В прицеле – Олимпиада

Максим Шахов, 2011

Чаша терпения премьер-министра России переполнилась. Вот уже который год все спецслужбы пытаются обуздать пособников международного терроризма, а воз и ныне там. Кроме того, на носу Олимпиада в Сочи, которая должна стать самой безопасной за всю историю... И премьер волевым решением создает принципиально новую структуру – Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС. Именно она координирует все службы антитеррора России, а комплектуется сотрудниками ФСБ и ГРУ. В ней будут служить бывший боевой пловец, старший лейтенант Голицын по прозвищу Поручик и его испытанная команда. А это значит, что шансов сорвать Олимпиаду у врагов нет...

4. СОВЕЩАНИЕ

В кабинете начальника главка их уже ждал огромный, в четверть футбольного поля, накрытый стол. Ничего лишнего, только скромные закуски. То же и с напитками — водка, коньяк, для Правдина виски «Джонни Уокер» с синей этикеткой.

В красном углу кабинета висели портреты президента и премьер-министра. Правдин скептически посмотрел на свой портрет. В прошлый приезд здесь еще висел портрет Ельцина. Бормышев поймал взгляд главы правительства и не упустил случая прогнуться.

— Вот, мы вас повесили! — радостно сообщил он.

— Сядь! — рявкнул на него Ковригов.

Генерал-майор стремительно рухнул на стул. Тот застонал, но выдержал. Из нижних чинов, кроме Поручика, в кабинете присутствовал помощник Бормышева — молодой, немногим старше Поручика, подполковник Науруз Берзеков.

Первым слово для выступления взял премьер-министр Василий Васильевич Правдин.

— Итак, первое совещание новой структуры объявляю открытым, — объявил он. — Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС, создано с целью собрать все имеющиеся у нас силы и средства для борьбы с международным терроризмом в один кулак и скоординировать действия всех антитеррористических служб. Новые террористические акты продемонстрировали полную неспособность силовых структур справиться с терроризмом привычными способами и слабость оперативно-разведывательной работы. Ваша служба создана из сотрудников двух ведомств — ФСБ и ГРУ. В дальнейшем вы будете работать в тесном контакте и со своими бывшими коллегами. Вам предстоит разнообразная деятельность — от войсковых операций до экономических расследований. Слово начальнику главка, генерал-полковнику Ковригову. Пожалуйста, Матвей Дорофеевич.

Ковригов покашлял в кулак и заявил:

— Вы поручили мне возглавить работу новой федеральной службы. И правильно сделали. Времена меняются, меняются и террористы. Если во времена Ясира Арафата террористы получали деньги от различных фондов, то теперь бандиты сами проникли в эти фонды и сами распределяют деньги. А для пополнения фондов не брезгуют откровенным рэкетом. Проникли они и в другие серьезные организации. Подробнее об этом доложит мой первый заместитель — вице-адмирал Старостин.

Бормышев встрепенулся.

— Но я как начальник первого отдела… — начал было он.

Тут Ковригов нахмурился и буркнул тихо, но отчетливо:

— Помолчи. Профилирующим в нашем управлении является второй, оперативный отдел. Твое дело — охрана, ей и занимайся. Твой номер — «шишнадцатый». Потому молчи и слушай. Илья Григорьевич, прошу.

Старостин встал:

— Мы пришли в ФАРОС не с пустыми руками. Мой отдел раньше находился в структуре разведки флота ГРУ. В ходе борьбы с международным пиратством мы не раз убеждались в том, что за спиной пиратов зачастую скрываются террористы. Они координируют и направляют действия пиратов, а иногда используют их, чтобы отвлечь внимание от своих действий. Мы воспользовались этим в обратной последовательности — через оперативные связи в среде пиратов внедрили в ряды террористов агента. Его оперативный псевдоним Дервиш. Буквально вчера от него получена очень ценная информация. Позже все присутствующие смогут с ней ознакомиться. На случай, если кто не владеет компьютером, — тут вице-адмирал ненароком бросил взгляд на Ковригова, — я сделал распечатку.

Правдин, извинившись, прервал доклад:

— Простите, Илья Григорьевич, нельзя ли остановиться подробнее на связях наших доморощенных террористов с международными организациями, в частности с «Аль-Каидой»?

Старостин покачал головой:

— К сожалению, «Аль-Каида» на сегодняшний день уже не является самой опасной из террористических организаций. После устранения Усамы бен Ладена и избрания на его место Аймана аз-Завахири от нее отделились несколько непримиримых и куда более радикальных группировок.

— И чем же они недовольны? — спросил Правдин.

— Вялостью основной организации, ее склонностью к оппортунизму. Радикалы считают, что новое руководство «Аль-Каиды» думает только о деньгах, вместо того чтобы вести войну на уничтожение неверных.

Правдин усмехнулся:

— Мы в детстве про таких говорили: «Уволен из гестапо за жестокость».

