Бесы 3.0

Максим Милованов, 2020

«Бесы 3.0» – реквием третьей промышленной революции. Успех любой ценой – правило № 1 в «Москва-Сити». Что происходит в деловом сердце страны? Какие бесы одолевают его обитателей? «Бесы 3.0» – драма о людях, решивших построить новую, самую высокую башню «Москва-Сити». Их замысел – не обычный небоскреб, а новый символ России. Любовь, дружба, нравственные ориентиры – всё брошено на жертвенный алтарь амбиций. Конкурентная схватка за невиданную бизнес-высоту, за победу в третьей промышленной революции приводит к революции настоящей. «Офисный я планктон или право имею…»

Маммон

— Друзья мои, рад сообщить, что возникшие в «Ростехнадзоре» трудности преодолены и мы можем продолжать наш строительный проект в плановом режиме… Точнее, почти в плановом.

В зале для совещаний раздались аплодисменты.

Борис Юрьевич Маммонов, председатель «Ассоциации Девелоперов» (сокращённо «АД»), обвёл взглядом участников совещания и добавил:

— Хочу особо отметить человека, сыгравшего ключевую роль в решении данного вопроса. Машенька — вы молодчина!

— Спасибо, Борис Юрьевич, — поблагодарила Машенька, не забыв подчеркнуть:

— Очевидно, именно за свою «ключевую роль» я сегодня чуть не пролетела мимо важного совещания по бюджету.

— Я уже обратил на это внимание заведующего регламентом, — мило улыбнулся шеф. — Наш Рене обещал отладить отправку электронных писем через новый зашифрованный канал. Недоразумение связано с техническим сбоем, не более того…

Все вопросительно посмотрели на ответственного за регламент француза с русскими корнями Рене Ронове. В Аду его ненавидели буквально все, от членов совета директоров до мелких клерков. Он платил той же монетой. Сильней всего Ронове раздражала Мария Монахова. Он считал её включение в рабочую группу проекта «Вертикаль» ошибкой. Однако совещание по бюджету — не место для внутрикорпоративных войн. Ронове знал, чем восстановить статус-кво.

— Программисты устранили неисправность, и рассылки теперь будут приходить своевременно. Но я бы хотел напомнить всем о регламенте, — Ронове, словно судья, поднял вверх палец. — Напомню, что мы приняли решение не использовать своих настоящих имён во внутренней переписке, договорились пользоваться прозвищами, придуманными и утверждёнными ещё на первом заседании.

— Ну началось! — всплеснул руками начальник службы безопасности Молохов, он же Молох. — Этот дурдом порядком надоел. Мы будто в преступной шайке или в компьютерной игре.

— Мы не в шайке, мы в Аду, — засмеялся Маммон. — А мне лично задумка нравится. Если вдруг нашу переписку взломают, подумают, что тинейджеры развлекаются ну или сатанисты.

— Я вообще-то человек крещёный, верующий, — робко сказал Молохов. — Я поглядел в Интернете, кто такой этот Молох, которым меня прозвали. Тот ещё душегуб. Да и остальные не лучше. Неправильно это всё, не по-христиански…

— А людей с девяносто седьмого этажа вниз сбрасывать — по-христиански? — с усмешкой отметил Ронове. — Вы, Михал Михалыч, в церковь ещё сходите, помолитесь.

— Да уж ходил, не помогает, — вздохнул Молох.

— Так что с соблюдением регламента? — напомнил Ронове.

— Да будем мы соблюдать твой регламент, отвяжись! — включилась в разговор Лолита Маммонова, супруга председателя Ассоциации.

— Тебе хорошо говорить, тебя-то назвали Лилит — матерь демонов, соблазнительница мужчин, — тихо произнёс кто-то. — А меня вот окрестили Фурфуром, демоном-оленем. Я что, похож на оленя?

Все участники совещания невольно усмехнулись. Исполнительный директор по фамилии Фурманов и вправду был вылитый олень.

— Регламент — дело святое, — резюмировал председательствующий Маммон. — Только давайте уж и без перегибов. Используем псевдонимы только в переписке ну или в общении между собой. На публике рисоваться не обязательно.

Все вдруг разом посмотрели на Монахову.

— А чего все на меня уставились? Ну выскочило вчера на презентации «Махаллат». От избытка чувств. Не каждый день «мерседес» выигрываешь.

