Поиски желанного

Майкл Бранд

Находка старинного фолианта была лишь началом – чародей Каспар собирает друзей и решает дать бой прошлому, отобравшему у него самое дорогое, что только могло быть в его жизни. Изменения не заканчиваются – на его пути появляется нежданный союзник, а реальность оказывается совсем не такой, какой Каспар хотел бы её видеть…

Глава 8

Сон перенес Грегора в обитель своего покровителя. Наёмник оказался в большом тронном зале, в котором уже бывал прежде. Как и во многих своих кошмарах, он находился во сне в роли наблюдателя, и этот сон не стал для Грегора исключением…

За большим столом в Чертогах Морноса собрались все божества человеческого пантеона, созванные сюда по внезапному требованию бога знаний. Грегор узнал это, подслушав перешептывания двух ближайших особ, и решил понаблюдать за советом богов и разобраться в неожиданно появившейся проблеме.

Сам Морнос сидел на огромном троне во главе этого стола, ритмично постукивая по нему пальцами. Он был напуган и растерян, однако о причине этого состояния ещё никто, кроме его сестры Динистрии, не знал. Морнос прервал затянувшееся молчание своим холодным, тяжёлым голосом:

— Я призвал вас, мои дорогие друзья, в час нужды. Угроза нависла над нашим домом, который веками хранил и оберегал нас… Мой брат, Феарг, скоро вырвется на свободу.

Боги зашептались, и один из них, отличавшийся от всех резкими всплесками своих эмоций, поправив свою перекошенную и запачканную красными пятнами тунику, воскликнул:

— Как такое вообще возможно, Морнос? Феарг ведь заключил свою силу в какой-то старый диск, а его самого забрала Bàs, когда ты вступился с ним в схватку за престол и победил его… Разве нет?

— Все верно, Бахус… Только есть одно «но»… Этот «старый диск» уже разломан на несколько частей… — мрачно произнес Морнос, — И, ещё кое-что…

Из-за стола выскочил другой представитель человеческого пантеона богов. Он выглядел гораздо моложе предыдущего оратора, однако подозрительный взгляд сильно его старил, прибавляя к его возрасту ещё несколько столетий.

— Феарга забрала настоящая Bàs, Бахус… — воскликнул он и тут же сел, сверкая темными глазами, — Не то существо, которое держит при себе Морнос. Это ведь просто домашняя зверюшка, верно?

Бог знаний недовольно вздохнул и, разведя в стороны руками, кивнул.

— Ты прав, Огмунд, — начал он, — Но эта «зверюшка» наделена полными правами и силой своей матери Марво, которая и подарила мне её…

— Тогда почему ты до сих пор обманывал нас, Морнос!? — выкрикнул с места Огмунд, — Ради этого ли мы сражались, братья? Чтобы посадить на божественный престол очередного тирана!?

— Лучше прикуси язык, — грубо произнесла богиня, сидевшая рядом с Динистрией. Черты ее хищного, орлиного лица, стали видны ещё чётче, и она громко продолжила, — Или, может быть, ты хочешь возвращения на престол отца Морноса? При нем ведь тебе наверняка жилось лучше, м?

Презрительно осмотрев свою соперницу, Огмунд замолчал и тяжело вздохнул. Бахус, слегка испугавшись, решил более не встревать в разговор, пока Морнос не закончит свою речь.

— Благодарю, Калдара, — улыбнулся бог знаний, — А теперь, с вашего позволения, я продолжу… Диск, подаренный лично мной королю Валнеру, основателю одноименного города, разбил его далёкий потомок, ныне управляющим этим городом. К сожалению, никто из их династии даже не догадывался о важности этого артефакта, и только в этом состоит моя ошибка… Однако, пока я могу сказать, что все ещё можно исправить…

— И как же, Морнос? — удивлённо спросила Динистрия, повернувшись к своему брату.

— Феарг зачаровал этот диск, чтобы навсегда сохранить свою и без того долгую жизнь. Артефакту нужна кровавая дань — тысяча невинно загубленных душ… В обмен на его душу у Bàs. У настоящей Bàs, богини Древних…

— Но его же разбили… — заметил Бахус, зачарованный рассказом Морноса.

— А разве это означает, что чары на нем сняты? Напротив, теперь нужно не допустить, чтобы его собрали вновь, нужно разбить его на мельчайшие кусочки и развеять по ветру… Потому что, если диск и кровавая дань будут собраны, то… То нам лучше погибнуть самим, — тяжело выдохнул Морнос.

В зале наступила тревожная тишина, которую разрушил недовольный возглас Огмунда:

— Ты ведь победил его однажды, Морнос. Чего же ты боишься сейчас?

Бог знаний глухо рассмеялся.

— А ты забыл, чем закончилась наша с ним битва? Или то, что мы с Феаргом превратили часть Мортхира в безжизненную пустыню, тебя совсем не смущает?

Огмунд замолчал, скрипя зубами, и Морнос продолжил:

— Я должен был вас предупредить… Чтобы вы не считали меня лжецом и трусом. А теперь… Оставьте меня. Мне нужно подумать, взвесить все…

Боги поднялись со своих мест и одновременно поклонились. Морнос небрежно осмотрел свой тронный зал и тяжело произнес:

— Я… буду очень признателен, если кто-то поможет мне в решении этой проблемы… Ступайте, братья и сестры…

Через несколько минут зал опустел, и Грегор, до сих пор остававшийся незамеченным, остался наедине с Морносом. Его взгляд был устремлён на потолок, на древнюю фреску, изображавшую одну из величайших битв богов и Драконов.

