Возмездие Приста

Максим Ващенков, 2023

XIX век, Лондон сотрясается от серии убийств с изощрённой жестокостью. В дело вступает детектив с незаурядными способностями, судьба которого тесно переплетается с судьбами героев романа. Тьма человеческой жестокости не знает пределов и количеству жертв нет конца, но для поимки душегубов нужно переступить черту мрака и увидеть мир глазами убийц, балансируя на грани безумия.

Глава 5. На приём.

Она разрывает меня на куски. Сегодня всё намного хуже. Я кричу во всё горло, но это не спасает от страданий. Как же жжёт! Чёрт! Меня трясёт от боли. Терпеть невозможно. Я сейчас сдохну!

— Альберт! Альберт! Помоги!

Молчание. Чёрт — солнце ещё высоко. Он, наверное, ещё прячется в подвале.

— Альберт, помоги мне! Где ты? Я подыхаю!

В этом мире нет ничего вечного. Каждый достигнет собственного финала. Смерть неизбежна, она коснётся каждого.

— Нет! Нет! — Джон срывает голос — Я вечен. Я порождение боли. Я есть боль!

Боль трансформируется в опыт, который поможет выжить в следующий раз. Чем больше боли, тем больше опыта, тем больше жизни. Я испытываю её так долго, что хватит на целую жизнь.

— Я возрожусь снова! Я восстану и поделюсь своей болью с людьми. Они испытают её. Я обещаю… — хрип во мраке.

***

Дворецкий снял колпак с блюда, выпустив на волю сладостный аромат печёных яблок, которые окружали жареные куриные ножки с хрустящей золотистой корочкой, политые кисло-сладким соусом, приправленные восточными пряностями и украшенные зеленью. Уилфред открыл бутылку красного вина, дал напитку подышать и наполнил бокал гостьи.

— Что вы ещё можете рассказать о Кристофере? — решила поддержать разговор Рене, уже начавшая есть.

Уилфред пожал плечами:

— Мистер Прист очень загадочная личность. Знаете, человек с характером редко обладает милым характером. Свои мысли он держит в тайне и редко просит у меня совета. О себе он рассказывает мало. Правда, была одна история, которой мистер Прист с радостью со мной поделился за игрой в шахматы.

— Расскажите — попросила гостья.

— В детстве отец взял его на охоту. Мальчик зашёл глубоко в лес, заблудился и набрёл на логово кабана. Свирепый зверь погнался за ним, его острые клыки целились ему в спину, в красных свинячьих глазках горел огонь. Кристофер уронил ружьё, расцарапал лицо и руки о колючие ветки, он бежал со всех ног, погружаясь глубоко в дремучие дебри. А вепрь, почуяв свежую кровь, решил, во что бы то ни стало разодрать мальчишку на куски. Маленького Кристофера подстегнул небывалый страх, и он быстро взобрался на дерево, но опасность не миновала. Он звал на помощь и поднимался всё выше. Кабан в это время в ярости бесновался внизу, он рыл землю своими огромными клыками и бился своей массивной головой о ствол трухлявого дерева, превращая его в щепки. Дерево тряслось под мощными ударами зверя, качалось из стороны в сторону, грозя переломиться и упасть на землю. Мальчик схватился за тонкую ветку, и она не выдержала его веса. Кристофер полетел вниз, с хрустом обламывая ветви, хватаясь за кору, и раздирая ладони в кровь о колючий ствол. Он упал на корявые корни, торчавшие из земли, и сломал себе ногу. Уже прощался с жизнью, когда увидел, как зверь несётся прямо на него, и тут услышал выстрел. Кабан проехал своей клыкастой мордой по земле и остановился в нескольких дюймах от напуганного парня. Стрелял отец Приста, который, наконец, нашёл сына. С тех пор мистер Прист боится высоты — Уилфред сделал паузу и добавил — И диких кабанов, конечно же! Ему пришлось нелегко, когда он расследовал дело в Париже, так как там ему необходимо было подняться на Эйфелеву башню, чтобы собрать улики. Он справился со своей фобией.

Рене внимательно слушала дворецкого, который складывал рассказ так, словно он сам присутствовал в тех местах, при тех событиях.

