Сигнал

Максим Шаттам, 2018

Семья Спенсеров только что переехала в Мэхинган Фолз – маленький городок, где жизнь течет медленно и размеренно. Настоящий рай, если бы не старые слухи о колдовстве, не телефонные звонки с пронзительными нечеловеческими криками, не жуткое существо, преследующее подростков, и не ужасные убийства, которые приходится расследовать шерифу. Вам когда-нибудь было по-настоящему страшно во время чтения книги?

1

Лиз наклонилась к зеркалу в ванной. Черная точка на лбу оказалась всего лишь крошкой, которую она смахнула щелчком ногтя. Лиз внимательно посмотрела на свое отражение. Черные как смоль волосы ниспадали с обеих сторон ее бледного лица, напоминая вдовью вуаль. Подводка для глаз, благодаря которой ее лицо становилось похожим на маску, черная помада, лак под цвет губ — все было идеально. Под сетчатой блузкой виниловый корсет, шотландская юбка в складку и зашнурованные сапоги до колен — всё продумано до мелочей. Все должно было быть на высоте, ведь внешний вид был ее визитной карточкой, именно он западал в память людям, которые встречались ей на пути. Но особенно важно было выглядеть безупречно в этот вечер.

В этот особенный вечер.

Она собиралась снять все на видео. Абсолютно все. В мельчайших деталях. Крупным планом, чтобы было видно, как металл медленно впивается в кожу, рассекает плоть, как кровь блестит в холодном свете этого большого дома.

Выбор места был не случаен. Это огромное бездушное помещение воплощало все, что она ненавидела так сильно.

Ей пришел на ум белый ковер, всегда такой безупречный, и на ее лице появилась недобрая усмешка. Пятна крови на белоснежном полу — это будет для них убийственно. Их прекрасный дом будет запятнан. Чистота и порядок их гнездышка будут нарушены. Возможно, это станет первым, что бросится им в глаза, а до остального им не особенно будет дело.

Лиз представляла себе последствия. Она готовилась к этому несколько месяцев. Сможет ли она своим поступком заставить мать очнуться от ее алкогольного оцепенения? Вот уж не факт.

— Лиз? Мы уходим, — произнес голос за дверью ванной.

— Иду, мадам Ройсон.

Лиз бросила быстрый взгляд на иглы, которые поблескивали на раковине, закрыла кожаный бумажник и спрятала его в сумочку, с которой она никогда не расставалась. Всё было готово.

Но пока надо вести себя как обычно. Нельзя вызывать подозрений. Нельзя все испортить.

Лиз немного нервничала. Этим вечером всё навсегда изменится. Она знала, что способна на этот шаг. Она заранее почитала обо всем в Интернете. Главное было не колебаться. После месяцев размышлений она перейдет к действию, она уже заявила об этом. Все они с нетерпением ждали результата. Её видео. Шока.

Лиз вышла в коридор, где супруги уже надевали пальто. Мужчина на ходу кивнул Лиз и сказал жене, что пойдет пока в гараж за машиной.

— Ужин в холодильнике, — напомнила ей высокая блондинка с породистым лицом. — Арни уже спит, у него был длинный день, не буди его. В доме ты все знаешь, наши телефоны у тебя есть…

— Да, мадам Ройсон, я все знаю, не беспокойтесь.

— Ты права. Главное, если что, не стесняйся и сразу звони мне.

— Конечно.

— А, и радионяня на столе в кухне.

Лиз кивнула, она все это знала. Ей хотелось только одного: наконец остаться наедине с этим спящим ублюдком. Обычно она привязывалась к детям, за которыми ей поручали следить. Арни был исключением. Она его ненавидела. Капризный, уродливый и к тому же избалованный! Стоило его ущипнуть — а она щипала его, когда он совсем ее доводил, — как он начинал орать как резаный и целых десять минут не мог остановиться. Настоящий идиот. Папенькин сынок, который и подростком будет жить во вседозволенности, один из этих козлов, для которых деньги не проблема и который живет только ради власти. Обладать. Подчинять. Доминировать.

Не выдавая раздражения, Лиз изображала улыбку до те пор, пока дверь наконец не захлопнулась. Она тайком посмотрела в окно, убедилась, что машина отъезжает от дома, и, когда задние фары внедорожника превратились в крошечные точки вдали, торжествующе сжала кулаки в знак ликования.

Но главное было не радоваться раньше времени. Не торопиться. Второго шанса у нее не будет.

