Возмездие Приста

Максим Ващенков, 2023

XIX век, Лондон сотрясается от серии убийств с изощрённой жестокостью. В дело вступает детектив с незаурядными способностями, судьба которого тесно переплетается с судьбами героев романа. Тьма человеческой жестокости не знает пределов и количеству жертв нет конца, но для поимки душегубов нужно переступить черту мрака и увидеть мир глазами убийц, балансируя на грани безумия.

Глава 3. Блек ривер.

Приста отвели к главному надзирателю, в кабинете которого выяснили цель визита сыщика.

— Не хотите чаю? Простите нас за эти сложности, мистер Прист, но таковы правила — объяснял надзиратель, восседая за столом, заваленным историями болезни, — Понимаете, «Блек ривер» — это, по сути, целый город со своими законами и требованиями. И чтобы не возникало проблем, мы должны беспрекословно их выполнять и следить за каждым событием, происходящим в этих стенах, будь то посещение какого-либо пациента родственниками или попытка суицида. Мы всё держим под контролем, и ничто не остаётся незамеченным.

— Я понимаю, мистер Хилтон, но у меня мало времени, и хотелось бы побыстрее встретиться с Эриком.

Главный надзиратель расслышал в голосе посетителя нотки раздражения и попытался исправить положение, начав интенсивно рыться в картотеке, с целью найти историю болезни Эрика Люпино.

— Ага! Вот она — надзиратель Хилтон вытащил документ из ящика и заглянул внутрь — Не хочу вас расстраивать, мистер Прист, но недуг этого пациента лечат электрошоковой терапией, сильнейшими транквилизаторами и ледяными ванными, и он вряд ли сможет с вами общаться.

— И всё же — настаивал детектив — Позвольте мне задать ему пару вопросов.

— Ну, хорошо. Только я вас предупреждал — надзиратель протянул Присту перо — Распишитесь, пожалуйста, в журнале посещений. Спасибо. А теперь прошу за мной.

Уже в коридоре Хилтон продолжил читать медицинские записи:

— Его симптомы лечению препаратами не поддаются. Люпино до сих пор твердит, что его преследует потусторонний голос, который приказывает ему содрать с человека кожу. И на следующей неделе собирается консилиум. Будут обсуждать вопрос об оперативном вмешательстве. Сюда, пожалуйста, — надзиратель свернул к винтовой лестнице.

— Как странно, — задумался Прист, поднимаясь наверх по крутым ступенькам, — Его полгода лечили бесполезными препаратами и били током, и только сейчас вспомнили о лоботомии. Вы ничего больше не хотите мне сказать, мистер Хилтон? Объясните, почему до этого не додумались раньше.

— Видите ли, детектив, нашей старой больнице требовался капитальный ремонт, новое оборудование и лекарственные препараты. Поэтому мы не могли отказаться от столь щедрого предложения.

— Вам платили за то, чтобы вы не трогали Люпино — догадался Прист — А когда прекратили спонсирование, доктора, наконец, решили начать настоящее лечение. Вы скажите мне, кто занимался такой благотворительностью, кто снабжал вас деньгами?

— Не знаю, сэр. Этот человек предпочитал оставаться в тени — Хилтон врал, и это было слышно в его дрожащем голосе. Видимо, ему заплатили за молчание.

Благородный человек знает только долг, Хилтон же оказался низким человеком, знавшим только выгоду.

Кристофер с лёгкостью мог распутать его язык, но к методам, нарушающим закон, он прибегал крайне редко. Да, и время поджимало. В запасе у него было около сорока минут.

Они миновали ещё один лестничный пролёт и оказались в южном крыле больницы — отделении строгого режима. Здесь ощущалось постоянное напряжение, чувствовался тюремный дух: охранники и служители были одеты в специальные жилеты и маски с решётчатыми забралами, у каждого при себе имелась дубинка и наручники, они стояли почти у каждой коридорной двери или решётки, охраняя покой психов.

