Первая леди

Майя Максимова (2020)

Мои слова прозвучали как приговор, и, уже стоя в дверях, обречённая, Кира выдавила из себя неизбежное: — И что в ваших играх скрывается под числом 18? Я вздохнула. Реальность казалась абсурдом, но после всего, случившегося тем утром, у меня не было прав утаивать истинное положение вещей от дочери. Поэтому я придала своему лицу выражение, максимально приближенное к невозмутимому, и, залпом допив оставшийся в чашке чай, сообщила: — Будешь смеяться — это угроза инопланетного вторжения. Вторжение извне и политические интриги — всего лишь фон основной истории произведения. Истории женщины, которой по воле судьбы придётся решать за целую цивилизацию. А параллельно — пройти извилистый путь до обретения своего понимания Бога.

3

Возможно, наша с Кирой игра в молчанку затянулась бы на неопределённое время, но музыка послужила невольным катализатором действий, первым из которых стало появление на кухне Жанны. Привыкшая видеть своего ассистента в деловом костюме или платье, я чуть не выронила чашку из рук, когда обнаружила её перед собой в весьма откровенном бикини ярко-жёлтого цвета. Мы изумлённо уставились друг на друга, словно вообще не планировали сегодня встречу.

— У нас же намечен пляжный отдых, — Жанне потребовалось секунд пятнадцать, чтобы вычислить истинную причину моего удивления. — Прости. Ты вроде не устанавливала дресс-код для дома.

— Всё в порядке, — я изобразила на лице улыбку, кивком головы приглашая её сесть напротив. — Про пляж я помню, только возникли обстоятельства…

— Что-то случилось? — на лице моего ассистента не дрогнул ни один мускул.

За три года нашей совместной работы я привыкла к её профессиональным уловкам. Но в домашних условиях эта холодная безэмоциональность доводила меня до бешенства, из-за чего пару раз у нас даже случались ссоры. Разумеется, потом я просила у неё прощения, а муж неизменно вставал на сторону Жанны, аргументируя свою позицию нежеланием видеть во мне эгоистичного тирана. В ответ на меня накатывали приступы ревности — вполне обоснованные, если отталкиваться исключительно от внешности моего ассистента. Ей было всего тридцать шесть лет, и она только-только завершила спортивную карьеру, за время которой завоевала две золотые олимпийские медали по бегу. Впрочем, когда-то именно это убедило меня сделать Жанну своим помощником, так что теперь я пожинала плоды собственного решения.

— Пока ничего, — мой ответ камнем повис в воздухе. — Но у нас с Кирой нехорошее предчувствие.

И в этот момент произошло то, чего я ожидала меньше всего на свете. Всегда невозмутимая и казавшаяся неприступной скалой Жанна вздрогнула и заморгала, словно ей в глаз залетела какая-то мошка.

— Предчувствие? — она через силу повторила это слово. — А что ты подразумеваешь под предчувствием?

— Ожидание катастрофы, — я вспомнила разговор с дочерью и предпочла объясниться её терминами. — Что-то случится. И уверена, это произойдёт сегодня.

— Чёрт! Вот почему мне снилось, как бомбят Нью-Йорк! А я ещё думала, откуда такая реалистичность!

Мы с Кирой синхронно впились глазами в Жанну, но та уже полностью переключилась на воспоминания о прошедшей ночи.

— Это было как наяву. Кромешный ад за гранью воображения. Два раза мне удавалось вырваться из объятий сна, но он продолжался, едва я снова смыкала веки. И так до рассвета… А теперь вы говорите мне, что скоро случится непредвиденная катастрофа?

— У Киры были похожие сновидения, — я предпочла раскрыть все карты. — Но, в отличие от тебя, она наблюдала, как бомбят Изумрудный город.

В ту же секунду на смуглом от загара лице Жанны проступили бледные пятна. Она судорожно схватила свою чашку и одним махом осушила её наполовину. Повисла пауза, наполненная шелестом листвы за окном и криками Луи, повздорившего с соседской кошкой. За эти минуты, подаренные нам вечностью, я впервые почувствовала себя пустышкой. Обычной женщиной, не имевшей ни малейшего представления о том, какие опасности скрываются за горизонтом повседневности. А потом включился канал экстренной связи, и перед нами возникла голограмма министра обороны — событие настолько невероятное по своей сути, что ни я, ни Жанна поначалу никак не отреагировали на случившееся.

— Доброе утро, Юлия Александровна, — генерал смерил меня любопытным взглядом, и я невольно съёжилась внутри халата. — Прошу прощения, что нарушаю ваш покой, но у нас нештатная ситуация. Гравилёт заберёт вас в течение десяти минут. Все подробности — по прибытии в управление.

Конечно, я знала инструкции на случай любого экстренного вызова из министерства, но всё равно не смогла полностью соблюсти протокол и задала вопрос, чувствуя, как у меня трясутся руки:

— Сложившейся ситуации присвоен какой-нибудь код опасности?

— Да, — генерал косо посмотрел на Жанну. — Код номер восемнадцать. Госпожа президент, мы ждём вашего прибытия.

Голограмма исчезла, оставив нас наедине с полупустыми чашками и лёгкой растерянностью от словоохотливости министра. Жанна хотела прокомментировать услышанное, однако я не дала ей ни секунды.

— Иди одевайся. Встречаемся на крыльце через пять минут. И будь готова задержаться в управлении на ночь.

За что я всегда ценила своего ассистента, так это за скорость, с которой она реагировала на мои приказы. В следующее мгновенье мы с Кирой были уже одни, и лишь небрежно брошенный в центре кухни стул напоминал о нашем внезапно закончившемся девичнике.

— Мама, — дочь явно не собиралась отпускать меня без объяснений, — что это значит? Кто-то разбомбил Нью-Йорк?

— Нет. Вернее, не знаю. Код номер восемнадцать никак не связан с Соединёнными Штатами. И вообще… Марш собираться, ты летишь со мной.

Мои слова прозвучали как приговор, и, уже стоя в дверях, обречённая Кира выдавила из себя неизбежное:

— И что в ваших играх скрывается под числом восемнадцать?

Я вздохнула. Реальность казалась абсурдом, но после всего, случившегося тем утром, у меня не было прав утаивать истинное положение вещей от дочери. Поэтому я придала своему лицу выражение максимально приближенное к невозмутимому и, залпом допив оставшийся в чашке чай, сообщила:

— Будешь смеяться — это угроза инопланетного вторжения.