Первая леди

Майя Максимова (2020)

Мои слова прозвучали как приговор, и, уже стоя в дверях, обречённая, Кира выдавила из себя неизбежное: — И что в ваших играх скрывается под числом 18? Я вздохнула. Реальность казалась абсурдом, но после всего, случившегося тем утром, у меня не было прав утаивать истинное положение вещей от дочери. Поэтому я придала своему лицу выражение, максимально приближенное к невозмутимому, и, залпом допив оставшийся в чашке чай, сообщила: — Будешь смеяться — это угроза инопланетного вторжения. Вторжение извне и политические интриги — всего лишь фон основной истории произведения. Истории женщины, которой по воле судьбы придётся решать за целую цивилизацию. А параллельно — пройти извилистый путь до обретения своего понимания Бога.

2

Луи никогда не отличался чрезмерной настойчивостью, поэтому, убедившись, что никто не реагирует на его призывы, исчез тем же путём, дав мне ещё несколько минут покоя. Я очень хотела растянуть их часа на два — так велико было желание беззаботно поваляться в постели. Но ровно в девять двери моей спальни распахнулись настежь, и на пороге появилась Кира — единственный человек на Земле, кто мог вот так потревожить президента. Подобно облаку она проплыла через всю комнату и, грациозно присев на край кровати, весьма настойчиво потянула на себя одеяло.

— Мама, вставай! — в отличие от Луи дочь не была настроена даже на однократное повторение своего требования. — Ты говорила, что мы прямо с утра поедем на пляж и в кои-то веки расслабимся как подружки. А сама спишь, да ещё дала указание Жанне, чтобы тебя не тревожили раньше одиннадцати! Вот так ты выполняешь свои президентские обещания?

Я застонала. Но не от того, что Кира нарушила мой покой — мне и самой хотелось провести с ней время. Просто внезапно накатило понимание того, что дочери уже девятнадцать с половиной лет, а значит вот-вот наши дороги разойдутся в стороны. И пусть мы и раньше существовали каждая в своей вселенной, три раза в месяц они всё-таки сталкивались друг с другом. А что будет в будущем, когда молодой специалист по биомеханике решит постажироваться в какой-нибудь новозеландской компании? Одна мысль об этом моментально превращала меня в женщину.

— Обещания в силе, — я резко села на кровати и поцеловала дочь в нос. — Ты же знаешь — мои слова никогда не расходятся с делом.

— Это-то и тревожит, — неожиданно отреагировала она. — Когда-нибудь сбой даёт даже самая безотказная система.

— Но не сегодня, — зачем-то сказала я и, замерев, невольно залюбовалась ею.

Да, матери редко бывают объективными по отношению к своим детям, однако, уверена, любой разглядел бы в Кире красавицу. Высокая, стройная, с длинными тёмными волосами она всегда выделялась на фоне сверстниц. А в широко раскрытых серых глазах читался настолько неуёмный интерес к окружающему миру, что порой мне хотелось запереть дочь дома во избежание неприятностей, к которым могло привести её чрезмерное любопытство. К счастью, всё обошлось без радикальных мер, и мы почти безболезненно преодолели подростковый кризис, порой до основания разрушающий мосты между поколениями.

— Мама, ты не всесильна, — снисходительно улыбнулась Кира, — и уж тем более не можешь предугадать будущее.

— Что-то случилось? — только тогда мне передалась её тревога, и ощущение праздника рассеялось вместе с порывом ворвавшегося в комнату ветра.

— Пока нет, — честно призналась она, — но у меня нехорошее предчувствие.

— Предчувствие? — растерянно переспросила я, двумя руками отбрасывая одеяло в сторону. — Господи, Кира, ты же человек науки!

— Вот именно. И моё рациональное эго готово поклясться, что происходит нечто странное. Я словно кошка накануне землетрясения. Только не знаю истинной причины своего беспокойства. Разве что сон… Но в нём всё равно нет смысла.

Желая хоть как-то разрядить ситуацию, я несколько неуклюже выбралась из кровати, надела халат и посмотрела на себя в зеркало. Конечно, женщину в отражении трудно было назвать эталоном привлекательности, но для почти сорока двух лет она выглядела более чем достойно. Подтянутая фигура, гладкая как у выпускницы школы кожа, роскошные локоны, спадающие на точёные плечи… При всём желании я не находила в себе изъяна. И лишь глаза выдавали во мне человека, давно распрощавшегося со своею молодостью.

— Расскажешь, что снилось? — поинтересовалась я, наивно надеясь перевести всё в шутку.

— Давай за завтраком, — Кира подошла к двери и, обернувшись, протянула мне руку. — Мама, прости, но иначе нам не хватит времени.

Я подчинилась правилам этой нелепой игры, и мы быстрым шагом добрались до кухни. Вообще-то обычно местом трапезы у нас являлась гостиная, однако тем утром семья была не в полном сборе. Муж пятый день находился в командировке в Лондоне, а у родителей шла третья неделя каникул в Сочи. Олег (так звали моего брата) и вовсе наведывался к нам не чаще, чем раз в месяц, предпочитая дистанцироваться от окружавшего меня ореола славы. Возможно, он просто завидовал успеху старшей сестры, тем более что мама периодически акцентировала на этом внимание. Впрочем, сейчас нюансы не имели значения, а кухня всецело оказалась в нашем распоряжении. Я машинально разлила по чашкам чай, уселась в кресло и уставилась на лужайку перед домом.

— Ну, рассказывай, — моё терпение подошло к концу. — С каких это пор тебя мучают ночные кошмары?

— Да ни с каких, — Кира, покачиваясь, приблизилась к окну, и яркое солнце заставило её зажмуриться. — Мне просто приснилось, что началась война, и США разбомбили Изумрудный город.

— Но это абсурд. Зачем им уничтожать то, что в некотором роде можно считать их собственным культурным наследием?

— Не знаю. Возможно, во сне нет никакого смысла, вот только чувствую, что сегодня случится катастрофа.

— К-а-т-а-с-т-р-о-ф-а, — я переварила услышанное по буквам. — Но где и когда? И, главное, какого масштаба?

— Время покажет, — Кира пристально посмотрела мне в глаза, и в её взгляде промелькнула вечность.

Я даже не стала продолжать наш абстрактный разговор — настолько сильным оказалось пережитое мной потрясение. Та, кто была мне самым близким человеком во вселенной, вдруг в одночасье отдалилась на миллионы километров. Ещё вчера мы жили как обыкновенная семья, пусть и с поправкой на наш социальный статус. И вот моей дочери снится какой-то безумный сон, после которого она меняется до неузнаваемости. А я, привыкшая решать проблемы планетарного масштаба, не в состоянии развеять это нелепое мистическое наваждение. И ладно бы на дворе стояли средние века, когда сверхъестественное превалировало над наукой. Нет, за окном бушевала эпоха бесконечных технологических революций, каждая из которых выворачивала мир наизнанку. Человечество с лёгкостью проникало в самые сокровенные тайны макро — и микрокосмоса, боролось с болезнями и исследовало Солнечную систему. Мы были наиболее рациональной цивилизацией в истории Земли, готовой вот-вот приступить к покорению галактики. И именно в такой момент я сидела у себя на кухне, пила чай и тряслась из-за какого-то предчувствия.

Внезапно зазвучала тихая мелодия времён моего детства, и взгляд невольно устремился на висевшие на стене часы. Никаких откровений. Они показывали ровно десять. 10 часов утра 29-го июня 2053-го года.