Бесы 3.0

Максим Милованов, 2020

«Бесы 3.0» – реквием третьей промышленной революции. Успех любой ценой – правило № 1 в «Москва-Сити». Что происходит в деловом сердце страны? Какие бесы одолевают его обитателей? «Бесы 3.0» – драма о людях, решивших построить новую, самую высокую башню «Москва-Сити». Их замысел – не обычный небоскреб, а новый символ России. Любовь, дружба, нравственные ориентиры – всё брошено на жертвенный алтарь амбиций. Конкурентная схватка за невиданную бизнес-высоту, за победу в третьей промышленной революции приводит к революции настоящей. «Офисный я планктон или право имею…»

Фурфур & Пихтион

— Что? Триста рублей в час? Это ж грабёж!

Махаллат негодовала и готова была раздавить шлагбаум подземной парковки вместе с невидимым парковщиком из динамика. Конечно, ей было жалко разбивать «мерседес» в первый же свой приезд на работу, но нога так и порывалась нажать газ.

— Напоминаю, если у вас нет пропуска, то стоимость парковки триста рублей в час, — подливал масла в огонь голос из динамика.

— Да я пропуск ещё два дня назад заказала! Позвони Фурфуру или Пихтиону!

— Кому?

— Фурманову или Пихтикову!

— Я уже звонил. Мне сказали, что они на инвестиционном совете и будут только после обеда.

— Я, между прочим, тоже опаздываю на инвестиционный совет!

— Очень познавательно…

— Слушай, ты, человек-функция, не выводи. У младшего персонала скоро аттестация. Все через мой сорок третий этаж пройдёте! Ассесмент, оценка, всё такое… Я тебя обязательно отыщу и подговорю оценщиков, чтоб низший балл влепили.

— Я не младший персонал. Я — начальник смены, — гордо сказал человек-функция, но затем вдруг обмяк.

— Ой, так вы с сорок третьего?

— Ну да…

— А я смотрю, лицо знакомое.

Монахова огляделась по сторонам.

— У меня тут камера, я вас вижу. Вы ведь администратор Мария.

— Ага.

— Я про вас в журнале читал.

— В каком журнале?

— В нашем, в корпоративном. Третий номер уж вышел. «Высота» называется. По всем башням «Москва-Сити» распространяется. Я в редакции подрабатываю, журнал разношу. В третьем номере вы на обложке с осколком бутылки шампанского в руке. Ну с тем, с выигрышным…

— Понятно.

— А это тот самый «мерс»?

— Тот самый.

— Красивый. И вы очень красивая!

— Ладно, донжуан, раз узнал, может, всё-таки пропустишь.

— Пропущу, конечно. Только вы, пожалуйста, с пропуском разберитесь, а то я ведь тут не каждый день, сутки через трое.

— Разберусь, — пообещала Монахова. — А ты журналов нам на сорок третий закинь, у нас там траффик знаешь какой.

— Обязательно закину, — пообещал голос из динамика, открыв шлагбаум. — Вы на минус третий сразу езжайте, там посвободней…

— Как звать тебя, ангел-парковщик?

— Вова…

— Вова! — усмехнулась Махаллат, нажимая на газ. — Придумай себе крутой ник, с таким именем так парковщиком и помрёшь…

Лишь только стихли аплодисменты, оратор, точнее, два оратора, в один голос объявили:

— Юбилейное, сотое заседание инвестиционного совета «Ассоциации Девелоперов» просим считать открытым.

Снова раздались аплодисменты.

— Доводим до сведения, что сегодня финал, где будут объявлены победители нашей грантовой программы, направленной на поддержку талантливой молодёжи, на поиск самых перспективных инновационных проектов, которые могут быть применены в различных отраслях экономики.

Аплодисменты повторились.

— Напомним, что «Ассоциация Девелоперов» — один из крупнейших холдингов России. В состав холдинга входит более ста компаний и предприятий, являющихся отраслевыми лидерами в таких областях, как строительство и архитектура, логистика и дистрибуция, девелопмент и управленческий консалтинг.