— В этом крыле мы держим буйно-помешенных пациентов. Они сидят в отдельных камерах и подвергаются эффективному лечению — хвалил Хилтон своё отделение, проходя мимо кабинетов, из которых доносились крики, — Это слова благодарности. Не обращайте внимания. В отделении интенсивной терапии всегда так шумно.

— Я оборотень! Я волк! — срывая голос, кричал пациент из дальнего кабинета — Прошу вас! Прошу, не надо! Убейте меня! Я уже превращаюсь!

— Ликонтропия — объяснил Хилтон — Этот больной всерьёз думает, что его покусал волк-перевёртыш. Хотя на самом деле он сам себя укусил. Чего они только не придумают, чтобы привлечь внимание. Не пугайтесь.

Они перешли в другой коридор, а крики были всё ещё слышны, и заглушал их гром.

Со сводчатого высокого потолка, выполненного в готическом стиле, капала вода, местами она струями стекала на пол. Пахло затхлой сыростью и мочой. В норах пищали крысы, некоторые даже перебегали дорогу двум людям, шагавшим к одиночным карцерам. А сквозняк гнусно завывал, словно призрак, застрявший между мирами.

— Капитальный ремонт, говорите, — с сарказмом ухмыльнулся Кристофер.

— Это крыло ждёт своей очереди — ответил надзиратель — Прошу, сюда. Второй блок.

Он повёл Приста в конец отделения, где по его словам, они держали самых опасных больных. Двери палат были снабжены маленькими застеклёнными окошками, сквозь которые за посетителями забытого Богом крыла следили десятки остервенелых, звериных, диких глаз, полных злобы и боли, отчаяния и неутолимой жажды крови. Одни начинали буянить и биться о стены, завидев людей в коридоре, вторые — плакать без остановки или истерически смеяться, третьи забивались в тёмные углы и продолжали свою никчёмную деятельность: поедать тараканов и пауков, пересчитывать волосы на своей вшивой голове или разговаривать с выдуманными друзьями.

Мимо детектива и главного надзирателя санитары провезли каталку, к которой был прикован тугими ремнями, бесполезно брыкавшийся, пациент с безумно вытаращенными глазами и беззубым ртом, выпачканным кровавой пеной. Он яростно рычал и пытался освободиться от пут, за что получил удар дубинкой по голове.

— Здесь обитают монстры, мистер Прист. Маньяки, насильники, растлители детей и прочие чудовища. Это нелюди, которые заслуживают жестокого наказания — вспышка молнии осветила лицо Хилтона, он улыбался, наблюдая за тем, как успокаивают взбесившегося недочеловека, — И так. Палата номер семь. Пациент Эрик Люпино сознался в убийстве десяти человек, возможно, их намного больше. Кожа, которую он сдирал с жертвы, так и не была найдена. Предполагается, ублюдок её съел или где-нибудь закопал. Он к вашим услугам. Его как раз только недавно привели с процедуры.

Прист вспомнил основные отрывки из дела, которые он прочитал накануне в Скотланд-Ярде, описывающие результаты деяний этого преступника: «Элизабет Хантингтон, 24 года. Найдена в сточной канаве в парке Барнарда на Ричмонд-авеню. Лишена кожи лица. Со спины срезан ломоть кожи треугольной формы. Самуэль Эрншоу, 41 год. Тело обнаружено под мостом Дартфорда. С головы снят скальп. Уильям Грэнзей, 30 лет. Найден задушенным в собственной спальне в доме 12А на улице Норт Эктон. Хирургическим путём были удалены фрагменты лица (ушные раковины, нос, подбородочная область). Осборн Рейнольдс, 27 лет. Труп лежал в вагоне метро, накрытый собственным плащом. Кожа удалена с лица, шеи и с правой половины грудины. Жорж Ландуа, 51 год. Найден возле церкви святого Томаса без кожи на лице, предплечьях и животе».

