящая любовь! — обратил внимание Туллия Луций.

— И не говори, они просто созданы друг для друга.

Все четверо, вдоволь наевшись, отправились по своим шатрам. Корнелия присоединилась к ним лишь спустя время. Была злая и взъерошенная. Косо поглядывая на Туллия, она хотела было что-то сказать, но передумала.

— Ну что же, — прервал тишину Клитус, — пора бы домой собираться, а то уже стемнело.

— Что? Нет! — возмутилась Корнелия. — Мы с Туллием остаемся в этом шатре на ночь. Праздник же заканчивается только с рассветом.

— Ты что, с ума сошла? — вмешалась Цецилия. — Это ночь оргий, разврата и бесчестия. Порядочные люди, а тем более христиане, конечно же, не останутся здесь.

— Ага, а почитать христианам Нептуна, значит, можно?!

— Как тебе не стыдно такое говорить? Мы обязаны присутствовать, нас тут все знают. Если не придем, то нас просто выживут отсюда, а у нас же тут вся жизнь, хозяйство.

— А Туллий с нами отправится домой?

— Конечно, он же не будет участвовать в этих оргиях, верно, Туллий? — обратилась Цецилия к нему.

Флавий только хотел было ответить, как к ним заглянул Авл.

— Я, конечно, извиняюсь за вторжение, но я должен украсть у вас Туллия.

— Надолго? — поинтересовался Клитус.

— Не волнуйтесь, утром он вернется.

— Нет, при всем уважении, но ему еще мало лет, и никуда мы его не отпустим.

— Шестнадцать лет — это уже взрослый человек. Тем более не волнуйтесь, никаких оргий не будет. Прибывает сенатор из Рима, и нам предстоит долгая и нудная беседа. Это его приказ. Приказ власти.

Клитус с Цецилией подозрительно переглянулись и устремили свой взор на Флавия.

— Впрочем, решать Туллию! — заявил Клитус.

— Увидимся утром! — объявил Флавий и выбежал за Авлом.

В сопровождении двух стражников они направились через форум, полный людей.

— Хорошая же у тебя лжесемья, Флавий! — заговорил Авл по дороге.

— Не называй меня Флавием, или ты специально везде об этом заявляешь?

— Нет, зачем мне это?!

— Ты ведь на весь форум объявил, когда я боролся.

— То просто эмоции, переживал за тебя, хотел, чтобы ты победил. Кстати, мне жаль, что ты проиграл финал.

— Куда мы идем?

— Да мы уже пришли, — и он указал на свой зеленый шатер, который был раза в три больше шатра Клитуса.

— А где же Гней Сервий? — Туллий заглянул внутрь, но сенатора там не было.

— Он сейчас с префектом на торжественном ужине. Вы встретитесь с ним на рассвете, после окончания праздника.

— Почему же ты не с ними?

— Смеешься? Я от этих нудных разговоров ни о чем просто засыпаю. Гораздо веселее будет этой ночью здесь. Проходи, не стесняйся.

Внутри стояли две софы, стол с угощениями и вином. Авл снял тогу и тунику, полностью оголившись, лег на софу и начал есть виноград, запивая вином.

— Мне надо тоже раздеться? — поинтересовался Туллий.

— Дело твое.

Туллий скинул на пол набедренную повязку и тоже лег на софу. Сын магистрата хлопнул в ладоши, и сюда зашли шесть голых рабынь, среди которых была и Опойя. Флавий даже привстал от неожиданности.

— Девушки! — Расплылся в улыбке Авл. — Красавицы мои! Вам сегодня безумно повезло, потому что двое молодых и обворожительных римских патрициев²³ будут любить всех вас всю ночь.

Туллий сглотнул.

— На что вы готовы ради нас? — продолжил сын префекта.

— На все, господин! — смиренно произнесли рабыни в один голос.

— Очень хорошо, просто замечательно. Садитесь перед нами, не бойтесь.

Рабыни с идеальными пропорциональными фигурами и формами выглядели безумно сексуально, так что у Флавия тут же пересохло во рту, и он залпом выпил полный кубок вина. Он не сводил глаз со своей любимицы, изучая каждый участок ее тела.

— Закусывай, Туллий! — произнес Авл. — А то ты так долго не протянешь, — и он расхохотался.

Флавий сразу же съел гроздь винограда и несколько фиников.

— Хотя, — задумался сын префекта, — любовные игры и вино часто являются неотъемлемой частью сексуальных игр.

Авл встал, налил вино в шесть кубков и раздал их девушкам. Те жадно смаковали вино, облизывая губы. Он начал целовать одну, затем другую, гладя тело третьей. Туллий слез с софы и подполз к своей рабыне. Опойя не была напугана, наоборот, готовая ко всему, видимо, для нее было все не впервой. Он встал перед ней, и она посмотрела ему в глаза, стоя на коленях. Две другие рабыни обняли ноги Флавия и начали их лизать, покусывать и целовать.