— Когда ему было пятнадцать, отец бросил их семью по непонятным причинам. Ещё через год пришло известие от анонимного автора о том, что отец мёртв. Спустя пять лет скончалась и его мать.

Уилфред подлил девушке вина и продолжил:

— Мистер Прист замечает то, что не видят другие. Его внимание к мелким деталям и наблюдательность заслуживают похвалы. Он обладает уникальным складом ума, поистине феноменальным! — восхищался своим хозяином Уилфред — Но в то же время этот человек просто невыносим.

— Раньше ты не жаловался — Прист вошёл в гостиную бесшумно — И в чём же мои недостатки, Уилфред?

— Это что? Фальшивая борода? — дворецкий проигнорировал его вопрос.

Прист был одет в грязную поношенную одежду, лицо его было испачкано золой, и он напоминал нищего.

— Вас не узнать, Кристофер, — засмеялась Рене — Что вам удалось выяснить?

— После еды вам, Рене, придётся переодеться. У вас такой же размер как у моей жены, мэм, так что мы подберём вам наряд — Прист отлепил искусственную бороду и пошёл умываться и приводить себя в порядок.

Из ванной комнаты, под звук льющейся воды он продолжал разговаривать:

— Стэнфорд будет праздновать своё пятидесятилетие. На приём прибудет много гостей. Без приглашения не попасть туда, и нам придётся освоить навыки лазания, — переодевшийся Прист присоединился к их пиршеству, вооружившись вилкой и ножом.

Рене немного удивилась новостям, но она была готова ко всему, лишь бы её жизни не грозила опасность.

Прист выпил вина, наколол на вилку кусочек курицы, обмакнул его в соусе и положил его на язык. Мясо просто таяло во рту, а приправы и умопомрачительный запах пробуждали зверский аппетит. Тщательно прожевав кусочек сладостного мяса, он с наслаждением проглотил его.

— Или я так голоден, или ты превосходный повар, Уилфред! — признался Кристофер, уминая курицу за обе щёки.

— Думаю, и то и другое, сэр, — не скромничал дворецкий, загордившийся своими рецептами, — Голод — лучшая приправа к пище. А что скажете вы, мисс Кастл?

Рене воспользовалась салфеткой и расхвалила блюдо старого Уилфреда:

— Мясо и, правда, восхитительно! Давно я так не питалась.

Дворецкий подлил ей вина, удовлетворённый похвалой.

— Благодарю! — она пригубила ещё этого славного напитка, который начинал кружить ей голову.

— Не налегай на выпивку — посоветовал ей Прист, доедая свою порцию, — Нам ещё предстоит одно важное дело. И у нас ровно час до него.

Часы пробили шесть. Близился вечер, который обещал быть долгим.

Кристофер проводил свою гостью в спальню, освободил проход к бельевому шкафу от тренировочного манекена, открыл скрипучие дверки гардероба, полного нарядов его покойной жены, и предоставил Рене выбор.

— А ваша жена не будет против? — мисс Кастл знала о кончине Андре, но хотела услышать об этом от Приста и выяснить подробности её смерти.

Прист остановился в дверях и, с мрачным видом и неохотой говорить о гибели жены, ответил:

— Нет. Она будет не против. Выберете вечернее платье. Справа вы найдёте шкатулку с драгоценностями, парфюм и коробки со шляпками, можете взять, что подойдёт. Буду ждать тебя внизу.

Ему, как показалось Рене, было не по себе в присутствии вещей жены. Снова ощутив её запах, почувствовав знакомые прикосновения, он вновь вспомнил о потере любимого человека, друга, который следовал бы за ним хоть на край света.

Шкаф давно не открывался. Такой вывод Рене сделала, когда обнаружила слой пыли на шкатулке с украшениями. Похоже, что Прист пытался забыть о ней, стереть из памяти, запечатав вещи жены на замок и закрыв к ним доступ с помощью тренажёра для фехтования. А обстоятельства, которые вынудили его открыть шкаф супруги, потревожили его душевную, до сих пор незажившую рану.

Среди разнообразных подвесок, заколок и серьг Рене нашла старые открытки и записки, исписанные любовными стихами, автором которых был сам Прист. После прочтения нескольких посланий, девушка приступила к выбору подходящего платья. На глаза наворачивались слёзы, что делало выбор сложным занятием.