Надзиратель попросил охранника открыть карцер убийцы.

— Он без смирительной рубашки? — поинтересовался Прист, вглядываясь в открывшуюся темноту.

— Да. После процедур они вялые, и рубашки мы надеваем только на ночь. Сейчас он не опасен, но всё же, я посоветовал бы вам держать дистанцию. Кто знает, на что способен этот ненормальный — с ненавистью сказал Хилтон — Я оставлю вас, мистер Прист, у меня есть кое-какие дела. Охранник проводит вас после того, как вы закончите разговор. Доброго вам дня!

Последние слова прозвучали с фальшем и неохотой.

Прист вошёл в карцер, где царил полумрак. Нос детектива почуял резкий запах испражнений, аммиака и пота, перемешанный с ароматом свежей рвоты и тухлого сыра. Влажные стены карцера были испещрены бредовыми надписями, проклятиями и изображениями Сатаны. С потолка капала дождевая вода, образуя лужи на грязном полу, залитом недоеденной молочной кашей. Спальное место представляло собой деревянную лавочку, привинченную к полу, без матраца и других постельных принадлежностей. Справа от двери находилось очко, замызганное дерьмом и жёлтой плесенью и облюбованное мухами. Единственным плюсом в палате являлось маленькое окошечко, закрытое толстой решёткой, с видом на задний двор, заваленный переломанной мебелью, отслужившим своё, медицинским оборудованием и всяким мусором.

Люпино сидел на полу, прислонившись к стене, в полусонном состоянии. Он сразу не заметил, что в его палату вошёл посетитель, только покачивался из стороны в сторону, что-то тихо нашёптывая себе под нос.

— Эрик, ты меня слышишь? — Кристофер подошёл ближе — Меня зовут детектив Прист. Я расследую одно дело, в котором ты можешь мне помочь.

— Прист? — повторил Люпино, подняв глаза на своего гостя, — Знакомое имя. Слышал о вас много хорошего. Хотите чаю?

Его истощённое бледное небритое лицо было всё в ссадинах и синяках, под впалыми глазами образовались чёрные обводы, а губы превратились в сплошное разбитое месиво. С посидевших волос и порванных ушей капала вода. Он был отвратителен. Глаза безумны.

— У вас случайно нет полотенца, мистер Прист? Я только что принимал ванну со льдом. Знаете, что это такое? О! Вы многое потеряли. Это очень освежает — разговорился Эрик, раскачиваясь всё быстрее, — Тебя, избитого до полусмерти, привязывают к стулу, накачивают наркотиками и погружают в ванну, наполненную большими кусками льда — его язык заплетался, и некоторые слова он проговаривал хриплым шёпотом — Ты глотаешь ледяную воду до тех пор, пока не начинаешь захлёбываться. И это, так называемое, лечение, этот цикл повторяется два раза в неделю. Никакой гуманности. Что за средневековье? Кто придумал такие методы лечения? Может, вы мне объясните? Может, объясните?

— В городе появился твой подражатель. Он снимает кожу с лица жертвы — сыщик торопился, он не хотел долго задерживаться в этом месте и слушать жалобы маньяка, — Ты, случайно не знаешь, кто он такой?

Слова Приста подняли настроение Люпино. Он заметно оживился, даже попытался встать, но ноги не выдержали его веса, и узник снова оказался на грязном полу.

— Подражатель, говорите. И скольких он уже убил?

— Одного.

— Жертв будет много больше, мистер детектив. Убив один раз, ему захочется попробовать ещё разок — Люпино громко закашлял и сплюнул кровавую мокроту возле себя — Поверьте мне на слово. От чувства быть Богом не откажешься. Да, вы об этом и сами прекрасно знаете. Вы же сами в какой-то мере псих. Чтобы поймать, например, такого как я или как Стервятник, который сидит в соседнем карцере, вы влезаете в нашу шкуру, думаете как мы, пропитываетесь насквозь, до мозга костей энергией убийцы. Вы обладаете больным воображением. У вас получается засадить нас за решётку, но вы не восстанавливаетесь после перевоплощения, а остаётесь в прижившейся к вашему телу шкуре маньяка. Мистер Прист, вы не лучше меня. Вам приходилось убивать.