— Пусть Опойя уйдет! — объявил Туллий.

— Кто? — не понял Авл.

— Моя рабыня, пусть уйдет. Я не хочу ее пока.

— Ну уж нет, моя игра, и мои правила. Или ты их выполняешь, или уходишь.

— Она моя…

— Ты мне еще не заплатил, так что, увы, она все еще моя собственность. Сейчас мои рабыни лижут твои ноги… Сейчас все, что мое, и твое, а все, что твое, и мое.

Туллий выпил еще несколько кубков вина. Две рабыни гладили тело Флавия, медленно вставая и целуя торс, а он же руками мял их грудь и облизывал. Опойя поднялась и впилась в его губы. Туллий, не выдержав, повалил ее на пол и овладел ею, две другие рабыни помогали им, целуя их и друг друга. Потом они поменялись рабынями с Авлом. Наслаждаясь сразу тремя сексуальными девушками, сын префекта успевал гладить ягодицы четвертой рабыни, периодически целуя ее губы. Туллий опьянел так, что лишь наблюдал, как уже его рабыней спокойно овладевает сын префекта, а остальные девушки целовали и лизали друг другу тела. Флавий попытался присоединиться к ним, не зная, с какой начать, пока окончательно не упал и не уснул.

Туллий открыл глаза. Солнце ярко светило через щели в ветках прямо в лицо. Голова болела. Он осмотрелся, почувствовал что-то тяжелое на своем теле и увидел, как голова рабыни лежит на его прессе, другая спала у ног. Сын префекта разлегся на софе и спал в объятиях рабыни.

— Ох, не надо было мне участвовать в этой оргии… — вслух подумал Флавий.

— Все так говорят после первого раза, — тут же ответил Авл. — Но ты был хорош, как будто ты уже не раз бывал участником таких игр.

— Это впервые… я имею в виду оргию…

— Да я понял. Хотя это очень странно…

— Почему странно?

— Во дворце императора такие оргии — это обычные каждодневные явления. А ты ведь юноша безумной красоты.

— Нет, при Тите не было ни одной.

— Серьезно? А я слышал совсем другое.

— Что ты слышал?

— Какие извращения осуществлял лично император Тит.

— Это неправда, — разозлился Туллий. — Я тому свидетель, не было оргий, были празднества, но только с танцовщицами и пениями.

— Может, ты просто уходил до начала основного действия, — и он рассмеялся.

— Ничего смешного.

— Я серьезно, ты был тогда ребенком, кто же тебя оставит на такие игрища?!

Туллий затих, обдумывая данное предположение.

— Ох, малыш, — весело заговорил сын префекта, — ты до сего дня был лишен всех прелестей римской развратной жизни. Если мы подружимся, то ты многое еще увидишь, узнаешь и почувствуешь. Ну а если ты станешь императором, то сделаешь меня главным советником по оргиям, — и он вновь расхохотался.

В этот момент в шатер ворвался Гней Сервий.

— Что за?.. Плутон вас покарай! Пошли прочь! — произнес он в гневе рабыням. Те поспешно выполнили приказ. — Авл, — обратился сенатор, — пока моя дочь, твоя супруга, в Риме, ты тут развратный образ жизни ведешь?!

— Ох, Гней, Гней, — рассмеялся он, — я просто проспал и не успел скрыть улики этого страшного события.

— Ты человек безнравственный, Авл! Ну а ты, Туллий Флавий, лежишь тут голый, словно достиг всех своих целей и пришло время пировать?! Надеюсь, сексуально ты удовлетворился надолго.

— Сенатор… — начал было говорить Туллий.

— Не надо лишних слов и оправданий. Я слишком много, наверное, хочу от шестнадцатилетнего юнца и переростка-зятя, у которого в голове только любовные утехи. А хотел всего лишь от вас ответственности и серьезности.

— Дорогой тесть, — уже серьезно заговорил Авл, — у меня ощущение, что ты никогда не участвовал в оргиях и не живешь в Риме, в самом развратном городе в мире. У тебя самого есть множество любовниц, которые с радостью заменяют тебе супругу.

— Да как ты смеешь меня в чем-то упрекать?!

— Имею на это право, ведь я сын префекта, и это мой город! — Он поднялся и встал лицом к лицу с сенатором. — Никто не смеет меня отчитывать как какого-то ребенка.

Сервий с силой оттолкнул от себя Авла, и тот упал обратно на софу.

— Знай свое место, щенок! — разошелся сенатор. — Ты забываешься! У нас очень важная миссия…

— Не у нас, а у тебя. Я не собираюсь рисковать своей головой ради римских интриг. — Вновь встал сын префекта.