— Именно, — согласился Старостин. — И самая радикальная из этих радикальных группировок — «Аль-Накба». Вы, конечно, знаете, что означает это слово. Для арабов «Накба» то же, что для евреев «холокост» — «катастрофа». Этим термином палестинцы называют свое изгнание во время войны сорок седьмого — сорок девятого годов. Пятнадцатого мая они отмечают День Накбы. На Западе их зовут каламитами, потому что по-английски катастрофа — «кэлемити». Как ни странно, группировка «Аль-Накба» зародилась далеко от Палестины, в Алжире. Там она, в свою очередь, откололась от одной из самых засекреченных организаций — «Вооруженной исламской группы». Некоторое время «Аль-Накба» существовала на правах ячейки «Аль-Каиды», но потом накбаиты начали самостоятельную деятельность. Идеологию этой организации формально определяют крайние салафиты-фундаменталисты. Но ислам для них служит лишь прикрытием, на самом деле идеология накбаитов — сатанизм манихейского толка. Их цель — не освобождение, а уничтожение. Террористические акции накбаитов отличаются чудовищной жестокостью. Руководит организацией «Аль-Накба» главарь по кличке ад-Даджал.

— Как? — удивленно воскликнул Правдин. — Но ведь Даджал в переводе с арабского означает…

— Антихрист, лжемессия, — подсказал Старостин. — Хорошая кличка для террориста. По нашим сведениям, именно он финансировал недавние взрывы в московском метро. Сейчас он готовит целую серию террористических актов по всему миру, в том числе и в исламских странах. Состав банды также интернационален, но военное ядро составляют арабы, пакистанцы и суданские негры. Впрочем, сейчас по всему миру идет активная вербовка новых членов. Для этого в открытую используются различные международные организации вплоть до Организации Объединенных Наций. Один из функционеров ад-Даджала, Усама бен Масих, занимает в ООН высокое положение и прикрывает им свою террористическую деятельность. И при этом свободно путешествует по западным столицам.

Ковригов неожиданно выругался.

— Этот Запад допрыгается! — возмущенно пророкотал он. — Одной рукой они с террористами борются, другой их по шерстке наглаживают…

С ним согласились. Потом перешли к оценке сведений, переданных агентом Дервишем. Они касались местонахождения секретных баз, заложенных террористами в разных странах.

Правдин задал вопрос, интересовавший всех:

— Что мы будем делать с этой информацией?

— Может, возьмем да и прихлопнем эти осиные гнезда? Сами, — предложил Бормышев. — Чем мы хуже америкашек?

— Авантюра, — буркнул Ковригов.

Старостин посмотрел поверх голов в угол кабинета, где скромно сидел старший лейтенант Голицын.

— Денис Васильич, что скажешь?

Поручик встал и вытянулся по стойке «смирно».

— Легко, вашбродь! Пустим их, как барашков, на шашлык, они и мяукнуть не успеют.

— Ну а серьезно? — спросил Правдин.

— Я на работе не шучу, — обиделся Поручик.

— Он не шутит, — подтвердил Старостин. — И сам не шутит, и другим не дает.

Правдин впился глазами в лежавший перед ним список.

— Здесь четырнадцать объектов, в разных концах мира. Уничтожив один, даже два, мы спугнем остальных.

— А мы по-тихому, — пояснил Поручик. — И когда они почувствуют опасность, будет уже поздно.

— Но если что-то пойдет не так, кто за это отвечать будет? — Правдин обвел присутствующих проницательным взглядом.

Услышав про ответственность, Бормышев неуверенно почесал лысую башку.

— Тогда, может, лучше передать информацию нашим зарубежным коллегам? Им на местах виднее. Это же серьезные спецслужбы Англии, Франции, Японии, тех же Штатов! Им же наверняка не понравится, если мы будем работать у них под носом. А если утечка или по-тихому не получится? Тут не просто ответственность, дело чревато международным конфликтом!

Все оглянулись на Старостина, ожидая, что он скажет. Тот ответил, как отрезал:

— Или это сделают мои парни, или не будет никакой операции. Иначе я не смогу гарантировать режим секретности.

Правдин посмотрел на него в упор:

— Считаете, что французы, американцы и остальные плохо знают свое дело? Они как-никак профессионалы. Бен Ладена же убили…

Лицо вице-адмирала исказилось от скорбной гримасы.

— Ну да, профессионалы… ремесленники. Подумаешь, бандита убили! А живым взять не сумели. Нет, тут требуется не ремесло, а искусство. Может, они возьмут террористов, а может, нет. Но моего агента они точно спалят. А что вы сами подумаете, если вдруг одновременно, да еще в разных странах, будут захвачены полтора десятка ваших засекреченных объектов?

— Утечка, — в унисон, хором произнесло несколько голосов.

— Именно! Знаете, когда разведка Черчилля во время Второй мировой войны сумела взломать немецкую шифровальную машинку «Энигма», он предпочел допустить бомбардировку и уничтожение английского города Ковентри, лишь бы не дать немцам понять, что их шифр раскрыт. Спалить ценного агента недолго, для этого ума не надо. А что получим взамен? Накроем десяток баз с оружием и взрывчаткой, ликвидируем несколько десятков боевиков… А сколько останется? К тому же сегодня их ловят, а завтра выпускают. Что им, в конце концов, можно инкриминировать? Может быть, злобные замыслы? А конкретно — ничего. Разве что догадаются наркоту в карман подбросить, да и то вряд ли. Разрабатывать их надо, терпеливо и грамотно. И брать тихо и не всех сразу, чтобы не спугнуть. И потрошить без прессы и адвокатов. А вот когда узнаем все их планы — что, где, когда и чем они собираются взрывать, — тогда и брать можно.