Сначала поесть, чтобы не начинать на голодный желудок, никогда не знаешь, как все пройдет. Если меня стошнит, пусть хотя бы будет чем блевать.

Она сделала себе бутерброд из двух ломтиков хлеба и маршмеллоу и оставила раскрытый пакет с хлебом на столе. Теперь надо было подождать. Хотя бы час, чтобы быть уверенной, что спиногрыз крепко спит, а потом убедиться, что планы родителей не изменились в последний момент и они не вернутся раньше, чем должны. Целый час! Надо как-то убить время. Это выражение заставило ее улыбнуться.

Учитывая, сколько времени я теряю попусту, я убила уже целую гору часов! Настоящая серийная убийца…

Она раздумывала, стоит ли развалиться перед телевизором и пощелкать каналы, посидеть в Интернете или просто спуститься в подвальный этаж и включить себе кино. Последний вариант привлекал ее больше всего. Она была слишком перевозбуждена, чтобы следить за разным бредом по телеку или сосредоточиться на чтении ленты в соцсетях, надо было на что-то отвлечься, иначе каждая минута казалась бы вечностью. Торопиться в любом случае нельзя. Слишком важное дело, чтобы сейчас все пошло псу под хвост. После всех приготовлений, сейчас, когда она полностью готова…

Так, ты же не собираешься слиться?

Нет. Она не хотела откладывать на потом. Сегодня же она выполнит задуманное. Решено.

Просто я не хочу облажаться. Терпение. Выждать время. Чтобы довести все до конца. Я не собираюсь отступать. Определенно, нет.

Лиз взяла радионяню для связи с малышом, спустилась в подвал, прошла через тренажерный зал мадам Ройсон и толкнула дверь домашнего кинотеатра. Да, у этих Ройсонов денег куры не клюют… У этого болвана, который всегда жаловался, что налоги его разорят, на развлечения-то денег хватало… Большой зал с креслами, как в настоящем кино, звуконепроницаемый и без окон. Лиз включила сенсорный экран, нажала «Смотреть фильм», и все лампы в зале зажглись одновременно. Она подошла к полкам в глубине комнаты, чтобы выбрать из всех дисков тот, который справится с непростой задачей развлечь ее на час.

Лиз остановила выбор на фильме «Воины» — барахло, но сюжет не так уж плох.

Свет плавно погас, погрузив зал в темноту, и Лиз устроилась в кресле, положив радионяню на подлокотник.

Через двадцать минут Лиз поймала себя на том, что фильм ее по-настоящему увлек, несмотря на всю его банальность. Ей вовсе не надо было терять из виду свою главную цель. Она выпрямилась в кресле и нетерпеливо пощелкала пальцами. Она хотела начинать. Сколько можно тянуть? Ее уже все достало.

А если эти старые говнюки вернутся? Вдруг их вечеринку все же отменили? Или мелкий еще не заснул как следует и проснется ни с того ни с сего?

Лиз вздохнула. Надо было еще подождать. Хотя бы полчаса.

Она собрала всю свою волю в кулак и постаралась снова погрузиться в сюжет фильма.

Вдруг лампочки радионяни загорелись. Сначала зеленые, а за ними красные.

О, нет, проснулся!

Если придется его вырубить, она это сделает. Этим вечером никто не должен был ей помешать. И она готова идти до конца. Она пощупала сумочку. Внутри лежал кожаный мешочек с иголками и китайскими чернилами. И рисунок на кальке. Сердце со слезой. Она сама выбрала этот эскиз для своей татуировки. Потому что так она себя чувствовала, так воспринимала свое существование. Она уже все понимает, пусть ей пока всего лишь шестнадцать. Она не идиотка. Жизнь — сплошная боль. Семья, парни, школа, все это…

Гребаный Арни, почему нельзя оставить меня в покое! Можно я спокойно сделаю свою крутую татушку? Клянусь, если ты испоганишь вечер, я тебе…

Она не придумала никакой достаточно сдержанной угрозы, чтобы можно было ее исполнить, и тут лампочки загорелись опять.

— Фак.

Она поставила фильм на паузу, чтобы послушать, плачет ли мальчик, или он просто ворочался в кровати. Ничего не было слышно, и она поднесла рацию к уху.

Внезапно зазвонил мобильный, заставив ее подпрыгнуть.

Твою ж мать!

Лиз нахмурилась. Как он мог его включить? Ее мобильник остался лежать на кровати, а восьмимесячный ребенок, да еще такой толстый и неуклюжий, не мог сам встать, насколько она знала.