В голове начали всплывать дурные воспоминания, картинки из прошлого, из плохого прошлого. Люпино был в чём-то прав. Приста действительно терзали ночные кошмары, его не отпускали те, которых он лишил жизни. Призраки преследовали его. Но таков закон жизни — не сожрешь ты, сожрут тебя.

— Дьявол! Дьявол здесь! — закричал кто-то из соседнего карцера — Дайте мне воды! Я хочу затушить дьявола!

— Кто платил за твою неприкосновенность? — спросил посетитель.

— Не говори ему! Не отвечай! — не своим голосом зашипел Люпино, закрывая свой собственный рот подранными ладошками, — Ищейка не должна знать!

Прист закрыл дверь в карцер и решил всё-таки воспользоваться незаконным методом допроса, выудив из кармана нож, о котором он нарочно забыл при сдаче оружия.

— Я повторю свой вопрос, а ты постарайся заткнуть своё второе Я, и отчётливо ответить мне. Кто платил за тебя?

— Легавый! Пошёл прочь! — захрипел Эрик, громко заклацав челюстями.

Присту не понравился его ответ, поэтому оскорблённый сыщик поднял ненормального за грудки, жёстко ударив его о стену и пригрозив ножом. Люпино застонал от боли.

— Говори! — Кристофер приставил нож к его горлу.

— Мой отец — выдавил сквозь зубы заключённый, пуская кровавую слюну на лезвие Приста.

Тот немного ослабил хватку:

— Кто такой Уэст Стэнфорд? Знаешь его?

Люпино закивал, а потом в судорогах замотал головой, отрицая всё. И, поменяв голос на рычание второй личности, завопил:

— Нет! Я никого не знаю! Отпусти меня, изверг! Убирайся к чёрту!

— Дьявол! Здесь Дьявол! — закричали за стенкой.

Прист начал душить умалишённого преступника, выдавливая из него правду.

— Стэнфорд профессор химии — сипло прокряхтел Эрик — Он гениальный учёный.

— Над чем он работает? — детектив продолжал угрожать ему ножом.

— Я не уверен, но я слышал, что Стэнфорд бьётся над формулой нового идеального бальзамирующего препарата — Люпино знал намного больше, чем сообщил Присту, и больше говорить не собирался, так как раскрытие тайны грозило ему смертью.

Прист задумался. Некоторые вопросы он решил, но теперь было необходимо подтвердить свои догадки, разложить всё по полочкам.

— Где он живёт? Назови его адрес.

— Я не знаю.

— Зачем ты сдирал кожу и куда ты её дел? За что ты убил этих людей?

Люпино засмеялся:

— Мистер Прист, как вы наивны. Посмотрите на меня. Я испытал на себе все виды пыток, я прочувствовал разные степени боли, и всё же меня не сломили. Мы не сказали. А вы думаете, мы скажем вам? Ошибаетесь. А почему бы мне не убивать? Ведь сам Бог этим занимается каждый день!

— Чёртов ублюдок! — разозлился Прист, спрятав нож от греха подальше.

Узник начал отхаркивать сгустки крови, задыхаясь от истерического хохота. Прист отпустил его, и тот рухнул на пол, смеясь до слёз.

— Ещё увидимся? — разлепив воспалённые глаза, спросил Люпино — Вы, Прист, такой забавный. Давно так не смеялся.

— На следующей неделе тебе проведут лоботомию — резко оборвал его смех гость, уже собравшийся уходить, — Папаша бросил тебя. Он обнищал или сдох. И теперь ты без защиты. Так что в следующий раз, когда мы увидимся, ты будешь пускать слюну и вести себя как овощ.