Наёмник попытался сделать шаг навстречу своему покровителю, но невидимый барьер удержал его. Тогда Грегор облокотился на ближайшую колонну и услышал шепот Морноса:

— И кто же мне поможет? Я ведь сам виноват в этом… недоразумении…

— Видимо, придется мне, — тяжело вздыхая и разводя руками, ответил Грегор.

Он знал, что Морнос его не слышит, но и прекрасно понимал, что видел этот сон не случайно…

Видение постепенно стало исчезать, и Грегор мельком взглянул на своего покровителя. Он сидел на своем троне, схватившись за голову и что-то бормоча себе под нос. Наёмник смог разобрать лишь несколько слов, и они поразили его:

— Если бы Грегор об этом знал… Он точно смог бы найти выход…

Зал исчез, окончательно растворившись перед глазами наёмника. Исчез и Морнос, продолжавший размышления в своих Чертогах, и Грегор оказался в той же белой пустоте, которая разграничивал его сны. Теперь его ждало другое, не менее важное для него видение.

* * *

Грегор очутился на небольшом поле, которое заросло густой и высокой травой, доходившей ему до пояса. Неподалеку, повернувшись к нему спиной, стоял Гелар.

Наёмник не сразу узнал его: длинный и порванный плащ с темным глубоким капюшоном мешали ему рассмотреть лицо юноши. Грегор обошел Гелара, стараясь не приближаться к нему, и усмехнулся. На парне не было ни единого шрама, которые он должен был получить во время битвы на корабле Габриэль. Но Гелар стоял перед наёмником живой и здоровый, словно того боя и вовсе не было…

Грегор заинтересованно осмотрел своего давнего знакомого, который совершенно изменился после их последней встречи. Одетый в черную, потрепанную временем сутану, совсем не сковывавшую его движений, Гелар крепко сжимал рукоять длинной и острой косы, с кончика лезвия которой стекала свежая кровь.

— Ещё одна душа… — хриплым голосом произнес Гелар и усмехнулся, — Скоро повышение…

По спине Грегора пробежал противный холодок, и он невольно обернулся и увидел спутницу Гелара. Это была статная высокая девушка, возраст которой наёмник не мог определить из-за бледности ее красивого лица, с пышными формами, подчеркнутые глубоким вырезом ее иссиня-черного платья…

— Ты уже закончил, Гелар? — нетерпеливо спросила она, разглядывая своего спутника, — Нам пора возвращаться…

Гелар повернулся к ней и слегка улыбнулся, убирая косу за спину.

— Анарис… Ты не могла бы подойти ко мне?

— Ну что опять то? Не можешь забрать душу, что ли? — недовольно воскликнула она и направилась к Гелару.

Грегор напряжённо наблюдал за происходящим, не понимая, что он вообще здесь делает и почему он видит этот сон. Анарис и Гелар не видели его, как и все боги в прошлом сновидении, и это также настораживало наёмника. Однако он успокоился, с удивлением заметив легкую улыбку своего давнего знакомого и услышав его мягкий и добрый голос:

— Мне надо тебе кое в чем признаться, Анарис… Только… Будь со мной честна, хорошо?

Анарис кивнула и скрестила руки на груди.

— Мы с тобой путешествуем уже очень давно… И за все это время я не нашёл человека, которому доверял бы больше, чем тебе…

— Ты просто не искал, поверь мне, — иронично подметила Анарис, обеспокоенно рассматривая своего спутника.

— Я и не собираюсь… В общем… — Гелар почесал затылок и решительно продолжил, доставая золотое ожерелье с сапфировым кулоном и протягивая ей, — Я понял, что ты — самая искренняя, добрая и мудрая девушка из всех, что я знаю… Я люблю тебя. Ты будешь со мной? Подожди, подумай, не отказывай мне сразу… это мой подарок… Независимо от твоего ответа, теперь он твой.

Наступила неловкая тишина, и Грегор с удивлением и интересом посмотрел на Анарис. За пару секунд ее лицо сменило несколько эмоций — от удивления и радости до неподдельного волнения и сомнения. Она молча взяла у Гелара ожерелье и медленно надела его. Посмотрев на кулон, украшенный большим сапфиром, она тихо произнесла:

— Ты уверен, Гелар? Я ведь… Не совсем человек… А ты был им…

— Ты — воплощение человечности, Анарис. И для настоящей любви нет никаких границ — ни расы, ни возраст ей не помеха… А если ты захочешь стать человеком, то я откажусь от своей работы и последую за тобой. Только ответь…

— Ты уже знаешь ответ, Гелар, — улыбнулась она и протянула к нему руки, — Иди ко мне. Пусть этот день будет нашим.

Грегор победно улыбнулся, радуясь за Гелара и вспоминая о своей единственной любви — Беатрис. Слеза умиления потекла по его щеке, и, быстро смахнув ее, Грегор понял, что видение постепенно исчезает. Поле, Анарис и Гелар — вскоре все исчезло…

Впереди у Грегора оставалась ещё целая ночь, и он, ещё крепче обняв Беатрис, окончательно заснул, набираясь сил перед предстоящим походом в эльфийские земли.