— Зачем ты развратил Туллия? Зачем позвал сюда?

— Да никто его не развращал, он и сам рад стараться. Мне действительно очень хотелось узнать, врет он насчет Флавия или нет.

— И что, узнал?

— Так как он защищал Тита, скорее всего, не врет.

— И тем не менее ты с отцом решил отстраниться от нашей цели?!

— Да, риск слишком велик и не оправдан. И тебе советую не ввязываться в это дело. Ведь если ты попадешься, дорогой тесть, то и наши с отцом головы тут же полетят, также как и твоей дочери — моей супруги. Домициан уже начал напоминать Нерона. То ли еще будет.

— Ну что же, дабы оградить от дальнейших проблем, я больше не буду посвящать тебя в свои планы. И Туллий, — он посмотрел на Флавия, — отныне никому ничего рассказывать об этом не будет, без исключения. Ты понял меня?

— Да.

— Вот и отлично. А теперь одевайся, пойдем прогуляемся.

Они вышли на улицу и залезли в паланкин. Рабы подняли жерди и понесли их.

— В августовские иды жду тебя на моей вилле на Квиринале в Риме. — Сенатор дал пергамент с адресом Туллию. — Когда будешь идти по улицам, то накрой голову на всякий случай. Есть еще люди во дворце, которые прекрасно помнят твою внешность, и порой они тщательно всматриваются в прохожих, когда выходят в свет.

— На вилле соберутся люди?

— Не просто люди, а патриции! В том числе и те, кто сможет тебя опознать. Сразу предупреждаю: если окажется, что ты самозванец, ты будешь убит на месте. Поэтому хорошо подумай, прежде чем приезжать ко мне в гости.

— Мне нечего бояться.

— Тогда хорошо. Если все окажется правдой, то тебе стоит позаботиться о своей приемной семье. Здесь им будет небезопасно находиться, так что пусть ищут себе новое пристанище вдали от италийских земель.

— Они не уедут, здесь вся их жизнь.

— Значит, они погибнут. Мы начнем такую войну с Домицианом, при которой тот, кто проиграет, лишится всего, и не только своей головы. И поверь мне: эта война будет очень кровавой, жестокой и не быстрой.

— Так кто именно придет к нам на встречу?

— Я похож на глупца, который выдаст сейчас имена?

— Нет.

— Тогда не задавай таких вопросов. На этом все, я здесь больше не появлюсь, так что увидимся в Риме, — и громко заявил: — Рабы, опустите паланкин.

Туллий вышел и стал наблюдать за тем, как сенаторский паланкин с четырьмя рабами все больше и больше отдаляется. После чего подошел к фонтану, умыл лицо, попил воды и сел рядом. В знойный день приятно было освежиться. Ничего не хотелось делать, голова все еще побаливала, и чувство жажды не проходило. Домой тоже не хотелось идти, так как видеть упрекающие взоры приемных родителей ему не хотелось, равно как и оправдываться перед Корнелией за проигранный финал. Что же делать? И Флавий решил вернуться к Авлу. А тот все еще лежал на софе в своем зеленом шатре.

— А-а-а, божественный Туллий вернулся, — протянул сын префекта.

— Божественный? — переспросил Флавий.

— О да, лицо ребенка, тело юноши, шрамы старого воина, а сексуальность опытного любовника. Кто же твои настоящие родители? Зевс и Гера?

— Я не знаю.

— И не хочешь знать, верно?

— Хочу… возможно… Как бы там ни было, их нет в живых, иначе я бы сразу бросился на их поиски.

— Это и понятно. Кстати, до чего вы договорились с моим тестем?

— Ты помнишь правила, это секрет уже.

— Я имею в виду, когда ты покинешь наш город?

— Через полмесяца. Где-то так.

— Отлично. А почему домой не идешь?

— Нет желания.

— Понимаю. Они явно поймут, чем ты занимался всю ночь, — и он рассмеялся.

— Мне не до смеха.

— Неужели? Кстати говоря, я и сам тебя собирался искать сегодня.

— Да? Зачем?

— Я тут подумал, а ты не хочешь пожить эту пару недель у меня? Каждую ночь будет море разврата, тебе понравится.

— Я не должен расслабляться так… — ответил он, но глаза его заблестели.

— Да брось, с тобой будет твоя красавица. Все мои рабыни — твои, и сможешь выбирать, как, и с кем, и в каком количестве.

— И сколько это стоить будет? Мое питание и ночлег?

— Обижаешь, друг! Мне ничего от тебя не надо, лишь приятная компания.

— Тогда я пойду домой, соберу вещи и предупрежу… эм… родных.

— Увидимся у меня вечером.

Примечания

22

Neptunalia.

23

Патриций — в Древнем Риме — лицо, принадлежавшее к исконным римским родам, составлявшим правящий класс и державшим в своих руках общественные земли.