За окном загрохотал гром. Он, словно молоток в руках судьи, подтвердил приговор Приста.

— Прощай — Кристофер покинул одиночную камеру, оставив Эрика Люпино наедине со своими мыслями.

***

Как только санитар отошёл провожать детектива до выхода, палату Люпино снова отварили. В карцер вошёл охранник. Он ничем не отличался от остальных, та же форма и защитная маска на лице, но запах, говорил о том, что этот человек отнюдь не работник службы безопасности. От него разило формалином и запахом смерти. Он испытывал адскую боль.

— Здравствуй, Эрик. Как поживаешь? — спросил таинственный посетитель, запирая за собой дверь.

— Кто вы? — испугался Люпино, медленно отползая в угол.

— Я твой друг — хрипло произнёс охранник, лица которого нельзя было разглядеть из-за решётчатого забрала маски и из-за недостатка света, — Я пришёл навестить тебя.

— У тебя знакомый голос, друг — узник прищурился, в голубоватом свете сверкающих за окном молний, ему удалось заметить седые усы и взъерошенные бакенбарды гостя, а также многочисленные складки кожи в области лба и щёк, потерявшие нормальную эластичность и упругость.

— Я пришёл сообщить тебе новость об отце. Он скончался четыре дня назад — посетитель дал Люпино немного времени, чтобы тот переварил трагическое известие, и продолжил — И я случайно подслушал ваш с детективом разговор. Ты был незаменимым помощником мне и моему брату, Эрик. Ты славно потрудился. Но ты предал нас!

Эрик узнал своего гостя. Он вытаращил чёрные глаза, не веря собственному зрению, и зажал рот рукой, чтобы из него не вырвалось настоящее имя посетителя.

— Ты поступил неправильно, рассказав Присту такие подробности! — сменив дружественный тон на гневный, гость выхватил из рукава лезвие — И теперь ты познаешь мой гнев!

Эрик забился в угол и замычал, от страха намочив штаны:

— Нет! Я ничего ему не сказал. Я молчал.

— Предательство не прощается!

— Пожалуйста, не убивай меня! Ведь я люблю тебя!

Острое лезвие легко скользнуло по шее Люпино, и тот, хрипя и захлёбываясь фонтанирующей кровью, начал сползать на пол. Его дрожащие ладони бесполезно пытались зажать обширную рану, из которой импульсами брызгала кровь, образующая на влажных стенах красные веера. Он брыкался в конвульсиях недолго, вскоре агония кончилась, и его перепачканные руки опустились на грудь, которая через мгновение перестала вздыматься. Жизнь покинула измождённое тело Эрика Люпино.

— Отец всегда любил тебя больше.

***

Сумасшедший дом оказался далеко позади — Кристофер Прист ехал в бордель, которым управляла пожилая, но кокетливая мадемуазель Вирджиния. Раньше публичным домом командовал её муж, Фредерик Бёрк, который скончался от сифилиса, и бордель достался вдове по завещанию.

В столь раннее время притон разврата пустовал, и девушки готовились к вечернему наплыву клиентов.

Присту открыл дверь толстяк-вышибала, после того как детектив позвонил в дверной звонок, соблюдая определённый цикл — два коротких, один длинный, два коротких. Впускать подозрительного клиента во время ленча толстяку не очень хотелось. И рука сыщика медленно потянулась за револьвером — универсальным приглашением или ключом от всех дверей.

— Вы из полиции? — спросил он, готовый захлопнуть дверь прямо перед носом раннего посетителя.

— Впусти его, Карл, — прозвучал сипловатый женский голос хозяйки борделя — Это наш желанный гость. Прошу, проходите, милый мистер Прист.

— Спасибо, — Кристофер вошёл внутрь, и за его спиной сразу же начали защёлкиваться многочисленные замки.