В одной из маленьких шкатулок девушка обнаружила одинокую серьгу. Синий, полупрозрачный камушек обрамлял тонкий золотой ободок. Вторую серьгу Рене разыскать не удалось.

Хозяин квартиры в это время облачался во фрак для подобных приёмов и морально подготавливал себя к надвигающейся краже. Ему нужно было стать преступником во имя благого дела, уже в который раз. Иначе появится очередная жертва.

***

Когда Нортон писал в телеграмме заказчику, что достал приглашение на бал профессора Стэнфорда, он имел в виду подходящую стрелковую позицию. Эдвард Нортон был наёмником, профессиональным убийцей. На его счету скопилось много загубленных жизней, хорошо продуманных и выполненных операций, и подстав. Но сегодня он должен был выполнить особый заказ.

Настоящее имя Нортона никто из преступного мира не знал. Кто он такой, и кем был раньше, его биография, личная жизнь — оставались под завесой тайны. Единственное, что о нём хорошо было известно это то, что он никогда не промахивался. И судя по его строгой выправке, манере говорить и шрамам на лице, можно было бы предположить, что он бывший военный.

Нортон, одетый как джентльмен высокого достатка, с чёрным саквояжем в руках, покуривая пеньковую трубку, прошёл мимо невысокой ограды, окружавшей владения Уэста Стэнфорда, к которым уже подтягивались кареты с гостями. Он внимательно изучил окна особняка: открытые нараспашку, закрытые ставнями, освещённые изнутри и погружённые в темноту. Проследил за нарядными гостями, предоставлявшими свои приглашения стражникам, облачённым в праздничные маски, суматошными слугами, которые заносили в дом ящики с шампанским и закусками, расставляли стулья и готовили фейерверк. Он проводил разведку и искал пути к отступлению, продумывал каждый свой шаг, ведь от этого зависел финал покушения и его безупречная карьера.

Нортон перешёл через оживлённую улицу и завернул к дому, где он снял с утра дешёвую комнату. Жить он в ней не собирался, просто из окна этой квартиры был отличный обзор.

В комнате царило безмолвие и мрак, лишь светились угольки в трубке, которую курил Нортон, и блестели его глаза. Он сел на скрипнувшую софу и поставил перед собой поклажу. Щёлкнули замочки, и наёмник вытащил из утробы саквояжа несколько металлических предметов. Из двух трубок он скрутил дуло, к нему прикрутил оптический прицел, затем несколько минут провозился с основной частью винтовки, пока не щелкнули крепежи и пружинки. Все детали он собрал воедино, последним штрихом служил приклад и самодельный глушитель, и теперь в руках его покоилось смертельное оружие. Дуло украшала позолоченная змея, извивавшаяся вокруг трубки. Его талисман. Стрелок открыл затвор, вложил внутрь патрон и защёлкнул его. Оно было готово забрать чужую жизнь.

Нортон нежно, будто младенца, положил винтовку на софу, а сам пошёл готовить место для выстрела. Он поднял раму на полфута, и в комнату повеяло прохладным вечерним ветерком, пододвинул к окну кресло для удобного расположения винтовки и затаился, как паук, в ожидании жертвы. Из внутреннего кармана пиджака Эдвард вынул складную подзорную трубку и прильнул к окуляру. Он выглядел совершенно спокойным, дыхание его было ровным, серый сосредоточенный взгляд был устремлён в сторону особняка именинника. Испещрённое морщинами, обветренное и загорелое лицо Нортона было украшено двумя шрамами, которые тянулись по левой щеке и заканчивались над верхней губой.

Он глубоко затягивался и выпускал лиловые облачка дыма. Взмывая вверх, они разбивались о потолок и заполняли маленькую комнату мягкой, удушливо сизой пеленой. Однажды он уже бросал курить, и это были худшие девять часов его жизни.

Эдвард думал о награде за эту операцию, размышлял о том, куда он потратит кровавые деньги. На прошлой неделе, прогуливаясь по «чёрному» рынку, его внимание привлекла старая шпага, раритет. Эфес и гарда клинка были усыпаны драгоценными камнями, которые сверкали и переливались разными цветами, когда их поверхности касались солнечные лучи. И Нортон твёрдо решил приобрести шпагу.