— Не от избытка чувств, а от недостатка ума, — прошептала Лолита Маммонова, но все её услышали.

— Недостаток ума — это когда вместо имени собственного пишешь на визитке «Лилит», а партию визиток делаешь из чистой платины стоимостью в двести пятьдесят штук, — огрызнулась Махаллат.

Лолита вспыхнула и подскочила на стуле.

— Ты вообще кто такая? Как смеешь? — закричала та. — Да одно мое желание — и вылетишь отсюда с волчьим билетом! Будешь всю жизнь в супермаркете вкалывать.

— Тоже мне, белая кость, королева бухучёта! — заискрила Монахова. — Ели б не твой папаша…

«Бабах», — вдруг раздалось в аудитории.

Это председательствующий хлопнул по столу то ли дыроколом, то ли степлером.

Воцарилась тишина.

— Напоминаю: наш Ад ненастоящий, и вести себя, словно ведьмы во время шабаша, вовсе не обязательно.

Мамонов бросил грозный взгляд на Монахову, а все присутствующие вжались в кресла, ожидая фирменной фразы начальника: «Уволена».

Однако случилось иное, невероятное.

— Напомню, что в начале совещания наша юная коллега Мария Александровна высказала претензию насчёт доли своего участия в проекте «Вертикаль», — произнёс Маммонов.

Не все сразу вспомнили, кто такая эта Мария Александровна. До этого Махаллат никто не называл по отчеству. Она была просто Маша, в лучшем случае Монахова.

— Так вот, повторюсь: роль Марии Александровны, нашей милой Махаллат, в проекте огромна. Если б не она, то у нас сейчас была бы масса проблем с «Ростехнадзором». И мы должны быть за это благодарны. Вчера мы организовали дело таким образом, что Маша выиграла автомобиль. Спасибо партнерам и «воле случая», отлично организованному коллегой Рене Ронове. Но, как мудро подметила Мария Александровна, машина — это статья расходов, а не статья доходов…

Монахова ударила взглядом-молнией в Оливина.

«Сдал, сукин сын!»

Махаллат, да и все вокруг, снова приготовились к чему-то ужасному, но начальник вдруг достал из кармана чековую книжку, а затем дьявольски прекрасную ручку, предназначенную для лучшей в мире процедуры — выписывания чеков. Взмахнув пером, Маммонов протянул заполненный чек Монаховой.

— Возьмите, Маша. Этого хватит, чтобы обмыть машину, да и не только…

Участники совещания зааплодировали. Аплодисменты длились долго. Всем требовалось переварить увиденное, понять, что происходит? Почему после публичной перебранки с женой начальника Монахову не просто помиловали, но ещё и поощрили?

Маммон же и не собирался тянуть с разгадкой.

— К большому сожалению, сегодня утром на нас свалилась очередная проблема, — произнёс тот, едва рукоплескания стихли. — Один из собственников земельного участка, на котором планируется строительство башни «Вертикаль», подал в суд. Он утверждает, что ему не выплачен гонорар. Он собирается отмотать сделку назад.

Рене Ронове встрепенулся.

— Это случайно не тот хипстер, который ломался дольше всех?

— Именно он, — подтвердил Маммонов.

— Так он же алкаш… Или наркоман…

— Революционер он, — погуглив, сказал кто-то. — Один из будущих лидеров демократической оппозиции. Так говорит Интернет.

— Он может быть трижды алкашом, наркоманом или лидером оппозиции. Это не важно. Важно то, что в суде зарегистрирован иск на отзыв сделки и штраф. А от имени истца выступает юридическая фирма «Эрнст энд Янг».

Кто-то присвистнул.

— Ничего себе.

— Но у нас же наверняка есть расписка, где указано, что он получил все деньги?

Присутствующие воззрились на начальника службы безопасности.

— Расписки нет, — понурив голову, произнёс Молохов. — Обыскали архив, прошерстили каждый миллиметр. Папка по данной сделке как в воду канула.

— Но есть же нотариат, реестр, должны остаться следы.

— Нотариальная контора недавно сгорела, их бумажных архивов больше не существует. Но самое интересное, что и электронная база данных пуста. Сделки словно не было.

В совещательной комнате повисла зловещая тишина. Первым её нарушил демон-олень, он же исполнительный директор Фурманов.