Послышался другой звук. Лиз вздрогнула. Какой-то шепот. Как будто…

Как будто кто-то укладывает ребенка!

— Черт, родители вернулись! — сказала Лиз с досадой, видя, что ее планам пришел конец.

Она поднялась и остановилась перед дверью домашнего кинотеатра. Почему она не слышала, как парковали машину, гараж ведь через стенку от зала?!

Вдруг голос в рации произнес:

— Лиииззз…

Сердце девушки забилось с бешеной скоростью. Ей не показалось. Кто-то произнес ее имя. Или скорее медленно прошептал, растягивая звуки, у самого микрофона. Это был женский или мужской голос? Лиза не смогла определить. И зачем Ройсоны стали бы играть с ней в эти игры?

Из комнаты мальчишки? Вряд ли…

Из динамика раздался бесконечно длинный вздох. Лиза вздрогнула.

— Лиииззз…

Что это было? Это не могли быть родители. Шутить с ней — это совсем на них не похоже. И уж тем более подобным образом. Почему Ройсоны не предупредили, что кто-то придет? Это не в их стиле. Здесь что-то было не так. Лиз это чувствовала.

Она сжала в руке радионяню, не зная, как быть. Ее телефон остался наверху. Она тяжело дышала, тревога охватывала ее все больше.

В приемнике заскрежетало, голос из детской комнаты что-то прохрипел, но Лиз не смогла разобрать слов.

Думай, думай.

Очевидно, был какой-то выход, но все мысли в ее голове смешались, и она никак не могла ни на что решиться. Кто бы это мог быть? Отстойная шутка. Дилан? Роб? Нет, им-то на нее плевать… Тогда кто? Барб?

Никто не знает, где я сейчас. Даже мать понятия не имеет! Я просто сказала парням, что собираюсь сделать это и выложить видео, но они не знают, где я…

Теперь кто-то то тяжело дышал прямо в микрофон.

— Лиииззз… — произнес грубый и хриплый голос, — я… тебя… чувствую…

Ее ноги ослабли, она едва не упала. Волна паники.

Что происходит?

Кто-то дышал в рацию.

— Я тебя чувствую, — повторил голос. — Где ты?

Лиз покачала головой. Этого не может быть. Это галлюцинации.

Я уже три дня не курила травку! Откуда у меня глюки?

Вдруг она поняла, что не слышит детского плача. Если в его комнате кто-то есть, к тому же разговаривает и ходит, Арни просто обязан проснуться! Его молчание было очень тревожным знаком.

Новый шепот.

— Я тебя слышу, — сообщил голос, — я… я иду за тобой…

Лиз была вся в поту, она дышала ртом и едва стояла на ногах.

Радионяня в ее руке завибрировала, и тут из нее донеслись адские вопли, а за ними чудовищный скрежет, как будто кто-то царапает по стеклу.

От щелчка микрофона она подскочила и застонала от ужаса.

Ей надо бежать. Сейчас. Плевать на Арни, главное выбраться из дома, она побежит к соседям предупредить копов, и пусть они уже спасают мелкого, сейчас главное спасти свою задницу!

Гараж!

Она выберется через гараж. Лиз нажала было ручку двери, чтобы выйти из кинотеатра, но застыла на месте. У нее не было пульта от автоматической двери! Она не сможет выйти через гараж!

Лиз задрожала всем телом. От страха она была на грани обморока.

Нет, нет! Только не сейчас! Как угодно, но я должна выбраться!

Входная дверь находилась в конце коридора, но надо было подняться по лестнице. Если поспешить, она успеет добежать. Она сможет, Лиз была уверена, у нее еще хватит сил промчаться по ступенькам и ускориться как никогда в жизни. Да, она на это способна.

Она нажала ручку двери и оказалась в коридоре подвала.

Лампочки не горели, хотя она никогда не оставляла коридор без света. Этот длинный белый проход без окон всегда ее пугал, и она не выключала здесь свет, даже пока смотрела кино.

Свободной рукой она нащупала выключатель и нажала указательным пальцем.

Лампочки замерцали и загорелись.

За секунду, пока коридор наполнялся светом, Лиз успела увидеть огромный силуэт прямо перед собой.

Глаза смотрели прямо на нее. Со злобой.

Она завизжала.

Свет снова погас, и тьма поглотила девушку, а ее раздавленные кости врезались в кафельный пол. Она скорчилась во мраке, охваченная судорогой и болью.

Лампочки моргнули, но свет больше не зажигался.

В подвале стало тихо.