Зажги мой огонь

Макс Файнерман, 2021

Спасший из пожара девушку, но сам едва уцелевший после взрыва, Билли Морган приходит в себя в больнице. Казалось бы, он теперь герой, может жить и радоваться. Но, чудесное спасение начинает полностью менять его жизнь. Прежде, размеренная и спокойная, она стала похожа на какой-то триллер. Образ спасенной девушки не выходит из его головы, и превращаясь в навязчивую идею, преследует его даже в кошмарах. Билли не понимает, действительно ли незнакомка пытается вторгнуться в его жизнь, или это просто его разыгравшееся после травмы воображение.Содержит нецензурную брань.

Навь и явь

Морган вылетал спиной вперед, выталкиваемый взрывной волной из окна третьего этажа дома номер сорок пять по Линкольн-стрит (и он же семьдесят восьмой по Третьей). Внизу было примерно пятьдесят футов¹ до крепкой, хорошей американской брусчатки. Твердой, как утренний стояк самого Моргана. Он затылком пытался прочувствовать, сколько ему еще лететь. Можно было бы повернуть голову и посмотреть, но нет, он старался не спускать глаз с окна, где в проеме показался псих, устроивший весь этот взрыв.

Он уже не просто горел, он пылал…

“как твоя котлета на последнем пикнике, когда ты не уследил за углями, — захихикал внутренний голос — помнишь, пожарник?”

“Пожарный”, — ответил ему также мысленно Билли.

… обгоревшая кожа слезала со лба, волосы собрались в спаявшийся от температуры колтун, но слюна изо рта продолжала течь в два потока, гася пламя на подоконнике. Казалось, этот упоротый паралитик нашел в себе силы встать, и теперь стоял, облокотившись на горящий проем окна, наблюдая за полетом Моргана.

— АААииииОА! — провыл он вслед, — ААА…. ААА…

— Да пошел ты, — хотелось крикнуть в ответ, но жалко было тратить силы. “Они понадобятся, если выживем, — поддакнул внутренний голос, — если там парни не соорудят площадку для приземления, посадочка будет жесткой”.

Вместо ответа Билли протянул вперед правую руку в перчатке (с удивлением обнаружив, что жар взрыва высушил всю обмусляканную психом ткань), и попытался показать утырку средний палец. Времени до приземления оставалось катастрофически мало, поэтому Билли ускорился с жестом. Обугленный псих даже не обратил на фигуру из пальцев внимания. Он так и стоял в проеме как мерзкий зомби-хамелеон, пялясь в разные стороны, с отвисшей челюстью. Билл точно знал, что он смотрит на него, потому что псих снова завыл:

— ААА! Аааа! ОООО!

— Завали! — заорал Билл в ответ, и, зажмурив глаза, приготовился к столкновению.

Но его не было. Неужели он ошибся с расстоянием, и там было больше полсотни футов? Теперь страшно было уже оборачиваться. Вдруг брусчатка уже рядом. Билли снова зажмурился и приготовился, что будет больно. Но опять ничего не произошло.

“Нашу ж мать, — констатировал внутренний голос, — мы Бурдж-Халифы² что ли падаем?”

Морган обернулся, готовый ко всему, но то, что он увидел, — было даже чересчур. Брусчатки не было. Дом был, окно было, горящий псих, кричащий свои “Уа-Ау” и прочее, — был, а вот брусчатки не было. Вместо нее была бесконечная тьма, безо всяких звезд, или луны. Она была густая, как нефть. В нее-то и летел Морган.

“Докладываю хреновости, шеф, — доложил внутренний голос, — похоже ты уже сдох. И то, что ты видишь, это конвульсии твоего умирающего мозга”.

Горящий утырок высунулся из окна и проревел:

— АИИИИ!!!!