Правдин задумчиво потер мочку уха:

— Допустим, что операцию будут проводить ваши люди. Вы гарантируете, что они смогут узнать секретные планы террористов? Как они это сделают?

Старостин поджал губы:

— Я не в курсе. Мои ребята мне не все рассказывают. Это их профессиональные секреты. Денис Васильевич, — обратился он к Поручику, — вы не хотите поделиться с присутствующими вашими профессиональными секретами?

Поручик дисциплинированно поднялся и вытянулся по стойке «смирно».

— Никак нет, — твердо сказал он.

— Я так и думал, можете присесть, — кивнул Старостин и повернулся к премьер-министру. — Видите, и вам не говорит. Но, если захотят, они все узнают, за это я ручаюсь.

Правдин поднялся:

— Ладно, будем считать, что наше первое заседание прошло в мирной и дружественной обстановке. О том, как лучше распорядиться полученной от Дервиша информацией, пусть каждый подумает и составит записку. К этому разговору мы вернемся через неделю. Я буду лично курировать работу ФАРОСа.

— А теперь прошу всех к столу! — потребовал Ковригов. — На дружеский перекус.

Правдин сдвинул брови. Потом вернул их на место.

— Не годится обижать хозяина, — сказал он как бы сам себе.

Его дружно поддержали. Впрочем, от виски и прочих крепких напитков премьер решительно отказался.

— Я за рулем.

— Как? А водитель? — не понял Ковригов.

— Я за рулем государственной машины, — пояснил глава правительства.

Подумав, с ним согласились. Премьер посмотрел, как собравшиеся наливают себе, и заскучал. В самом деле, один непьющий может испортить все застолье.

— Разве что немного шампанского, — сказал он.

Замечание прошло на ура. Ковригов собственноручно — он явно гордился своим виртуозным умением открывать шампанское — извлек из холодильника увесистый «жеробоам» — трехлитровую бутылку «Кристаль Луи Родерер», снял фольгу с пробки, раскрутил мюзле (кто не знает — это проволочный намордник на пробке-шампанке) и, придерживая пробку салфеткой, принялся считать.

— Пять! Четыре!..

— Стоп! — Старостин гаркнул так, что бутылка едва не выпала из железных рук генерал-полковника. — Не надо отсчета, — попросил он уже нормальным голосом. И пояснил для непосвященных: — Примета плохая.

При этом он взглянул на Поручика. Тот и в самом деле выглядел несколько необычно. Вроде как собрался не выпивать, а драться. Но все обошлось, и старший лейтенант снова расслабился.

— Не надо так не надо, — пожал плечами Ковригов.

Он смахнул пробку, сопроводив движение легким хлопком и дымком, поднявшимся над горлышком бутылки. Поскольку употребление игристого вина заранее предусмотрено не было, то и фужерами не запаслись. Пришлось осуществить розлив куда придется — кому в чашку, кому в стакан. Старостин получил свою любимую алюминиевую кружку, Поручик — квадратный тяжелый стакан для виски, так и не использованный премьером.

Машину премьер-министра вышли провожать все присутствующие на совещании. Проводы выглядели весьма трогательно. Поручик подумал, что неплохо было бы помахать вслед «Хаммеру» платком, но сдержался. Его платок не отличался нужной степенью свежести.

На воротах торчал сам начальник комендантского отделения в чине майора. Бормышев сердито уставился на него пронзительным гипнотизирующим взглядом.

— Какой идиот потребовал удостоверение у премьер-министра? — угрожающе процедил он.

— Ко… Копняк, — проблеял, заикаясь, майор.

— В каком он звании?

— Ста… ста… старший…

Но Бормышев не счел нужным его дослушивать.

— Понизить его в звании, на хрен! Сколько у него звездочек?

Майор вытянулся.

— Т… три…

— Одну долой! — рявкнул Бормышев. — Нет, две долой! Пусть побегает младшим лейтенантом.

Майор неловко закашлялся.

— Так ведь он же не…

Но генерал-майор снова резко оборвал его:

— Будет младшим лейтенантом, я сказал! И никаких возражений, кр-р-ругом-шагом-марш! Не рассуждать, выполнять бегом!

Майор с растерянным лицом пожал плечами, отдал честь, повернулся и ушел в дежурку. Старостин, Ковригов и Поручик поспешно скрылись в здании штаба.

Генерал Ковригов плотно прикрыл наружную дверь и пробормотал себе под нос:

— Конечно, первый блин всегда комом, но после такого бурного начала у нас теперь все должно пойти как по маслу.

У всех появилось какое-то тревожное, нехорошее предчувствие. И только старший прапорщик Копняк, в одну минуту ставший младшим лейтенантом, был абсолютно счастлив.