***

Уилфред поправил хозяину галстук-бабочку и помог ему с запонками. Прист принял вид настоящего джентльмена: аккуратная причёска, мужественное, гладковыбритое лицо с голубыми глазами, вечерний, чёрный костюм, подчёркивающий его прямую, гордую осанку, начищенные до блеска ботинки. Не хватало лишь одной детали — верной спутницы.

Прист терпеливо ожидал её, стоя в эркере и наблюдая за проезжающими омнибусами и фаэтонами, слушая стук колёс кэбов и ржание лошадей. Окно чуть дребезжало от ветра.

По тротуару взад-вперёд расхаживал мальчик, размахивая листовками с изображениями жонглёров, карликов, пуделей, пожирателей огня и силачей.

— В Лондон приехал цирк! Цирк! Всего двадцать представлений! — кричал он — Вы увидите много интересного! Экзотические животные, бородатая женщина, сиамские близнецы и многое другое! Цирк! Девочка-волк, повелитель пламени, гадалка!

Детектив закрыл на время глаза, погрузившись в воспоминания, а когда обернулся, увидел, спускавшуюся с лестницы, Рене, одетую в нежно розовое платье. Её тонкую, белокожую шею украшали рубины, которые сверкали будто изнутри. Девушка неспеша спустилась в гостиную, посмотрела на себя в зеркало и подмигнула Присту, потерявшему дар речи.

— Кристофер, — обратилась она к сыщику, сделав книксен в его сторону, — Я готова.

— Вы великолепны! — отметил Уилфред — Не правда ли, мистер Прист?

Тот лишь кивнул головой, поборов свои эмоции, которые мешали ему думать и нарушали ход логических мыслей.

— Идёмте, Рене, — сухо сказал он, захватив свою трость, — Нам пора.

Девушку его реакция несколько обидела. Она ожидала более тёплого обращения, каких-нибудь комплементов и соблюдения несложных правил этикета. В этом платье она была похожа на Андре, от неё пахло французскими духами, которыми пользовалась покойная хозяйка, а рубины сверкали так, как в тот день, когда Прист подарил их жене.

Сев в кэб, они начали волноваться и думать о предстоящих трудностях. Кристоферу воровать было не в первой, но в этот раз у него не было обдуманного плана, проработанной системы. Его ждала самая настоящая импровизация, всё придётся делать на ходу, и делать хорошо, так как промашка будет стоить человеческой жизни. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, он решил исправить свою ошибку и поговорить с юной сестрой по несчастью:

— Вам очень идёт это платье, Рене.

Девушка смущённо улыбнулась и поблагодарила своего компаньона.

— Вы не думали вернуться к актёрской профессии? — неожиданно спросил он — Ведь у вас привлекательная внешность, красивый голос и явный талант к этому ремеслу.

— Откуда ты узнал, что я была актрисой? — удивилась Рене — Я же не рассказывала о себе почти ничего!

— Видите ли, — начал он — Это всё моя профессия. Я не работаю только тогда, когда сплю.

— Уилфред, сказал, что ты вообще не спишь! И всё же, как ты узнал?

— Я понял это по вашей жестикуляции, мимике лица, манере говорить, — перечислял Прист с серьёзным видом — По вашей причёске, макияжу, поведению за столом, по вашей походке, состоянию вашей одежды и ещё нескольким признакам. Пустяк!

Рене была поражена, её глаза блестели как у ребёнка, получившего новую игрушку. Она захлопала в ладоши и с восторгом посмотрела на сыщика.

— Удивительно! — сказала она — Разве такое возможно?

— А почему бы и нет? — усмехнулся Прист и через минуту, громко смеясь, добавил — А если честно, Уилфред мне рассказал о вашей недавней беседе.

— Ах, ты! — воскликнула Рене, широкая улыбка озаряла её лицо, — Ты обманщик! Лжец! И как я могла купиться на эти бредни?

— Женщины замечают всё, кроме очевидных вещей. Это факт! А мои методы вовсе не бредни — перебил её он, подняв палец в знак своей правоты — Я действительно могу рассказать о человеке, не зная о его личности, по его жестикуляции и мимике, а также загару, волосам, ногтям, мозолям на его ладонях и прочим мелочам, которым в полиции не придают никакого значения.

