Поцелуй торпеды

Максим Шахов, 2008

Полковник ФСБ Виктор Логинов срочно направлен в Крым с задачей разыскать и нейтрализовать предателя и убийцу офицера УСБ Григория Кащеева. Из-за нелепой случайности коллеги Логинова раскрывают себя, и Кащеев понимает, что за ним началась охота. Он придумывает дьявольский план уничтожения преследователей – осталось лишь заманить их в хитроумную западню, Кащеева совершенно не смущает, что при этом погибнут не только его враги, но и ни в чем не повинные люди. Шансов уцелеть у Логинова не осталось…

30

На контакт с Бобром Кащеев пошел только через три дня, как следует подготовившись. Был вечер. Троица гастролеров потягивала вино в одном из самых отдаленных и безлюдных кафе на набережной, отмечая дневной улов.

Туалета в кафе не было, так что посетителям приходилось пользоваться платным, расположенным неподалеку. Именно в туалете Кащеев и пошел на контакт. Встав рядом с Бобром, он негромко сказал:

— Здорово, бродяга! Не узнал?

— Нет!.. — бросил на Кащеева настороженный взгляд Бобер.

— А я тебя сразу срисовал! Короче, есть толковище… Только вашу бригаду пасут…

— Что?!

— Через час около универсама! — быстро оглянувшись, прошептал Кащеев. — Пасет вас опер в синей майке «Адидас». Торчит в кафе напротив чуть наискосок. За вторым от входа столиком…

В туалет вошел новый посетитель. Кащеев умолк, культурно посторонился и быстро вышел, оставив Бобра соображать, что к чему. Бобер вышел из туалета минуты через три.

За это время он успел позвонить своим подельникам и дать инструкции. Те рассчитались и вышли из кафе. Бобер наблюдал за ними из укромного места. Но и Кащеев умел пользоваться телефоном. Он позвонил Салаухину, который как раз и сидел в кафе напротив в синей майке «Адидас»…

В общем, все прошло как по нотам. Салаухин, которого Кащеев, конечно, использовал втемную, худо-бедно роль опера выполнил. Бобер, едва увидев, что за его подельниками действительно следят, дал им по телефону команду разбегаться.

Ровно через час Кащеев пришел к универсаму и долго ждал Бобра. Тот, ясное дело, не пришел. Тогда Кащеев отправился на набережную, где некоторое время беззаботно прогуливался, а потом приземлился в каком-то кафе. Только здесь он наконец увидел, что за ним следят. У самого универсама бригада Бобра, видно, использовала машину. Кащеев понял, что его задумка сработала. И как ни в чем не бывало продолжил культурно отдыхать…

Поздней ночью, когда Кащеев возвращался домой, возле него притормозила машина. Из нее выбрался здоровяк с огромными руками — «торпеда» бригады. Распахнув дверцу, он сказал:

— Садись, земляк, подвезем!

— А ты кто?.. — спокойно спросил Кащеев.

— Да садись, говорю! — усмехнулся здоровяк, оценив выдержку Кащеева. — С Бобром потолкуешь заодно!

— А-а! — кивнул Григорий Васильевич. — Так бы сразу и сказал.

В следующий миг он спокойно сел на заднее сиденье. Здоровяк запрыгнул на переднее, и машина тронулась. Бобров, сидевший сзади, протянул руку:

— Ну здорово, бродяга! Спасибо за наколку! Извини, не признал тебя… Мы что, вместе на какой пересылке чалились?

Кащеев покачал головой:

— Нет, Бобер! Я мент, бывший…

Бобров отдернул ладонь — для правильного уголовника пожать руку менту все равно что верующему плюнуть на распятие. Машина дернулась. И пассажир, и водитель синхронно повернули головы, уставившись на Кащеева. Бобров отодвинулся в угол, быстро оглянулся через заднее стекло и недобро спросил:

— И чего тебе надо, мент?..