Это было уже слишком. Билли сделал усилие, и неожиданно сам для себя открыл глаза…

Он был в палате больницы. Голубые стены, серое тонкое одеяло, закрывавшее его от пояса и ниже. На грудь были прилеплены пластыри с датчиками, в вену левой руки подсоединена игла, трубка которой уходила в подвешенный на стойке пакет с какой-то жидкостью. Он аккуратно потрогал лицо правой рукой и пригладил волосы. Как будто все на месте. Попробовал пошевелить ногами, — отзывались. Обе. Он увидел, как они шевелятся под одеялом. Терзаемый сомнениями, Билли засунул руку под одеяло и попытался нащупать то, что до взрыва было у него между ног. Порядок. Количество и расположение полностью соблюдено. Он снова вернулся к ощупыванию лица. Судя по щетине, он тут пролежал не менее трех дней.

“Жив”, — подумал он с облегчением.

“Прости, шеф, запаниковал”, — отчитался внутренний голос, — “похоже ты видел сон”.

Билли повертел головой. В палате он был совсем один. Он приподнял одеяло и посмотрел, во что одет. На нем были пижамные штаны такого же серого цвета. Ладно, ок, с цветовой гаммой тут развеселиться не получится.

“Могли и ромашками штаны украсить, получилось бы куда веселее”, — прокомментировал внутренний голос, но Билли оставил его без ответа. Он еще раз посмотрел по сторонам, теперь точно зная, что ищет. Где-то здесь должна быть кнопка вызова медсестры, или медбрата. Кнопка, что было логично, располагалась прямо под его левой рукой, и ее даже не надо было искать. Билли откинул голову назад, на подушку, и нажал на кнопку вызова.

Медсестра, немолодая, но очень ухоженная дама средней полноты впорхнула в палату через несколько секунд.

— Мистер Морган! Вы пришли в себя, это прекрасно! Меня зовут Аника. Как Вы себя чувствуете?

— Нор… нормально, — Билли сам не ожидал, что в горле так пересохло, поэтому слово вылезло таким, словно он процарапал его вилкой по стеклу. Он два раза прищелкнул языком, пытаясь накопить слюну во рту, чтобы смазать хотя бы губы. Ему вспомнился псих, у которого слюнищи текли аж в два потока, и Билли передернуло, как будто от холода. Его собственная слюна выделялась как-то очень неторопливо, поэтому он решил закончить свою мысль шепотом, — можно попить?

— Что тут можно, а что нет, решает доктор, — медсестра пожала круглыми плечами, — но я сейчас позову его, так что не переживайте.

Грациозно, как немного беременная фея Тинкербелл, Аника выскользнула из палаты, чтобы через пару минут вернуться в сопровождении невысокого, пухлого, и абсолютно лысого мужчины в очках. Через толстые стекла очков на Билли смотрели живые глаза, словно сканирующие его состояние. Мужчина шел к кровати немного приподняв голову, отчего его аккуратная бородка комично выдавалась вперед. Он был в белом халате, и на его нагрудном кармане висела бирка с фотографией.

— Добрый день, мистер Морган, — мужчина протянул ухоженную пухлую руку с аккуратным маникюром Биллу, — меня зовут Стэн Майлер, можно просто Стэнли.

Билл пожал руку. Доктор, согнувшись над ним, большим пальцем оттянул верхнее веко Билли и с направил свет на зрачок из фонарика, появившегося в его руке буквально из воздуха. Прежде чем Билли успел что-то сказать, доктор сделал то же самое со вторым глазом. Теперь перед глазами плясали огоньки фонарика, и Морган только слышал, как доктор повторяет раз за разом:

— Хорошо… прекрасно, очень хорошо…

В процессе этих фраз доктор проводил манипуляции с телом Моргана. Вот пальцы доктора щупают что-то за ушами, вот те же движения на шее. Далее руки Стэнли Майлера скользнули по ключицам и забрались подмышки. Билл поймал себя на мысли, что ему даже нравятся эти прикосновения, но тут же прогнал их прочь.

“Да ты гомофоб! — сообщил внутренний голос, — признайся, что тебе понравилось, и тебе самому станет легче”.