— То есть через пару месяцев суд наложит обеспечительные меры, и стройке конец, — предсказал мрачные перспективы Фурфур. — Это ведь тот самый участок, к которому примыкает сервитут — единственный подъездной путь к стройке. Другой дороги нет.

— Но это невозможно! — возмутился демон Пихтион, он же финансовый директор Пихтиков. — Подрядчики, котлован, опалубка, сваи — всё на низком старте. Все готово к заливке фундамента. Это ж непрерывный процесс месяца на два. Восемь бетонных заводов задействованы, четыреста единиц техники!

— Да начхать тому хипстеру на нашу технику. Нанял банду малолеток, чтоб нотариальную контору сожгли и архив хакнули. Теперь будет из нас бабки тянуть, — резюмировал Маммон.

— А может, снесём к чертям «Федерацию» или «Меркурий Тауэр»? Проложим новую дорогу, построим «Вертикаль». Ну а потом получим страховку и всё заново отстроим, — пошутил вдруг Оливий.

Улыбок не последовало. Участники совещания с тревогой и волнением посматривали на Махаллат. Кажется, все догадались в чем смысл недавнего аттракциона невиданной щедрости.

— Нечего сверлить меня демоническими взорами, — хихикнула Монахова, помахивая чеком, словно костью перед голодно-послушными псами. — Я снова готова всех спасти. Только в чеке нужно дописать один ноль.

Взгляды переметнулись на Маммона.

Тот чуть побагровел, но ответил достаточно бодро:

— Думаю, это возможно. Но после выполненной работы!

Взгляды перепрыгнули на Махаллат.

— Да разве это работа? — улыбнулась та. — Всё будет пучком, по фирменной франшизе. Заманим хипстера на крышу и торжественно сбросим вниз.

— Оформив до этого заново все документы на участок, — выпалил Ронове.

— Или найдём украденную расписку, — поправил Молох.

— Кстати, а как этот ваш революционер смог стащить документы? — спросила вдруг Лилит.

— Спустился на парашюте…

— Из космоса прилетел…

— Пролез через форточку, которой нет…

— Вскарабкался на паутине, как человек-паук… Шутливых предположений сыпалось много. Всем хотелось снять стресс. Наконец кто-то задал более серьёзный вопрос:

— Как он вообще в здание попал? Я вот недавно пропуск забыл, так пришлось домой возвращаться.

— А у меня запиликало что-то на турникете. Так чуть догола не раздели.

— Он просто приехал к нам на лифте с сорок третьего этажа, — ответила Монахова.

— А что он делал на сорок третьем этаже?

— Семинарил, — сообщила Монахова, тыкая пальцем в смартфон. — Нашла его фото в Интернете. Такую лохматую шевелюру трудно не запомнить. Он руководит какой-то НКОшкой. Раз в месяц на сорок третьем они проводят семинары, что-то там про демократию и гражданское общество. Я посмотрю по документам, уточню.

— А когда был последний семинар?

— Три дня назад.

— А следующий?

— Через месяц, но увидимся мы, думаю, намного раньше. Завтра утром…

Все замерли в недоумении.

— Завтра выездной семинар на «Серпе и Молоте». Он там что-то вроде лидера профсоюза. Так в его профиле в соцсетях написано.

— Кажется, провидение за нас! — радостно воскликнул Маммонов. — А кто ведёт семинар?

— Главная скрипка в руках Андрея.

Махаллат кивнула в сторону Оливия.

— Отлично, отлично, — потирая руки, произнёс Маммон. — Представляю, что это будет за шоу. Только нужно внести коррективы. Вас ведь наверняка пригласили «топить» за руководство, но, учитывая новые обстоятельства…

— Адски верно, — подхватила Монахова. — Учитывая обстоятельства, будем «топить» за профсоюз, за пролетариат, за угнетённых манагеров. Устроим там на фиг революцию!

— Да будет так! — с разгорающейся революционной искрой подтвердил Оливий.

— Да будет так! — щёлкнув то ли дыроколом, то ли степлером, утвердил Маммон.

— Да будет так! — почти хором заверили остальные участники совещания и начали подниматься с кресел.

Уже в дверях из уст руководителя вдруг прозвучала крылатая киношная фраза:

— А Вас, Мария Александровна, я попрошу остаться…