— О! Управленческий консалтинг — это ж мы! — улыбнулась Махаллат.

— Точняк! — улыбнулся в ответ Оливий.

Опоздавшие Монахова и Оливин сидели на последнем ряду, наблюдая за тем, как исполнительный и финансовый директора Ада Фурманов и Пихтиков вещают что-то о традициях, высоком статусе, престижности и важности.

— Заметила, что Фурманов с Пихтиковым всё делают вместе, — прошептал Оливин. — Даже когда говорит один из них, он всё равно употребляет множественное число: «приветствуем», «просим», «доводим до сведения»»?

Монахова кивнула.

— А знаешь, почему?! — Оливин ухмыльнулся, заглянул в смартфон и стал цитировать:

— Пихтион — демон с огненными крыльями и красными рогами. Не имеет жены и детей. Общается исключительно с мужчинами-воинами тёмного братства… Фурфур — демон-олень. Никогда не говорит правду, только если войдёт в нарисованный мелом треугольник. Оказавшись в треугольнике, принимает облик ангела-женщины с белыми крыльями, белыми волосами и голубыми глазами…

Монахова вновь кивнула.

— Я читала. И намёк твой поняла. Но слишком уж просто. Вряд ли они любовники. Здесь нечто другое. Иногда мне кажется, что они часть единого целого, разделённого случайно, по ошибке. К тому же у Фурманова, говорят, была жена…

— Да у них у всех жёны и дети, — сказал Оливин. — Шифруются…

— Для чего? Сейчас время, когда всё разрешено. А в нашем-то «Мордоре» и подавно…

— Поговаривают, что они уже год из башен никуда не выходят…

— Тут я их понимаю, — чуть мечтательно произнесла Монахова. — Зачем куда-то уезжать, когда тут всё есть. Жильё, работа, рестораны, кафешки, бутики, гипермаркеты, салоны красоты, фитнес-центры, кинотеатры. Я тут года три, а всего ещё не изучила, не увидела. Однажды, помню, к какой-то важной конференции готовилась, так я жила в башнях почти неделю. Спала в местном отеле, шмотками и едой отоваривалась в местных магазинах. Даже по работе всех подрядчиков нашла в нашей же и в соседних башнях. На улицу ни разу не вышла. Передвигалась исключительно по туннелям и подземным переходам. Потом и домой не слишком тянуло. Так бы и жила… Тут же эпицентр событий. Всё самое яркое и необычное. Те самые шик и глянец, о которых все мечтают. Ты вот, например, знал, что в башнях есть свой журнал?

— Какой журнал?

— Видишь, не знал. А он есть. Я там, кстати, в последнем номере на обложке.

— В обнажённом виде? — усмехнулся Оливин.

— Почему сразу в обнажённом? — фыркнула Монахова. — Может, я там как лучший менеджер года!

— А то! — Оливин расплылся в улыбке. — Ты вон и в отелях местных живёшь, словно звезда? Случайно, не в том, что под самой крышей?

— В том самом, — ответила Монахова, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо собеседника.

— Так там же цены — космос, — обескураженно произнёс Оливин.

— Настоящие звёзды так и живут: то парят в облаках, то стреляют мелочь на электричку.

Взгляд девушки вдруг стал романтично-мечтательный. Она вспомнила, как там под облаками.

— А какая, Андрюш, там ванна… Розовая, фарфоровая, вся в вензельках. Настоящая принцессовая! Стоит она на отдельном пьедестале, прямо перед широким окном. Купаешься, а под тобой Москва. Представляешь?!

Оба сглотнули слюну.

— А почему ж я не видел той ванны? — спросил Оливин.

— А потому что мы тогда ещё не были знакомы, — вздохнула девушка. — Ты ж здесь всего год. А то моё неожиданное восхождение на Олимп случилось давно. Фурманов с Пихтиковым тогда только отремонтировали отель. Им нужен был подопытный, чтоб протестировать, как там всё работает. Ну я и вызвалась.