“Иди-ка ты”, — так же мысленно ответил ему Билли. Гомофобом он не был, но предпочитал женщин в любых ситуациях.

Доктор нажал на что-то на руке, и та невольно дернулась и сжалась. Прозревший к тому времени Билли уставился на доктора. Тот на секунду прекратил манипуляции, и посмотрел прямо в глаза пациенту:

— Прек-рас-но! Просто чудесно. Нервы работают так как нужно, даже несмотря на потенциальную травму, которую Вы, мой дорогой друг, должны были получить.

— Можно попить? — выдавил из себя Морган.

— Да-да, разумеется, но!.. — доктор поднял вверх указательный палец, — совсем немного. Вы у нас несколько дней пролежали, так что пищевод мог и отвыкнуть от привычного приема вкусного и полезного.

Он повернулся к медсестре, и тем же ласково-поучительным тоном произнес:

— Аника, голубушка, будьте добры, принесите мистеру Моргану сто миллилитров воды, — он повернулся к Билли, — Вы сможете пить из стаканчика самостоятельно, как считаете?

Билли кивнул. Доктор задал вопрос так, словно собирался провести эксперимент.

— Голубушка, в обычном стаканчике, пожалуйста!

Аника грациозно исчезла за дверью, и через миг вернулась назад, неся одноразовый стаканчик, заполненный до середины. Как будто за дверью стоял дозатор, отмеряющий в миллилитрах.

“Полупустой стакан, — констатировал внутренний голос, — или полу-полный. Тебе как больше нравится?”

“Мне нравится пить”, — ответил Билли мысленно.

Он протянул руку, чтобы взять стакан, и вдруг понял, что это будет не так просто. Рука, отпущенная в “свободное плавание” подальше от тела, начала “гулять” по воздуху и ощутимо трястись. Доктор Майлер внимательно наблюдал за дальнейшими действиями своего пациента.

Билли, как мастер Йода в старом фильме, закрыл глаза и вытянул руку вперед. Ему требовалось колоссальное усилие, чтобы унять разыгравшийся тремор. Когда он открыл глаза, рука была вполне твердой. Он взял протянутый стаканчик и также аккуратно и сосредоточенно поднес его к губам. Вода показалось ему невероятно вкусной. Он отпил маленький глоточек, затем еще один, и с третьей попытки выпил все содержимое, после чего плавно откинулся на подушку.

— Замечательно, — сказал доктор, — я не вижу никаких причин для беспокойства.

— Долго я был в отключке? — спросил Билли.

— Четыре дня и семнадцать часов, — ответил Майлер, — если хотите, могу даже минуты назвать. Плюс минус пара-тройка…

— Нет, спасибо. Вы можете сообщить моей девушке…

— О, об этом не беспокойтесь, мисс Евенсон, — это он обратился к медсестре, — пожалуйста, займитесь вопросом уведомления всех, кого это касается. Я полагаю, что сегодня вечером, после пары проверок, мы сможем выписать мистера Моргана.

Мистер Морган не возражал. Он больше хотел знать, чем закончилась вся та история с этим взрывом. Доктор похлопал Билли по руке,

“Он точно гей, — ты ему нравишься”

и вышел из комнаты, показав на выходе сжатый кулак с поднятым большим пальцем. Билли ответил ему тем же, мысленно в очередной раз послав подальше своего внутреннего собеседника.

Он откинулся на подушку, и прикрыл глаза.

“Как думаешь, — спросил он собственный внутренний голос, — она спаслась?”

“Уф, я думал ты уж не спросишь про нее”, — ответил тот.

“А она была симпатичная”.

“Да ты просто труселя ее увидел, и сиськи торчащие, вот и все”.

“Тебе говорили, что ты крайне невыносим?”, — спросил Билли своего внутреннего соучастника.