— Научишь меня? — с надеждой в глазах спросила Рене — Когда закончим с этим делом?

— С удовольствием! В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других — улыбнулся Прист — И всё-таки ты не ответила на мой вопрос? Почему ты снова не хочешь стать актрисой?

— Я очень хочу вернуться к актёрскому мастерству. Даже записывалась на прослушивание, несколько раз выступала в мелких бесплатных представлениях. Но лондонским театрам хватает актёров. Меня не взяли ни в один спектакль, — в её голосе Кристофер услышал печальные нотки — Я не теряю надежды. И не собираюсь до конца жизни работать в борделе. Я мечтаю о семье, о детях и собственном доме, и надеюсь, что у меня получиться осуществить свои мечты. Правда, порой мне кажется, что я иду к своей цели слишком медленно.

— Это неважно, что медленно ты идешь… главное — не останавливайся.

Присту нравилась её уверенность и упорство, он не сомневался, что Рене станет счастливой матерью и верной женой.

— Среди бижутерии вашей супруги я нашла серьгу без пары. Это синий сапфир, обрамлённый золотом.

По глазам Приста Рене поняла, что он догадался, о какой вещице идёт речь.

— Я хотела…

— Я подарил ей эти серьги в наше первое Рождество, — Прист говорил, глядя куда-то сквозь собеседницу, — Как-то так получилось, хм, одна серёжка упала. Она сломалась, ударившись о пол. И Андре, она решила, что это плохой знак. Глупо конечно и наивно, но так она видела мир. Она видела знаки, следовала за ними и верила в судьбу. Разбитое украшение повергло её в смятение. Она мучилась, искала свои ошибки, пыталась распознать среди знаков ответ. Нет, она не была одержима, просто Андре… В общем, я сделал из сломанной серьги кулон, исправив плохой знак. Андре была счастлива.

Рене смотрела на детектива с сожалением. Прист тосковал, и было видно, что он нуждается в поддержке.

Темнело. Солнце быстро погружалось в пучину облаков, окрашивая небосвод вечерними красками. Звёзды потихоньку начали занимать свои места, а серебряный диск луны смутно проявлялся сквозь громадную тучу, нависшую над городом. Зажглись уличные фонари, в домах загорелся свет, из труб повалили столбы чёрного дыма. Этот район был оживлённым и шумным, лондонцы и не готовились ко сну. Торговцы всё ещё демонстрировали свои товары, газетчики выкрикивали сенсации и цитировали отрывки из статей, которые должны были заинтересовать горожан, таверны и пабы пополнялись бочками с пивом и вином, проститутки подыскивали клиентов с толстыми кошельками, а молодые парочки прогуливались, наслаждаясь прохладным прозрачным воздухом. Самым ярким и примечательным домом на этой улице был особняк Уэста Стэнфорда, который уже вовсю принимал гостей.

— Остановите, пожалуйста, здесь — попросил кэбмена Прист.

Они не стали подъезжать прямо к воротам, ведущим на территорию дома профессора, а высадились на углу.

— Как мы попадём внутрь? — спросила Рене, следуя за детективом, который направился к задней части дома. Там ограда была скрыта от посторонних пышными кустарниками и яблонями.

— Помните, я уходил в разведку? Я обошёл территорию со всех сторон в поисках дыры в заборе или какой-нибудь калитки, но так ничего и не нашёл. Зато в той стороне — он указал на ветви, перегнувшиеся через ограду, — Можно будет перелезть в сад Стэнфорда. Там забор не такой высокий, и место безлюдное.

После дождя земля превратилась в сплошную грязевую кашу, и пришлось замарать обувь, пробираясь сквозь заросли.

— Завёл нас в какую-то трясину — ворчала Рене, её туфли утопали в чавкающей, желеобразной массе.

— Другого пути нет, — оправдывался Кристофер, увязая в грязи, — Ты уж прости.

Их обувь потеряла былой блеск и пристойный вид, и без того унылое настроение испортилось ещё больше. Рене подняла подол платья, чтобы не испачкать его, и пыталась ступать по следам Приста, который широкими шагами прокладывал путь через кусты. Отсутствие какого-либо источника света усложняло их задачу, они то и дело наступали в какую-нибудь лужу или спотыкались о корни.