— Пустили, словно кошку в новое жильё, — улыбнулся Оливин.

— Что-то вроде того, — улыбнулась Монахова. — Во время проживания кошка сожгла пару дорогущих светильников и пролила соседей снизу. Хорошо, что этими соседями на тот момент были всё те же Фурманов с Пихтиковым.

— Так они живут в платиновых апартаментах?

— Нет, конечно! Просто именно на них оформлена вся нераспроданная в башне недвижимость. Апартаменты они купили в кредит, специально под отель, причём на стадии строительства, когда ещё и половины башни не было. Ремонт сделали тоже в кредит. Думаю, им ещё лет десять, а то и двадцать расплачиваться. Ну а сами они живут где-то на семидесятом, в квартирах напротив друг друга.

— А на лестничной площадке назначают свидания, — усмехнулся Оливин.

Спереди вдруг кто-то обернулся и зашипел.

— Хватит болтать… Из-за вас ничего не слышно… Махаллат и Оливий притихли.

Невольно вслушавшись в запредельную чушь, доносящуюся из президиума, они удивлённо переглядывались, словно продолжая вести друг с другом мысленный диалог. Наконец кто-то, чтоб не шуметь, написал другому в мессенджере:

«Зачем нас вообще сюда позвали?»

«Наверняка для количества, чтоб все места были заняты».

«Сегодня и без нас аншлаг».

«Странно! Кому интересна эта тягомотина? Журналистов тьма. Все телеканалы! С чего вдруг?» «Наверняка один из грантов получит кто-то важный».

«Награждают же какую-то молодёжь».

«Значит, сын или дочь кого-то важного!» «Тоже мне, Инвестиционный совет! Говорили, тут всё по чесноку!»

«Ага, по чесноку! «Мерседес» вспомни!»

«Могли б заранее предупредить».

«Кто мы такие, чтоб предупреждать?!»

«Может, свалим?»

«Отличная идея!»

Они уже готовы были протиснуться меж рядами к выходу, но тут вдруг услышали из президиума нечто интересное.

— Следующим претендентом на грант является группа молодых инженеров завода «Серп и Молот» с проектом по созданию «Инновационных микродронов для бетонных работ».

Махаллат с Оливием переглянулись и, не сговариваясь, стали что-то писать в своих смартфонах.

— Кому пишешь? — спросил Оливий.

— Пихтикову, — ответила Махаллат. — А ты?

— Фурманову…

— Может, зря пишем, может, «Серп и Молот» и так победит?

— Ага, победит, как же!

Через мгновенье Фурманов с Пихтиковым читали сообщение от коллег.

«Серп и Молот» должен победить».

«Идите вы со своим «Серпом»! — таков оказался общий ответный месседж.

«Надо срочно поговорить», — написали тогда Махаллат и Оливий.

Через несколько минут все четверо уже поднимались вместе на лифте с сорок третьего на шестьдесят восьмой в совещательную комнату.

— А как там церемония без вас? — спросила Монахова.

Пихтиков махнул рукой, которая почему-то оказалась забинтована, и спокойно произнёс:

— Обойдутся. Сейчас видеопрезентации проектов. Затем речи почётных гостей. Это час, не меньше. Наш выход под занавес — объявим победителей, вручим чеки…

— Так значит, победители уже определены? — поинтересовался Оливин.

— Конечно… Три отличных проекта, которые хоть сейчас можно выводить на рынок.

— То есть всё по чесноку?

— Всё по чесноку!

— Это у нас-то?

— Это у нас-то!

— Ну и ну…

Четвёрка вышла из лифта, преодолела несколько лабиринтов из стеклянных дверей и оказалась в знакомой до боли совещательной комнате, в которой прошла половина их трудовой жизни.