— Простите нашего дворецкого за столь грубое и невежественное гостеприимство. Мы никого не ждём так рано. Обычно, первые джентльмены начинают посещение с семи часов — мисс Вирджиния, одетая в шикарное синее платье, украшенное павлиньими перьями, элегантные белые перчатки и драгоценные камни, провела Приста в центральный зал, где пахло дорогими духами, опием, вином и фруктами, и предложила присесть на диван, заваленный золотыми подушками.

Подушки были разложены повсюду: на коврах, возле пузатого кальяна, у передвижного столика с напитками, на лестнице, ведущей на второй этаж, что говорило о разнообразии вкусов и широкой фантазии клиентов, приходящих сюда за удовольствием и любовными утехами.

— Хотите абсента, Кристофер? — спросила хозяйка, откупоривая бутылку с изумрудно-зеленоватым напитком.

— Не откажусь — согласился Прист, погружённый в лавину из мягких подушек.

Вирджиния приготовила два хрустальных бокала, наполнила их наполовину абсентом, затем поставила на край каждого специальную абсентную ложечку с отверстиями и сверху, положив на них кубики сахара, долила в бокалы ледяной воды, которая, растворив сахар, превратилась в сироп и смешалась с алкоголем.

Во время готовки напитка мисс Вирджинию заинтересовал неожиданный визит молодого сыщика:

— Вас привело к нам очередное расследование, мистер Прист? Или вы всё-таки решили посмотреть шоу и воспользоваться услугами моих прелестных ангелочков?

Детектив принял у хозяйки бокал с «Зелёной феей» и, отпив немного, сказал:

— К сожалению, мадемуазель, я оказался у вас не по своей воли — он протянул удивлённой женщине письмо, написанное руками двух игроков, — Мисс Кастл угрожает опасность.

— О Боже! — Вирджиния не могла поверить в написанное, одной из её девушек и, правда, грозила смерть — И что вы собираетесь предпринять?

Прист одним глотком осушил бокал и, пожав плечами, ответил:

— Пока я буду выполнять его требования, а потом посмотрим. Инициатива пока не на нашей стороне. Я пешка в его игре, марионетка.

Во рту чувствовался горьковатый вкус полыньи, мяты и аниса. Крепкий напиток обжог горло, остывая, прошёл пищевод, и мягким теплом осел в пустом желудке.

— Это ведь самая настоящая ловушка, мистер Прист. В конце игры вас будет ожидать капкан. Убийца пользуется вами до поры до времени, а потом прикончит, и мою девочку тоже.

— Я не допущу этого — с уверенностью заявил сыщик, вставая с дивана, — Обещаю вам!

Вирджинию уверенность Приста не убедила, а напротив, посеяла в её душе подозрения и страх не только за жизнь Рене Кастл, но и за свою собственную.

В это время со второго этажа спустилась одна из девиц развратного притона, одетая в полупрозрачный кружевной пеньюар. Не стесняясь присутствия джентльмена, она кокетливо взяла в рот мундштук и закурила.

— Добрый день — поздоровался с красавицей Прист, крепче сжимая в руках свою трость.

— Здравствуй, Криси, — мигая глазками, шепнула девушка — Я сейчас свободна, — сказала она приятным, хорошо поставленным голосом.

Вирджиния резко оборвала её:

— Сьюзен, возвращайся в свою комнату. Мистер Прист, к нам по делу.

Та с обиженным видом взяла из вазы с фруктами яблоко и медленно, слегка покачивая бёдрами, поднялась на второй этаж.

— Вирджиния, где Рене? — Кристофер снова сосредоточился на работе.

— Буквально за двадцать минут до вашего прихода, нас посетил один богатый джентльмен, заказал малютку Рене на дом на весь сегодняшний день. Он щедро заплатил, сказал, что влюблён в Рене по уши.

— Дайте мне его адрес.