— Проклятье! — не выдержав, выругалась девушка, когда её туфля осталась зажёванная сырой почвой.

— Поторопитесь, — шёпотом подгонял её сыщик — Осталось немного.

Наконец, они добрались до намеченного Пристом места. Это была небольшая площадка между двумя согнутыми яблонями, заваленная гнилыми плодами.

— Я подсажу вас, а вы хватайтесь вон за ту ветку. Она крепкая, я проверял.

Рене так и сделала. Несмотря на платье и туфли, она неплохо карабкалась. Взобравшись на кирпичную ограду с помощью Приста, мисс Кастл осмотрелась в поисках места, где она могла бы мягко приземлиться. Прямо под ней образовалась привлекательная кучка гнилой листвы и нескошенной травы, куда девушка и спрыгнула.

— Теперь ваша очередь, Крис, — проворчала Рене, отряхивая платье от прилипших листиков и паутины.

В ответ она услышала, как хрустнула та крепкая ветка, которую Прист накануне проверял на прочность. Затем напряжённое кряхтение, звуки карабканья по стене, натужное сопение и слова проклятий, посылаемых в адрес дерева и скользкой поверхности забора. Вскоре Рене увидела, как Кристофер вынырнул из-за стены, перевалился на другую сторону и благополучно спустился вниз.

Их проникновение не осталось незамеченным — один из прислуг Стэнфорда готовился на заднем дворе к запуску фейерверков. Он услышал голоса чужаков и побежал в их сторону, вооружённый фонарём.

— Эй! — окликнул он посторонних — Вам сюда нельзя! Я сейчас собаку спущу.

Кристофер, улыбаясь, с поднятыми руками вышел из зарослей, маскировавших садовую ограду, и уверенным, быстрым шагом направился к прислуге.

— Мы просто заблудились, — заговорил Прист, приближаясь к нему всё быстрее, — Вы не могли бы нам помочь, милейший?

Тот в растерянности стоял на месте, освещая незнакомца тусклым, мерцающим светом фонаря, готовый посторониться от стремительно надвигавшегося человека с тростью и безумием, застывшем на лице.

— Стоять! — дрожащим голосом приказал слуга, когда Прист подошёл на расстояние вытянутой руки.

Он не успел сообразить и испугаться, когда незнакомец свалил его с ног и отключил его сознания глухим ударом трости в голову. Фонарь упал на землю и затух, погрузив их в полную темноту.

— Безлюдно, говоришь? — усмехнулась Рене, помогая детективу оттащить тело прислуги в застеклённую беседку.

— У нас мало времени. Скоро он придёт в себя — сказал Кристофер, связывая руки уснувшего бедолаги галстуком, снятым с его же шеи, — А вы поищите в его карманах платок. Нужно привести обувь в порядок, иначе нас могут заподозрить в неладном или в нашей неряшливости.

После того, как они почистили свои туфли, воспользовавшись одеждой несчастного пиротехника, Прист и мисс Кастл пересекли, хорошо ухоженный, сад, наполненный ароматами яблонь, вишен и груш, и зашагали к заднему фасаду здания.

— Третье окно слева — это кабинет Стэнфорда — указал Прист на распахнутые ставни второго этажа — Туда-то нам и надо попасть.

— Как мы это сделаем? — Рене взяла Кристофера под руку и почувствовала тепло его тела.

— Пока не знаю. Лучше верить, чем не верить, потому что с верой всё становится возможным, да? Будем ждать подходящего момента. Постарайся ни с кем не разговаривать, если спросят, представься другим именем. Поймают, отрицай всё. Говори, что попала на приём случайно. Приглашение получила по почте, и не смогла не воспользоваться случаем повеселиться даром.

Как ни в чём не бывало, они поднялись по ступенькам на веранду, где были установлены столики, за которыми сидели любители игристого шампанского и ценители классической музыки. Для музыкантов на веранде было отведено специальное место, они исполняли любимые композиции виновника торжества.

На неприглашённую парочку никто не обращал внимания. Гости беседовали между собой, пили и танцевали, ожидая главные события этого вечера — официальное начало бала, речь именинника, поздравления и вручение подарков, торжественное появление торта, танцы и оглушительный фейерверк.