— А что же «Серп и Молот», их проект? — спросила Монахова, усаживаясь в кресло. — Название вроде б впечатляющее!

— Название впечатляющее, а суть полная ерунда, — наливая себе воды в стакан, сообщил Пихтиков. — Микродроны для бетонных работ. Ха-ха-ха… Представляете, что такое дроны?

— Ими свадьбы на видео снимают, — вспомнила Монахова. — Такие летающие штуковины с винтом…

Пихтиков жадно отпил из стакана и продолжил: — Летающие штуковины в прошлом. Гении с «Серпа и Молота» совершили революционный переворот. Так они считают!.. Придумали дронов-бетонщиков в форме иглы, размером меньше миллиметра с одним-единственным микровинтом. Согласно их инновационной задумке, если микродронов запустить в больших количествах в бетон, они смогут его перемешивать. Тогда отпадёт необходимость в бетономешалках…

Все, кроме Пихтикова, прыснули от смеха.

— Вам смешно, — продолжил Пихтиков. — На самом деле — не очень. На днях эти горе-изобретатели продемонстрировали свои опытные образцы в количестве аж десяти экземпляров. Во время демонстрации выяснилось, что микробатареек в их микродронах хватает максимум секунд на пять и перемещаются они метров на десять, не больше. Но это ещё не всё. Наконечник дрона-иглы тепловой. То есть по замыслу при запуске микродрон летит туда, где бетон ещё не остыл. Но так как во время демонстрации никакого бетона вокруг не было, а я стоял ближе всех, то эти чёртовы штуковины полетели к ближайшему источнику тепла — то бишь к моей руке…

Пихтиков продемонстрировал свою перебинтованную руку.

Все, кроме рассказчика, прыснули от смеха ещё сильней.

— Ничего весёлого не нахожу, — немного обиделся Пихтиков. — Между прочим, больно, даже кровь пошла. Иглы впились в руку словно слепни. Хорошо, что батареек хватает всего на несколько секунд и эти штуки просто застряли под кожей. А представляете, если б батарейки работали дольше, а игл оказалось не десять, а, скажем, сто!

С воображением у всех было нормально. Смеяться тактично прекратили.

— Дело с привкусом крови, понимаем, но что, если их всё-таки наградить? — попросил Оливин. — Ну хотя бы поощрительным призом.

— Угу, призом зрительских симпатий, в номинации «Кровавый хоррор»! — сказал Пихтиков, вновь продемонстрировав свою забинтованную руку.

Все невольно улыбнулись.

— А зачем вам эти странные ребята? — спросил Фурманов.

— Ариэль, — напомнила Монахова. — Ну тот самый, что в суд на нас подал. Он на «Серпе» работает. Он там что-то вроде духовного лидера. Мы немного подружились. Закрепить бы…

— О дружбе наслышаны! — Фурманов оживился. — Пишут, что на «Серпе» серьёзная заварушка. Рабочий класс и белые воротнички вдруг объединились. Восстали против угнетателей-олигархов. Теперь там вроде как два совета директоров. Чувствуется рука мастера!

Все невольно посмотрели на пихтиковские бинты.

— Намёк понял… Уж чую, что моя рука пострадала не просто так, а за правое дело, — произнёс Пихтиков, бросив вопросительный взгляд на Фурманова.

Тот кивнул.

— Ну хорошо, можем вручить им дополнительный грант. Пусть ребята поразвлекаются. Вдруг из их дурной затеи и впрямь что-то выйдет.

— Спасибо! Спасибо! — обрадовалась Монахова.

— Не стоит благодарности, деньги не наши, деньги холдинга, — напомнил Пихтиков. — На ближайшем совещании готовьтесь к наезду со стороны Лилит. Она-то в ваш план задружиться с Ариэлем совсем не верит. Даже пошла параллельным путем. Привлекла профессионала… ну того следователя, что занимается делом прыгуна из «Ростехнадзора».

Конец ознакомительного фрагмента.