“Только ты. Я не хочу тебя расстраивать, но я, — это ты, — вкрадчиво заговорил он. Биллу показалось, что еще немного и из каких-то сумерек подсознания покажется и сам собеседник. И, наверное, будет жутко, если он окажется совсем не таким, как ты он его себе представлял, — Я твоя темная, а иногда и светлая половина, так что мои мысли, — это глубоко потаенные твои. Я твое прошлое и настоящее, Билли, так что не играй со мной…”

“Бу! Очень тебя боюсь, — ответил мысленно Билл, и даже улыбнулся в реальности, — вообще, если б кто-то знал, что я сам с собой разговариваю, — меня б уже в психушку упекли”.

“А вот тут ты не прав, не прав, — с грустью ответил внутренний голос, — подсознание, коим я являюсь, — это невероятно мощная структура. Во мне сосредоточены самые базовые инстинкты и умения, и я есть у всех. Ну, не конкретно, я, конечно, но такие же как я есть у всех. А вот общаться со мной могут совсем немногие… веришь?”

“Это клиника?”

“Нет, Билли, это признак разума. Как правило, глупые сами с собой не разговаривают”.

“Ладно, я устал, — подумал Билл, — дай поспать”

“Ну, ты только что проснулся, вообще-то. Но так-то я не против. Хочешь, я тебе присню что-нибудь из того, что было?”

“Ага, ту девушку из квартиры”, — проваливаясь в сон пробормотал Морган.

“Ты такой предсказуемый…”

Билли уснул.

Ему снилась девушка из той квартиры. Он должен был ее спасти, и во сне она пришла к нему в больницу, чтобы отблагодарить. Она вошла к нему в палату, в ее руке был воздушный шарик в виде ярко золотого сердечка, который она привязала к изголовью кровати.

Она ничего не говорила, просто сидела, смотрела на него, и молчала. А он смотрел на нее. В первый раз он явно ее недооценил. Она была не просто симпатичная, — она была настоящей красавицей. Резкие, но не отталкивающие черты лица делали ее похожей на лисицу. Каждое движение было плавным, словно перетекающим. Она села на стул, подобрав под себя ноги. В этот раз на ней были джинсы, поэтому в такой позе не было ничего вызывающего.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Билл.

— Как ты себя чувствуешь? — ответила девушка, словно эхо.

— Я — хорошо, меня должны скоро выписать, доктор говорит, что все нормально.

— Я так рада, — ответила девушка и плавно опустив ноги на пол, поднялась со стула. В ее движениях было явно что-то звериное и плавное. Так хищник подкрадывается к своей жертве, но Билли это необычайно заводило, — я так за тебя волновалась.

Она словно плыла по комнате, заходя со стороны. Как будто Билли не мог повернуть голову и увидеть ее. И вот она уже рядом. Билл чувствует ее запах, но хочет ей подыграть, и не поворачивает голову. Он только косит глазами, как бы проверяя, рядом она, или нет, но этого и не требуется. От нее исходит настолько приятный запах, что Морган теряет самообладание. Он хочет прикоснуться к ней, поймать ее и прижать к себе, но сдерживается.

Девушка кладет руку ему на грудь, и Билли превращается невероятно туго натянутую струну, пружину на взводе. Он закрывает глаза, и глубоко вдыхает воздух, стараясь поймать как можно больше ее пьянящего запаха. Сквозь закрытые глаза он чувствует, как она нагибается к его лицу, и ее волосы соскальзывают с его лба. Ее дыхание уже рядом с его губами, и запах становится просто невыносимо срывающим башню. Он вцепляется руками в простыни, чтобы не дать себе повод быть грубым с ней. Он не хочет, не хочет быть с ней грубым.

“Расслабься, мужик, ты чего так напрягся” — внутренний голос, он, конечно, еще тот мерзавец, но Билли глушит его неимоверным усилием. Он отрывает голову от подушки и пытается губами прикоснуться к губам девушки.

Примечания

1

Примерно 15 метров.

2

Бурдж-Халифа, расположенное в ОАЭ одно из самых высоких зданий в мире.